Белый край

Глава 40: Смеющийся череп

Медленно, но верно войско Окциты перемещалось за внешнюю стену крепости. Тяжелее всего было поднять наверх огромные повозки, полные провианта, но с помощью все тех же окцитийских стратов, которые были подготовлены к таким событиям, постепенно легион оказался за высокой стеной.

Командующий армией вел себя довольно странно — потребовал немедленной встречи со мной, и при этом заставлял себя ждать. Он стоял на вершине стены, пристально наблюдая за тем, как грузы, людей и повозки поднимают наверх. К моему удивлению, он и сам время от времени принимал активное участие в процессе — хватался за веревки, помогал тянуть. Большинство повозок, впрочем, было оставлено за стеной в силу того, что не было никакой надобности прятать их — в нашей ситуации сохранность транспорта и припасов не имела значения, если мы не выстоим в предстоящей битве.

Все это время я, нервно скрипя зубами, стояла и ждала, когда этот старик наконец-таки перестанет красоваться перед своими воинами и решит со мной заговорить. Но, видимо, легат был превосходным психологом, потому как понимал важность подобного ритуала. Именно ритуала, потому как в его руках не было столь много силы, как в молодости, и пользы он приносил немного, но своими действиями заставлял стратов ощущать, что они равны ему. Разумеется, в действительности это было не так.

Наконец, последняя партия груза была поднята на стену. За время долгого ожидания даже я, северянка, успела ужасно продрогнуть на лютом морозе, а вот командующий Окциты не показывал ни единого признака слабости. Сложно сказать что помогало ему сохранять бодрость духа и теплоту тела — активная физическая работа или очень качественная теплая шуба, но как бы то ни было, сейчас я ему завидовала.

— Ты — Майя Бортдоттир, если правильно произнес? — обернулся наконец мужчина, грозно осматривая меня с головы до ног и сдвигая густые седые брови.

— Д-да, — от холода губы едва шевелились. — Д-добро пожаловать.

— Август Понтос, я легат... Вождь этого легиона. — пренебрежительно бросил он, даже не протягивая мне руку.

— Не сомневайтесь, легат, я узнаю ваше звание, — с ноткой раздражения ответила я. — А разве легион не должен быть больше? Или вам не доверяют полноценного войска?

"Уделала", — усмехнулся Дима.

Взгляд легата стал еще более злым, я буквально могла ощущать, как растет внутри него раздражение. Ему не хотелось здесь быть, но пришлось, и все почему? Потому что едва занявший престол мальчишка так ему приказал.

— "Зимний дуб" — особый легион, — прохрипел Август. — Собранный специально для ведения боевых действий в холодных регионах. Малая численность, необходимая для минимизации потребности в поставках продовольствия. Поверьте мне, варварская девица, малая численность с лихвой компенсируется навыками моих стратов.

Я ухмыльнулась, даже не пытаясь скрыть свою радость. Такой ответ меня более чем устраивал — меньше будет голодных ртов при том, что их боевые навыки весьма высоки. Во всяком случае, я на это надеюсь, а иначе всем нам придет конец.

— Пройдемте. — пригласила я легата с его свитой.

Быстрым шагом мы поспешили покинуть стены и войти в теплую по сравнению с улицей крепость. К этому моменту каждый шаг уже давался мне с трудом из-за холода, и я все меньше понимала как этот человек может выдерживать такое после долгого пути.

Наконец, я почувствовала, как меня окружают приятные, слегка влажные потоки воздуха. Онемевшие руки и щеки приятно защипало, к ним возвращалась чувствительность, ровно как и к ногам, а мы продолжали идти. Единственное место, где я могла встретить гостя как подобает — пресловутая столовая.

— Кира! — воскликнула я. — Всех прочь! Никого не пускать!

Рыжая бестия ничего мне не ответила, но я услышала мягкие звуки ее легкой походки. Приказ она услышала и поняла.

В столовой было еще теплее, что не могло не радовать. С легатом и его свитой, а также пришедшим сюда Леродотом, мы уселись на мягкие шкуры. У гостя были вопросы, и моим долгом было не ударить в грязь лицом и ответить на них.

— Итак, — Август снял с себя огромную шапку, оголяя почти лысую голову. — Численность гарнизона?

— Если считать именно гарнизон, то шестьдесят восемь человек. Вместе с беженцами, способными держать в руках оружие — чуть больше двух сотен.

— Вы не знаете сколько у вас бойцов? — раздраженно вздохнул Легат. — Мне нужны точные цифры.

— Точных цифр я вам не дам, потому как беженцы продолжают прибывать, — хмыкнула я в ответ. — Их может стать больше в грядущие недели.

— Недели? — Август наклонил голову, будто бы спрашивая о том, серьезна ли я. — Легион будет стоять здесь максимум месяц. На большее у нас не хватит припасов и мы вернемся в Окциту.

— Месяц?! — воскликнула я. — У нас есть припасы, так что давайте без вот этих внезапных условий! Мертвые не шли в атаку на крепость уже почти четыре года, и вы думаете они атакуют в течение месяца?!

Мой резкий, наглый тон явно не понравился мужчине. Он с силой сжал кулаки, стиснул зубы, отчего на его скулах проступали жилки. Впрочем, будучи человеком явно воспитанным, Август сдержался и не стал мне отвечать.

— Месяц, — повторил он, пытаясь сохранять спокойствие. — Не больше. Я не позволю моим солдатам есть...

— Что? — усмехнулась я. — Трупы? Дядя, очнись ты и послушай: нет у нас их! На нас не нападают, понимаешь? Мы питаемся за счет подношений пилигримов, рыбы и моржей. Здесь не едят людей. Мы даже стены строим на моржовой плоти!

— На моржовой..? — легат прищурился, но в этот момент один из его людей что-то прошептал ему на ухо. — Понял. У вас закончились трупы людей, и для образования льда вы используете...

— Мясо моржей, да, — я кивнула. — Надья! Готово?

С окошка, ведущего на кухню, показалась голова старухи. Она не сказала ни слова, словно боясь хоть как-то обидеть гостя, но уверенным кивком головы заверила, что еда вот-вот будет подана.

— Я откажусь, — вздохнул Август. На мой непонимающий взгляд добавил: — Нет веры язычникам. А теперь... Прошу меня простить.

С этими словами он поднялся со шкуры и, коротко кивнув вместо поклона, поспешно удалился. Снаружи его уже ждала Кира с еще парой людей, которые повели их наружу.

И только сейчас в столовую чуть ли не вбежала Надья с двумя мисками, полными ароматного мясного варева. От одного только запаха пищи у меня урчало в животе, но есть сейчас не было времени. Нужно было многое решить.

— А... — старуха оглянулась. — Унде эст эль?

— Ну'у врас манче. — отмахнулась я. — Пусть мне принесут наверх.

— Хорошо, Майечка. — немного расстроенно ответила Надья, обиженная поведением гостя.

***

Проблемы со стратами начались вскоре после их прибытия.

Утром, когда разговоры и шепот в крепости немного поутихли, солдаты Окциты начали разбивать свой лагерь. Проблема же заключалась в том, что легион делился на так называемые контуберниумы — отряды по десять стратов, делящих общую палатку. Таким образом, при численности легиона в, как оказалось, три сотни человек, нам нужно было найти место, где мы могли бы разместить столько людей.

— Я отказываюсь работать в таких условиях! — яростно воскликнул легат. — Или выгоняйте этих голодранцев, или найдите место для размещения моих людей!

— Август, твою-то мать! — не выдержала я. — Куда мне их, форр фан да, разместить?! У нас и так крепость переполнена, люди друг у друга на головах сидят!

Как и прежде, легат зло сжал челюсть и кулаки, пытаясь не сорваться. Иногда его злость брала над ним верх, но старик отчаянно продолжал строить из себя воспитанного человека.

— Тогда хотя бы заставь их подвинуться, — наконец процедил он сквозь зубы. — Они устроили здесь очень милый городок, но мои люди в это время замерзают.

Я тяжело вздохнула, отходя от края внутренней стены. Положение складывалось не самое приятное — мне и вправду было негде разместить столько народа. Мы и так уже использовали холодные склады для размещения той части беженцев, которой не хватило места в теплых помещениях, и больше людям некуда было приткнуться.

— Я... — неуверенно начала я, сомневаясь в собственной идее. — Думаю, можно разместить часть беженцев в коридорах. Это... Опасно, вообще-то. Будет мешать в бою. Но...

— Прекрасно! — воскликнул Август. — Так и сделайте!

Тяжело и раздраженно вздохнув, я быстрым шагом пошла прочь. Все больше и больше я понимала, как ничтожен был мой страх в сравнении с раздражением, которое я испытываю по отношению к этому человеку. Впрочем, он действительно может всех нас спасти, и поэтому мне следовало всеми силами пытаться помочь ему выполнить приказ.

Другая же проблема заключалась в субординации. Нет, никто из стратов не пытался оскорбить кого-либо из моих людей, ровно как и мои люди старались избегать окцитийцев, проблема снова заключалась в их легате.

Спустя несколько дней мы встретились на внешней стене. Там он во всем своем великолепии наблюдал за тем, как его солдаты ведут быт и тренируются в пределах своего тесного палаточного городка.

Зрелище это было и вправду приятным — даже в условиях ужасной тесноты люди старались уместиться как сумеют, и при этом сохраняли какой-никакой порядок. Их палатки, сделанные из шкур мамонтов, стояли впритык друг к другу ровными рядами, а люди перемещались по лагерю прямо сквозь жилища. Никто ни с кем не спорил, никто ни на кого не кричал, не было драк и распрей — так, как и должно быть в настоящей армии.

— Нравится? — ухмыльнулся Август. — Еще бы. Это — гордость Окцитийской империи. Это вам не дикари с дубинами.

— Вы делаете очень поспешные выводы о моем народе, Август, — пытаясь подрожать его высокомерному тону сказала я. — Мои люди тоже отлично натренированы. Вы скоро сможете сами в этом убедиться.

— Вот как? — он усмехнулся. — Тогда почему же вы, раз вы столь опытны в военном деле, не изучили за столько лет своего противника? Мои воины помимо копий вооружены молотами — идеальным оружием для того, чтобы остановить ожившего мертвеца. Раздробив ему кости, можно полностью его обездвижить.

— М-м, понятно, — я хитро улыбнулась и похлопала легата по плечу. — Желаю вам удачно помахать молотом со стены. Ах, и да... Расскажите потом вашей разведке о том, что мертвые чувствуют боль и перестают оживать днем. Думаю, они удивятся этому факту.

Так проходили дни, сливаясь в сюрреалистичную картину, смысла которой я уже не понимала.

Северяне, южане, дешевая копия древнеримского легиона и девушка со шрамом пытаются остановить орду оживших мертвецов...

"Звучит как сюжет к японскому боевику", — Дима улыбнулся.

— Знаю, — вздохнула я. — Знаю.

Я потерла пальцами разболевшиеся виски. Моя тревожность с каждым прошедшим днем все больше возвращалась ко мне, я боялась, что страты уйдут обратно на юг, так и не дождавшись нападения. И единственным человеком, который пытался мне помочь, был Леродот. Впрочем, у него сейчас было много работы — пусть большинство стратов и не стремилось к познанию религии, но, тем не менее, среди них были и те, кто с радостью прибегал к услугам священника. Кроме того, оставались еще и мои люди, что родом из Вольницы и Окциты — все они верили в Трехликого.

Мне же не давала покоя одна навязчивая мысль. Вигдис, покоящаяся во льдах в основании крепости, пыталась предупредить меня, дать знать что меняя ждет... Но я так и не смогла понять смысла сказанного. Сейчас, как и множество раз до этого, я спускалась вниз, к жаркому залу с гейзером и телом, у которого горело сердце.

— Что же ты скрываешь? — вздохнула я, наклоняясь к прозрачной, бурлящей воде. — Кого ты ждешь? Откуда ты?

Возможно, наше спасение было именно в нем. Возможно, я должна была тратить все свое время на поиски человека, что сможет пробудить его. Но с чего начать эти поиски?

Мои мысли прервал тихий шорох у меня за спиной. Кто-то пытался подкрасться ко мне, я чувствовала это по мурашкам на спине. Рука медленно потянулась к ножу в сапоге. Он все ближе, я почти могу услышать его дыхание...

Резко обернувшись, я выбросила вперед руку, сжимающую нож, но нападавший резко схватил меня за запястье, заламывая мою руку.

— Ай-ай-ай! — завопила я. — Тре..!

Не успела я позвать на помощь, как огромная, покрытая шерстью рука заткнула мне рот. Бруни, никогда не унывающий выродок, накинул мне на голову мешок, заткнул рот кляпом и без единого слова закинул себе на плечо, словно тряпичную куклу.

Я пыталась вырваться, пыталась бить и пинаться, но для него мои удары были сродни жужжанию надоедливой мухи. Он все нес и нес меня, я пыталась слушать его шаги, пыталась уловить направления поворотов, но все тщетно. Белая крепость была слишком сложным и запутанным лабиринтом, чтобы угадать где именно тебя убьют.

Сердце яростно колотилось от страха и желания сбежать, но силы покидали меня. Руки и ноги были словно налиты свинцом от перенапряжения, но я все продолжала попытки бороться. Разумеется, все было тщетно.

Наконец, он бросил меня на холодный пол, небрежно и грубо, и сорвал с головы мешок. Было темно, темно настолько, что я не видела и собственного носа.

— М-хм! — раздалось мычание где-то рядом со мной.

Кира! Ее голос я узнаю всегда, его нельзя было ни с чем спутать. И она не была напугана — в приглушенном мычании слышалась злость. Не завидую заговорщику, что решит ее развязать.

Впрочем, как ни странно, мои руки и ноги не были связаны. Наощупь в темноте я вынула кляп изо рта и нащупала Киру. Девочка дернулась, словно пытаясь меня укусить, но я поспешила ее успокоить:

— Кира, тш-ш-ш! — прошептала я. — Это я, Майя!

— М-мхм-м-м! — радостно промычала она.

Нашарив в темноте руками ее лицо, я осторожно вынула кляп у нее изо рта. Как и ожидалось, она тут же начала вопить:

— Форр фан да! Я убью вас! Убью вас всех! Я сожру ваши сердца, отрежу вам члены и запихну вам же в..!

— Кира, тише! — шикнула я на нее. — Тихо! Мы... Кажется мы тут одни. Не кричи.

— М-м. — справа от меня послышался еще один голос. Это явно был Снорри.

— М-м! — промычал сразу после этого Варс.

Черт. Они решили убрать не только меня, но и тех, кто, возможно, стал бы за меня мстить. Ситуация принимала скверный оборот, нужно было действовать быстро.

Развязав руки и ноги Кире, я тут же кинулась к братьям, в темноте нащупав Варса — его выдавало худощавое телосложение, в отличие от огромного и мускулистого брата.

И в тот миг, как все пиявки освободились от оков, мы услышали стук камней. Ледяной зал озарили яркие искры, послышалось дыхание кого-то, кто все это время был рядом с нами, в темноте.

Надья зажгла масляную лампу. Тусклый огонек осветил ее лицо, лицо Афины, Бруни и Сиха.

— Вы... — прошептала я. — Твари...

— Хе-хе... — мрачно усмехнулся Бруни. — Мы-то твари, да?

— Гр-р-р... — злобно зарычала Кира, готовая наброситься на похитителя.

— Мы — твари? — повторил свой вопрос волосатый здоровяк. — Пха-ха-ха-ха! Это, вообще-то, обидно!

Он звонко, по-доброму засмеялся. Вслед за ним не выдержала Афина, тихо посмеиваясь в ладошку, а к ним двоим присоединилась, хрипло хихикая, Надья. Даже Сих слегка улыбнулся.

— Чего, пересрались небось? — сквозь хохот спросил Бруни. — Видели б вы свои лица!

Они все продолжали смеяться, а я, как и пиявки, все меньше понимали что происходит. Все это походило на идиотский розыгрыш, но здесь явно было скрыто нечто, что я никак не могла уловить.

— Какого... Что происходит, а? — наконец произнесла я.

Надья, услышав эти слова, отдала лампу в руки Бруни, а сама отошла куда-то в темноту. Буквально через пару секунд она вернулась, держа в руках ступку с пестиком, а также небольшой мешочек.

— Да мы, старожилы крепости, все думали, думали... — протянул Бруни. — Это ведь обязанность командира — татуировки воинам дарить, ага? Только вот командир у нас сама без рисунка.

— И мы решили, — продолжила за него Афина. — Проголосовать. Мы здесь сидим дольше всех в крепости.

— Единогласно, — пробасил Сих. — Вы достойны.

Пребывая в состоянии легкого шока, я непонимающе смотрела то на одного, то на другого "похитителя". Достойны? Татуировки?

"Дура!", — воскликнула Дима, смеясь. — "Ты сюда за такой и пришла, забыла?"

Твою же мать...

— Я уже... — тихо произнесла я. — И забыла... Зачем я здесь...

— Хех, — усмехнулся Бруни. — Ну, это... Как бы сказать-то...

— Но ведь еще рано, разве нет?! — воскликнула я. — Не прошло еще пяти лет! Еще должна пройти зима, и...

Надья с какой-то необъяснимой печалью в глазах посмотрела на меня. Ее морщинки на секуну стали глубже, казалось, что она вот-вот заплачет.

— Вам нужно уходить, дети, — вздохнула она. — Получить рисунки и уходить. Нечего вам тут помирать.

— Уходить?! — я вскочила на ноги. — Сдурели совсем?! Ну-ка, убирайте это все нахер! Не надо мне...

— Да успокойся ты, — усмехнулся Бруни и положил свою огромную ладонь мне на макушку. — Мы просто даем вам шанс. Не хотите — не пользуйтесь. В конце-концов, в Скагене ж все того... Дебилы.

— Бруни! — ахнула Афина, но здоровяк звонко засмеялся.

Тем временем Надья села на пол, скрестив ноги. В свете лампы я увидела, как в ступку она наливает из крохотной глиняной емкости топленый жир, а затем крючковатыми, костлявыми пальцами развязывает мешочек.

— Издревле... — начала она свой рассказ. — Этот символ значил принадлежность к семье. Каждый, кто носил его — был братом множеству братьев и сестер, сестрой множеству сестер и братьев.

Из мешочка в растопленный жир она высыпала черный прах и принялась его размешивать. В руке Бруни в этот момент я заметила костяную иглу, подобную той, которой Хьялдур рисовал на мне мировое древо.

— И каждый член этой семьи дорожил остальными, — продолжила Надья. — Как настоящими родичами. Так же, как мы дорожим вами, детки.

Сих и Бруни усадили нас с пиявками в ряд. Афина же прошла следом, стягивая с наших плеч шубы, кофты и рубахи, оголяя наши спины.

— И поэтому мы клянемся вам, что оставим свой пост и пойдем на юг, ежели кто-то захочет лишить вас свободы, заработанной трудом в Белой крепости. — слова Надьи словно превращались в спирали, сила ее клятвы чувствовалась в самом воздухе.

— И накажем обидчиков. И не будем бороться с мертвыми. — продолжил Бруни, неожиаднно серьезный, но от того не менее счастливый и гордый.

— И найдем вас. И защитим вас. — произнес Сих в своей вечно спокойной, хладнокровной манере.

— И вернем вашу свободу в честном бою. — улыбнулась Афина, отчего ее острое, худое лицо вдруг стало добрым и нежным, как лицо матери, впервые видящей своего ребенка.

Костяная игла впилась в кожу. Я зашипела от боли, но Бруни не прекращал раз за разом пускать мою кровь, после чего Афина сразу же втирала в рану краску из праха.

— Клянемся на прахе наших предшественников! — воскликнули все четверо в один голос.