Десять тысяч стилей. Книга четырнадцатая

Глава 28. Начало и конец

Ливий стоял перед борделем «Синяя Роза».

– Это место…

Бордель Волк сотни раз видел во сне, в тот день, когда Сэнталия погибла, а «Синюю Розу» сожгли. Но в этот раз все было в порядке. Прошлое показало Ливию дни до поджога и убийства.

– День. Бордель еще не работает.

Работницы, которые жили в «Синей Розе», только просыпались. До вечера им нужно было заняться хозяйственными делами и привести в себя в порядок перед очередным трудовым днем. Дверь отворилась, и на улицу с пустым ведром вышла красивая рыжая девушка.

– Сэнталия…

Это была приемная мать Ливия. Ее считали украшением «Синей Розы», но Волк думал об этом иначе. Сэнталия была настоящей душой борделя, той, кто превращал это погрязшее в похоти место в дом. И касалось это не только Ливия: Сэнталия была оптимисткой, она никогда не отворачивалась от человека в беде и всегда умела подбодрить. Встреть маленького мальчика на улице Мастаграда другая проститутка, она прошла бы мимо. Но не Сэнталия.

Вслед за ней прошмыгнул мальчик.

– Это я?

Маленький Ливий нес второе ведро. Несколько секунд Волк неотрывно смотрел на то, как он идет вместе с приемной матерью к колодцу, пока не понял, что за этим наблюдает не только он.

Для простых прохожих мужчина в походном плаще выглядел обычно. Но Ливий быстро разглядел в нем идущего. Мужчина шел по дороге и смотрел на Сэнталию, и это не удивляло, ведь рыжеволосая красотка притягивала к себе внимание.

«Эмблема Внешнего Корпуса», – заметил металлическую пластинку на плаще Ливий. В это время о Внешнем Корпусе, одном из отделений «Единства», ничего не знали, и мужчина мог носить эмблему открыто.

Взгляд идущего резко переменился. Мужчина остановился и долго смотрел Сэнталии вслед, а потом перевел взгляд на бордель.

Перед глазами Ливия все померкло. В следующую секунду он стоял в маленькой комнате, всего лишь два на два метра, стены которой обшили звукоизолирующим деревом.

Комната могла вместить только стол и два стула, на которых сидели знакомые Ливию люди.

– Уничтожьте бордель «Синяя Роза». И убейте всех, – сказал мужчина из Внешнего Корпуса.

– Всех? – спросил Фурио.

Пожилой мужчина с хмурым взглядом и обвисшими щеками, Фурио, был одним из руководителей строительной компании «Архон» – той самой, что устроила поджог «Синей Розы». Фурио Ливий убил в прошлом, как и других причастных из «Архона».

– Да. Как вы это сделаете, мне плевать, – ответил мужчина.

«Почему? Почему он обратил внимание на бордель? Он не понял, что дело во мне. Это просто невозможно», – думал Ливий.

Перед глазами снова все померкло, и Волк увидел другого себя – все еще ребенка, но уже оборванного и грязного. В глазах маленького Ливия горел голод, а вместе с ним пылала ярость.

«А, тот случай. Я совсем забыл о нем», – подумал Волк.

В тот день у него отобрали украденный хлеб. Мальчик, что сделал это, был на два года старше, а еще выше на голову и гораздо крупнее.

Но маленький Ливий не сдался. Он бросился вперед с палкой в руке, правда, у другого мальчика тоже была палка. И она угодила точно в голову.

«Подождите. Этот удар должен был быть другим, на два сантиметра левее», – подумал Ливий.

Простой удар по голове оказался гораздо опаснее из-за этого непонятного сдвига. Но было и еще кое-что.

В палке отчетливо ощущалась ярь.

«Невозможно. Этот ребенок не умеет пользоваться ярью, а палка – самая обычная», – подумал Ливий.

Ребенок упал на землю. Волк выжил, но произошло то, что в будущем доставило много проблем в Сильнаре.

«Марс отдалился».

Эта травма в детстве, о которой Ливий забыл, отдалила его Марс. Ужасающая случайность оказалась совсем не случайностью, а следующие видения прошлого проносились перед Волком все быстрее и быстрее.

Несчастные случаи, которые Ливий списывал на злой рок, теперь раскрывались с другой стороны. Волк видел себя, победителя чемпионата Централа – и удар молнии, которого не должно было быть. В бою с Мюргисом Змеем Ириней ослаб слишком рано, он мог победить Поборника. А в подземном городе Фра-Ост механическое скорпионы пробудились сами собой всего за пару минут до прихода Ливия.

– Даже здесь.

Телепортация из Сильнара была опасной. Гром уничтожил устройство, и Волк застрял в межмирье, но этого не должно было случиться. Ливия должно было выкинуть где-то в Централе, а если и не в нем, то хотя бы не в прошлом, а в настоящем. Вот только направляющий луч, который Синий Флаг оставил на случай поломки устройства, потух до того, как Волк успел его увидеть.

– Вечный Закон не врал. Никакого злого рока нет. Все, что мир сделал – ограничил охиронцев, но больше ничего. Дхэра ошибался. Все ошибались.

Преследовавший Охирон и Фра Ост «злой рок» был всего лишь смесью страха и зависти окружающих вместе с собственными ошибками. Охирон погубил Хаос, подначивая школы Большой Десятки, а Фра Ост погубил себя сам. Никакого злого рока у охиронцев не было. И только Ливий всю жизнь ходил по лезвию ножа.

Его жизнь казалась спектаклем злого постановщика. За многими неудачами, которые лишь чудом не привели к смерти, стоял тот, кто дергал за ниточки.

– Это все ты! Все из-за тебя! – прокричал Ливий.

Он стоял на коленях, силы, которая удерживала Волка в воздухе, больше не было. Новый бог просто наблюдал, оценивая свою работу.

– Время устойчивее, чем я предполагал, – сказал Хаос. – Думал, что смогу убить тебя в прошлом, но Вечный Закон проделал хорошую работу. Что ж, результатом я все равно удовлетворен.

Кулаки Ливия сжались. Если бы не Хаос, жизнь могла пойти совсем иначе, и бывший глава «Единства» сделал это не для того, чтобы убить Волка – Хаос мог отрезать голову в любую секунду. Нет, новый бог Эмита просто испытывал свои новые возможности, Ливий стал для него обычным подопытным. И ради этого эксперимента вся жизнь Волка пошла наперекосяк.

– Если бы я выбрал недавний промежуток времени, допустим, день назад, то все прошло бы идеально, – заговорил Хаос. – Ненавидишь меня, Ливий? Не стоит. Если бы ты умер еще в детстве, для меня почти ничего не изменилось бы, твоя личность не оказала влияния на мой путь. А вот твой путь… Что случилось бы с тобой, не вмешайся я в твою временную линию, а, Ливий?

Кулаки Волка сжались. В словах Хаоса было зерно истины. Если бы не пожар в борделе, Ливий мог бы и не попасть в Сильнар. Если бы не все те испытания, через которые Волк прошел, он мог бы и не стать таким сильным. Но Ливию не дали выбора. Хаос отобрал ту спокойную жизнь и растоптал ее, оставив Волку только болезненную жизнь, полную испытаний.

Тело Хаоса висело в воздухе. За его спиной появился круг тьмы, обрамленный пылающей изначальной энергией. Новоиспеченный бог еще плохо умел пользоваться энергией строительства мира, поэтому он обращался с ней так, как мог – грубо, варварски, но все же эффективно.

– Черное Солнце, – сказал Хаос, заметив взгляд Ливия. – Техника, которая сотворит новый мир. Всё сгорит в черном пламени, чтобы появиться снова.

С каждой секундой техника Хаоса становилось больше. «Это конец», – подумал Волк. До момента уничтожения старого мира оставалось не больше двух минут, и Ливий ничего не мог сделать.

– Можешь напасть. Я не могу двигаться, – сказал Хаос. – Перестраивать мир – нелегкая задача. Нет возможности отвлечься даже ради защиты.

– Пространство…

– Да, все верно. Я освоил всю силу пространства. Если ты попытаешься на меня напасть, то просто умрешь.

Это было правдой. Сила пространства перед Хаосом была столь сильной, что даже Гекта ничего не могла сделать. Бывший глава «Единства» не мог защищаться, но он был неуязвим.

«Я ничего не смогу сделать сейчас», – обреченно подумал Ливий. Пространство защищало Хаоса от всего – ударов, техник, иллюзий. На бывшего главу «Единства» невозможно было напасть с любой стороны, с воздуха, из-под земли, его нельзя было запечатать или ограничить. Перед новым богом Ливий был всего лишь… человеком, не больше и не меньше.

Хаос победил.

«Сейчас?».

Разум Ливия зацепился за последнее слово своей же мысли. Хаоса невозможно было победить сейчас, когда он стал богом и оградил себя пространственной защитой. Но что насчет прошлого?

«Можно попробовать. Да и разве у меня есть выбор?», – подумал Ливий.

От того, что Хаос протащил его через всю временную линию, Волк стал гораздо лучше понимать время. Всю его жизнь глава «Единства» вмешивался из будущего. Возможно, не было идущего, который сталкивался с изменениями временной линии больше, чем Ливий. Действия Хаоса, путешествие в прошлое Востока и обратно, техника Аквилы – знания о времени и пространстве объединялись, пока не засияли ярким светом созданной техники.

На руке Ливия появилось кольцо из плотной энергии.

– Гекта? Она же не сработает, – сказал Хаос. – А, я понял. Хочешь умереть, как герой? Достойно.

Кольца появлялись одно за другим, пока их не стало десять. В прошлый раз Ливий смог только повредить руку Хаосу, и сейчас конечность бога выглядела, как новая. В этот Волк даже не смог бы коснуться Хаоса, но продолжал готовить Гекту, пока она не достигла пика.

Этого все еще было недостаточно. «Мне нужна ваша сила», – подумал Ливий, и два кольца на его пальцах ярко запылали.

Это были кольца Соломона. Одно отвечало за время, а другое – за пространство. И Ливий жадно черпал силу из артефактов, оставленных древним магом Юга. Тысячелетние кольца, пережившие не одну эпоху, треснули, отдавая всю силу без остатка. Артефакты Соломона стали проводниками, теми самыми дверными ручками на дверях времени и пространства.

– Х-ха! – прокричал Волк и ударил вперед.

Вся мощь Гекты в миг рассеялась, будто техники и не было.

– Понял, что все равно не сможешь пробиться через искажение пространства? Не хватило духу? Ничего, бывает, – сказал Хаос. – Попытка была достойной. Осталось всего девятнадцать секунд до завершения Черного Солнца, Ливий. Увы, я не могу дать тебе особую роль в новом мире, ведь люди должны быть равны, так что просто стой и смо…

Грудь Хаоса взорвалась. Каменные осколки попали в искажения пространства, превращаясь в пыль, и новый бог в привычном жесте опустил голову вниз, чтобы «посмотреть» на рану.

– Как? – спросил Хаос и сразу нашел ответ. – Время. Ты ударил в прошлое.

– Да, в недалекое – прямо перед тем, как ты стал богом, – ответил Ливий, тяжело дыша.

Огромная дыра от шеи и до живота не была проблемой для каменного тела бога. Поэтому Ливий ударил старого Хаоса – из плоти и крови.

Ноги и руки покрывались трещинами, распадаясь на куски. Живое тело Хаоса получило прямое попадание Гектой, и такое невозможно было пережить. Бывший глава «Единства» попытался вмешаться во время, чтобы отразить атаку в прошлом – и не смог. Сила новой Гекты, искажающая и время, и пространство, не давала Хаосу убить Ливия до того, как сильнарец убьет его.

От тела нового бога осталась только голова, которая упала под ноги. Временные искажения между Ливием и Хаосом исчезли, а когда не стало Хаоса, вышло из подчинения и Черное Солнце.

Пространственный гул техники оглушал даже разум. Пламя вокруг круга тьмы исчезло, стоило Хаосу пасть, поэтому осталась только темнота, которая была готова вырваться в любую секунду. Круг становился все больше, мир терял остатки стабильности – и Ливий протянул вперед руки.

Вечный Закон был вместилищем всех законов. Без него у мира не осталось шансов, законы исчезали, а в том, что когда-то было Чашей, их не сохранилось вовсе. Но все это было неважно.

«Я взрастил все законы внутри себя. Я сам себе Вечный Закон», – подумал Ливий, пробуждая Нептун.

Все Воли, вместе с пониманием пространства и времени сделали Волка столпом мироздания. Его руки, пропитанные законами, вонзились в Черное Солнце – и техника медленно начала уменьшаться.

Гигантский круг тьмы сдувался секунда за секундой, а его оглушающий гул становился все тише. Руки дрожали от напряжения, законы на них едва сохранялись, чем меньше становился круг, тем сложнее становилось его закрывать – и Ливий, выжав из себя все силы, свел ладони вместе.

Черное Солнце исчезло.