Благословенный

Глава 12

16 июля мы с императрицею прибыли в Царское Село. Тут её встречали и приветствовали все: и великий князь Павел, и Мария Фёдоровна, маленькие княжны Александра, Мария и Елена, и та часть двора, что не имела счастия сопровождать государыню в её долгом путешествии.

Роскошный Царскосельский дворец понравился мне много больше Зимнего. Последний, покрашенный невзрачною желтою охряною краскою, с выделенным белым цветом пилястрами, не шёл ни в какое сравнение с великолепными, украшенными роскошною лепниною небесно-голубыми стенами Екатерининского дворца. К тому же, здесь бы прекрасный парк с беседками, павильонами и цепью прудов, сильно отличавшийся от скромного Адмиралтейского луга.

Неожиданно, интерьеры в Царском селе мне тоже понравились много больше петербургских. Раньше я и понять не мог, как вообще можно жить в этаком царстве помпезной золочёной лепнины. Казалось, просиди безвылазно пару дней в этих кричащих интерьерах — и любой нормальный человек попросту сойдёт с ума!

Но, нет. При ярком солнечном свете, действительно, интерьеры казались излишне контрастными и перегруженными деталями. Но вечером, при мягком свете восковых свечей, всё чудесным образом менялось. В полутьме золото лепнины и массивных картинных рам поблёскивало таинственно и многообещающе, окутывая залы дворца тёплой волшебной аурой. Персонажи с тёмных масляных картин казалось, интимно подмигивали друг другу, смеясь над легкостью, с которой скрывают они свою тайную жизнь от этих смешных, сотканных из мяса, воды и пустых иллюзий трёхмерных существ, хаотично снующих туда-сюда по скрипучим натёртым паркетам. В общем, при свечах эта жирная, вульгарная позолота, давно ставшая у нас верным признаком «цыганщины», смотрится совсем по-другому!

Между прочим, тут была и знаменитейшая Янтарная комната; ещё настоящая, а не дубликат, сделанный по чёрно-белым фотографиям. Правда, находиться в ней долго не было никакой возможности — слишком подавляющей казалась изобильная, медовая роскошь янтаря.

Костику тоже страшно нравилось в Царском Селе — для него это синоним и верный спутник короткого северного лета. Он увлечённо гонялся по аллеям, залазил во все павильоны и гроты в парке, резво, как жизнерадостный мопс, носился по зеленой, всегда коротко скошенной траве, играл среди живых лабиринтов и увлеченно грёб на наших лодочных прогулках маленьким, специально для него сделанным веслом.

— А пойдём тайком купаться! — предложил он на первый же день.

— Пойдём! Слушай, мосье Курносов, а давай скажем бабушке, что папенька хочет ободрать Зимний дворец и всё утащить в Гатчину, а из дворца казарму сделать!

— Сам ты «мосье», — радостно откликнулся тот и попытался огреть меня прутиком. Мне пришлось защищаться, и некоторое время мы фехтовали, как шпагами, ивовыми прутиками, пока я не догадался ему поддаться.

— Не, ну давай же! Давай скажем!

— А зачем? — удивился Костик, забавно сморщив свой курносый носик.

— А что, смешно же будет! Давай, я скажу «Как хорошо тут, в Царскосельском дворце, много лучше, чем в Зимнем!», а ты такой и ответишь «Не зря папенька хочет в нём казарму сделать»! Смешно же будет!

— Ну, давай. Только мне думается, лучше жабу поймать, надуть её и подсунуть мадам Перекусихиной!

— Лучше Протасовой!

— Ты что? Твой тебе потом надоест своими поучениями![5]

Первый день по приезду императрица отдыхала с дороги. Наутро, спеша воспользоваться отменной погодой, мы прогуливались по аллеям огромного царскосельского парка. Сегодня её в качестве кавалеров сопровождали генерал Мамонов — текущий фаворит, очень смазливый молодой человек,

и еще какой-то высокий, смуглый господин в испанском мундире. День выдался жаркий, и вееры дам работали без остановки.

— Должно быть на вашей родине сейчас еще жарче, не так ли, дон Миранда? — спросил Мамонов у «испанца».

Тот ответил по-французски, что-то в том смысле, что на родине всегда хорошо.

Мне стало интересно, что это за испанец. Я потихоньку дёрнул за рукав Мамонова и шёпотом спросил его:

— Александр Матвеевич, а что это за господин?

— Это дон Франсиско Миранда, уроженец далёкой Венесуэлы! У него какие-то нелады с собственным правительством, и он ищет нашего покровительства!

Хммм… Франсиско Миранда, Франсиско Миранда… Кажется, это довольно известный деятель, вроде бы, он один из первых, кто хотел добиться независимости Латинской Америки от испанской монархии, но, как-то не очень удачно…

— И что, какими судьбами сюда его занесло, из Латинской-то Америки?

— У него какие-то неприятности с собственным правительством. Государыня императрица из человеколюбия оказывает ему покровительство, да вот, всё никак не решит, к какому делу его применить! Предлагал я послать его с экспедицией Муловского, но состоится ли сиё — Бог весть!

— А что за экспедиция Муловского?

— Кругосветная экспедиция, первая, отправляемая из нашей державы!

Вот это да… Я вот вроде бы историк, но даже мне ничего не было известно про какую-то кругосветную экспедицию Муловского. Я как-то всегда считал, что первая русская кругосветная экспедиция состоялась в начале 19 века под командованием Крузенштерна. А вот что это за Муловский — я даже и не слышал!

— Скажите, Александр Матвеевич, а от кого мне можно получить подробные сведения об этом предприятии?

— Конечно же, от Самуила Грейга, командующего Балтийским флотом — отвечал он. — Именно на него возложена подготовка и снаряжение экспедиции! Ну, или от графа Чернышёва, вице-президента Адмиралтейств-коллегии!

— Мне нужно встретиться с ними! Как можно быстрее!

— Что же, обратитесь к императрице. Она не откажет вам!

Всю прогулку я терзался догадками. Что за Муловский? И почему я о нём не слышал?

Наконец, мы вернулись к громаде дворца, и императрица величественным жестом отпустила склонившего голову креола, собираясь вернуться во дворец (было время вечерней службы). Но я решил ускользнуть, и увязался за господином Мирандою.

— Дон Франсиско, — окликнул я его. — Можем ли мы поговорить?

Высокий креол остановился, с интересом глядя на мальчика, пытающегося говорить с ним на скверном французском.

Итак, будем знакомы, дон Франсиско Миранда! Я про этого господина кое-что знал, причём то, чего он сам о себе не знает. Это предшественник Симона Боливара, желавший устроить революцию в Латинской Америке и создать на месте испанских колоний, бедных и дурно управляемых, независимые государства, ещё более бедные и управляемые ещё хуже. Примером ему послужила, конечно же, революция в Северной Америке, где он несколько лет воевал в армии Вашингтона. Увы, то, что независимость от метрополии таким образом получить можно, звездно-полосатая история продемонстрировала явно, а вот того, что за этим далеко не всегда следует экономическое благополучие — совсем нет. И такие как Миранда, с лозунгами «Мадрид нас грабит», в ближайшие годы обещали только множиться. Впрочем, нам от этого только профит. Возможность революции мы допускаем где угодно! Только не в России. Нам это ни к чему.

— Итак, граф, вы добились у императрицы того, зачем приехали сюда из далёкого Каракаса?

Дон Франсиско, красивый латиноамериканский типаж, пожалуй, что не без примести креольской крови, тактично склонил голову.

— Её императорское величество была столь любезна, что предложила мне поступить на русскую службу!

«И, слава Богу, ты отказался», — невольно подумал я, поскольку знал кое-что о военных «талантах» этого господина.

— Однако вы не согласились! Вы ожидали иного… У вас есть некие проекты относительно вашей родины, и вы общались именно по этому поводу!

В тёмно-карих глазах венесуэльца мелькнула искра интереса.

— И сейчас, дон Миранда, вас интересует первый этап — создание новой страны, не так ли?

Смуглый господин на несколько секунду испуганно замирает. Его тёмные умные глаза с недоверием всматриваются в моё лицо. Похоже, они с императрицей не обсуждали таких подробностей. Ничего, это поправимо.

— Смотрите, сударь, — не дождавшись ответа, продолжил я. — Стремление к свободе всегда благородно и заслуживает всяческого одобрения. Даже люди, по положению своему не имеющие возможности открыто высказать своё восхищение столь дерзновенным замыслам, в глубине души, поверьте, в полной мере отдают им дань уважения. Я целиком и полностью на вашей стороне и готов способствовать вам, граф!

Дон Франсиско ошеломлённо молчал. Глядя в его лицо, я решил продолжать.

— Вы, я полагаю, ищете сейчас денег на осуществление своего проекта. Это дело непростое, и, думаю, вы даже не совсем отдаёте себе отчет в том, насколько оно сложно. Видите ли, в такое рисковое предприятие из лиц, не являющихся патриотами Колумбии, кинутся лишь авантюристы, а у этой публики денег не бывает. Вам придётся идти к хищникам, что опутают вас кабальными процентами и тяжелейшими обязательствами, да так, что придется расплачиваться столетиями. Это ничем не лучше господства Мадрида!

— Серебряные рудники Мексики известны своими богатствами, — наконец, осторожно промолвил Миранда. — Сахар и табак, разного рода фрукты, россыпи золота, изумрудов и алмазов, дорогие сорта дерева создадут наше богатство и позволят покрыть любые затраты!

«Да, настоящих богатств своей страны ты и не знаешь. У вас там нефти — хоть залейся, но пока что никто не берёт её в расчёт. А зря!» — подумалось мне. Произнёс же я совсем другое:

— Как вы знаете, война — дело дорогое, сударь. Ваш противник прекрасно осведомлён обо всех перечисленных вами богатствах и не захочет выпустить их из рук. Мадрид тоже будет делать военные кредиты, и в заклад отдавать перечисленные вами источники доходов. Денег у Гишпании всегда будет больше, чем у вас!

— Я видел, как Северная Америка стряхнула свои цепи, — твёрдым голосом отвечал Миранда, — и не вижу причины, почему мы не сможем сделать того же.

— Уверен, сможете. Но, чтобы не оказаться после этого в руинах, надо предпринять уже сейчас шаги для избежания такой горестной ситуации. Проще сказать — обеспечить источники доходов, для неприятеля неожиданных, что дадут вам преимущество в борьбе.

— Что же это, например?

— Ну, скажем, в пустынях Южного Перу есть залежи богатые селитрою. Вы, должно быть, наслышаны про селитряные земли на юге Индостана — так вот, это практически то же самое. Богатейшие места! Создав концессию, эксплуатирующее эту природную аномалию, вы получите и источник доходов, и средство вооружения.

Насчёт вооружений Миранда явно заинтересовался.

— В сельве Бразилии имеется дерево гевея, дающее латексный сок. Это очень перспективный товар, и мы могли бы покупать его без ограничения!

— Я не знаком с ситуацией в Бразилии, это же португальский владения!

— Но вы всё равно ближе к ним, чем мы. Найдите людей, сделайте факторию на Амазонке, а лучше бы — несколько факторий, чтобы наладить закупку этого сока гевеи, и давайте всё это закупать. Мы возьмём всё это в неограниченных количествах! Заодно можно брать древесину ценных пород, кожу аллигаторов, но это не главное.

— И как вы видите мою роль в этом предприятии?

— Найдите людей, организующих добычу и погрузку на корабли. Надо будет получить концессию, или что-то подобное…

— Это крайне затруднительно. Концессию надо оформлять в Мадриде, а там чёрт ногу сломит!

— Значит надо договориться на уровне вице-короля или местного губернатора. Или просто действовать контрабандою. Вам ведь это не впервой?

По выражению лица креола было ясно, что эта идея не очень его увлекает.

— Ваше Высочество, — наконец произнёс он, — вы меня разгадали. Я действительно мечтаю о независимости своей родины. И мне не хотелось бы отклоняться с этого пути. Мне нужны средства для организации высадки в Каракасе, а всякие коммерческие предприятия, боюсь, слишком удалят меня от цели! Надо сказать, я нашел полную поддержку Её Величества. Она уверяет, что будет другом Колумбии сразу же по провозглашению её независимости от Испанских Бурбонов и первая признает её!

«Ага, щаз. САСШ вон до сих пор не признали» — подумал я.

— Всё не так просто, дон Франсиско! Представьте себе, высадились вы, и даже, может быть, победили, а вскоре Испания пришлёт флот и армию, да и разгромит вас. Пока работают серебряные рудники в Мексике и в Перу, у Мадрида найдутся силы, чтобы подавить любое восстание. Вы же не найдёте средств на войну — ваши кофе и сахар будут перехватываться испанскими корсарами и не дойдут до покупателя. Ваша родина тоже интересна, кофе, сахар, фрукты, древесина, — всё это будет востребовано!

«И ещё кое-что — подумалось мне, — но это — потом!»

— Но если вы не можете доставить это в Европу — а вы не сможете этого, — то вашу революцию ожидает крах.

— Но если заключить союз с сильной европейской страною, способной связать испанский флот, мы сможем победить — заметил Миранда.

— Нет. У Вице-короля есть немало лояльный сил, а еще, напомню, есть серебряные рудники. Он один, даже без Мадрида, наймёт достаточно войск, чтобы победить любых инсургентов! Нет, если вы хотите победить, а не просто умереть с честью, вам надобно начинать совершенно с другого!

— И как же вы видите нашу победу, Ваше высочество?

— Прежде всего, нужны серьёзные финансы. Вам никто их не даст, иначе как на кабальных условиях. Далее, начинать надобно не с Венесуэлы, а с Мексики и Перу. Если эти провинции останутся лояльны Мадриду, вам не победить — слишком много войск и серебра способны дать они испанским Бурбонам!

Дон Франсиско выглядел озадаченным. Свежий взгляд на это предприятие, давно, видимо, им обдумываемое, заставлял многое переоценить.

— Я вижу, вам требуется время, чтобы всё обдумать, дон Миранда. Давайте оставим пока эту тему, но сохраним наши контакты и будем поддерживать переписку. Вы знаете, что нами готовится экспедиция; возможно, я смогу увязать ваши и наши интересы так, что мы сумеем выполнить это смелое предприятие. Не теряйте надежду! Кстати, вы располагаете какими-то ресурсами? Я не имею в виду деньги, — их, как известно всегда не хватает, но, может быть, у вас есть связи или единомышленники?

— Есть немало эмигрантов, и из самой Испании, и из Вест-Индии, разделяющих мои идеалы! В основном, конечно, в Лондоне, и в Северо-Американских штатах.

— И каково их количество?

— Это сотни человек, и у многих есть боевой опыт!

— А опыт мореплавания?

— Имеются и такие!

В наступающих сумерках мы расстались, можно сказать, единомышленниками и друзьями.

Испания действительно всегда относилась к своим колониям, как к дойным коровам. Между тем. это и обширные рынки, и прекрасные источники колониальных товаров. Кофе, сахар, хлопок, табак… А главное — это латекс.

Джунгли Амазонии — это единственное место на земле, где растёт каучуконосное дерево гевея. Одно время бразильцы были монополистами на мировом рынке сырья для производства резины, пока ушлые англичане не вывезли контрабандой семена этого дерева, устроив плантации в Малайзии. Это ценнейшее сырьё! Конечно, Бразилия — не испанская колония, но процессы и настроения там очень схожие. Если полыхнёт в Венесуэле, бразильцы не останутся в стороне. Нам надо быть готовыми участвовать в этой истории… и экспедиция Муловского может оказаться первым этапом этой большой и интересной истории. Только надо мне для начала выяснить, что это за Муловский, что за экспедиция, куда, зачем и с какими целями она готовилась… и, главное, почему не состоялась!