Белый край

Глава 21: Немой лес

Я медленно, стараясь не делать резких движений, подняла руки вверх, оглядывая окруживших нас людей из Красного племени.

Как я и думала, они не были похожи на нас, зато с Кирой у них было много общего — все те же рыжие кудрявые волосы, торчащие из-под меховых капюшонов, звериный оскал, в котором вместо вторых резцов были лишние клыки, поменьше обычных. Помимо этого у каждого из них на лице были шрамы — множество маленьких точек, складывающихся в причудливые узоры.

Снорри, заметив их, потянулся к копью, и в ту же секунду в землю перед ним, поросшую кроваво-красной травой, вонзилась стрела.

— Нет! — воскликнула я. — Варс, Снорри... Не надо. Мы сдаемся.

— Гр-р-р... — негромко зарычал младший брат, поднимая руки вверх.

Снорри же обиженно фыркнул и скрестил руки на груди, уставившись в огонь.

Лучники один за другим стали спускаться с деревьев, обступая нас. При этом они не говорили ни слова, и лишь двое из них активно жестикулировали руками и пальцами, иногда добавляя к этому свист и птичье пение. Я завороженно смотрела на то, как ловко они общаются между собой при помощи языка жестов, из-за чего на секунду даже забыла об опасности, которую они для нас представляют.

Несколько человек обступили лежащую под шкурами Киру, переглядываясь и общаясь при помощи жестов. Они явно друг с другом спорили — по выражениям лиц я могла хотя бы понять суть разговора, хоть и не понимала их языка. В конечном итоге один из них осторожно поднял Киру на руки.

— Не надо нас убивать, — без особой надежды сказала я. — Мы путники, идем в Белую крепость. Слышите?

Но охотники Красного племени будто бы игнорировали меня. Если они на меня и смотрели, то только с явным гастрономическим интересом, отчего мне становилось, мягко говоря, не по себе.

Один из них что-то сказал остальным при помощи жестов, указывая на Варса и Снорри, а затем кивнул в мою сторону. Другой лучник тут же натянул стрелу, направив на меня лук, я зажмурилась от страха и затаила дыхание, но в ту же секунду послышался свист.

Открыв глаза, я увидела, как двое охотников о чем-то спорили. Один из них в конце концов подошел ко мне и убрал стрелой волосы, заплетенные в косу, с моей шеи, открыв вид на татуировку. Второй нахмурился и покачал головой, а затем что-то сказал первому и натянул лук, но тот, что был рядом со мной, загородил меня своим телом.

— Я, э... — начала я, и он обернулся. — Вам нужен друид?

Они переглянулись. Тот, что хотел меня убить, плюнул себе под ноги и кивнул остальным. Другие же к тому моменту уже связали Варса и Снорри и погнали их вперед по тропе, в чащу леса.

Молодой парень, лицо которого было усеяно множеством шрамов, складывающихся в узор, пристально оглядывал меня, а также ступку с пестиком и остатки отвара в чарке. Наконец, он открыл рот и тихо прохрипел, а затем, прокашлявшись, шепотом спросил:

— Ты — друид?

Я кивнула в ответ.

— Помоги.

Я снова кивнула, и после этого он протянул мне руку, помогая встать.

Они явно куда-то спешили, и поэтому почти все вещи, что были у нас собой, нам забрать не разрешили. Я успела лишь закинуть на плечи свой рюкзак, в котором самым ценным был мешок с травами, а мой лук и колчан взял с собой парень, заступившийся за меня.

Вслед за другими охотниками мы не пошли, но побежали по лесной тропе. Понятия не имею, чем продиктована такая спешка, однако, учитывая то, что им понадобился друид, могу предположить, что у них есть раненые.

— Эй! — окликнула я своего нового спутника. — Как тебя зовут?

— Не говори, если нечего сказать, — нахмурившись, агрессивно ответил он.

— Но имя-то у тебя есть? — продолжала я. — Постой! Какая помощь вам нужна?

— Не говори! — зло прошипел он, оглянувшись через плечо, и схватил меня за руку, буквально утаскивая за собой. — Идем к святому месту. Не говори!

Все становилось все страннее и страннее, но когда за время нашего путешествия было иначе?

Мы бежали по лесной тропе, наверное, около двадцати минут, пока основной отряд не свернул с нее, углубляясь куда-то в чащу леса. Я на секунду остановилась, хотела было сказать, что для меня это плохая идея, но ведущий меня охотник потянул за собой, и я, нервно прикусывая губу, побежала следом.

Вскоре мы выбежали на небольшую полянку, и, еще подбегая к ней, я услышала то, чего не слышала с самого Скагена — впереди лаяли собаки. Поляна была заставлена огромным количеством небольших колесниц, в каждую из которых были запряжены три-четыре огромных пятнистых черно-серых собаки. Мне они напомнили породу, которая считалась невероятно красивой в том, другом мире — хаски, но эти звери были еще крупнее их и, в отличие от "земных", эти могли лаять, а не только подвывать.

Киру осторожно положили в одну из колесниц, в то время как Варса и Снорри буквально толкнули на них. Охотники Красного племени один за другим щелкали языками и собаки срывались с места, унося их в гущу леса. Меня, к счастью, в колесницу не кинули, а разрешили спокойно встать рядом с ее хозяином.

Он громко цокнул языком, и собаки, злобно лая, сорвались с места. От неожиданности я схватилась за талию охотника, пытаясь не упасть, ведь колесницу ужасно трясло, и она подпрыгивала на каждой кочке. К тому же стиль езды Красного племени не отличался аккуратностью — на некоторых поворотах нас чудом не опрокидывало набок.

Впрочем, как мне показалось, эти люди явно знали, куда ехать. Более того, скорее всего они знали этот лес как свои пять пальцев — слишком уже уверенно мы мчались по окутанной ночным мраком чаще, петляя между кривыми деревьями и глубокими оврагами.

— Так что... Ой! Так что вам надо? — спросила я, все так же крепко держась за охотника.

— Помощь! — крикнул он и снова цокнул языком, отчего собаки ускорились.

— Какая помощь, форр фан да?! — не выдержав, возмущенно воскликнула я. — И я не стану помогать, если ты не пообещаешь мне, что нас не убьют!

— Не мне решать, — спокойно ответил он.

Из темноты леса вдруг послышался волчий вой. Я испуганно огляделась и увидела, как в лучах лунного света сверкают глаза рыжих волков, несущихся на всей скорости по обе руки от нас.

Кто-то из охотников впереди просвистел, и в ту же секунду несколько других выпустили упряжь из рук и быстро выпустили в темноту несколько стрел. Послышался жалобный вой, скулеж, и волков, преследующих нас, поубавилось на несколько особей.

— Дай мне помочь! — крикнула я. — Я лучница!

— Нет! — рявкнул охотник. — Ты — добыча!

— Дай помочь, — уже серьезнее сказала я, приставив острие ножа к его животу.

Именно этим и удобны длинные волосы — в густой косе можно спрятать уйму вещей, и мало кто догадается, что они там. Разумеется, быстро нож из волос не достать, ведь он был обмотан тканью, чтобы не отрезать их, но в такие вот моменты это очень помогало.

— Бери мой лук, — сквозь зубы процедил он, и я убрала лезвие.

Быстрыми движениями рук я сняла с его плеча оружие и вынула стрелу из колчана у него на поясе. Лук его был необычным, сильно отличался от моего — древесина была серая, скорее всего из этого леса, а с внутренней стороны на плечи были приклеены сплющенные половинки рогов какого-то животного.

Я натянула тетиву и прицелилась в темноту. Как раз в этот момент из чащи выскочил волк, клацая зубами и кидаясь на наших собак, и я выпустила стрелу, которая со свистом пробила ему грудь. Сила этого лука была в разы больше моей, и, черт возьми, теперь мне стало интересно, почему!

Мы мчались вперед, а я с охотниками отстреливалась от стаи волков. Их становилось все меньше, пока, наконец, оставшиеся не убежали прочь, поджав хвосты — явно поняли, что эта добыча им не по зубам.

Мы же все продолжали углубляться в лес, и я уже начала было подозревать, что они довезут нас прямиком до Белой крепости, но мое предположение было вскоре развеяно. Колесницы впереди замедлялись, одна за другой они проходили по узкому мосту через небольшую лесную речку, а уже за ней охотники один за другим спрыгивали на землю.

Киру сразу унесли прочь, а вот нас с парнями повели дальше вдоль берега. Деревьев вокруг становилось все меньше, а в свете луны я увидела, что нас окружают крутые скалы лага два в высоту, а в красной траве тут и там виднеются цветы, спрятавшие свои бутоны на ночь.

Вскоре мы вышли к берегу небольшого озера, с трех сторон окруженного скалами. Место было по-настоящему прекрасное: водную гладь разрывал небольшой водопад, ниспадающий со скал, а с других сторон к пруду тянулись поблескивающие нити ручьев.

На берегу, опустив ноги в воду, сидела молодая рыжеволосая девушка в окружении нескольких охотников, которые то и дело нервно оглядывались по сторонам. Завидев нас, они помахали в знак приветствия и начали о чем-то быстро переговариваться на языке жестов. Я же потянула своего проводника за рукав и сказала:

— Еще раз повторю: я не стану помогать, если нам не гарантирована безопасность.

— Не мне решать, — как и прежде ответил он.

— А кому, форр фан да?!

— Ей.

Он кивнул на девушку, тело которой было охвачено судорогами. Не слышно было ни стонов, ни плача, но она явно испытывала огромную боль и едва сдерживала крик.

Мой проводник что-то сказал остальным на языке жестов, и те недоверчиво посмотрели на меня. Я же лишь испуганно оглядывалась вокруг, замечая, как из чащи к нам выходят все больше и больше лучников Красного племени. Всего здесь, на берегу, собралось, наверное, человек двадцать, если не считать нас с пиявками.

— Ты друид? — обратился ко мне мужчина лет сорока.

Пристально взглянув ему в глаза и затем оглядев с ног до головы, я мысленно подметила еще одну особенность этого народа: у мужчин было абсолютно гладкое лицо, бороды и усы у них не росли от слова совсем. А из-за длинных волос особо юных мальчиков было сложно отличить от девушек. Впрочем, как я поняла, девушка здесь была всего одна — та, что сидит на берегу.

— Да, — ответила я наконец, — друид.

— Мы не доверяем колдунам, — прищурился он и цокнул языком, оглядываясь на окружающих его охотников. — Но говорят, вы умны.

— Смотря что от меня требуется.

Он понимающе кивнул и жестом пригласил меня пройти к озеру.

Еще подходя к девушке, я заметила большой округлый живот и поняла: она рожает. А если им понадобилась помощь друида, значит, роды идут не так, как надо.

— Привет, — тихо сказала я, подходя к ней. — Я друид.

Девушка ничего не ответила мне. Она с силой жмурилась, лицо было красным от напряжения, а по щекам стекали слезы. Она тяжело дышала, но сдерживала стон так, как не смогла бы сильнейшая из моего племени.

— Согласна, не лучшее время для знакомства... — вздохнула я. — Позволь...

Я протянула руку чтобы приподнять подол ее платья, как тут же ко мне кинулись несколько охотников, натягивая свои луки. Я обернулась и увидела, что несколько других, включая старого мужчину и моего проводника, встали между мной и ними, не подпуская ко мне.

Вздохнув, я наконец приподняла подол ее платья и увидела, что ее бедра были залиты кровью, и она все продолжала течь. Увы, но Хьялдур не обучал меня навыкам акушера, но даже так я понимала, что такое количество крови было отнюдь не нормальным.

— Сколько она уже пытается родить? — я обратилась к охотникам.

— Солнце было еще высоко, когда начала, — с обеспокоенным видом ответил мужчина.

— Уже должна была родить... — прошептала я себе под нос, нервно прикусывая губу. — Что-то не так.

— Принесем жертву Всематери! — воскликнул кто-то из молодых охотников.

— Не говори, если нечего сказать! — рявкнул на него тот, что встал на мою защиту. — Не дорос еще болтать!

— Нельзя верить колдунам! — закричал другой.

— Тихо! — крикнула я, заставив замолчать их всех. — Я помогу вам! Слышите?! Нужно развести огонь, нужно... Форр фан да... Нужно много воды вскипятить!

Когда я сказала это, то услышала тихий всхлип откуда-то снизу, а затем почувствовала руку девушки, коснувшуюся моей ноги. Я взглянула на нее сверху вниз и увидела, что она улыбается сквозь слезы, а потрескавшимися, сухими губами она тихо прошептала:

— С-спасибо...

Увидев это, даже те охотники, что хотели принести нас с пиявками в жертву, опустили оружие. Старый кивнул им, и они тут же разбежались прочь выполнять мое поручение.

Дима, я взываю к тебе. Услышь мой зов. Услышь мои мысли!

"А?", — лениво ответил мертвец в голове.

Помоги мне.

"Пф-ф-ф!", — усмехнулся он. — "Ты думаешь, я акушер?"

Вспомни... Черт, вспоминай маму! Вспоминай!

Лишь стоило мне подумать о своей матери из прошлой жизни, как голову сковало резкой волной боли, и задрожали от внезапной слабости колени. Все-таки копошиться в чужой памяти было довольно трудно и опасно.

Вспоминай. Ты появился на свет не естественным путем, Дмитрий. Вспоминай же...

По вискам еще раз ударила боль, и я упала на колени, держась за голову. Казалось, словно внутри меня все пульсирует, а зрение в такт этой пульсации темнело и прояснялось.

"Я не помню свое рождение!", — вскрикнул от боли покойник. — "Прекрати!"

Вспомни. Тебе четыре. Ты с мамой на море. Она ругает тебя за то, что ты лезешь в воду без нарукавников. Ты виновато опускаешь взгляд. Когда она гладит тебя по голове, ты медленно поднимаешь его, оглядываешь эту женщину. Что ты видишь?

"Хватит! Хва-а-атит!", — завопил Дима. — "Это слишком больное воспоминание!"

Ты поднимаешь взгляд и видишь... Видишь... Видишь! Ты видишь тонкий горизонтальный шрам, прямо над лобком. Выходит, нижняя часть живота, примерно... Черт возьми, какого хрена ты ничего не помнишь?!

Я отпустила воспоминания и упала на четвереньки, пытаясь отдышаться. Боль постепенно утихала, и я достала из мешочка с травами немного наперстянки, принявшись жевать ее и обдумывать предстоящую операцию.

Кесарево сечение изобретут спустя тысячи лет. Должны изобрести. Я же открою его сегодня.

Нет времени думать. Лишь только боль ушла, я принялась готовиться к предстоящей операции. Пусть у меня и не было всего, что было нужно для подобного, зато мои руки уже не раз бывали по локоть в крови и теперь не дрожали так, как дрожали руки алкоголика, которым я была в прошлой жизни. Я смогу это сделать.

Когда наконец развели костер, я принялась кипятить воду в глиняном горшке, и в нем же кипятить нехитрые инструменты — нож, костяную иглу и тонкую хлопковую нить, которой обычно зашивали раны друиды. После этого я тщательно помыла руки с твердым мылом и взялась за уже стерильный нож.

— Не дергайся, — строго сказала я девушке и приподняла подол платья.

Тщательно отмыв ее мыльной водой от крови и грязи, я как следует намылила ее лобок, а вместе с ним и свой нож. Разумеется, в эту эпоху никто не заботился тем, чтобы ухаживать за растительностью между ног, но перед операцией, насколько я знаю, от нее обязательно нужно избавиться.

Натянув капюшон друида, я стала аккуратно выбривать лобок и нижнюю часть живота девушки. Было непросто делать это, когда из света у тебя только костер да пара масляных ламп, которые прямо у твоего лица держат трясущимися руками мужчины, но после нескольких минут мучений и пары порезов мне удалось более-менее избавиться от лишней растительности. Еще раз промыв нож с мылом, я оставила его в кипящей на костре воде и взяла пучок сушеной конопли, который приготовила заранее.

Стиснув и скрутив его посильнее, я зажгла дурман-траву от огня и принялась махать ей перед лицом роженицы, негромко напевая заклинание, которому меня научил Хьялдур. Вряд ли в нем было что-то волшебное, но, прислушиваясь к монотонному песнопению, человек быстрее расслабляется и отправляется в нирвану от едкого дыма.

— Гаррум веди офо ир... Гаррум веди офо аус...

Вскоре взгляд девушки стал более туманным, и она медленно легла на мягкую траву. Ее дыхание стало более ровным, тело уже не так дрожало от боли, но все еще возникали редкие спазмы, и потому я обратилась к охотникам:

— Держите ее за руки и ноги. Ребенок не выйдет сам, его нужно вытащить.

— Она ее убьет! — воскликнул молодой охотник.

Тот же, кто попросил меня о помощи, лишь шикнул на него, призывая замолчать, и отвесил ему звонкий подзатыльник.

Вашу ж мать... Не на это я рассчитывала, когда уходила на север!

Глубоко вздохнув, я стиснула зубы и крепко обхватила пальцами рукоять ножа. Пусть они и убьют меня если я не справлюсь, но это значит лишь то, что я должна приложить все усилия, чтобы мать и ребенок выжили.

Наконец, когда девушку зафиксировали четверо крепких парней, я стала медленно, стараясь не давить слишком сильно, делать горизонтальный разрез на вздувшемся животе. По моим рукам побежала горячая кровь, капая на землю, но я продолжала, пока наконец не разрезала живот до конца. Едва подрагивающими от волнения руками я раздвинула кожу в сторону, а за ней аккуратно отодвинула содрогающиеся в спазмах мышцы. Прямо за ними виднелся большой, вздутый родовой пузырь, и я, снова взявшись за нож, принялась делать надрез и на нем.

Здесь медлить уже было нельзя, не хватало еще занести инфекцию в тело, и поэтому я стала быстрее резать тонкую пленку. Из вскрытого пузыря хлынула прозрачная жидкость и вскоре я увидела краснокожего младенца, который не мог выйти из матери потому, что был повернут в матке не той стороной. Я аккуратно обхватила его руками, придерживая крохотную голову, и стала вытаскивать наружу. За ним тянулась длинная пуповина, а за ней виднелась тонкая синеватая плацента. Взяв в руку нож, я одним движением руки перерезала пуповину и быстро затянула ее нитью у самого пупка. И когда я наконец закончила с младенцем, то он оглушительно закричал, как и я когда-то осознавая свою участь быть рожденным в этом мире. Крохотная ручка цепко вцепилась в мой палец, отчего я невольно улыбнулась, но на этом операция не закончилась, и потому я передала младенца стоящему рядом мужчине.

После этого я рукой вытащила из утробы плаценту и остатки пуповины — резать их не пришлось, они легко отделялись от плоти. Выбросив их прочь, я отбросила нож в сторону и на всякий случай быстро вымыла руки с мылом, а затем взялась за иглу с уже продетой в нее нитью.

Увы, но не существовало в этом мире саморассасывающихся шовных материалов, а значит придется довольствоваться тем, что есть. Глубоко вздохнув, я стала ловкими, отточенными за годы практики движениями быстро зашивать матку девушки, а затем, когда с ней было покончено, принялась зашивать и сам живот. И лишь когда последний стежок был затянут, а кончик нити крепко связан в узел, я медленно отползла от девушки, все еще приходящей в себя от дурмана, и упала на траву, тяжело дыша.

Вашу ж мать, я сделала кому-то кесарево сечение! Я, форр фан да, настоящий хирург!

Открыв глаза, я взглянула на девушку и на мужчину, стоящую рядом с ней с младенцем на руках. На мой скромный взгляд, это был обычный, крепкий ребенок без каких-либо отклонений. Впрочем, если бы мы не добрались досюда так скоро, то все могло бы закончиться куда плачевнее.

— Девочка! — радостно воскликнул мужчина, и окружавшие его охотники, улыбаясь, по очереди касались его плеча. — Это девочка!

— Мф... — простонала ее мать, мотая головой. — Ика...

— Тебя зовут Ика, доченька! — радостно воскликнул отец. — Ика, дочь Нэны!