Бог Волков

47

Кейден

Я обшаривал Камень Теней в течение двух дней после нападения на Саманту, осматривая каждого и каждую щель. Я спустился с парапетов в подземелья и допросил каждого фейри, нашедшего убежище в большом зале.

В конце концов, я ничего не нашел. Но придут новые убийцы, в этом я не сомневался. Я бы никогда больше не ослабил свою бдительность.

К сожалению, в ярости я убил убийцу слишком быстро, и у меня не было возможности допросить его. Я насадил его на пику на стене цитадели в качестве предупреждения и пожалел, что не сделал этого, пока он был еще жив.

Саманта злилась на свое заточение, поэтому я попросил ее потренироваться с Вулфриком, чтобы выпустить пар.

Хотя первоначальная волна нападений прекратилась, задержавшиеся беженцы были постоянным напоминанием о том, что произошло. Гнев и жажда мести бурлили во мне, и хотя я хотел перейти границу и обрушить адский огонь на фейри, в первую очередь мне нужно было позаботиться о своем народе.

Я провел рукой по перьям Веги. Тихий звон металла эхом разнесся по вольеру, когда Касс и Вулфрик пристегнули оружие. Я был поглощен мыслями о мести, но появление медово-лавандового аромата Саманты отвлекло меня от моих кровавых мыслей.

Ибо, хотя она и приводила меня в ярость, она также успокаивала мою душу.

Я повернулся к ней, когда она вошла в вольер. Она была одета для охоты в сапожки для верховой езды и меховую шубу, которую я прислал ей несколько дней назад, когда испортилась погода. От холода у нее раскраснелись щеки, и она была совершенно сногсшибательна.

Внутри поднялось неистовое желание защитить ее. Я никак не мог взять ее с собой.

Я еще раз проверил Вегу, когда грифоноскакун топнул ногой.

— Что ты здесь делаешь? Ты должна быть с Меланте.

— Я слышала, ты уезжаешь. Я хотела присоединиться. Ты сказал, что я была прикована к своей комнате, мастерской или к тебе — и вот я здесь, рядом с тобой.

Я прикрепил короткий кинжал к бедру.

— Ты к нам не присоединишься. Это слишком близко к границе. Ты и так уже в достаточной опасности.

Она пересекла пространство.

— Это налет?

— Нет. Мы сопровождаем группу беженцев обратно в их деревню вместе с припасами.

— Когда мы были в саду, ты обещал взять меня с собой, когда в следующий раз поедешь в приграничные деревни. Я хочу помочь. Я могу постоять за себя — ты же видел.

Она была сильным бойцом, но поблизости были разведчики фейри.

Разочарование разогрело мою кровь, когда я забрался Веге на спину.

— Это не переговоры.

Саманта открыла рот, чтобы возразить, но Аурен нырнул в вольер, одетый в расшитую золотом тунику и брюки.

— Не волнуйся, брат, я могу присмотреть за ней здесь. Я видел, что она тренировалась с Вулфриком. Было бы хорошо, если бы мы избавились от любых вредных привычек, которые она могла перенять от него. Или от блох.

— Я не нуждаюсь в присмотре, — сказала Саманта резким голосом.

Моя кровь закипела, и я крепче сжал поводья.

Последнее, что я собирался сделать, это оставить ее одну, без присмотра с ним. У него всегда были скрытые мотивы, и по тому, как развратник смотрел на нее, было нетрудно догадаться, что это было.

Я подтолкнул Вегу вперед.

— Я не хочу обременять моего дорогого брата, который делает все возможное, чтобы помочь защитить мое королевство. Ты пойдешь с нами, Саманта.

Касс вздохнул и покачал головой, в то время как Вулфрик бросил на меня неодобрительный взгляд. Я отмахнулся от него и наклонился, чтобы взять ее за руку.

Саманта взглянула на Эловин.

— Разве я не смогу прокатиться на ней?

— Нам не хватает отдохнувших грифоноскакунов. Вулфрик сегодня едет верхом на Эловин, — я держал руку протянутой. — Ты идешь или нет?

Она ненадолго остановилась, но взяла меня за руку, и я посадил ее перед собой.

Вега рванулся вперед, взрыхляя грязь рядом с Ауреном, и мы выскочили из вольера, Вулфрик и Касс следовали за мной по пятам.

Примерно через десять минут мы догнали телегу с припасами и беженцами, направляющихся на север — люди возвращались в свои дома, и, надеюсь, теперь, когда барьер остановился на месте, и атаки фейри замедлились, появилась хоть какая-то стабильность. Беженцы растянулись длинной беспорядочной вереницей. Настроение было приподнятым, но продвижение было медленным. Мы ехали по флангам в качестве разведчиков вместе с несколькими стаями волков.

Спина Саманты была напряжена, когда она наклонилась вперёд в седле — пытаясь ни одной мышцей не коснуться меня. Я обвил рукой её талию и притянул к себе.

— Думаю, мы уже перешли тот этап, где стоит держать дистанцию, маленький волчонок.

— Я ненавижу быть так близко к тебе, — ее тон был резким, но пульс участился.

— Лгунья, — я улыбнулся, и одним быстрым рывком ее ягодицы снова прижались ко мне. — Признаюсь, я немного скучал по этому, когда ты ездила на Эловин.

Она выругалась, но в конце концов снова прижалась ко мне, и вскоре наши тела задвигались в такт шагам Веги. Я поймал себя на том, что наклоняюсь и вдыхаю ее цветочный аромат. Она была опьяняющей, и это само по себе должно было послужить предупреждением, но по какой-то причине я ничего не мог с собой поделать рядом с этой женщиной.

Она была наркотиком, причем самым вызывающим привыкание. Воспоминания о нашем соитии преследовали меня по ночам так же сильно, как она преследовала меня днем.

Но я сдерживал свое желание. Я бы не поддался зверю.

Как только мы вышли из леса на вересковые пустоши, Касс и Вулфрик выдвинулись вперед и окружили нас с флангов.

— Защиты не работают, — сказал Вулфрик. — В лесу появились новые лозы. Прошло всего пару дней с тех пор, как Меланте наложила их. Они должны были продлиться несколько недель.

Кассиан придвинулся ближе.

— То же самое на западе. Отчеты с гор показывают, что эта чума распространяется с беспрецедентной скоростью.

Было ли это из-за того, что Саманта усугубила мою рану, или из-за чего-то большего? Это был не первый раз, когда болезнь прогрессировала так быстро. Это распространялось как болезнь, иногда запаздывая, а иногда усиливаясь по причинам, которые до сих пор не поняты.

Я согнул правую руку, морщась от постоянной боли, горящей под кожей. Моя собственная чума.

Саманта несколько раз пыталась воспользоваться зельем, чтобы исправить нанесенный ущерб, но каким бы восхитительным ни было ее прикосновение, оно лишь уменьшало боль. Щупальца голубого света все еще обвивались вокруг моего плеча, обжигая мою плоть изнутри. Думать было почти невозможно из-за постоянного жужжания боли в глубине моего сознания, и это начинало влиять на мои суждения.

— Почему бы тебе не построить стену вокруг своего царства, чтобы защитить его от лоз? — спросила Саманта, перекрывая вой ветра.

— Бессмертный Двор вырезал свое королевство из моих земель. Хотя я заперт в этой тюрьме, мои люди — нет. Они живут и охотятся по обе стороны границы, как делали на протяжении тысячелетий. Если бы я построил стену, чтобы не допустить заражения, семьи были бы разделены, и это препятствовало бы миграции животных, которые им нужны для выживания.

— И все же некоторые фейри перешли на твою сторону барьера? — спросила она.

Я наклонился, вдыхая сладкий аромат ее волос.

— Не все фейри монстры. Некоторые из них мне очень нравятся.

Она вопросительно посмотрела на меня, и ее дыхание дрогнуло, когда она резко вдохнула. Подозревала ли она?

Чувство вины терзало меня. Я отчаянно хотел рассказать ей, но боялся, что она побежит к ним. Теперь, когда они послали убийц и она увидела ужасы, на которые были способны воины Айанны, возможно, пришло время.

И все же это был риск. Она была непредсказуемой.

Вулфрик поравнялся с нами и бросил на меня предупреждающий взгляд. Я играл с огнем.

И все же мне придется рассказать ей все как можно скорее, иначе правда разъест меня изнутри.

Я откинулся в седле.

— Бессмертный Двор — худшие в своем роде. Они берут и берут, но им всегда мало.

Некоторое время мы ехали молча, потом Саманта прошептала:

— Мне очень жаль.

Я не был уверен, намеревалась ли она произнести эти слова, но чувство вины пронзило меня изнутри, как лезвие. Она была пленницей, не имевшей никакого отношения к этой войне, и все же она скорбела о моем народе.

Гребаная стена лунного света медленно поднималась вдалеке, и я мог видеть земли, населенные фейри, сразу за ними. Когда-то, до их прихода, в королевстве было мирно. Хотя прошли столетия, временами мне казалось, что только вчера я свободно гулял по лесам за барьером.

Так много изменилось. Я изменился.

Как только мы приблизились к деревне, я услышал радостные крики беженцев, но мое сердце только сжалось от ярости. Многие дома были сожжены, а улицы усеяны обломками и разбросанными вещами.

— Им потребуется много времени, чтобы восстановиться? — тихо спросила Саманта.

— Возможно. Но мой народ с годами стал стойким. Оборотни придут с юга, чтобы помочь.

Караван превратился в неорганизованный беспорядок, когда люди начали бегать проверять свои дома, в то время как повозки с припасами пытались найти место где остановиться.

— Позволь мне помочь распределить припасы, — предложила Саманта.

В ней было так много сострадания. Это были не ее люди, и все же ею двигала почти отчаянная потребность помочь. Я улыбнулся ей с восхищением, окрашенным грустью, и спустил ее с Веги.

Я ненавидел то, что мне приходилось держать ее здесь взаперти.

Я кружил по руинам, и моя ярость росла. На дальнем конце города меня догнала группа моих разведчиков. Они выскочили из-под прикрытия кустов, и один из волков обратился.

— Мы заметили патруль всадников фейри и смертокрылов в двух милях к востоку и последовали за ними обратно в одну из пограничных деревень. Похоже, они планируют остаться.

Я развернул Вегу лицом к нему.

— Они оккупировали одну из деревень?

— Судя по всему, готовятся к укреплению. Они сажают лозы и превращают это место в опорный пункт. Вероятно, именно поэтому они в первую очередь уничтожили эту деревню.

Эти ублюдки были безжалостны.

— Как далеко по ту сторону барьера? — спросил я.

— Может быть, на милю — несколько дней назад это было бы ближе, но граница сместилась, — сказал волк.

Чертова рана. Наверное, месяц назад эта деревня была по мою сторону границы. Если я позволю фейри окопаться, они будут нападать на нее сейчас, когда граница так близко.

Я должен уничтожить их.

Я развернул грифоноскакуна и направилась обратно к повозке.

— Вулфрик, хватай Саманту. Немедленно отвези ее обратно в Камень Теней. Прикажи своей охране защищать людей и припасы. Касс, ты со мной и разведчиками.

Развернув Вегу, я обошел Саманту.

— Оставайся с Вулфриком. Возвращайся в цитадель.

Она прищурилась.

— Я останусь здесь и помогу. Если фейри придут сюда, я смогу помочь защитить этих людей.

— Но меня не будет здесь, чтобы защитить тебя. Уходи. Это не переговоры.

Если фейри собирались использовать деревню как опорный пункт, я не мог этого так оставить. Я не хотел, чтобы она была свидетельницей того, что мне предстояло сделать, или жестокости, на которую я был способен.

Ее сердце было слишком добрым для этого, и это только подтвердило бы то, что она уже знала: что я монстр.

Я повернулся к разведчику.

— Отведи нас туда.

Я пнул Вегу в движение и бросился к границе вслед за оборотнями, Касс следовал за мной по пятам.

Мы мчались мимо обломков недавно сгоревших домов. Даже после сильного тумана некоторые из них все еще тлели. В городе пахло смертью и отчаянием.

Мое видение наполнилось лицами беженцев, хлынувших в мою цитадель, испуганных, потрясенных и раненых. Как мой народ смог бы когда-нибудь восстановится, если в нескольких милях отсюда маячил аванпост фейри?

Я подумал о Фростфолле и людях там, которые все еще жили в страхе. Я подумал об убийце, который пришел за Самантой.

Гнев и жажда мести боролись внутри меня, поглощая мои мысли.

Мир покраснел, когда тени сгустились вокруг меня. Я крал их с каждого клочка тени, мимо которого мы проходили, пока они не облепили мои плечи, как массивный изодранный плащ, развевающийся на ветру. Я хотел отомстить за свой народ. Я стал бы смертью и восстановил бы равновесие.

Я натянул зачарованную перчатку, которую сделала мне Мел.

— Отдай мне осколок.

Касс достал его из боковой сумки и протянул мне.

Я поморщился, как только прикоснулся к нему. Несмотря на перчатку, магия заставила мою рану гореть сильнее, чем когда-либо. Тем не менее, боль того стоила. Лунный осколок был единственной вещью, которая давала мне силу нанести ответный удар. Наказать.

— У тебя есть план? — спросил Касс.

— Как всегда. Убить солдат. Загнать людей в холмы. Превратить деревню в пепелище. Убедится, что им не к чему возвращаться и нет причин снова устраивать там опорный пункт.

— Как ты думаешь, ты сможешь так далеко продвинуть барьер? Возможно, они вне твоей досягаемости.

Я стиснул зубы.

— Я справлюсь.

Мы были у барьера в считанные минуты, оборотни мчались впереди. Когда мы галопом врезались в мерцающую стену, я поднял лунный осколок над головой, направляя в него свою магию. Подобно призме, разделяющей солнце, радуга света хлынула вперед, раздвигая барьер перед нами, как накатывающая волна.

Первые сто ярдов были легкими, но к третьей моя кожа просто ныла, когда вокруг меня бушевал неистовый шторм теней и света. Даже если магия Луны сожжет плоть с моих костей, я отомщу за своих людей. Я обеспечу их безопасность, чего бы это ни стоило моей душе.

Я поблагодарил судьбу, что Саманта не сможет увидеть, что произойдет дальше.

Повернувшись к Кассу, я низко зарычал.

— Скачи вперед и предупреди их, что я приближаюсь. Скажи им, чтобы бежали. Я не хочу, чтобы там были сельские жители, когда я разрушу город.

— Я не думаю, что им понадобится предупреждение, Кейд, — сказал он, поднимая глаза.

Я проследил за его взглядом. Небо над головой потемнело, и тени протянулись позади меня, как черная буря, бушующая над землей.

Через несколько секунд показалась деревня. Перевернутые повозки и открытые двери свидетельствовали о том, что фейри сбежали.

Но не все. Воины в серебряных доспехах подняли луки, когда смертокрылы закружились в воздухе над ними. Град отравленных стрел взлетел в небо и обрушился на нас, впиваясь в мою кожу.

Я приказал Кассу и волкам оставаться, а сам двинулся на лучников. Эта битва была моей. Взяв в руку топор, я закрыл глаза, позволяя тому добру, которое все еще цеплялось за меня, исчезнуть. Может быть, если мне повезет, я снова найду эти осколки, когда равновесие будет восстановлено и убийство свершится.