Десять тысяч стилей. Книга четырнадцатая

Глава 22. Воля Ярости

Махус увидел смерть своими глазами. С Верховным бессмысленно было сражаться, от него невозможно было убежать. Остальные оказались слишком заняты боями, чтобы заметить приход Грома, но Махус хорошо его видел – и понимал, в какой ситуации оказались «Опаленные».

Вот только сдаваться маг не собирался.

«Ударю всем, что есть», – подумал Махус. В голове он быстро перебирал варианты, которыми сможет хотя бы замедлить Верховного.

За дракой бойцов «Единства» и «Опаленных» Гром наблюдал без интереса. Неожиданно Верховный повернулся в сторону, а потом отпрыгнул назад так быстро, что Махус даже не смог его разглядеть.

И мгновением позже в том месте, где стоял Гром, взорвалась земля.

Атака была такой мощной, что бой на мгновение остановился – обе стороны посмотрели туда и увидели и Верховного, и его противника.

Прибывший боец был закован в тяжелую броню. В руке он держал меч, на лезвии которого пульсировала красная жижа. Гром спокойно посмотрел на противника и сказал:

– Золотой Лев.

«Это Золотой Лев! У нас есть шанс! Пока Золотой Лев сражается с Громом, я смогу помочь нашим», – подумал Махус, зачитывая заклинание.

– Не Хаос. Но тоже сойдет, – сказал Золотой Лев, глядя на своего противника.

Они оба сместились немного в сторону от сражения – скорее случайно, чем для безопасности других бойцов. Гром изучал своего противника, Золотой Лев делал то же самое.

Первым ударил помощник Хаоса. Меч будто превратился в облако пыли, на Золотого Льва обрушилась тысяча атак – это была Техника Мириада Звезд.

Сизый Лев пропал – и появился за спиной у Грома. Сизая Тень – еще прозванная Лезвием Малегии по имени создательницы – была приемом для сокращения расстояния и моментального убийства. Не сдерживаясь, Золотой Лев применил Волю Тела и Волю Меча, атака была стремительной, но столкнулась с блоком. И тогда уже Гром пришел в движение: он оказался сбоку от Золотого Льва, чтобы ударить, а потом сместился еще два раза по часовой стрелке, каждый раз атакуя врага.

Золотой Лев блокировал все атаки. Шлем скрывал эмоции сизокаменного мечника, но Гром знал – на лице Сизого Льва сверкает довольство. Каждое столкновение двух мечей передавало на меч Грома красную жижу – и она тут же принималась поедать клинок.

Любой другой меч не продержался бы долго, но не Спинэль. У клинка Грома не было никаких особенных свойств. Единственный плюс Спинэля был в его невероятной прочности, способной выдерживать любые техники и вражеские атаки.

Атака по кругу была «Орионом» – одной из техник Хаоса. Гром отскочил, и Золотой Лев, посмотрев на клинок Верховного, сказал:

– Мы наравне, да?

Спинэль выдерживал порчу, но все же понемногу приходил в негодность. А атаки Грома вытягивали из Золотого Льва ярь. В долгой схватке у каждого были свои козыри.

Темная энергия отделилась от тела Грома, чтобы создать фантома. Но еще до того, как фантом появился, Шеура – прием Сизого Камня – пронзил его.

«Ясно. Хорошее предвидение даже без руны», – подумал Гром.

Вокруг шлема Сизого Льва появились очертания золотой львиной головы. «Седьмой прием», – подумал Гром, которому докладывали об этой атаке.

Седьмой прием Золотого Льва был достаточно мощным, чтобы уничтожить любого нового Верховного. Сила молнии пробежала через тело Грома, и в следующее мгновение его меч вошел в грудь Золотого Льва.

«Богоборец». Лучшая техника Грома, объединяющая силы четырех видов Воли и четырех планет. Ее помощник Хаоса создал, чтобы убить Бога Войны, ею же он смог избавиться от Синего Флага.

И даже Золотой Лев не успел отреагировать.

«Что?», – удивленно подумал Гром, моментально отступая назад. Седьмой прием Золотого Льва не пропал полностью – и его мощь едва не достала Грома.

«Ясно. Он смог сместить тело».

В последний момент Золотой Лев сдвинулся немного в сторону. Рана была серьезной, от одного легкого ничего не осталось, да и сердце слегка задело, но только слегка. Моментального убийства не получилось.

Это был опыт великого фехтовальщика прошлого. Золотой Лев прошел через сотни схваток – и смог отреагировать даже на такую быструю атаку.

«И с предвидением это почти невозможно», – подумал Гром.

Рука Золотого Льва неожиданно поднялась. Взмах руки высвободил Сизое Касание, Гром разрубил атаку, но ладонь Золотого Льва резко повернулась, из брони выдвинулась игла и вошла в открытую рану.

«Ясно. Противоядие», – понял Верховный.

На его мече, Спинэле, оставалась красная жижа. Во время удара она попала в тело Золотого Льва и стала пожирать своего хозяина, поэтому пришлось принимать противоядие.

Но это мало что меняло. Ранение было серьезным, и Гром не собирался давать врагу время.

Второй Богоборец был таким же быстрым. Меч Золотого Льва двинулся в сторону – и столкнулся с клинком Грома, смещая траектория траекторию.

«Он успел отследить атаку. Крепкий доспех».

Броня на Золотом Льве была невероятно прочной. Даже Богоборец растрачивал половину своей мощи во время столкновения, но больше всего поражала реакция Сизого Льва. Одно дело немного сместить тело, но вот суметь заблокировать удар в разы сложнее.

Теперь в теле Золотого Льва зияли две дыры. Венера и Гигея пытались спешно их залатать, но времени у старого мечника не было.

– Грирро.

Гром вызвал молнию – и пронзил ею себя. Громовая Ласточка была техникой, выводящей реакцию за пределы. Богоборец требовал слишком много яри, поэтому Верховный решил добить Золотого Льва другой техникой – пусть и гораздо слабее, но почти такой же быстрой.

«Я должен что-то делать. Если он умрет – нам конец», – подумал Махус.

За время схватки двух мечников он швырнул несколько заклинаний во врагов. Ситуация стала лучше, вот только Золотой Лев неожиданно начал проигрывать.

«Я смогу, я смогу, я смогу», – думал Махус, шагнув к раненому мечнику.

Гром был не просто Верховным и врагом Сильнара – он был убийцей учителя Махуса. Не стоило и мечтать убить Грома, разница в силе была огромной. Даже сейчас Махус был всего лишь мухой на пути несущегося слона, но только он, ученик Синего Флага, мог что-то сделать.

Махус шагнул к Золотому Льву, встав перед ним. Нет, Мах не пытался закрыть собой мечника, просто другого выхода не было.

– Эйфьо, – закончил Махус заклинание, когда оказался на пути атаки Грома.

Увидеть удар Верховного было невозможно. Но воздух давал всю нужную информацию, пусть это и происходило очень быстро. Воля Камня пробудилась, и Махус моментально прекратил думать, дав заклинанию сделать всё самому.

Остатки яри ушли на Синий Флаг, чтобы объединить Эйфьо и Гау. Грома Махус действительно не увидел. Но стоило мечнику появиться перед ним, как земля вздыбилась – и сомкнулась на руках Верховного, закрывая их в каменный замок.

Махус отдал на это все силы. Заклинание могло сдержать врага лишь на мгновение, всего лишь замедлить его. Все для того, чтобы Золотой Лев смог этим воспользоваться.

В грудь Махуса вошел металл. Лезвие прошило мага насквозь, голова Махуса опустилась, и тогда маг запоздало понял: его проткнули не спереди, а со спины.

Клинок Золотого Льва вошел в Махуса по рукоять, и острие вонзилось в Грома. Красная жижа тут же принялась пожирать Верховного.

«Как это?», – только и успел подумать Махус. Большая часть красной жижи оказалась внутри его грудной клетки, и за секунду она сожрала внутренние органы и ребра.

– Махус!

Синеволосая девушка с трезубцем и щитом бросилась на Золотого Льва. По ее лицу стекали едва появившиеся слезы, Наус хотела отбросить врага щитом, но одним движением Золотой Лев вынул клинок из тела Махуса и снес девушке голову.

Гром исчез. Другие бойцы «Единства» – те, что могли двигаться – убегали со во всех ног, но никто не стал их догонять.

– Из-за тебя он сбежал, шлюха, – недовольно сказал Золотой Лев.

В «Опаленных» закипала ярость. Напасть на Золотого Льва, даже раненого – значит, умереть. Но всем было плевать. Не сговариваясь, «Опаленные» хотели броситься в атаку – и не успели это сделать.

Ведь за спиной у Золотого Льва появился человек.

– Ты еще кто? – спросил мечник, когда удар ладонью оттолкнул его на десяток шагов.

«Махус?».

Ливий опустился на колено к телу друга. Махус был мертв. Мертв, как и Наус, лежавшая без головы неподалеку. Внутри груди Махуса пульсировала красная жижа, и не было никаких сомнений, кто именно убил друга.

Волк поднес к груди Махуса ладонь. Красная жижа бросилась на нее, Меркурий пробудился и вместе с Желтым Флагом разобрал живую отраву на компоненты, уничтожив ее.

Нельзя было позволить яду сожрать все тело Махуса, ведь друг заслуживал похорон. Закончив с этим, Волк поднялся и посмотрел на Золотого Льва.

Внутри Ливия закипала ярость. Свирепая сила с каждой секундой росла, будто кипящая вода, готовая сорвать с кастрюли крышку. Раньше Воля Обмана и Воля Ликования раскрылись на самом минимуме, ведь обе не подходили Ливию. Но Воля Ярости была такой мощной, что ярь внутри тела стала издавать звук «вум-вум-вум», как порой «говорит» пожар.

Внешне Ливий выглядел спокойно. Воля Ярости росла – и пока не достигла своего пика.

– Ты кто, мать твою, такой? – спросил Волк.

Мечник в броне ничего не ответил. Заговорила Ялум:

– Это Золотой Лев. Он убил Махуса и Наус.

Друг. Это слово не могло описать Махуса полностью. Он был не просто товарищем – он был первым и лучшим другом в жизни Ливия. Махус давно шагнул куда-то вперед. В глазах Ливия слова «друг» было просто недостаточно, ведь Мах стал для Волка братом.

– Золотой Лев? Шавка, которую избил мой учитель, Сильнейший?

Небольшая насмешка была всего лишь пеной, вышедшей из-под кипящей крышки. Но этого было достаточно, чтобы вокруг мечника появился образ львиной головы. Желание убийства Ливия было таким сильным, что Золотой Лев решил ударить своей самой сильной техникой.

– Х-ха!

Императорский Удар с Волей Ярости и Волей Тела столкнулся с техникой Золотого Льва. Львиная голова раскололась, и Ливий оказался за спиной мечника.

Золотой Лев успел отреагировать и взмахнуть мечом. Удар был быстрым. Но недостаточно: Волк схватил мечника за руку и грубой силой сломал ее, круша броню под своими ладонями.

– Ты! – прокричал Золотой Лев.

Ливий разжал ладони. Апперкот заставил Золотого Льва подлететь в воздух, но мечник провернулся и запустил Сизое Касание, от которого Ливий просто отмахнулся. Он прыгнул и схватил врага за ногу, а потом со всей силы запустил в землю.

Спустя мгновение Ливий рухнул ногами вниз. Меч вылетел из ладони Золотого Льва, а его тело еще глубже ушло в землю. Но Ливий не собирался останавливаться.

Усевшись сверху, он принялся бить кулаками. Броня Золотого Льва была прочной, удары не ломали ее, а гнули и вгоняли в тело врага. Земля тряслась от атак, и Ливий не прекращал, пока не превратил роскошную броню и человека в ней во что-то единое и ужасное на вид.

Стоило Волку прекратить, как в ладонь Золотого Льва прыгнул выроненный меч. Враг попытался ударить, но Ливий схватил клинок ладонью – и провел ею по всей длине, собирая на руку всю красную жижу.

Ладонь Ливия сжалась. Кулак вошел точно в рану на груди, оставленную Громом, и там Волк разжал кулак.

Красная жижа начала пожирать своего хозяина.

– Гау! – прокричал Ливий, сковывая Золотого Льва по рукам и ногам. Он не мог атаковать, не мог сбежать, не мог достать противоядие. Все, что оставалось древнему мечнику – мыча сдохнуть от своей же отравы.

Воля Ярости медленно успокаивалась с последними подрагиваниями Золотого Льва. Убийца Махуса был мертв, но это не могло вернуть друга к жизни.

Аслан торопился. С «Опаленными» что-то случилось – и он решил, что армия Альянса под предводительством Торгиуса справится, поэтому вместе со своими товарищами, Шодэсом, Моро и Саади поспешил на помощь.

Но когда Аслан туда прибыл, то увидел труп своего отца – избитый кулаками и сожранный собственным мечом.

А убийцей был не кто иной, как Ливий.

Глаза Аслана, горевшие гениальностью клана Разон, на мгновение померкли. Разум пытался уложить происходящее в четкую линию, но эмоции вышли на передний план, отталкивая все остальное.

– Ливий!! – прокричал Аслан.

Через мгновение он стоял перед Волком. Это была Сизая Тень, прием Сизого Камня для сближения с противником. Меч кричал жаждой крови, разум Аслана не принимал никаких доводов, да они и не были нужны. Перед ним был убийца отца – этого было достаточно.

Ладонью Ливий отклонил удар. Сила укола вернулась в тело Аслана, оставляя рану, но мечника это не остановило.

Шеура была быстрой – и ее Волк тоже отклонил. От удара Аслана отбросило, но он сразу вернулся в стойку.

«Я не хочу тебя убивать», – подумал Ливий.

Он убил отца Аслана. Никакие доводы не могли здесь сработать. Вокруг головы Аслана появилась львиная голова – и он бросился в атаку.

«Техника Золотого Льва. Ну, он же его сын», – подумал Волк.

Он знал, что седьмая техника Сизого Камня для каждого должна быть особенной. Видимо, Аслан был исключением.

Его седьмая техника была слабее, чем у Золотого Льва. Воля Тела пробудилась – Императорский Удар разбил технику, вновь отбросив Аслана.

Ярь собралась вокруг тела мечника. Через секунду за его спиной появились два золотых крыла, Аслан взмахнул ими – и тысячи перьев выстрелили в Ливия.

«Ого. Видимо, это его седьмая техника», – подумал Волк и тихо произнес:

– Вольв.

Воля Обмана открылась, сплетаясь с иллюзией. Аслан был уверен, что Ливий никуда не ушел, пока убийца его отца не появился за спиной.

Одна ладонь Волка легла на шею мечника. Воля Изменения прошла по телу Аслана, сливаясь с тремя медицинскими техниками и силой вибрации Полного Разрушения. Вторая ладонь сжалась в кулак – и Ливий ударил трижды.

Этого было достаточно. Тело Аслана осело на землю: мечник должен был пробыть без сознания минут семь. Удары лишь немного навредили Аслану, от этого можно было вылечиться и Венерой, причем быстро.

К мечнику шагнули Нерва, Бьерн и Михь. К Ливию – «Опаленные». Ситуация обострилась.

«Я бы мог убить их всех», – устало подумал Волк и сказал:

– Он без сознания. Скоро придет в себя. Его отец убил моего друга, к самому Аслану претензий нет.

Волк шагнул к телу Махуса и взял его на плечо. Кто-то подхватил Наус и тех, кто сильно пострадал – и «Опаленные» быстро ушли.

На ходу Ливий развернул медицинские техники. «Опаленные» сильно пострадали, даже бег давался им тяжело. «Им пришлось через многое пройти», – подумал Волк, отчаянно гоня от себя мысли, что все это произошло по его вине.

«Разберись я с Демоном быстрее…».

– Ливий, Сванхат не приходит в себя, нужно остановиться, – сказал Шапур.

– И не придет. Скоро остановимся.

– Все серьезно?

– Серьезней не бывает. Он мертв.

Волей Изменения Ливий оставил несколько потоков яри, чтобы сбить со следа возможную погоню Аслана. Вскоре Волк остановил отряд.

– Я даже не заметил, когда он умер. Он стоял, – произнес Шапур. Все посмотрели на Сванхата, которого алебардист опустил на землю с плеча.

– Скорее всего, умер еще до того, как закончилось сражение, – сказал Ливий.

– Он что, дрался мертвым?

Волк кивнул. Он и сам плохо понимал, как у Сванхата это получилось. Дело явно было в Пути Зверя.

Опустив тело Махуса на землю, Ливий дождался, когда Лягушка положит Наус, вернув на шею голову. «Опаленные» погрузились в молчание.

– Если бы… – было начал Ливий, но Ялум прервала его:

– Ты здесь ни при чем. Махус умер, как герой.

– Он смог остановить атаку Грома, – кивнул Шапур. – Почему Золотой Лев так поступил?

Ливию даже не нужно было видеть битву своими глазами, чтобы понять, что произошло. Еще на поле боя многое открылось ему, а слова Шапура стали последним необходимым звеном.

– Быстрый укол. Быстрее, чем обойти Маха и ударить, – сказал Ливий мрачно. – И Золотой Лев хотел убить его.

– Махуса? Но зачем? – удивился Аррон. Ему было сложно стоять, поэтому он сидел на земле под лечебной техникой.

– Не только его. Вас тоже. Потому что вы видели его позор. Видели, как он позорно проигрывает даже не Хаосу, а его правой руке.

«Опаленные» снова погрузились в молчание. Они многое слышали о жестокости Золотого Льва, но это превосходило жестокость. Древний мечник оказался невероятно высокомерным.

– Махус был моим самым близким другом, – заговорил Ливий.

– Он был и моим другом, – сказал Моро. Он познакомился с Махусом очень давно, раньше других «Опаленных».

– Веселый он был, – сказала Ялум. Она не стала запечатывать свои эмоции, и Ливий увидел влажные глаза Ледяной Императрицы из клана Комэтт.

– Отличный парень, – сказал Аррон.

– Всегда уважал его, – добавил Тихий.

Каждый находил слова прощания. Никто не собирался разглагольствовать, всем было не до этого. Богам идущие не поклонялись. Поэтому они провожали Махуса так – будто произнося слова на похоронах перед тем, как выпить.

– Наус… Ты держала его в узде, – сказал Ливий и попытался улыбнуться, но ничего не вышло. – Прости, что я не спас его. И не спас тебя.

Лягушке хотелось сказать, что это не вина Ливия, но Волк остановил ее жестом ладони. Он и сам хорошо это понимал и все же не мог промолчать.

Остальные тоже прощались с Наус. Больше всего было что сказать Лягушке, но она лишь села рядом с синеволосой воительницей и взяла ее за руку. Несколько секунд Ялум молчала, а потом сказала:

– Прощай.

Слезы на ее щеках превратились в иней, нарисовав на лице две вертикальных полосы. Когда Ялум закончила прощаться, Ливий подошел к Сванхату.

– Мы были плохо знакомы. Ты был отличным воином, Сванхат, это я знаю точно.

Последним к татуированному воину из диких земель подошел Тихий, шатаясь от кровопотери. Он уселся рядом и долго смотрел на Сванхата, с которым успел пройти ни одно сражение. Тихий был воином до мозга костей и прощаться с товарищами ему приходилось много раз.

– Что будем делать? – спросил Моро.

– Предлагаю сожжение. Похоронить здесь было бы странно. Хоронить где-то еще не вижу смысла. Они живы, пока жива наша память о них. Так и нужно провожать идущих.

«Опаленные» кивнули, все они были согласны с Ливием. Тогда он пробудил Волю Огня и зачитал длинное заклинание, закончив его руной:

– Хон.

Тела поглотил белый огонь. Он был таким сильным, что сжигал даже кости – самые прочные части тел идущих. Никто не отрывал взгляда от пламени. Только через пять минут огонь погас, и от тел остались лишь три горки пепла.

– Эйфьо.

Ветер поднял пепел – и понес его в небо, чтобы развеять по всему Централу. На этом похороны закончились, но все продолжили смотреть туда, где лежали тела убитых.

К Ливию подошла Ялум. Она прижалась к Волку, и Ливий машинально обнял ее за плечо.

– Что дальше? – неожиданно спросил Тихий.

– Хрен его знает, – махнул рукой Ливий. Убрав руку с плеча Лягушки, Волк пошел куда-то вперед, чтобы посидеть в одиночестве.

Вскоре стемнело. Ливий просто сидел и смотрел вперед на колосящуюся пшеницу. Скорее всего, где-то рядом была деревня, но собирать урожай уже было некому.

В памяти всплывали сцены из прошлого. Первая встреча с Махусом, пьянки, подброшенная Алкогольная Тина, поединки и даже встреча в храме. Ливий будто заново проживал все моменты жизни, связанные с другом, все глубже погружаясь в себя.

– Держи, – сказал Моро, усевшись рядом.

– Что это? – будто выйдя из транса, спросил Ливий.

– Алкоголь.

– Откуда?

– Ну, кто-то вспоминал усопших, кто-то закрылся в себе, как ты, а Саади и Шодэс прошлись по окрестностям и нашли.

– Вот как. Надо поблагодарить, – рассеянно сказал Ливий, открывая пробку.

Алкоголь мог обжечь пищевод, не будь Волк идущим. Зато Ливий мог оценить весь букет вкусов и запахов.

– Редкостная дрянь.

– Ну, что достали, то достали, – едва улыбнулся Моро.

Ливий сделал еще глоток и передал кувшин товарищу.

– Я тут думал… Лив, как считаешь, Махус смог бы остаться в Сильнаре без тебя? – спросил Моро после того, как сделал несколько больших глотков. Он пытался почувствовать хоть что-то, кроме вкуса, но это было невозможно.

– Нет, конечно, – хмыкнул Ливий. – Он бы и Школу Камня не закончил.

– Ха-ха.

Волк слегка улыбнулся. Можно было грустить сколько угодно, но Махус точно был бы против, чтобы по нему скорбели.

В какой-то момент Моро ушел. Когда луна ярко осветила все вокруг, к Ливию скользнула тень – это была Лягушка.

Ялум не стала ничего говорить. Вместо этого она легла рядом и положила голову на ноги Волка.

– Думаешь о том, что не смог защитить Наус?

– Все ты знаешь.

Вопрос был точно в цель. За несколько часов раздумий Ливий смог проститься с Махусом, вспомнить все хорошее и все плохое, но одно дело потерять друга, а другое – не защитить еще и близкого ему человека.

– Десять секунд. Мне не хватило десяти секунд, – сказал Ливий.

– Ты не спасешь всех. Это мир идущих.

– Ялум…

– Нет. Я не уйду. Вся моя жизнь – это сражения и подготовка к ним. Не лишай мою жизнь смысла, дорогой.

– Я знал, что ты это скажешь.

– А я знала, что ты знаешь.

Ялум замолчала. Прошло пять минут, и Ливий услышал тихое сопение. Лягушка уснула прямо на коленях, и это почему-то заставило Волка расслабиться.

«Я сожалею. Очень сожалею, Махус, Наус, Сванхат. Но это неуважительно по отношению к вам – взваливать все на себя. Я буду помнить о вас всегда. Весь мир услышит истории о великих героях Махусе, Наусе, Сванхате и Рори. Будьте уверены».