Белый край

Глава 32: Оружие будущего

Самым сложным оказалось, внезапно, придумать, как именно сделать то, что я задумала.

Дело в том, что конструкция именно водяного пистолета, такого, каким играются дети в другом мире, слишком сложная, чтобы повторить ее здесь в условиях отсутствия нормальных ресурсов. Говоря проще, из материалов у меня была только древесина (которую Вигдис с большой неохотой выделила для проекта), кожа и медные гвозди. Плюс ко всему была еще разнообразная требуха из тел людей и животных, такая как кишечники, сухожилия и прочие внутренние органы.

— И хрен ли тут думать-то? — не унимался голос у меня в голове. — Не помнишь, как из бутылок водометы делали в детстве?

Наши с ним споры касательно нового изобретения стали обыденной, привычной вещью. Я, надо сказать, даже не была против этого — всяко лучше думать вдвоем, пусть и будучи двумя сторонами одного и того же человека.

— Ты идиот, что ли? — вздохнула я. — Кожа — не пластик. Когда ты берешь бурдюк в руки, он легко из них выскальзывает, его сложно держать прямо и целиться.

— Так сделай его из более толстой кожи!

— Чтобы на него вообще надавить нельзя было? — уже не сдерживаясь, засмеялась я. — Я тебе напомню, что идея отмерять сантилаги путем перебора была ТВОЕЙ, алкоголик безмозглый!

— Вот обижусь и уйду, — проворчал он, и в голове у меня возник образ, как он обиженно скрещивает руки на груди. Мне же от этого становилось лишь смешнее. — Уйду, да!

— Далеко уйдешь-то, Дима?

— Все, хватит, думай давай!

Я продолжала перебирать все возможные варианты и прототипы, но у всех их был хотя бы один существенный недостаток. В какой-то момент я задумалась даже над тем, чтобы просто сделать огромный деревянный шприц, но быстро отбросила эту идею, так как не смогла бы создать внутри хотя бы какое-то подобие вакуума и герметичности.

Впрочем, эта идея сильно помогла с последующим опытным образцом. Суть концепта заключалась в том, чтобы объединить прошлые наработки в одну: шприцеподобная емкость, выполняющая роль корпуса, внутри которой находился бы бурдюк с водой.

— А вот это уже может сработать, — задумчиво протянул мертвец. — Но надо изготовить первый образец как можно скорее, времени в обрез.

— Знаю-знаю, — вздохнула я. — Придется отпроситься с кухни на пару дней.

Надья, мягко говоря, была недовольна такой просьбой с моей стороны. Оно и понятно: кормить целый гарнизон было тяжело, даже вдвоем нам иной раз приходилось торопиться, когда что-то шло не так. К тому же поступление пара на кухню было ограничено тремя сменами в день: каждая смена ломает лед над мертвецом с горящим сердцем, и тогда гейзер пышет жаром на полную мощность. В остальное время вода в котле могла и вовсе не закипеть, настолько мало было тепла.

— Надья, пож…

— Цыц! — резко оборвала она мою просьбу. — Ну ворба куть поци!

— Драп, уйта, — я виновато опустила голову, вспомнив, что сама просила говорить со мной на языке гетов. — Ведда друмуль?

Надья вздохнула и покачала головой. Вместо ответа она лишь махнула рукой в мою сторону, намекая, что я могу идти. От радости я подскочила на месте, подбежала к ней и, крепко обняв за шею, поцеловала в щеку, а затем сразу же побежала прочь.

— Мульцум! — поблагодарила я ее напоследок.

Теперь у меня наконец-таки было время. Именно его мне постоянно не хватало с самого момента, как я появилась в этом мире. На меня всегда давят самые разные факторы, события, которые вот-вот случатся, и всякий раз мне едва удается успеть к этому подготовиться. Так было и сейчас — по словам Вигдис, согласно ее расчетам достаточно долгая для атаки ночь наступит уже через две недели. А это значит, что у меня самой осталась максимум неделя для того, чтобы убедить всех в эффективности своего изобретения и потребовать помощи в изготовлении еще пары десятков штук.

Но сейчас нужно было сконцентрироваться на работе. Самим устройством я занималась на складе, что не очень-то помогало в силу того, что здесь не было никакого отопления. Ножом орудовать приходилось в толстых варежках, из-за чего рукоять то и дело норовила выскочить у меня из рук. Но Вигдис, как назло, не разрешила мне заниматься изготовлением водяной пушки где-либо еще: по ее словам, другого места просто не было, а здесь я хотя бы никому не мешала.

Щеки и нос краснели от мороза, и я постоянно шмыгала, пока вырезала вытянутый корпус в форме прямоугольного параллелепипеда. С обеих малых сторон в корпусе находились отверстия — одно для выхода «дула», второе для деревянного поршня.

Внутри самого корпуса располагался бурдюк с водой из тонкой кожи. На морозе он легко становился твердым и ломким, поэтому вода, которой мы будем стрелять, должна быть теплой — кипяток не подходит в силу слишком большой разницы температур, к тому же он при стрельбе на морозе мгновенно превращался в снег, чего нельзя сказать про слегка подогретую воду.

Бурдюк внутри фиксировался с двух сторон — со стороны «дула» орудия его открытая часть была приклеена к корпусу при помощи клея из смолы и измельченного древесного угля. С другой стороны «бак» тем же самым клеем крепился к поршню, который свободно перемещался внутри корпуса и прижимал бурдюк к передней стенке, выдавливая из него воду.

Горлышко же бурдюка я также заклеила смоляным клеем и тонкой костяной иглой проделала крохотное отверстие — таким образом вода будет выстреливаться тонкой, мощной струей.

Наконец, когда опытный образец был закончен, я облегченно вздохнула и наконец-таки спокойно села передохнуть. На всю конструкцию у меня ушло четыре дня, с учетом того, что в качестве исходного материала мне выделили целое бревно — нужно было вырезать все части вручную. Но теперь, наконец-таки, можно было испытать мое изобретение, для чего я принесла оружие вниз, к гейзеру.

Разбавив кипящую воду источника холодной водой из кувшина, я опустила в нее передний конец пушки и потянула за поршень на себя. Приходилось прикладывать огромные усилия, но вода постепенно набиралась в бурдюк, а рычаг все дальше и дальше выходил из корпуса орудия. Наконец, когда плоская часть поршня уперлась в заднюю стенку, я взяла оружие двумя руками, пытаясь прикинуть как удобнее будет из него стрелять. Глубокий вдох, и…

Нажав на поршень, я выпустила мощную струю воды, которая пролетела через весь зал и туго хлестнула ледяную стену с другой стороны. От радости я подпрыгнула на месте, едва не выронив при этом пушку, и во весь голос закричала:

— Получилось!

Мертвец в моей голове тоже улыбался. Сейчас я могла чувствовать его мысли — его переполняла радость, вызванная тем, что я наконец-таки смогла что-то сделать сама, что я перестала быть принцессой, которую надо спасать.

Крепко держа пушку под мышкой, я понеслась наверх, на стены, где сегодня дежурили Варс и Бруни. Взбегая по узкой ледяной лестнице я едва не столкнулась лоб в лоб с одной из девушек, застрявших здесь, по имени Керма.

— Прости! — выкрикнула я, не оборачиваясь, и побежала дальше.

Дыхание быстро сбивалась, ноги устали, но я все продолжала бежать. Энергия переполняла меня, и когда я наконец-таки выбежала на внешнюю стену, то буквально кинулась Варсу на шею, крепко его обнимая.

— Получилось! Я смогла!

Мальчик нервно засмеялся и, похлопав меня по спине, мягко отстранился. По одному его взгляду было понятно, что ему невдомек, почему же я так рада.

— Смотри! — выкрикнула я и направила пушку в сторону заснеженной пустоши.

Варс и Бруни с интересом разглядывали орудие у меня в руках, а я поудобнее взялась за корпус и схватила крепкой хваткой ручку рычага. Когда я на него нажал, тонкая, тугая струя ударила вдаль, лагов на пятьдесят, а то и больше, после чего она начинала терять энергию, рассеиваться и падать вниз.

— Охренеть, — недоуменно произнес Бруни, почесывая густую шерсть на лбу. — А зачем э…

Но не успел он договорить, как я направила пушку на него и выстрелила ему в лицо. Мохнатый едва успел зажмуриться и стал прикрываться руками, но я лишь продолжала «стрелять», звонко смеясь.

— Вот зачем, Бруни! Мы лишим их зрения, покроем льдом их глаза!

— Нихера у тебя не получится, — вздохнула внезапно появившаяся на стене Вигдис. — Молодец, сделала игрушку, а теперь марш на кухню, мелочь бесстыжа…

Но и ее дослушивать до конца я не собиралась — нажав на рычаг, выстрелила струей воды ей в лицо. Она попала ей в нос, отчего Вигдис закашлялась и сплюнула себе под ноги, а затем, зло глядя на меня, двинулась ко мне, сжимая кулаки.

— Разве ты не видишь?! — воскликнула я, отбегая на пару шагов назад и снова стреляя ей в лицо водой. — Посмотри правде в глаза, Вигдис! Оно работает! Мы можем сильно ослабить их первые ряды!

— Майя! — взревела Вигдис и побежала в мою сторону.

— Да стой ты, медвежатина лохматая! — завопила я в ответ и перешла на бег, одновременно отстреливаясь от командира.

Но она оказалась куда быстрее и проворнее, чем казалась из-за своей огромной фигуры. Вигдис быстро нагнала меня и схватила за шиворот, поднимая над землей. Краем глаза в этот момент я заметила, как тут и там из проходов в крепость высовываются головы моих товарищей, пришедших на шум.

Вигдис замахнулась на меня раскрытой ладонью, хотела было влепить звонкую пощечину, как вдруг ее руку схватил Сих, темнокожий воин. Командир взглянула на него, а он лишь покачал головой. К его мнению Вигдис всегда прислушивалась и поэтому поставила меня обратно на землю.

Сих протянул руку в мою сторону, и я отдала ему водяную пушку. Воин с интересом принялся ее разглядывать, вертеть в руках, а затем вдруг навел «дулом» на Вигдис и, нажав на рычаг, выстрелил ей в лицо.

Я и все присутствующие не просто засмеялись — даже в лучших конюшнях гетов, наверное, никогда не слышали такого ржания.

— Ах ты… — протянула Вигдис и резко выхватила пушку из рук Сиха, а затем выстрелила в него в ответ. Я засмеялась еще сильнее, сгибаясь от хохота, но в этот момент она выстрелила и в меня. — И ты получай!

Вигдис пошла вразнос, принявшись поливать водой всех, кто попадался ей на глаза. Защитники крепости, громко смеясь, кинулись врассыпную, но то и дело тугая струя воды настигала то одного, то другого.

Когда вода в пушке наконец-таки закончилась, Вигдис устало упала на ледяной пол, едва не задыхаясь от смеха. Впервые я видела ее настолько счастливой, и в голове даже пронеслась мысль о том, что, пожалуй, в этой крепости очень не хватает вот таких вот маленьких, беспечных моментов, когда можно забыть про борьбу и просто побыть детьми.

Но вскоре командир успокоилась и медленно встала на ноги. Взглянув сперва на меня, а затем на пушку, что она все еще держала в руках, она спросила:

— Думаешь, сработает?

— Я уверена, — кивнула я. — Но нужно сделать еще. Одна я не справлюсь.

Вигдис тяжело вздохнула и вернула мне сделанное мной оружие. Наконец, окинув взглядом всех собравшихся, сказала:

— Ну, кто будет помогать вороненку?!

Крепость взорвалась гомоном одобрительных криков, а я в этот момент буквально светилась от счастья. У меня получилось, а значит мы победим.

Всю следующую неделю все тратили все свое свободное время на помощь в изготовлении водометов. Мужчины вырезали корпуса и поршни, женщины обрабатывали кожу и делали из нее бурдюки для воды. Я, впрочем, лишь контролировала процесс в свободное время, так как мне все еще нужно было помогать на кухне. Все может подождать, кроме пищи — воинов нужно кормить, иначе нет никакого смысла в борьбе.

Из тех материалов, что у нас были, удалось сделать еще пятнадцать водяных пушек. Дерево было в огромном дефиците, поэтому Вигдис не одобрила создание еще орудий, чтобы каждый был вооружен водометом, но это и не было важно. Шестнадцати пушек должно было хватить для того, чтобы значительно ослабить первую волну противников при осаде, а значит битва обещала быть гораздо легче, чем могла бы быть.

Но время шло, и с каждым днем тревога все возрастала. На горизонте каждую ночь мы теперь видели отряды мертвецов, которые патрулировали условные границы между миром живых и мертвых. И с каждой ночью они подходили все ближе и ближе, с каждой ночью их становилось все больше. Особую тревогу вызывало и то, что среди них мы видели большое число тех, что были полностью покрыты обсидианом — сражаться с такими было тяжело, их тела сами по себе были прочной броней, которую было не пробить копьями. К тому же, они отличались гораздо большей физической силой, не чувствовали боли и не испытывали страха, как многие из мертвого войска.

В вечер перед атакой мы собрались на ужин, и каждый сейчас понимал, что, возможно, для некоторых он станет последним. Создание пушек прибавило уверенности защитникам, но тем не менее мы все сидели в тишине, пытаясь не поддаться страху и не думать о том, что грядет.

Нас было слишком мало. Два десятка людей, пусть и имеющих странное, но эффективное оружие, тактику и защитные укрепления, все же казались песчинкой по сравнению с армией, которая на нас надвигалась.

Никто сейчас не хотел говорить. Даже Вигдис не пыталась толкать пафосные речи, а вместо этого наедалась как в последний раз. Лишь когда она отложила пустую тарелку в сторону, я услышала, как командир негромко обратилась ко мне:

— Ты все еще не видишь глаз во снах?

Я покачала головой, вздохнула. Вигдис цокнула языком.

— Значит в тебе действительно что-то есть.

В обеденном зале повисла мертвая тишина. Ужин был окончен, некоторые уже покинули зал и таскали на стены большие глиняные вазоны, наполненные теплой водой.

И в миг перед бурей крепость едва ощутимо задрожала. Мертвецы внутри стен пришли в экстаз, чувствуя, как их собратья подходят к нам для решающей атаки.

— РА-ЗЕ-РИ! — раздался наконец крик часового.