Белый край

Глава 19: Шутники

Утро в Черных горах было холодным. Высокий ветер завывал меж мрачных скал, и казалось, что весна в эти края не приходит никогда. Тем грустнее было взглянуть назад, туда, откуда мы пришли, в страну, где лето уже вот-вот придет и пригреет светловолосых людей теплом лучей яркого солнца. Но не нас. Впереди нас ждет лишь холод, и он начинается здесь.

Тепло — вот что я почувствовала в это утро, отчего и проснулась. Странное, расползающееся по телу тепло, от которого по спине бежали мурашки. Это то, чего никак не могло быть в этом краю, и все-таки я это чувствовала.

Я медленно открыла глаза. Сон, что снился мне, скрылся за горизонтом, и теперь я слышала лишь хриплое дыхание и тихое журчание влаги.

На меня определенно кто-то мочился.

— Форр фан да! — вскрикнула я, вскакивая на ноги.

В нос ударил едкий, омерзительный запах мочи, да такой, что во всем севере не сыскать человека, способного так сильно вонять. От моего крика пиявки тут же проснулись и вскочили на ноги. Мы спали с оружием в обнимку и потому быстро были готовы к бою, но вокруг ничего не было. Лишь острые черные скалы.

— Фу... — протянула Кира, поморщившись.

— Покажись! — воскликнула я, натягивая тетиву своего лука.

Но сколько бы я ни вглядывалась в окружающие меня холодные скалы, сколько бы ни искала мерзавца, посмевшего так бесстыдно опорочить спящую меня, я не могла никого увидеть.

— Хе-хе-хе, — раздался высокий, словно искаженный хриплый голос. Словно кто-то от души вдохнул гелия из воздушного шарика. — С днем рождения!

Я мгновенно повернулась в сторону звука и выпустила стрелу, не целясь. Каменный наконечник звонко оцарапал черный камень, но и там никого не было.

— Это грубо! — раздался тот же голос с другой стороны.

Но, взглянув туда, я все еще не могла никого найти.

— У тебя сегодня день рождения?! — радостно воскликнула Кира и хотела было меня обнять, но, подумав, все-таки не решилась, зажимая нос двумя пальцами.

— Я... — протянула я, вспоминая календарь, который вела вместе с Хьялдуром. — Да, сегодня... Во имя богов, что здесь происходит?!

— Это подарок! — снова раздался высокий насмешливый голос. — Идем, скорее-скорее! А я буду рассказывать шутки!

— Эта вонь... — поморщилась я, едва сдерживая рвотные позывы. — Боги...

— Нет времени отмываться, — пробасил Снорри, разбирая плащ-палатку. — Да и воды лишней нет.

— И не отмоете! — засмеялся голос шутника. — Идем, идем!

В эту минуту все, чего мне хотелось, так это провалиться под землю от стыда. И, разумеется, сходить в баню — просидеть бы в ней пару часов сейчас, форр фан да...

Но голос был прав, нельзя терять ни минуты более. Позавтракать мы успеем и в пути, если, конечно, сможем есть при такой невыносимой вони. От запаха, которым моя одежда буквально пропиталась, резало глаза, и из носа текла вода, но и переодеться было решительно не во что.

Спешно собрав свои вещи, мы наконец-таки выдвинулись вперед. Кто его знает, что еще может взбрести в голову этому идиотскому голосу?

Подниматься вверх по узкой горной тропе было тяжело. Склон был крутой, а камни скользкими от утреннего тумана, и поэтому приходилось смотреть в оба, чтобы не упасть на очередном уступе. Не помогал и вечно пищащий где-то неподалеку голос, который все это время, как и обещал, не переставал рассказывать шутки.

— Эй-эй! — снова начал он, хрипло посмеиваясь. — Что сказала Соленый Ворон, когда узнала, что холмы у черных гор все в пчелах?

— Удиви... Меня, — сквозь одышку произнесла я, скрипя зубами.

— Ж-ж-жуткое дело! — воскликнул голос, заливаясь мерзким, ехидным смехом.

— Откуда ты столько про меня знаешь?! — не выдержав, закричала я, наплевав на то, что так я рискую привлечь к нам ненужное внимание. — Кто ты такой?!

— А мы всегда знаем, как хорошо пошутить, хе-хе-хе, — продолжал хихикать он. — О, придумал-придумал! Специально для тебя! — голос прочистил горло и громко харкнул. — Заходит как-то в бар ковбой, а двое, что сидели у барной стойки, переговариваются. "Это ж неуловимый Джо!", — говорит один. "А почему он неуловимый?", — спрашивает второй...

— Майя, что он говорит? — непонимающе взглянула на меня Кира.

И только в этот момент я осознала, что последнюю шутку он произносит на чистом русском.

— Какого... — только и смогла произнести я.

— "Так а нахер он кому нужен?!" — закончил анекдот мерзкий голос и залился смехом, задыхаясь.

— Откуда?! — завопила я. — Откуда ты знаешь этот язык?! Откуда знаешь, кто такие ковбои?!

— Я же говорю — мы всегда знаем, как хорошо пошутить. Так вот, заходят, значит, в бар...

— А-а-а! — закричала я, хватаясь за голову и тяжело дыша. — Прекрати! Прекрати-и-и!

Мне хотелось смеяться и плакать одновременно. Никогда бы в жизни не смогла подумать, что анекдоты станут для меня худшей пыткой на свете. Но я клянусь всем, что у меня есть — лучше бы мне сейчас выдергивали ногти.

Варсу и Снорри пришлось взять меня под руки, потому как сама я идти уже не могла. Голос, звучащий будто бы отовсюду, сводил меня с ума, и моя грудь то содрогалась от невыносимого, неконтролируемого смеха, то мое дыхание сбивалось от плача, полного отчаяния.

— Хватит! — взмолилась я, захлебываясь слезами.

— ..."Да, имя-то не татарское!".

Я вновь закричала от отчаяния.

Это уже не было просто плохими шутками. Не было обычной пыткой. Кто-то или что-то в этих горах издевалось надо мной. Оно забиралось ко мне в голову, заглушало все мысли, копалось в моей памяти. Голос пытался свести меня с ума, и у него это, стоит признать, получалось на славу.

— Хватит! — закричал Варс. — Не издевайся над ней, слышишь?!

— О-о-о! — протянул голос. — Кто это у нас тут такой храбрый, м? Защищает свою подругу... А если я расскажу ей, почему на самом деле ты так рвешься ей помочь, м?

— Н... Н-не надо! — неуверенно, но пытаясь казаться храбрым, выкрикнул волчонок. — Лучше шути надо мной! Давай, я вынесу это!

— Ты так в этом уверен? — ехидно усмехнулся некто. — Но ты ведь не именинник... А мне так хочется поздравить Майю с тринадцатилетием!

— Просто... Просто оставь ее! Не надо! Шути надо мной, надо мной, слышишь?! — продолжал кричать Варс, отчего я невольно улыбнулась. Это была первая искренняя улыбка за день.

— Ладно-ладно! — ворчливо ответил шутник. — Будут тебе шутки! Эй, Бин-бин!

— Ась, Дук-ним?! — раздался откуда-то из возвышающихся над нами скал второй голос, еще противнее и ехиднее прошлого.

— Тут мальчик шуток просит, а я уже занят девочкой! Можешь подсобить?

— К'нечно! — радостно ответил второй.

Твою мать. Твою мать!

— Твою мать! — закричала я. — Ва-а-арс!

И вскоре скалы вокруг нас наполнил гомон уже двух голосов, которые не прекращали осыпать нас шутками.

Варсу поначалу даже нравилось. Эти существа (если они таковыми являлись), действительно умели шутить так, чтобы шутка точно понравилась тому, кому она предназначается. Вот только спустя уже полчаса Варс заливался слезами, все так же продолжая хохотать и хватаясь за живот.

— Не-е-ет! Ха-ха-хах! — кричал он, пока изо рта у него стекали слюни от постоянного перенапряжения.

Я же к этому моменту и вовсе едва могла дышать. Смеяться уже не было сил, но то и дело живот напрягался от случайного короткого смешка от очередной шутки в мой адрес.

— Кир-вел! — прикрикнул один из голосов. — У нас тут один толстяк хмурится!

— Уже бегу-у-у! — завопил еще один голос. — Дус-бас, Дус-гас, тут еще рыжая одна, нужны самые отборные шутки!

— Есть! — синхронно раздались еще два голоса.

Мы пытались идти вперед изо всех сил, но каждый шаг давался с трудом. Путь по горам и так был труден — здесь черт ногу сломит, не то что дети, решившие отправиться на крайний север. А голосов, к тому же, становилось все больше и больше, и они явно не собирались прекращать этот аншлаг — воздух заполнился гомоном десятков и сотен голосов, наперебой рассказывающих шутки, смеющихся и спорящих друг с другом.

— Нет, там в конце была черепаха! — кричал один.

— Да нет же, улитка! — настаивал другой.

— У улитки не может дом гореть, она его на спине носит, болван!

— Точно! — зашипел, признавая ошибку, он.

Вскоре силы окончательно покинули нас. Все мы держались за животы, обливаясь потом и слезами, пока вокруг нас гремел целый оркестр омерзительных ехидных голосов. И они никак не хотели смолкать до тех самых пор, пока Снорри, беззвучно смеясь (ибо ни разу я не слышала, чтобы он смеялся в голос), не упал на землю, содрогаясь от боли в животе.

Не выдержав, я из последних сил приподнялась на согнутых руках и, не сдерживаясь, исторгнула из себя весь сегодняшний завтрак. Живот ужасно болел от смеха, все тело, казалось, стало ватным, и последний лучик надежды на спасение угасал где-то вдалеке. Свет вокруг меня меркнул. Вот он, конец — я выбиралась из множества передряг, но никогда не думала, что умру от смеха.

— Сто-о-оп! — тоном настоящего командира прокричал один из голосов. — Они готовы!

— Ну погоди, еще одну! — взмолился другой голос.

— Нет! — отрезал первый. — Они насмеялись! Дальше им страшно не будет!

— Думаешь, можно отпускать? — заговорщицким тоном протянул третий.

— Заткнулись! — продолжал командовать первый. — Да! Они готовы! Вперед, на север! Поднимайтесь, живее-живее!

Тяжело дыша, я стала медленно подниматься, оглядываясь. Не хватало только, чтобы они снова начали свою психологическую атаку. Второй такой я точно не выдержу.

Вокруг все так же было пусто. Я так и не смогла разглядеть в скалах никого и потому искренне думала, что сошла с ума. Да, пиявки тоже все это слышали, но откуда мне знать, что я сейчас вообще в сознании?

— Боги... — измученно простонал Снорри, медленно поднимаясь и оглядываясь вслед за мной.

Вскоре после нас встали и Варс с Кирой, поглаживая свои животы и вытирая слюни и сопли с лица рукавами. Вокруг было тихо, но это был тот редкий момент, когда тишина вокруг не пугала, а наоборот дарила покой и расслабляла. И лишь прохладный ветер все так же завывал в черных скалах.

— Идем... — прохрипела я пересохшими губами и приложилась к бурдюку. — Форр фан да, вода...

— Да, идем! — воскликнул один из высоких голосов. — Пошли, вода рядом совсем! Поднимайтесь!

— Тьфу... — только и произнес Снорри, нахмурившись.

— Сюда! — звал голос куда-то вперед, дальше по тропе.

И нам не оставалось ничего, кроме как следовать его указаниям. Ехидные смешки то раздавались где-то впереди, в скалах, то петляли вокруг нас, то вовсе звучали где-то далеко позади.

— Сюда-сюда! — продолжал звать он.

Я медленно взглянула в сторону, откуда прозвучал голос. Там не было ничего, кроме холодных, черных скал, на которых почему-то даже мох не растет. Монолитная шероховатая стена, непреодолимая преграда, еще и ведущая в сторону от тропы.

— Открывайте! — воскликнул голос.

И сотни других, повинуясь, забегали, как мне казалось, где-то прямо внутри горы. Словно эти существа всегда там и находились, внутри камня, и именно поэтому я никак не могла их увидеть.

Но вскоре скала, на которую я все это время так пристально смотрела, пришла в движение. Раздался низкий, приятный скрип камня, и она стала отъезжать в сторону, открывая темный проход, спрятанный за ней. Это был длинный естественный тоннель, пещера, стены которой были покрыты слабо светящимися в темноте голубоватыми грибами. И где-то там, в глубине горы, я слышала тихое журчание подземного источника. Наверняка где-то здесь берет свое начало великая река Паган.

Во рту пересохло, словно ни капли не было у меня во рту уже, наверное, неделю. Да и с бесконечными шутками я потеряла счет времени — может, мы шли по горам несколько часов, а может прошло уже несколько дней. Когда сходишь с ума, довольно трудно следить за днем и ночью, потому как ты погружен лишь в собственные страдания и бесконечный бред, которым теперь казалось мне все путешествие через горы.

— Пошло оно все... — прохрипел Снорри и едва не столкнул меня, проходя мимо и заходя внутрь пещеры.

— Нет, стой! — хрипло воскликнула я ему вслед. — Нельзя...

— Да все нормально, бэйба! — воскликнул из глубины горы ехидный голос. — Мы не как те придурки из лесов. Мы — народ цивилизованный. Давайте, пейте уже.

— Я иду... — тяжело вздохнула Кира и вошла внутрь.

Варс никак не решался последовать за ними и все поглядывал на меня. В его взгляде читалась немая мольба, жизненная необходимость войти туда, в пещеру, где журчит ледяной источник, но без меня и моего разрешения он войти был не готов.

— Ладно... — вздохнула я, кивая.

Варс схватил меня за руку и буквально потащил внутрь. Я боязливо оглянулась, ожидая, что каменная дверь сейчас начнет закрываться, однако проход все так же был широко распахнут и ничего не мешало нам вернуться.

Буквально через десяток лагов мы наткнулись на Снорри и Киру, жадно хлебающих воду, ключом бьющую из широкой щели в скале. Варс упал на четвереньки и вместе с ними прижался губами к спасительной влаге, но я все сдерживалась, оглядывалась, готовая бежать, если камень на входе вдруг придет в движение.

— Да брось ты, пф-ф-ф! — раздался из каменной стены голос. — Хотели бы, так уже бы вас тут закрыли. Пей спокойно.

Да и черт с ним.

Я, как и пиявки, упала на колени и стала жадно пить ледяную воду, от которой все мое нутро словно сковывало зимней стужей. Горло очень быстро начало болеть от холода, и даже сами мои внутренности словно остужались, замирали. Впрочем, не как у мертвецов — я прекрасно помнила ощущения смерти. Сейчас же это скорее был бесконечный покой и удовольствие, которое захлестнуло меня с головы до пят.

И вдруг я услышала то, чего боялась больше всего. Скрежет камня раздался позади, проход стал быстро уменьшаться, нас закрывали внутри пещеры.

Я тут же вскочила на ноги и понеслась к выходу. Впереди все еще мелькала узкая щель, сияющая дневным светом. Я смогу, я успею! Хотя бы руку..!

— Да ладно-ладно, шутим мы, — ехидно усмехнулся голос. — Чего так сразу нервничать-то?

— Да какого хрена вам от нас надо?! — закричала я во всю глотку, да так, что у самой уши закладывало.

— Нам? — наигранно-удивленно протянул голос. — Нет, это вам надо от нас!

— Я не понимаю... — тряхнула головой я.

— И не надо! — усмехнулся невидимый собеседник. — Поймешь еще. И вы это, грибочков возьмите. Дальше жрать нечего будет.

Каменная дверь стала неспешно отъезжать в сторону, вновь открывая проход наружу. Я облегченно выдохнула и устало съехала вниз, прижимаясь спиной к холодной каменной стене и закрывая лицо руками. Злые духи, холод, враги — все это меркло в сравнении с тем, что я пережила сегодня.

Пиявки выглядели не лучше — напившись, они разлеглись прямо на полу пещеры, тяжело дыша. Ни у кого из нас не было сил продолжать путь, а в голове были очень странные, противоречащие друг другу мысли. Никто не предупреждал нас о подобной опасности в этих горах, если только... Неужели никто не воспринимает эти голоса как опасность? Или же никто с ними до этого не сталкивался? И если они желают нам зла, то почему пустили в эту пещеру? Почему дали напиться из источника и почему не пытаются нас убить?

Вопросов становилось все больше, но ни одного ответа я так и не получила. Зато за подобными размышлениями я не заметила, как прошло какое-то время, и силы стали постепенно возвращаться ко мне. Я вновь почувствовала пронизывающий холод гуляющего меж скал ветра и поежилась, поглубже кутаясь в свой шерстяной плащ. Стоит отдать должное шутникам — благодаря ним мы совершенно не мерзли в пути, слишком сильно мы для этого смеялись. Да и сам путь, хоть и прошел в ужасных мучениях, тем не менее, кто знает, от чего они нас могли спасти.

Все это было слишком странно, чтобы осмыслить вот так быстро. Я взглянула на пиявок и увидела, как они неспешно поднимаются на ноги. Кира набирала воду в свой бурдюк, пока Варс с интересом разглядывал светящиеся грибы.

— Майя, — обратился он ко мне, не оборачиваясь. — А что это за грибы такие?

— Не знаю, я таких не видела, — честно ответила я. — И Хьялдур не рассказывал.

— Съедобные, как думаешь? — задумчиво протянул Варс.

— Понятия не имею. Но мы их с собой возьмем. Впереди долгий путь.

Еще спустя, наверное, минут двадцать, мы наконец-таки восстановили силы и были готовы продолжить путь на север. Я за это время набрала грибов, аккуратно срезая их ножом, отчего они тут же прекращали светиться и теперь выглядели как обычные грибы с поправкой на то, что были голубыми.

Вскоре мы снова закинули на плечи наши рюкзаки, взяли свое оружие и беспрепятственно вышли из пещеры на свет, щурясь от ярких лучей солнца, бьющих по глазам. Впрочем, ярким оно только казалось — небо было затянуто тяжелыми свинцовыми облаками, как обычно бывает в конце ноября. И, разумеется, стоило нам только выйти, как тут же появился где-то в отдалении уже знакомый нам голос:

— Идемте! — прохрипел он. — Уже почти пришли! Дальше идти легче!

Нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, особенно учитывая тот факт, что он исчезал где-то впереди, по направлению узкой горной тропы.

Мы, как могли, следовали за голосом, но все-равно не поспевали за ним. Словно для этого существа и вовсе не было никаких преград, не было камней под ногами и крутых склонов. Впрочем, оно и логично — ведь голоса раздавались прямо из недр Черных гор, из самого камня.

Через, наверное, час пути, мы наконец-таки вздохнули свободно, потому как стояли на вершине горной гряды. Разумеется, были пики и повыше, однако бесспорным оставался тот факт, что это высшая точка, через которую проходит тропа, а значит дальше нам нужно будет лишь спускаться.

Я оглянулась, но отсюда уже не было видно зеленых равнин предгорья — черные скалы заслоняли собой все, что мы оставили позади, а серые облака туманом опускались на склоны, закрывая собой даже тот путь, что мы прошли совсем недавно.

Но впереди, на севере, все было прекрасно видно. Черные горы, образуя собой кольцо с долиной в середине, гигантской стеной окружали огромную черную пустошь и далекий, едва различимый где-то у горизонта Немой лес. Его красные кроны возвышались над чернеющей бездной перед нами, и мы в лучшем случае доберемся до него лишь через день, а то и больше. Сегодня перед нами стояла одна задача — спуститься вниз и добраться до Смолистых полей.

Немного передохнув и полюбовавшись видами, мы выдвинулись дальше. Голосов уже не было слышно, что успокаивало и придавало сил, однако то и дело я слышала в скалах вокруг нас топот множества маленьких, словно детских ног. Они шлепали, казалось, по голому камню, однако никто не проходил ни над нами, ни позади нас. Существа вокруг все так же скрывались от наших глаз, видимо, опасаясь мести за убийственный поток анекдотов.

Спускаться же оказалось не сильно легче, нежели подниматься. Да, с одной стороны сил мы затрачивали меньше, меньше напрягали и без того уставшие и забитые ноги, однако нужно было проявлять крайнюю осторожность, чтобы не споткнуться и не упасть — такой исход грозил множеством синяков, а то и переломов, потому как покатиться вниз по склону кубарем было более чем возможно.

Шаг за шагом мы спускались вниз, и чем ниже мы оказывались, тем холоднее становился воздух вокруг. Словно зимний мороз для всего севера копится в этой долине, словно в огромной чаше, чтобы к ноябрю северные ветра разнесли его по южным побережьям. Я все сильнее куталась в шерстяной плащ, понимая, что он мало чем помогает, и это при том, что у нас с собой почти не было теплой одежды — Снорри нес за плечами свернутые в рулон теплые шкуры, в которым можно было бы укрыться от холода, но они даже не были одеждой. Так, постелить да укрыться на морозе, чтобы совсем не окочуриться.

Впрочем, если слухи правдивы, то этой дорогой часто проходят караваны, идущие на север, к Белой Крепости, а значит мы могли бы присоединиться к одному из них. И как бы ни было печально это признавать, сейчас это было нашим единственным шансом туда попасть — просто тихо и мирно сесть на краю Немого леса и дожидаться проходящих на север путников. И все лишь потому, что мы не могли позволить себе взять с собой теплую одежду — даже Снорри не унес бы четыре огромных шубы в дополнение к тому, что он уже тащил на своих плечах.

Вскоре склон начал становиться более пологим, ровным. Явно чувствовалось, что мы уже совсем близко к подножию горы, и что вот-вот черные скалы расступятся, открывая нам вид на не менее черную долину — Смолистые поля. И когда до них нам оставалось всего-ничего, я вдруг услышала ехидный голос позади себя:

— Эй! — воскликнул наш шутливый проводник, и я наконец-таки увидела его.

Это было странного вида существо, размером с пятилетнего ребенка и полностью замотанное в серый плащ с огромным капюшоном. Из-под него торчал лишь длинный, черный как уголь нос и белоснежные усы с бородой.

Оно помахало нам рукой, и в этот момент из-за скал стали высовываться другие точно такие же фигуры, присоединяясь к прощанию.

— Передавайте привет гномам Белой Крепости от гномов Черногорья, вонючки! — воскликнул первый из них.

Я невольно улыбнулась, скорее нервно, чем с теплотой, и, тряхнув головой, пошла дальше. Пиявки пожали плечами и последовали за мной, ступая по узкой тропе, петляющей меж черных скал.

Впереди лежала гигантская темная пустошь, усеянная бурлящими черными озерами. Где-то вдалеке, впереди, тускло поблескивала речка, неестественно выделяющаяся на общем фоне. Над головой сгущались черные грозовые тучи.

Я поежилась от холода и оглянулась, глядя на друзей. На их лицах читалась решительность такой силы, что мне стало стыдно за свою минутную слабость, и я, вздохнув, шагнула на мягкую, липкую землю Смолистых полей.

Назад дороги нет.