Бог Волков

34

Саманта

Всю ночь, пока я разносила медовуху, вино и эль, люди подходили к Темному Богу, чтобы выразить свое почтение или попросить милостей. Там была постоянная очередь, и все же я могла поклясться, что каждый раз, когда я поднимала глаза, он наблюдал за мной, на его губах играла веселая улыбка. Даже когда я стояла спиной, жар его взгляда скользил по моей коже, воспламеняя мои нервы — оценивающий, желающий, безжалостно наблюдающий. Это было все, что я могла сделать, чтобы сосредоточиться на работе.

Это было его планом с самого начала? Провоцировать фейри, чтобы он мог обманом заставить меня увидеть другую его сторону? Жар пополз по моей щеке. Мне нужно было привести свою голову в порядок.

Через два часа я взмокла от пота, но гуляки и музыканты по-прежнему были на высоте. Когда лисы-оборотни начали отодвигать столы, чтобы освободить место для новых танцоров, Селена схватила меня за руку.

— Эй, деловитая пчелка. Я думаю, нам пора сделать перерыв. Когда ты в последний раз ела?

— Я не могу вспомнить.

Она заставила меня поставить кувшин, затем потащила к огромному столу, уставленному едой. Мой желудок застонал от насыщенных ароматов, и я наложила на тарелку горку черного хлеба, оленины, рыбы и еще нескольких незнакомых мне блюд.

— Пойдем, я хочу познакомить тебя с Сигрун, той провидицей, о которой я тебе говорила, — сказала Селена, доставая бутылку без этикетки из-под сервировочного столика.

Я последовала за ней сквозь нарастающий хаос к столу у очага, за которым сидела пожилая женщина, наблюдавшая за танцующими. У нее были длинные серебристые волосы, упругая кожа и темно-зеленое платье с замысловатыми оранжевыми и белыми узорами. Когда она повернулась к нам, я на долю секунды замерла. Шрам прорезал глазницу на том месте, где должен был быть ее правый глаз.

Селена сделала реверанс, на который я не осмеливалась, поэтому улыбнулась и опустила голову.

— Бабушка, это Саманта. Она спасла моего брата.

— Я не твоя бабушка, так что не называй меня так. Я Сигрун, — лицо женщины расплылось в широкой улыбке. — Что касается тебя, Саманта, я слышала, ты очень храбрая. Мы все обязаны тебе гораздо большим, чем можем отплатить.

— Не возражаешь, если мы присоединимся к тебе? — спросила Селена, поднимая бутылку. — У нас есть крепкий мед и вопрос.

Она жестом пригласила нас проходить.

— Садитесь, садитесь и откройте бутылку. Всегда пожалуйста.

Просто держать тарелку с едой было мучительно для моих вкусовых рецепторов, поэтому, как только моя задница оказалась на скамейке, я принялась за сочное мясо, пока Селена и Сигрун разговаривали.

— Мммм, — простонала я с набитым ртом. — Либо это настолько потрясающе, либо я навеселе и умираю с голоду. Или все вместе.

— Судя по всему, все три пункта, — Сигрун усмехнулась. — Я видела, что ты подходила к столу где Бог Волков. К настоящему времени ты могла бы быть гораздо более пьяна, гораздо менее голодна и измучена.

Моя вилка замерла на полпути ко рту.

— Мне и тут хорошо.

Селена откупорила бутылку и наполнила пустую кружку старой женщины. Сигрун понюхала медовуху, затем сделала большой глоток, все это время не сводя глаз с Селены.

— Это ты сварила, или твой отец?

— Мой отец… Хотя на самом деле мы работаем вместе.

Она негромко хмыкнула и поудобнее устроилась на сиденье.

— Все в порядке. И я уже в долгу перед Самантой, но я была бы не против, если бы ты принесла мне бутылку одной из своих партий. Всегда можно определить, когда в ней чувствуется женская рука.

Селена взглянула на меня.

— Она имеет в виду, что я варю ее покрепче.

— Это совсем не то, что я имела в виду, хотя это правда, — одноглазая женщина взглянула на меня и улыбнулась так, что у меня возникло ощущение, будто мы знаем друг друга десятилетиями. — Хорошо, тогда что ты хочешь знать?

— Она провидица, — напомнила мне Селена.

— Нет, — женщина поправила свое красивое платье. — Я отдала глаз судьбам, чтобы видеть будущее. Зачем, чёрт побери, судьбам глаз старой женщины — понятия не имею, но это уж не мне решать.

У меня отвисла челюсть, и вилка звякнула о тарелку. Она обменяла глаз? Я подыскала какой-то вразумительный ответ.

— Вау, это… Я имею в виду, спасибо тебе…

Позволив мне поерзать несколько секунд, Сигрун схватила Селену за руку и начала смеяться.

— О, посмотри на ее лицо, она купилась на это!

Мои щеки вспыхнули, хотя я не была уверена, что происходит.

— Эта старая история — чушь собачья, хотя именно это я рассказываю лисятам, когда они маленькие, — пожилая женщина усмехнулась. — Хорошо, когда рядом есть кто-то, кто не знает правды. Фейри забрали мой глаз давным-давно, потому что я много болтала, а то, что они забирают, они не возвращают. А история про сделку с судьбами звучит куда романтичнее — и помогает поддерживать имидж.

Я облизнула губы.

— Так ты провидица?

Сигрун сделала глоток медовухи.

— Нет. Просто я становлюсь очень проницательной, когда немного выпью. Спроси меня, что ты хочешь знать.

— Она провидица, — повторила Селена между глотками, и женщина нахмурилась.

Я наклонилась вперед.

— Я пленница Темного Бога. Как мне освободиться?

Она сцепила пальцы домиком и откинулась назад.

— Ну, это довольно неловко. Ты пробовала просить его отпустить тебя? Он дикий зверь, но время от времени может быть разумным — по крайней мере, со мной.

Я недоверчиво посмотрела на неё.

— Я просила, умоляла и требовала. Он говорит, что освободит меня, но только если я исцелю его или освобожу из тюрьмы магии Луны. Проблема в том, что я не знаю, как сделать ни то, ни другое, и не уверена, что хочу этого.

Она кивнула со всем вниманием человека, который вообще не слушал.

— Это неприятно, но суровая правда в том, что мы всегда пленники только самих себя, — Сигрун широко улыбнулась, затем сделала большой глоток медовухи, как будто она только что сбросила на меня потрясающую бомбу озарения.

Надежда в моей груди рухнула.

— Это чистая ложь.

Может быть, она каким-то образом заслужила большое уважение, но я собиралась указывать на чушь, когда слышала её.

Женщина махнула рукой.

— Не в буквальном смысле, дорогая. Но реальность такова, что быть его пленницей — наименьшая из твоих забот. Настоящая проблема в том, что ты — вулкан. Внутри тебя бурлит магия, и ты понятия не имеешь, как ею воспользоваться. Если бы у меня была такая сила, держу пари, что мой здоровый глаз сиял бы, как маяк.

Я моргнула. Откуда она это узнала?

— Послушай, я не понимаю, что происходит. Я не умела использовать магию до того, как попала сюда. Я всего лишь оборотень. Ты можешь помочь?

Сигрун протянула руки.

— Ну, у меня не было топлива, пока мне не исполнилось шестьдесят три, а потом в один прекрасный день — пуф. Ну и понеслось.

Я открыла рот, затем резко закрыла его. Из-за ее раненого глаза казалось, что она все время подмигивает, и я не знала, следует ли мне воспринимать ее всерьез.

Она уставилась на меня своим здоровым глазом.

— Я хочу сказать, что тебе нужно изменить свою точку зрения. Перестань прятаться. Изучи свою магию и выясни, откуда она взялась. Как только ты овладеешь своей силой, никто не сможет тебя контролировать. Даже Бог Волков.

— Я не знаю, с чего начать.

Сигрун кивнула в сторону помоста.

— Я бы предложила подняться прямо на вершину пищевой цепочки и начать с него. Он бог и самое могущественное существо в радиусе тысячи миль. Если кто-то и может помочь тебе освоить твою магию, так это он.

Я проследила за ее взглядом туда, где сидел Темный Бог. Его ледниково-голубые глаза были устремлены на меня с пронзительной интенсивностью.

Мой желудок сжался, и медленно нарастающий жар распространился по обнаженной коже. Черт возьми.

Внезапно он встал и направился к нам. Толпа расступилась у него на пути, как волны вокруг носа корабля.

Я в бешенстве обернулась.

— Он приближается!

Мои ладони стали липкими, а сердце заколотилось о ребра. Слышал ли Темный Бог, о чем мы говорили? Его чувства были намного сильнее моих, и Сигрун не совсем вела себя тихо. Что бы он сделал, если бы подумал, что они пытаются помочь мне сбежать?

Я потянула за шнурки корсета, уверенная, что именно его теснота была причиной моего головокружения.

— Что мне делать?

Сигрун, прищурившись, посмотрела на меня.

— В отношении твоей магии?

— Нет. В отношении него.

Разве это не было до боли очевидно?

— Честно говоря, из того немногого, что ты мне рассказала, складывается впечатление, что ты нужна ему больше, чем он тебе. Воспользуйся своей властью и измени правила игры! Он хочет, чтобы ты исцелила его или что-то в этом роде, поэтому сначала заставь его обучить тебя и освободить. И держу пари, он знает о твоей магии больше, чем говорит, — она сжала кулак и ухмыльнулась.

Легче сказать, чем сделать.

— Он бог. Я не могу заставить его что-либо сделать.

Широко улыбнувшись, она откинулась на спинку стула и взболтала медовуху.

— Когда женщина использует свою силу, ее не остановить. Может, он и бог, но все равно всего лишь мужчина.

— Я всего лишь мужчина, говоришь? — спросил Темный Бог прямо у меня за спиной.

Кровь отхлынула от моего лица, и я медленно обернулась. Он стоял всего в паре футов от меня, скрестив руки на груди.

Когда он успел подойти так близко?

Сигрун пожала плечами.

— Я имею в виду, я всегда предполагала, что это так. У тебя довольно заметное телосложение.

Он склонил голову.

— Я тоже рад видеть тебя снова, Сигрун. И Селену.

Он знал их имена?

Обратив свое внимание на меня, он устремил на меня испепеляющий взгляд.

— Саманта.

От того, как мое имя слетело с его языка, мягкое и томное, у меня по спине пробежала дрожь. Он осмотрел меня с головы до ног, и я снова осознала, как сильно выделяет мою грудь платье Селены.

Это, а также тот факт, что все взгляды были прикованы к нему, мне и нашему столику.

— Привет? — спросила я, не в силах скрыть предвкушения в своем голосе.

В его блестящих голубых глазах светилось веселье, когда он протянул руку.

— Люди здесь чтят мертвых, выпивая и танцуя. Ты с первым справилась. А вот со вторым — не могла бы ты присоединиться ко мне?

У меня отвисла челюсть, когда мои мысли замедлились до ледяного темпа. Дикий и разрушительный Темный Бог Волков только что пригласил меня на танец?

О, черт возьми, нет.

Я сглотнула.

— Я только что села. Я была на ногах всю ночь.

Приподнятый уголок его рта превратился в понимающую улыбку.

— Ты всю ночь танцевала по залу, разливая эль и медовуху, только чтобы не сидеть со мной, а теперь собираешься сидеть, чтобы не танцевать?

Сзади меня медленно и настойчиво потянули за платье, — Сигрун дала понять, что хочет сказать что-то лично.

— У меня только один глаз, дорогуша, и даже я вижу, что глупо отказывать богу, когда он приглашает тебя потанцевать, особенно когда ты чего-то от него хочешь.

При этих словах он приподнял бровь, и мои щеки вспыхнули. Конечно, коварная старая провидица сказала это театральным шепотом, чтобы все могли услышать.

Темный Бог подошел ближе, все еще протягивая руку и ожидая, когда я приму ее.

— Сигрун мудра не по годам. Я бы послушал ее.

Сотни глаз со всего зала впились в меня, и под тяжестью их ожиданий паника захлестнула меня с головой.

— Я не могу, я не умею танцевать. Там, откуда я родом, мы просто покачиваемся и размахиваем руками без особого ритма. Вот как я танцую — не так…

— Не волнуйся, у меня за плечами тысячи лет практики.

Молча проклиная себя, я взяла его за руку. Мое сердце затрепетало, когда электричество от его прикосновения пронеслось по мне, и все же дурное предчувствие все еще сжимало мою грудь.

Он наклонил голову ближе, тепло его дыхания коснулось моей шеи.

— Мы здесь, чтобы отпраздновать жизни, которые были потеряны, и жизни, которые были спасены — жизни, которые ты помогла спасти. Хотя бы на одну ночь перестань бороться со мной. Пойди и потанцуй.

От его нежных слов у меня по коже побежали мурашки, и когда он поднял меня на ноги, я позволила ему. Что-то в его прикосновении заставило меня почувствовать легкость, как будто я была сделана из облаков. Зал зааплодировал, и я была уверена, что покраснела еще сильнее.

— Я не могу поверить, что делаю это.

— Один танец ничего не изменит между нами. Ты все еще можешь презирать меня, сколько хочешь. Он для них, не для меня, — Темный Бог положил свободную руку мне на бедро. — Просто расслабься и позволь мне вести.

Заиграла музыка, и прежде чем я успела что-либо сказать, он потянул меня на танцпол. Ритм был слишком быстрым, и все же мы каким-то образом двигались в такт ему. Комната закружилась вокруг нас, и я закрыла глаза, чувствуя головокружение.

— Посмотри на меня, маленький волчонок, — сказал Темный Бог низким и хриплым голосом.

Я открыла глаза и обнаружила, что его взгляд прикован ко мне, и я не смогла бы отвести свой, даже если бы захотела.

Почти сразу же я наступила ему на ногу, и он хитро усмехнулся.

— Там, откуда ты родом, действительно нет танцев, не так ли?

— Послушай, это другое дело, ладно? — я повернула направо, когда он попытался повернуть меня налево.

Он нежно притянул меня к себе.

— Ты все еще сопротивляешься. Расслабься.

Конечно, я боролась с ним. Он был проклятым судьбами Темным Богом, и мы танцевали. Вместе.

Волна его магии окатила меня, и тени поднялись с пола, обвиваясь вокруг нас, как завитки дыма. Они скользили по моей коже и мягко направляли меня туда, где мне нужно было быть. Это было похоже на то, что его руки были повсюду на моем теле одновременно.

Я подавила тихий стон, прежде чем он сорвался с моих губ, но по тому, как расширились зрачки Темного Бога, я была уверена, что он заметил.

К черту судьбу.

Медленно — мучительно — я начала находить ритм. Но когда я оглянулась через плечо, когда мы поворачивали, паника вернулась.

— Все смотрят на меня.

— Они смотрят, потому что ты красивая, смелая и вдохновляющая, — промурлыкал он.

Его слова разожгли тепло в моей груди, и по его запаху и тембру голоса я поняла, что он говорит искренне.

Почему он имел надо мной такую власть? Почему меня должно волновать, что он думает?

Когда его рука переместилась на мою поясницу, я растворилась в нем, позволяя его телу направлять мое. Мы двигались вместе, наши тела двигались синхронно, скользя по танцполу, как будто мы были единственными в зале.

— Они будут говорить о моих ужасных танцах годами, вот что ты на самом деле имеешь в виду, — сказала я, затаив дыхание.

— Это ложь. Всем здесь интересно, кто ты. Даже мне, волчонок, — он слегка наклонил голову, так что его губы оказались всего в нескольких дюймах от моего уха. Тепло его дыхания согрело мою шею, и по моей коже побежали мурашки. — Должен признать, ты — загадка, которую я очень хочу разгадать.

Загадка или нет, я разваливалась на части. Смятение закружилось в моем сознании, отражаясь от танцующих на танцполе. Песня закончилась, и я оттолкнулась.

— Ночь только начинается. Останься, — сказал он.

Мое сердце билось слишком быстро, в груди все сжалось, и я поймала себя на том, что смотрю ему в глаза, пытаясь оценить этого человека. Почему я восхищалась силой его плеч и твердыми линиями подбородка? Он не был рыцарем в сияющих доспехах. Он был жестоким военачальником и богом разрушения. И все же, танцуя в его объятиях, я чувствовала себя в безопасности, хотя должна была бы быть в ужасе. Его легкое прикосновение к моему боку вызвало пожар по моим нервам, и это было все, что я могла сделать, чтобы не сбиться с курса.

Это было уже слишком.

Я сделала шаг назад.

— Я не могу этого сделать. Танцы и смех. Рутина «хороший бог/плохой бог». Я твоя пленница, и ничего больше.

С этими словами я развернулась и поспешила к выходу, паника преследовала меня по пятам.