Белый край

Глава 27: Страх

Я бежала по ледяным коридорам, ничего не видя. Лишь сердце колотилось в груди от волнения, пока мертвецы в стенах со злой улыбкой наблюдали за мной.

 В руке я сжимала свой лук и десяток стрел, оставшиеся после долгого пути. Что я смогу изменить всего десятью выстрелами? Было бы неплохо хоть пару раз попасть по врагу, хоть как-то помочь своим новым товарищам.

 Весь гарнизон крепости вскоре собрался на северной стене. Двадцать пять мужей и жен, храбрых и стойких, сжимали в руках оружие — кто копье, кто пращу, с заготовленным в ней ледяным снарядом. Ни камней, ни тем более металлических пуль здесь не было и в помине — ремесленники замораживали воду в глиняных емкостях в форме полусферы, а затем примораживали две половины друг к другу. Бруни, а вместе с ним еще несколько мужчин, спешно перетаскивали большие, грубо обтесанные куски льда, чтобы позже сбрасывать их со стены. Среди них были в том числе и мутные, грязные, как и говорил Бруни — швыряться отходами жизнедеятельности, замороженными во льду, ему явно нравилось.

 Последней на стене появилась, как ни странно, Вигдис, командир крепости. Для нее это была лишь очередная тревога, очередной бой, который ей нужно принять. Наверняка в ее жизни были сотни и тысячи подобных случаев, а потому она выглядела все такой же усталой.

 Она вышла вперед, к краю стены, со скучающим видом осматривая собравшихся внизу врагов. По меньшей мере три десятка мертвецов стояли ровным строем лагах в ста от крепости, не двигаясь и ничего не предпринимая. Перед ними медленно расхаживал белый медведь с распоротым брюхом и мутными мертвыми глазами, а на звере восседал покойник, чья грудь и руки были полностью покрыты обсидианом. Вооружены противники были довольно интересным образом — все их оружие было целиком сделано из кости, в основном это были, разумеется, копья и булавы. Были среди них, впрочем, и пращники — несколько мертвецов были готовы метать ледяные снаряды по первому слову своего командира.

 Наконец, войско мертвых пришло в движение. Впереди всех медленно, без страха ехал верхом на медведе их капитан. Он неотрывно смотрел на стены Белой крепости, особенно долго задерживая взгляд на Вигдис. Она же со спокойным видом держала в одной руке глиняную тарелку с кашей и ела.

 Стены загудели. Всю крепость пронзила мелкая, угрожающая дрожь — мертвые в стенах тщетно пытались вырваться, чувствуя, что их вожак рядом. Когда он наконец остановился почти у самых стен крепости, то поднял руку, приказывая своим воинам остановиться. Задрав голову и белыми мутными глазами глядя на Вигдис, он громко сказал:

 — Сдавайтесь.

 — Они могут говорить?! — полушепотом удивленно спросила я Бруни. Тот кивнул.

 — В жопу меня поцелуй, — спокойно ответила Вигдис, продолжая есть.

 — Вам не выстоять. Не сегодня, так завтра ваш бастион падет, — продолжал мертвый командир.

 — Да насрать мне, — хмыкнула в ответ командир живых. — Без боя сдаются только трусы. Хочешь напасть — вперед, а то мы уже заскучать успели. Верно, детишки?!

 Она обернулась, окинув взглядом гарнизон крепости. Толпа взревела радостным, полным ярости кличем. Из всех, кто был здесь, не разделяли то же настроение лишь я с пиявками — взглянув на них, я увидела то же, что чувствовала сама. Страх сковывал тело, а руки предательски дрожали. Сейчас боялся даже Снорри, особенно он, и одного лишь короткого взгляда друг другу в глаза нам хватило, чтобы события семилетней давности вновь пронеслись перед глазами: запретный лес, повешенный, сотни костлявых сгнивших рук, желающих затянуть нас двоих в сырую землю.

 — Не ссы, Майка! — Бруни с силой хлопнул меня по плечу, и от неожиданности я чуть не упала. — Спорим, вон тому в голову заряжу? Как раз, во, кусок хороший, явно Любош срал, раз зерно не переварилось!

 — Твою-то мать, Бруни, ты отвратителен! — воскликнула я, чувствуя, как на место страху приходит чувство стыда. — Ты хоть руки моешь?

 — А то! — воскликнул он и сплюнул на волосатые ладони, а затем растер. — Во!

 Я тряхнула головой, стараясь не думать о том, насколько сильный у этого человека должен быть иммунитет, и в этот момент Вигдис бросила глиняную миску вниз со стены и подняла вверх правую руку.

 — Куда посуду бьешь, корова?! — возмущенно воскликнула Надья.

 — Молчать! — отрезала командир. — Снаряды к бою! Целься!

 Те из нас, кто держал в руках пращи, вложили в них ледяные шары и стали раскручивать над головой. Мы с Кирой почти синхронно натянули луки, целясь в мертвое войско.

 — Пли!

 По команде Вигдис стрелки метнули во врага ледяные снаряды, многие из которых утонули в глубоком, мокром снегу. Два из них все же попали во врага — один раскроил голову мертвецу, отчего тот лишь шелохнулся, а другой угодил в грудь. Я же выдохнула, отпуская натянутую тетиву, и стрела устремилась в ряд врагов, попадая одному из них в руку. Мертвец лишь одарил меня злобным взглядом, выдергивая стрелу из своей плоти, а затем все они как один двинулись вперед.

 Когда мертвецы стали приближаться к стенам, а некоторые из них стали вбивать в лед костяные колья и забираться по ним наверх, бойцы крепости стали сбрасывать вниз большие куски льда. Они падали на головы противника, кто-то из мертвецов и вовсе головы лишился, но, упав вниз, в снег, вставал и продолжал идти вперед.

 — Вот ведь... Гады живучие! — сквозь зубы прошипел Бруни, скидывая вниз очередной кусок льда.

 И хоть таким образом и удавалось замедлить продвижение противника вверх по стене, тем не менее, они продолжали приближаться. Вскоре некоторые из бойцов гарнизона бросили кидаться льдом и схватились за копья, сверкающие бронзовыми наконечниками в рассеянном свете солнца, скрытом за облаками. Они кололи задубевшие тела, пытаясь сбросить мертвецов вниз, металл со звоном бился об обсидиан внутри, и вот уже первая нежить забирается на стену.

 — Берегись! — воскликнула я, увидев, как над Бруни мертвец заносит заостренную кость.

 Я тут же выпустила стрелу ему в руку, и противник выронил свое оружие, шипя от боли. Бруни, похожий сейчас не на человека, но на разозленного зверя, схватился за булаву и резким взмахом сломал мертвецу шею, отчего тот упал. Еще пара ударов, жуткий хруст, и ноги мертвого воина были переломаны.

 — Нет! Умоляю! — взмолился мертвец, закрываясь рукой от очередного удара.

 Тяжелое навершие булавы обрушилось на его голову, ломая череп и снося врагу половину лица. Но он не умер окончательно — лишь продолжал кричать и умолял о пощаде, пока Бруни перемалывал его тело в кровавое месиво. Наконец, покрытый мехом воин выдернул из груди мертвеца большой кусок обсидиана, и тело его обмякло, тут же покрываясь ледяной коркой.

 — Воду! — закричала Вигдис, сбрасывая со стены очередного мертвеца.

 В ту же секунду пара бойцов крепости потащили к краю стены большую деревянную бочку, наполненную водой, и опрокинули ее, заливая влезающих на стены мертвецов.

 Коснувшись их тела, вода мгновенно начинала застывать, превращаясь в лед и сковывая их движения. Пара мертвецов не удержались на костяных кольях и упали вниз, лишь для того, чтобы на них снова вылили добрые тридцать литров воды, примораживая их к земле.

 — Чего стоишь, дура?! — закричала Вигдис, со злостью глядя на меня. — Сражайся!

 Я тряхнула головой и наконец-таки снова смогла двигать задубевшими от страха конечностями. Я вновь подняла лук, прицеливаясь во врага, и выпустила стрелу. Каменный наконечник пронзил щеку мертвеца и застрял где-то в горле, отчего он омерзительно захрипел. Руки сами вновь натянули тетиву, и на выдохе стрела устремилась во врага, угодив ему в бедро. Наконец, мертвый, шипя от боли, упал вниз, и на него тут же сбросили огромный кусок льда, раскрошив половину ребер и плечевой сустав.

 Натиск мертвого воинства становился все слабее. Некоторые из тех, кто были внизу, утаскивали своих сородичей прочь от крепости. Вряд ли их будут лечить, ведь каждый, кого утаскивали в ледяную пустыню, кричал в ужасе и хватался за рыхлый снег, оставляя на нем темную полосу застоявшейся крови.

 Многие из тех, кто стоял сейчас подле меня, радостно завопили, победный клич сотрясал воздух и стены крепости. Под нами оставались лишь те немногие, кто еще мог двигаться, и на них все продолжали сбрасывать ледяные глыбы.

 Но радоваться было рано. Вновь в морозном воздухе пронесся тревожный призывный звук боевого рога. К нам, собравшимся на стене, бежал один из часовых, что следил за другой стороной крепости. Лицо его было искажено гримасой ужаса, а на голове не хватало части скальпа. Свежая кровь струилась по лицу мужчины, а оголенный череп вызывал отвращение. Но он все еще был жив, все еще был нашим братом.

 — Тревога! Ра-зе-фан! — кричал он на бегу.

 Все мы вновь схватились за оружие и приготовились к бою. И в этот миг бегущего к нам бойца пронзило длинное костяное копье. Дрожащими руками он схватился за конец оружия, убившего его, словно не веря в то, что это в самом деле происходит. Мертвец, стоящий за умирающим воином, по-садистски провернул копье в ране и резко выдернул его. Бездыханное тело, заливая горячей кровью ледяные стены, рухнуло, на небе сверкнула фиолетово-зеленая вспышка, и вдруг он сделал резкий вдох. Труп поднимался на ноги, и тот, кто только что убил его, протянул ему руку. Наш павший брат схватился за нее и поднялся на ноги. Теперь он уже не бежал к нам за помощью — в его помутневших глазах была ярость, а оружие его было направлено против нас.

 — Обошли! Форр фан да! — выругалась Вигдис. — Стена копий!

 В тот же миг несколько человек встали перед нами, выставив вперед длинные копья. Так они могли хоть как-то задержать обсидиановых тварей.

 — Мы окружены! — закричал кто-то у меня за спиной, и я оглянулась. — Отсюда тоже!

 С другой стороны стены к нам также приближалось несколько мертвых бойцов, среди которых был еще один часовой Белой крепости. Шаг за шагом они наступали на нас, заставляя плотнее прижиматься друг к другу. Ни страха, ни сомнений — лишь слепая ярость движила ими.

 — Вперед! — закричала Вигдис и бросилась на врагов с одной стороны.

 Она замахнулась булавой, и мертвый воин не смог защититься от ее полного свирепой мощи удара. Воины крепости яростно завопили и бросились за ней, бросились прямо на врага, забыв о страхе и сомнениях. Копья скрещивались с копьями, ломались кости, но мало-помалу живые теснили мертвых, а кого-то и вовсе сбрасывали со стен.

 Не могла сражаться лишь я. Беспорядочно оглядываясь по сторонам, я думала лишь об одном: бежать, бежать без оглядки, куда угодно, лишь бы подальше от этого ужаса. Даже заключенные в стенах мертвецы сейчас, казалось, тянули ко мне обрубки своих рук, желали растерзать меня, залить моей кровью стены и сделать одной из них.

 Едва справляясь с паникой, я натянула тетиву и выпустила стрелу в ряд нежити. Она со звоном отскочила от груди покойника, и когда я потянулась к колчану на поясе за новой стрелой, то поняла, что их больше нет. Я осталась одна посреди ожесточенного боя, без оружия и без сил продолжать. В панике я упала на колени, закрывая глаза и затыкая уши руками. Вдруг чья-то сильная рука схватила меня за длинную косу, поднимая на ноги, я почувствовала ужасающий холод. Ноги подкосились, дрожали, а все, что я съела сегодня, казалось, вот-вот выйдет наружу.

 Вдруг я услышала, как мертвец позади меня зашипел, захрипел от боли и выпустил из цепкой хватки мои волосы. Я вновь упала на колени и оглянулась — мужчина в глубоком капюшоне с кожей, черной, как уголь, тремя точными, быстрыми ударами странного серповидного меча отрубил мертвецу ногу, руку и голову. Расправившись с мертвым, воин тут же подбежал ко мне и протянул мне руку:

 — Вставать. Или смерть, — сказал он, не скрывая явного акцента.

 Я схватилась за его черную ладонь как за спасительную соломинку, и человек резко поднял меня на ноги. Пошатываясь, я взглянула на него, хотела было что-то сказать, но не могла подобрать нужных слов. Он же, не поведя и бровью, вложил мне в руки копье и жестом головы сказал следовать за ним.

 Мы вернулись в бой, туда, где мои соратники продолжали теснить мертвецов, гнать их прочь со стен. Коротким движением руки темнокожий мужчина указал мне на одного из мертвецов.

 — Он. Низ, — сказал он.

 Я тут же выбросила вперед копье, сжимая его обеими руками, и оно мягко вошло в живот покойника. Было несложно почувствовать твердый камень внутри, но оружие словно само нашло путь дальше, меж органов и мышц, а когда мертвец стал двигаться навстречу, древко уперлось в ледяной пол. И пока он был насажен на него, мужчина с мечом кинулся вперед, точными, быстрыми ударами отсекая трупу кисти и нижнюю челюсть. Истошно вопя, враг упал наземь, извиваясь и закатывая глаза от боли.

 — Продолжайте! — кричала Вигдис с другой стороны битвы. — Тесним! Майя, ко мне!

 Темнокожий спаситель кивнул мне, и я, сжимая в руках копье, кинулась к Вигдис, скрестившейся свое оружие в бою с очередным немёртвыми воином. Выскочив вперед нее, резким выпадом копья я ударила врага в подреберье, а командир размозжила ему череп.

 — Смотри туда! — закричала она и указала на дальнюю часть стены. — Видишь веревку?!

 Я прищурилась, стараясь разглядеть меж мелькающих передо мной фигур воинов то, на что указывала Вигдис. И, наконец, смогла увидеть зацепившийся за бойницу крюк-кошку с привязанным к нему длинным канатом, по которому взбирались наверх мертвецы.

 — Беги туда и режь его! — приказала Вигдис.

 — Но там враги! — в панике закричала я ответ.

 — И будет еще больше, если не отрубить! — продолжала скалиться командир. — Я дам тебе коридор, пошла!

 С этими словами Вигдис, хлопнув по плечу ближайшего бойца, понеслась вперед, на врагов, размахивая над головой тяжелой палицей. Ряды вновь столкнулись, но командир из последних сил отбрасывала живых мертвецов прочь от себя, скидывая их со стен.

 — Пошла! — вновь крикнула она, и от ее крика у меня по спине пробежали мурашки.

 Мои ноги двигались теперь сами по себе. Конечности онемели от страха, я уже не чувствовала своего собственного тела, но что-то, кто-то внутри меня поддерживал меня в этот миг.

 "Возьми себя в руки, тряпка!", — прозвенел в раскаленном до бела сознании голос Димы.

 Умерший странник из другого мира заставлял меня бежать вперед. Заставлял смотреть по сторонам, заставил даже пригнуться, когда над головой просвистел ледяной снаряд, что метнул один из мертвецов. И когда крюк-кошка, путь на стены, оказался всего в паре лагов от меня, он заставил мои руки ударить по веревке наконечником копья. Промерзшие волокна с треском обрывались под бронзовым лезвием — еще удар, и канат, треща, оборвался, падая вниз вместе с тремя влезавшими по нему покойниками.

 Вигдис кинулась ко мне, но было слишком поздно. Один из мертвецов, схватив меня за волосы, перемахнул через зубец крепостной стены и прыгнул вниз, к сородичам, потянув меня за собой. Я истошно закричала от боли и страха, когда он повис на моих волосах, но Вигдис схватила мое копье и одним ударом отсекла мои волосы. Покойник упал вниз, все еще сжимая в руках косу, а я рухнула на землю, пытаясь отдышаться и дрожа всем телом.

 — Не время отдыхать! — закричала Вигдис у меня над ухом и влепила мне звонкую пощечину. — Быстро встать!

 Но встать я уже не могла. Я лишь смотрела, как оставшиеся на стенах мертвецы предпринимают отчаянные попытки забрать с собой хоть кого-то из живых. Вот один из красного племени вцепился острыми зубами в руку моего товарища, алая кровь хлынула на холодный лед, и кисть руки повисла на тонком лоскуте кожи. Воин упал на спину, держась за хлещущую кровью культю, и в этот момент вспыхнуло зеленым огнем северное сияние — его собственная рука ожила и схватила его за горло, пытаясь задушить.

 Снорри, взревев, поднял над головой мертвеца и скинул его со стены. Тут же на него кинулись еще двое, но Варс отвлек на себя одного, ударяя копьем по хладному телу, а второму старший брат голыми руками переломил хребет.

— Еще немного! Давайте! — кричала Вигдис.

 Она бросила меня одну на стене и снова ринулась в бой, сплюнув себе под ноги. Все смешалось в одну большую мутную картину из алых пятен и сверкающей бронзы. Я пыталась прийти в себя, дрожащими руками хлопала по щекам, но ничего не помогало. Тело не слушалось ни меня, ни того, кто все это время был заперт в моем теле. Дикий ужас обуял меня, липкий холод сковывал мышцы, а шрам на лице горел огнем.

 Отрубленная голова, лежащая у моих ног, вдруг резко распахнула глаза. Она пыталась сделать вдох, в панике беззвучно, как рыба, раскрывала рот, но все было тщетно. Хотелось кричать, бежать прочь отсюда, но от страха я не могла даже нормально вздохнуть. Наконец, увидев меня, голова стала клацать зубами с такой дикой силой, что зубы в окровавленном рту крошились и ломались.

 Рукой я нащупала костяной крюк и крепко сжала его одеревеневшими пальцами. Наконец, вскрикнув, я ударила по безобразной голове заостренной костью, а затем еще и еще, пока лицо покойника не превратилось в кровавое месиво. По щекам побежали горячие соленые слезы, тут же застывающие на морозе. Я закрыла лицо ладонями, лишь бы не видеть ужаса, что творился вокруг меня.

 И вскоре звуки битвы начали стихать. Вселенная сжалась до одной точки в момент нападения, а теперь она стала необъятной, энтропия достигла своего пика, и, наконец, над крепостью взревел двумя десятками голосов победный клич.

 Я медленно приходила в себя и нашла силы взглянуть на то, что происходит вокруг, когда бойцы гарнизона расправлялись с оставшимися частями тел, дергающимися в конвульсиях под северным сиянием. У бойца, потерявшего руку, сейчас столпились женщины, перевязывали культю, а он лишь шипел от боли, крепко зажмуриваясь.

 Темнокожий воин с кривым мечом рубил оставшихся мертвецов на части, отрубал им руки и ноги, которые вскоре начинали дергаться отдельно от своих тел. Вместе с ним этим занимались еще несколько человек, а другие собирали части расчлененных тел в корзины и уносили куда-то вглубь крепости.

 — Зачем они? — негромко спросила я, едва двигая пересохшими губами.

 На мой голос обернулась Надья. Она нахмурилась, прикусила губу.

 — Зачем в крепости части тел? — я повторила вопрос. — Надья! Надья...

 Старушка молчала, помогая собирать людскую плоть в корзины.

 — Чье мясо мы сегодня ели, Надья..?