Оружие всегда должно быть наготове. Даже когда ты спишь, даже когда ты ешь или справляешь нужду — держи при себе копье, булаву, меч — что угодно. Так распорядилась Майя, капитан Белой крепости.
И Варс, молодой волк, ревностно следовал этому приказу. Даже сейчас, стоя у входа в комнату капитана и не решаясь войти, он прижимал к груди длинное древко копья. Его седые волосы трепал ледяной осенний ветер, а сам юноша кутался в тяжелую шубу. Даже для северян, рожденных в холоде и снегах, такая погода была суровым испытанием.
Он стоял, прислушиваясь к каждому шороху, каждому слову, доносившемуся из-за толстой шкуры, закрывающий вход. Слушал, как из стен раздаются хрипы, щелчки, когда у кого-то из мертвецов внутри трещали от давления кости. Слушал, и не понимал ни слова.
— Нет, не-а... — бормотала во сне Майя на языке, который во всем мире знала лишь она одна. — Не хочу...
Вдруг, Варс замер. Его уши уловили едва слышный, тихий шорох. Он крепче сжал копье, в панике обернулся, но та, что притаилась за его спиной, нанесла удар первой. Кира, широко улыбаясь, влепила ему звонкую затрещину и прикрыла рот ладонью, тихо хихикая.
— Неприлично это, волчонок, — с улыбкой протянула она. — За сном девицы следить.
— Кира! — полушепотом возмутился юноша. — Ты-то чего приперлась?!
Но девушка не спешила отвечать. Она ловко, с естественной, природной элегантностью и гибкостью молодого тела обошла его и оперлась на стену у входа. Движения ее были настолько плавными и уверенными, что казалось, будто бы она вот-вот крепко обнимет друга.
Она уже не была крохотной, вечно смеющейся девчонкой. Дикий хохот сменился на сдержанную, но чуть ли не постоянную улыбку, тело ее стало взрослее, женственнее, и даже непослушные рыжие кудри уже не торчали во все стороны, а были собраны в аккуратный хвост. Нарушала образ лишь одна непослушная прядь, спадавшая на ее лицо, которую она то и дело убирала за ушко.
— Кир, а она..? — неуверенно начал Варс, указывая рукой на вход в комнату Майи.
— Спит, спит, — кивнула Кира в ответ, скрестив руки. — Она ведь всегда во сне разговаривает.
— А что она говорит?
— Пхах! — иногда безумный смех прорывался наружу. — Ты думаешь она кого-то учила этому языку?
Варс недовольно что-то пробурчал себе под нос, вновь прислушиваясь к стонам и словам, доносившимся из-за тяжелой шкуры. Он нахмурился, протянул было руку, чтобы убрать завесу и войти внутрь, но рыжеволосая, молниеносно взмахнув рукой, ударила его по ладони.
— М-м, — Кира осуждающе покачала головой. — Дай ей поспать.
Пару секунд юноша недоумевающе смотрел на подругу, но затем все же понял, что она права. Коротко кивнув в ответ, Варс отошел на шаг назад и громко вздохнул, направив взор в ледяную пустошь. Впрочем, насладиться уже приевшимися видами ему не дали — Кира взяла парня за рукав и потянула за собой, вниз.
— А? — Варс оглянулся.
— Пойдем уже, — усмехнулась Кира. — Ты же не будешь тут весь день стоять?
— Куда? — юноша все так же ее не понимал.
— Пойдем-пойдем, освежишься, подышишь.
Вздохнув, Варс нехотя спустился вслед за Кирой. Она вела его вдоль северной секции стены, к месту, где обычно спускались и поднимались на веревках в Белую крепость люди и грузы.
— Пошли на охоту, а? — Кира, резко остановившись, обернулась на друга. — Ты ведь за стенами не был... Сколько?
— Давно, — протянул Варс неуверенно. — Ну, не знаю. Моя работа — на стене стоять и смотреть в оба, а не по снегам шастать.
— Брось, — отмахнулась лиса. — Майя вообще на кухне работала, и ничего, ходила наружу вместе с охотниками.
Юноша неуверенно уставился на приставленные к стене костяные гарпуны с веревками. На него же, в свою очередь, со скучающим видом смотрел часовой, ожидавший решения пиявок.
— Спускаетесь, нет? — со скучающим видом спросил он двоих.
— Э...
— Да! — воскликнула Кира, перебив Варса. — Бросай!
Выбора у парня уже не оставалось, все было решено за него. Впрочем, он не был против — немного пройтись и размять ноги действительно не помешало бы. В конце-концов, Белая крепость своими ледяными стенами довольно сильно давит на психику, и у многих, кто приходил сюда, в первые пару лет случались сильнейшие приступы клаустрофобии.
Веревки были сброшены со стен, Кира закинула за плечо длинный моток и пару гарпунов и стала спускаться. Варс же в нерешительности оглядывался по сторонам.
— Вдвоем?! — крикнул он, свесившись вниз.
— Спускайся уже! — ответила ему Кира.
В нерешительности почесывая подбородок, юноша еще раз взглянул на возвышающуюся над головой вершину айсберга. Где-то там, словно на вершине высокой башни, сейчас видела неспокойные сны Майя, с кем-то говорила, боялась. Но он не мог ей ничем помочь, как и множество раз до этого. Сколько бы Варс ни пытался, он попросту не находит нужных слов, не знает как подойти к вороненку, чтобы не наскучить ей в первые же секунды. Впрочем, в то же время он понимал, что проблема, скорее всего, не в нем — Майе в принципе не было свойственно открываться всем подряд.
Наконец, решившись, Варс закинул на плечо гарпуны с веревкой и быстро спустился вниз по стене, где его ждала Кира. Когда юноша оказался внизу, рыжеволосая одобрительно похлопала его по плечу и вручила пару снегоступов.
— Надевай, иначе далеко не уйдем.
Вскоре все приготовления были готовы. Варс слегка дрожал, но вовсе не от холода, как можно было бы подумать, а из-за страха, с которым борется всю жизнь. Каждый новый шаг, даже такой малый, как этот, давался ему с трудом из-за слабой натуры. Но это же и делало его сильнее — храбрость труса куда ценнее, чем таковая у смельчака.
Наконец, пара выдвинулась на север, шагая по глубокому снегу. Лишь благодаря снегоступам, которые Кира предусмотрительно взяла заранее, можно было продолжать хоть как-то двигаться вперед — ноги без них утопали бы в снегу, вероятно, по колено, а может и того хуже.
— А на кого мы охотимся? — спросил Варс, пыхтя и едва переставляя ноги.
— На моржа! — звонко выкрикнула Кира. — Скоро они уйдут дальше, надо успеть поймать хотя бы одного.
От одних только мыслей о моржах и их огромных бивней кровь стынула в жилах. Во всяком случае, в мысли Варса точно закрались сомнения, а вот Кира, как обычно, не подавала никаких признаков сомнений.
Они все шли и шли, туда, где слой снега становился тоньше, и из-под холодных белых дюн торчали черные, острые скалы. Здесь начиналась земля, которая раз в несколько лет даже могла оголиться, полностью очистившись от снега. А там, еще дальше, за грядой черных скал, виднелась длинная, почти идеально ровная линия берега, различимая лишь благодаря тому, что лед еще не сковал море. Там, на дрейфующих льдинах и на присыпанном снегом черном песке нежились, греясь в последних за год лучах солнца, моржи.
— Кир, — наконец заговорил Варс, не переставая удивляться тому, что девушка не заговорила первой. — Почему Майя тебя так любит?
— Любит? — усмехнулась Кира и цокнула языком, тряхнув головой. — Не-а, Варс. Майя никого не любит. Может, конечно, и любила, но...
— Но что?
Кира остановилась, обернулась на товарища и пожала плечами.
— Ну, не знаю, может все, кого она любила, умерли, нет? — ответила она так, словно это было самой очевидной вещью на свете. — Она вообще никого не подпускает. Не надо думать что я у нее на особом счету — мы не говорили уже несколько месяцев.
— Несколько месяцев? — словно не веря своим ушам переспросил Варс. — Вы же с ней близки!
— Близки? — Кира усмехнулась. — Как это, близки? Ты так подумал потому что я ее целовала? Так я это сделала, чтобы ее поцелуй не достался какому-нибудь старому ярлу или еще кому похуже.
Кира засмеялась и смахнула со лба непослушную прядь волос. Поудобнее закинув на плечо гарпуны, она двинулась дальше, лишь бросив, не оборачиваясь:
— Много ты думаешь, Варс! Слишком!
Волчонок же смотрел ей вслед, нахмурившись. Безусловно, слова Киры имели смысл, и он это понимал. Но как можно принять такую правду после всех тех раз, когда рыжая бестия буквально липнула к Майе?
Они стали подбираться ближе к берегу, когда Кира жестом приказала Варсу пригнуться. Она направила взгляд вдаль, туда, где на фоне белого снега тут и там чернели темные точки. Десятки и сотни моржей сбились в огромную стаю, отдыхали перед долгой и холодной зимой.
— Нам не нужно сразу его убивать, — пояснила Кира. — Только сильно ранить. Выцепить одного, который отбился от остальных, обездвижить.
— И как же?
— Подберемся поближе, медленно. Будь готов кинуть гарпун.
Пиявки медленно, стараясь не делать резких движений легли на снег и стали ползком пробираться дальше. Животные, кажется, либо до сих пор их не заметили, либо пока что не обращали на охотников внимания.
Нужная жертва вскоре нашлась, один из моржей находился в отдалении от остальных. Более того — один из самых крупных, самец, чуть ли не кидался на изгнанника, когда тот пытался подползти поближе.
— Тот, — шепотом сказала Кира. — Слабый самец.
— Тебе его не жалко? — также шепотом спросил Варс.
— Для него так даже лучше. — девушка усмехнулась.
Все ближе и ближе охотники подбирались к своей жертве. Им становилось труднее оставаться незамеченными — здесь, на расстоянии в сотню лагов, моржи уже наверняка заметили их. Кто-то из стаи уже по-тихоньку отползал к воде, некоторые соскальзывали со льдин и скрывались в темной, морозной пучине. Оставался неподвижным лишь изгнанник — он оказался между молотом и наковальней, без возможных путей отступления.
— Раз, — шепотом начала Кира.
— Два... — подхватил Варс.
— Три! — крикнули они оба.
Каждый кинул в моржа по гарпуну с привязанными к ним веревками. Заточенные, крючковатые наконечники впились в жирную тушку, зверь отчаянно взвыл от боли. Теперь их заметили уже все — остальная стая поспешно отступала к морю, туда, где было безопасно.
— Тяни! — крикнула Кира.
Они оба схватились за веревки, стали тянуть их на себя, пытаясь не дать моржу уйти далеко. Впрочем, даже на суше зверь поражал своей силой — им вдвоем удавалось лишь немного его задержать, но силы заканчивались как у пиявок, так и у моржа-изгнанника.
— Держи его, держи! — воскликнула Кира и отпустила веревку.
Морж потянул Варса за собой, тот оставлял ногами в снегу глубокие борозды. Кира же в это время вскинула второй свой гарпун и метнула в цель. Костяной наконечник впился в хвост, оставляя глубокую, болезненную рану.
— Давай, рви! — закричала Кира и схватилась за ту же веревку, что и Варс. — Раз, два, три!
Они разом резко потянули за нее. Гарпун, вырывая большой кусок плоти, выскочил из туши. Морж стонал от боли, истекая кровью, пытался сбежать, но быстро терял силы. Догоняя его, пиявки схватились и за вторую веревку, открывая в теле животного еще одну рану.
Наконец, морж почти перестал сопротивляться. Он обессиленно упал на снег, за ним тянулся длинный кровавый след. Кира с Варсом тут же подбежали к нему, держа на изготовке по гарпуну.
— Получилось! — радостно воскликнула Кира.
С лицом, полным непринужденной радости и детского веселья, она вонзила гарпун в тело своей добычи. А затем еще раз, и еще, добивая несчастное животное. Ее руки и лицо стали красными от брызгающей из тела крови, но она лишь с довольным видом облизнулась.
— Давай, надо разделать и забрать все, что сможем унести. — улыбаясь, сказала она Варсу, доставая короткий бронзовый нож.
***
Вечерело. Солнце быстро клонилось к закату, угрожая вот-вот опуститься за горизонт и оставить пиявок в кромешной темноте, разгоняемой лишь зловещим сиянием над головой.
Все это время Кира занималась тушей убитого животного, а Варс помогал ей, морща нос и пытаясь не исторгнуть из себя сегодняшний завтрак.
— Они весят ого-го! — с упоением рассказывала ему о моржах Кира, продолжая кромсать мертвое тело с завидной легкостью и умением. — Мы всем отрядом утащить не всегда можем!
— А-ага... — отворачиваясь, отвечал Варс.
— Вот, вот тут, надави. Смелее давай, рви!
Варс схватился руками за толстую кость, погружая кисти прямо в холодеющую плоть. Он поморщился, стараясь не думать о том, чем занимается, и затем резко рванул на себя. Раздался неприятный хруст костей, за которым последовали четкие, отточенные движения рук Киры. Нож плавно входил в красную от крови плоть, отделяя самое вкусное.
— А еще мы как-то раз...
— Кир, — вздохнул Варс, едва сдерживая эмоции. — Давай не об охоте, ага?
Кира в ответ лишь усмехнулась и продолжила свое занятие молча.
Закончить они могли, по правде говоря, уже давно — на снегу валялось огромное количество больших кусков красного мяса, готовых к транспортировке в крепость. Но, казалось, Кире просто нравился сам процесс разделки туши, и потому она никак не желала уходить — благо, погода в это время года была теплой, относительно обычных для этих мест температур.
— И все-таки... — неуверенно начал Варс, складывая куски мяса в большой полотняный мешок. — Ты правда не общаешься с ней?
— С Майей-то? — Кира едва заметно улыбнулась. — Варс, милый, я же говорю: нам ее не понять. Ты сам-то попробуй ей довериться — если сидит там, наверху, безвылазно, то, наверное, так и надо. Она ведь могла сама попросить о помощи, если бы она ей была нужна, верно?
— Да хрена лысого она попросит! — вдруг неожиданно зло выкрикнул Варс. — Кира, ты правда настолько слепо ей доверяешь? Правда думаешь что она не может ошибаться?!
Кира помедлила с ответом. Она отбросила нож в сторону, глубоко вздохнула и облизнула покрытые пока еще теплой кровью пальцы. Затем, медленно повернув лицо к Варсу и взглянув ему в глаза, ответила:
— Она постоянно ошибается, Варс, — голос ее звучал неожиданно серьезно. — И если уж даже она может ошибаться, то что взять с нас?
— Ты... — Варс хотел было ответить, но не нашел слов.
— Все, что мы можем — идти за ней. Ты ее не поймешь, я ее не пойму. Никто не знает что у нее в голове, сам ведь знаешь. Остается только надеяться, что там что-то хорошее.
— Так ты... Ты любишь ее? — неуверенно спросил волчонок. — Не просто так ведь ты в нее веришь.
— Она — все, что у меня когда-либо было, Варс, — с улыбкой ответила Кира. — Я была чужой и для красного племени, и для племени Скагена. Только она приняла меня, несмотря на все мои недостатки.
Варс отвел взгляд, прикусил губу в нерешительности. Такой ответ его устраивал, но все еще оставалось стойкое ощущение, что все не настолько просто, как это пытается показать Кира. Казалось, что должно быть что-то еще, что-то, что упускали все пиявки, включая и его, и рыжую бестию.
С этими мыслями он молча поплелся за Кирой обратно в крепость, волоча за собой тяжелый мешок с мясом. Солнце все ниже и ниже опускалось за горизонт, отпечатывая на белом снегу длинные, темные тени двух охотников. Вскоре наступила темнота.
На полпути к крепости пара остановилась. Нужно было хоть немного передохнуть, набраться сил — путешествия в глубоких снегах отнимали много энергии. Варс с Кирой побросали мешки и сели на них сверху — всяко лучше, чем сидеть на голом снегу.
Разговор никак не шел. Кира в принципе не пыталась поговорить с волчонком, так было раньше и так это остается и сейчас. А вот Варс, несмотря на то, что вопрос вертелся у него на самом кончике языка, все не знал как правильно его задать.
— Ох, боги, да спроси уже! — раздраженно воскликнула Кира. — Ты меня битый час разглядываешь так, словно на сеновал затащить хочешь!
— Кхм, — кашлянул Варс, краснея. — Нет, ничего такого.
— А что тогда? — улыбнулась Кира.
— Я просто... — юноша нахмурился. — Как мне стать ближе к ней? Как это удается тебе, а?
Кира подняла взгляд к небу, разглядывая сверкающее в вышине северное сияние. Она прекрасно знала ответ на этот вопрос, но хотела совсем немного помучить друга, потянуть с ответом. Впрочем, она наконец взглянула на него:
— Отстань от нее, — улыбнулась она, пожимая плечами. — Просто прекрати носиться за ней, как хвост за собакой. Верность это хорошо, но не такая вот.
— Так ты же сама говорила...
— А ты меня больше слушай. — тихо усмехнулась Кира.
Наконец, они снова выдвинулись в путь. Предстояло пройти еще пару килагов, и крайне желательно было преодолеть это расстояние до начала следущей смены — в конце-концов, Майя могла проснуться и не обнаружить Варса на посту, что было чревато, как минимум, гневными выкриками и осуждающим взглядом. Юноша очень не хотел испытать на себе подобный взгляд.
Однако прежде, чем они успели дойти до крепости, волчонок и лиса увидели нечто странное. То, чего еще никогда прежде не было здесь, у ледяных чертогов.
По темной глади спокойного моря, лавируя меж дрейфующих льдин, к Белой крепости приближались множество небольших кораблей. На палубе каждого из них сверкал крохотный огонек масляной лампы — способ не потерять друг друга во тьме. С каждой секундой Варс и Кира замечали все новые и новые судна, и на каждом из них — семьи. Отцы и матери, дети и старики — кочующий народ крайнего севера, пилигримы из которого иногда привозили в крепость дары, стекался к ледяным стенам. И чем ближе они приближались, тем отчетливее был слышен плач детей и женщин.
— Что-то случилось. — обеспокоенно прошептал Варс.