Белый край

Глава 16: Вересковое озеро

Под холмами, у самого берега Верескового озера, раскинулась довольно большая по меркам Севера деревня. С первого взгляда было понятно, что дела у местных идут как надо — дома у них были аккуратные, не виднелось ни одного покосившегося. Более того, интересна была местная архитектура — сами здания представляли из себя нечто вроде землянки, уходящей под землю, а крыши были устланы почвой и поросли травой, почти сливаясь с окружающими их холмами. По огромному, сверкающему блюдцу озера медленно плавали небольшие рыбацкие лодки, которые, впрочем, не заплывали слишком далеко. Думаю, это все из-за пчел — над противоположным берегом нависала огромная черная туча этих созданий, и наверняка у самого берега можно было даже услышать жужжание тысяч и тысяч крыльев.

Мы быстро спускались вниз по крутому склону холма. Воды у нас все еще не было, а пиявки, похоже, были на грани полного обезвоживания — у Снорри и Варса к этому моменту пересохли и потрескались губы. В сопровождении Цугина мы быстро проходили через людную деревню к берегу, и каждый встречный оглядывался на нас. Одна полноватая розовощекая женщина даже цокнула языком, взглянув на скальда:

— Опять тебя недобрая принесла. Сколько ж можно уже, а?

— Я всего-лишь помогаю путникам найти воду! — воскликнул он, улыбнувшись. Было понятно, что такие слова его давно уже не задевали.

— Путникам он помогает! Небось и этим бедным девочкам уже венки плести начал, а?

— Не переживайте, он нас не трогал, — улыбнулась я и показала ей большой палец. — Да, Кир?

Кира в подтверждение моих слов лишь улыбнулась, оскалившись всеми своими острыми зубками. Если приглядеться, то становилось понятно, что они у нее куда острее обычных — клыки были слегка длиннее, а передние зубы словно подточили. Более того, и задние, которые у нормальных людей были плоскими и предназначались для растительной пищи, у нее выглядели несколько иначе. Словом, натуральная хищница.

— О боги... — вдохнула женщина, прикрыв рот ладонью. — А ее-то ты как сюда притащил?

— Вообще-то я сама пришла! — воскликнула Кира, обиженно надув щечки.

— Она еще и разговаривает! — ахнула наша собеседница, и, что странно, я не почувствовала в ее голосе фальши. Она искренне этому удивлялась.

— Что вы имеете в виду? — я прищурилась, глядя то на нее, то на Киру.

— Идите куда шли, ребятишки, — лишь махнула рукой она. — Лишь бы за ней ее сородичи не пришли да нас не пожрали.

Я хотела было спросить ее о "сородичах" Киры, но женщина, причитая и вздыхая, пошла прочь. Кира непонимающе смотрела на меня, на лице у нее читалось беспокойство.

— Почему она так про меня думает? — обиженно протянула она, нахмурив брови и растерянно глядя мне в глаза.

— Да кто ж знает... — вздохнула я. — Пойдем, ребят. Напьемся вдоволь.

— Вот это дело, — пробасил Снорри и вместе с братом и Цугином уверенно зашагал дальше.

Мы же с Кирой шли слегка позади них. Я то и дело поглядывала на подругу, и мне больно было видеть, как она искренне не может понять, в чем дело. Оно и понятно — этим людям она не сделала ничего плохого, но, видимо, у них были свои причины с недоверием относиться к ней.

— Я же даже никого не обидела... — тихо произнесла она.

— Ну, Кир, — я положила руку ей на плечо, пытаясь успокоить. — А ты вспомни тот раз, когда Арви пыталась тебя постричь. Что ты сделала?

— Ну укусила, — буркнула Кира в ответ.

— Не укусила, а откусила ей палец.

— Ну подумаешь...

— И проглотила.

— Это ничего не значит! — Кира обиженно скрестила руки на груди и дернула плечом, убирая мою руку.

Я улыбнулась, не в силах противостоять ее природной миловидности, и одной рукой взялась за ее ладонь. Она нехотя опустила руки и не сопротивлялась мне, хотя на лице у нее все еще читалась детская обида.

— Не переживай, — улыбнулась я. — Я тебя в обиду не дам.

В этот момент Кира не выдержала и крепко сжала мою ладонь, широко улыбнувшись мне, и мы стали нагонять ребят.

Берег Верескового озера был, не побоюсь этого слова, приятным. В теплое время года я бы с удовольствием полежала под солнцем на мягком песке, в котором лишь изредка проглядывалась мелкая галька. Вода тоже была чистой — не идеально прозрачной, но, во всяком случае, пригодной для питья. По-хорошему нам следовало бы прокипятить ее, прежде чем пить, но пиявки испытывали такую сильную жажду, что все втроем припали к водной глади губами, жадно глотая холодную воду. Я не успела даже слова им сказать, как они уже упали на песок, тяжело дыша от того, как наполнены были их желудки.

Ко мне же, наблюдавшей за этой картиной со стороны, тихо подошел Цугин и встал рядом, скрестив руки на груди. Он явно хотел завести со мной разговор, но сделать это так, словно я сама с ним заговорила, и поэтому изображал, словно просто стоит здесь рядом и смотрит на красивое озеро.

— Ладно-ладно, сдаюсь, — устало вздохнула я наконец. — Выкладывай.

— Помнишь про свое обещание? — как бы невзначай спросил он спокойным тоном, не глядя на меня. — Можешь поговорить с отцом прелестной дамы?

— Я все еще не знаю ни его, ни эту даму, — пожала плечами я.

— Все просто, — Цугин улыбнулся. — Взгляни налево.

Я медленно повернула голову, стараясь не привлекать внимание кого-либо, кто мог бы быть в той стороне, и вскоре наткнулась взглядом на одиноко сидящего на берегу старика.

Хотя стариком его называть было бы кощунством — скорее немолодой мужчина, в бороде и волосах которого только-только начали появляться полосы проседи. Он не обращал на нас внимания, потому как был увлечен более интересным делом. Прямо перед ним стоял кувшин, а также большой плоский камень, в который он что-то активно втирал, периодически поливая водой.

— Это он? — негромко спросила я Цугина.

— Ага, — кивнул он, улыбнувшись. — Местный мастер по камню и кости.

— Делает инструменты?

— Ха! — Цугин усмехнулся и смахнул непослушную прядь волос с лица. — Инструменты — самое простое, что он делает. Нет-нет, Майя, все не так просто. Это не обычный ремесленник, а настоящий мастер, каких мало. Он делает украшения, да такие, что люди со всего Севера съезжаются в эту деревню лишь чтобы взглянуть на эти чудеса.

— Вот как, — протянула я. — Хорошо ты замахнулся, однако.

— Я не виноват что самой прекрасной девушке на белом свете повезло иметь самого умелого отца, — скальд пожал плечами, улыбаясь. — Сама понимаешь, это все порывы моей широкой души.

— Да-да, души, — усмехнулась я. — Ладно, есть у меня мыслишка. Дай мне немного времени.

Цугин в ответ лишь кивнул и, когда я уже уходила прочь, в сторону мастера, негромко добавил, что приглядит за пиявками. Так и хотелось ответить ему, что это скорее они будут за ним приглядывать, но мне чудом удалось сдержаться, я лишь тихо посмеялась себе под нос.

Ноги буквально утопали в песке с каждым шагом, что я делала. Вскоре я уже смогла разглядеть лицо человека — вид у него был напряженный, сосредоточенный. Обычно, когда кто-то настолько погружен в работу, его лучше не отвлекать, но сейчас у меня, к сожалению, попросту не было времени.

— Извините, — обратилась я к нему, подойдя совсем близко, но он не обратил на меня внимания. — Извините!

— Хрмф... — вздохнул он, продолжая тереть маленький камушек об влажную поверхность валуна.

— Мое имя...

— Работаю, не видно, что ли?! — хрипло проворчал он, подняв взгляд. — Приходи вечером!

— Я бы пришла, да времени нет, — продолжала я настаивать на своем. — Мое имя — Майя. Я странница.

— Не запомню, — буркнул он в ответ, явно стараясь не думать о том, что я стою перед ним. — Отойди, свет загораживаешь.

— Сперва представьтесь, — я улыбнулась, но, кажется, ему мое хорошее настроение ни в коей мере не передавалось.

— Стейн, — вздохнул он. — Слушай, девочка, иди обратно к родителям. Мне сейчас некогда.

— Не уйду, пока мы не поговорим, — уже более серьезно ответила я, нахмурившись и прожигая мужчину взглядом. — И вы, поверьте мне, хотите со мной поговорить.

— Да? — усмехнулся он. — С чего бы это?

— С того, что перед тобой стоит Соленый Ворон, — ответила я, приспуская капюшон и показывая ему татуировку на шее. — И мы многому можем научиться друг у друга.

Стейн нахмурился, оглядывая меня с головы до ног. Вид у него был такой, словно он не удивлен, а скорее разочарован. Спустя пару секунд он махнул рукой, вздыхая:

— Спрячь. Не хватало еще, чтоб местные увидели, — с этими словами он медленно поднялся на ноги и так же медленно разогнул спину, отчего раздался громкий хруст, а после — облегченный вздох мастера. — Пришла поглазеть на мои поделки, Соленый Ворон? Приглашаю тебя в свой дом.

— Не совсем, но приглашение я принимаю, — я покачала головой.

Старик вылил остатки воды из кувшина прямо на песок и взял его под мышку, после чего мы вместе направились в сторону деревни. Всякий местный житель, стоило ему только завидеть мастера, уважительно склонял голову — видимо, рассказы Цугина про его мастерство не были преувеличением.

— Мы здесь ведем простую, мирную жизнь, — негромко начал разговор Стейн. — И нам проблемы не нужны.

— Я не причиняю проблем тем, кто ко мне добр, — также тихо ответила я ему, оглядываясь по сторонам. — А вы?

— Я вообще никому не причиняю зла. И никому не советую. Мы пришли.

Старик аккуратно поставил кувшин у двери в небольшой, я бы даже сказала, скромный дом почти на самом краю деревни. Он, впрочем, находился на возвышении, и отсюда открывался неплохой вид на деревню и вересковое озеро. Стейн открыл дверь и небрежным жестом пригласил меня внутрь, и я, благодарно кивнув, вошла.

Хоть дом снаружи и выглядел скромно, но зато внутри все было, пожалуй, побогаче, чем в длинном доме ярла Дургальфа. Стол и стулья были практичными, крепкими, но при этом красивыми — на спинках и ножках виднелись вырезанные на дереве узоры. Да и все остальное было сделано на славу — тут и там виднелись деревянные фигурки животных, людей, рыб и насекомых, а все стены были заполнены многочисленными природными узорами, выполненными кровью. Самым же главным признаком достатка служила белоснежная скатерть с красным узором, прикрывающая столешницу.

— Сразу видно дом мастера, — не без удивления сказала я, осматриваясь.

— Благодарю, — прохрипел Стейн. — Уверен, твой дом ничуть не хуже.

— О нет, поверьте, — улыбнулась я, присаживаясь на один из стульев. — На Гнилом фьорде все жили подобно аскетам, даже я.

— Вот как? А я слыхал, словно твой дом был построен на костях чудища.

— Это правда, да, — я кивнула. — Но не было ни узоров, ни украшений. А чем вы, говорите, торгуете?

Стоило мне задать этот вопрос, как Стейн взял что-то с подоконника и бросил мне. Я поймала крохотный сверкающий предмет и, когда разжала кулак, увидела, что это был самый что ни есть драгоценный камень — прозрачный, мутно-желтоватый, сверкающий на солнце полированный камень. Единственное, что отличало его от привычных мне драгоценных камней — белесые прожилки внутри, но они, стоит сказать, ничуть не портили его внешний вид.

— Я делаю украшения, — словно подтверждая мои догадки, сказал Стейн. — Смельчаки ныряют за галькой на дно озера. Из десяти камней один внутри оказывается прозрачным.

— Хм... — задумчиво протянула я, разглядывая его. — И затем..?

— И затем я делаю украшения, говорю же, — раздраженно проворчал он. — Неважно. Чего ты хотела?

Я положила сверкающий камень на стол и повернулась в пол-оборота к Стейну, с серьезным видом глядя ему в глаза.

— Я хочу купить вашу дочь.

Стейн до белых костяшек с силой сжал кулаки, и я буквально услышала, как заскрипели от напряжения его зубы. Он нахмурился, зло глядя на меня, и шумно выдохнул:

— Что?!

— Хорошо, я не так выразилась, простите, — тут же сказала я и неловко прокашлялась, стараясь подобрать правильные слова. — Я хочу поговорить с вами о вашей дочери. О ее замужестве.

— О боги! — воскликнул Стейн, подняв руки к небу. — Не бывало еще такого, чтобы руки ее просила другая девушка, а ведь женихов приходило множество!

— Нет-нет-нет! — воскликнула я, неловко засмеявшись, и поспешила поправить саму себя. — Я про то, что... Скажите, почему вы не даете ей быть с тем скальдом, Цугином?

— Боги... — старик вздохнул и присел на стул напротив меня, глядя куда-то в сторону открытого настежь окна. — И тебе на уши подсел? А ведь я слышал, что ты, Соленый Ворон, умная не по годам.

— Это правда, — я кивнула. — Но мне нужна его помощь. А взамен он попросил, чтобы я с вами поговорила.

— Майя, — Стейн взглянул мне в глаза. — Ты думаешь, я запрещаю ей, м? Боги... Пойми, она единственная моя дочь, а мать ее померла при родах. Я желаю ей только счастья.

— Но они были бы счастливы! — возразила я, повысив голос и едва не вскакивая с места. — Цугин поведал мне об их любви!

— Не все ж так просто, Майя, — покачал головой мастер. — Ты можешь, как ты сказала, купить ее у меня, но ты не можешь купить ее сердце. Я знаю, ты наверняка сможешь предложить мне что-то очень ценное, но даже я не в силах заставить ее полюбить кого-то.

— Заставить? В каком смысле "заставить"?

Стейн лишь горько усмехнулся, отводя взгляд, а затем медленно встал и открыл дверь наружу, намекая, что мне пора бы уйти.

— Говори не со мной, а с ней. Я уже немолод и мечтаю о внуках, но, увы, дело тут только в ней.

Я встала из-за стола и проследовала к выходу. Уже уходя, я обернулась, еще раз взглянув на Стейна:

— Как мне найти ее?

— Приходи ночью к безлюдному берегу по правую руку от деревни. Она не желает меня видеть, но в детстве она всегда убегала туда, когда мы ссорились.

Я кивнула ему в ответ и, развернувшись, поплелась обратно к берегу, где оставила пиявок.

Ситуация, выходит, странная. С одной стороны у меня Цугин, который клянется в том, что у них любовь на века. С другой — отец девушки, который утверждает, что она вообще всех подряд от себя отгоняет и никого видеть не хочет. Для полноты картины нужно выслушать еще и ее саму, но это я смогу сделать только ночью, а пока нужно встретиться с пиявками и найти место для ночлега. И, разумеется, найти немного меда.

Пиявки к этому времени удобно устроились на теплом песке: Снорри и Варс спорили о том, как лучше всего наносить удары копьем, а Кира о чем-то болтала с Цугином. Завидев меня, они помахали мне рукой, а я, подходя, лишь вздохнула.

— Цугин, — начала я серьезным тоном. — Ты точно уверен в том, что дама твоей души тебя любит?

— Конечно! — воскликнул он, ударив себя в грудь. — Не может и быть иначе!

— Ла-а-адно, — с недоверием протянула я, а затем тряхнула головой. — Сейчас не об этом. Пиявки, пойдем разбивать лагерь.

— Есть! — с энтузиазмом в голосе воскликнула Кира, вскакивая на ноги.

Мы выдвинулись в сторону восточного берега озера, где раскинулся небольшой тенистый лес. В общем-то, он и лесом как таковым не был — деревья находились друг от друга на достаточном расстоянии, чтобы было видно небо, да и сразу за ним виднелась речка с крутыми берегами, берущая начало в озере.

Цугин вежливо отказался от ночевки с нами, объяснив это тем, что слишком уж переживает за свою шкуру. Оно и понятно — знакомство у нас вышло странным, да и с его умениями наверняка было довольно просто найти ночлег где-нибудь в деревне.

Снорри рубил крупные ветки на дрова, а Кира ставила ловушку на мелкого зверя, когда мы услышали шаги позади себя. Я обернулась и увидела, что к нам приближается та самая краснощекая полноватая женщина, которая так старательно поносила на чем свет стоит скальда и оскорбила Киру. Вид у нее был виноватый, она явно не знала, как начать разговор.

— Ребятишки, вы... — неуверенно сказала она, почесывая затылок. — Уж извините, ладно? Это я дурня того увидала и распереживалась, бывает со мной такое.

— Ничего, — я кивнула ей. — Понимаю.

— Вы, это самое... Чего на улице-то спать? — продолжила она, и от ее слов у меня невольно по лицу поползла улыбка. — Пойдемте лучше ко мне. В доме положить не смогу, уж простите, детей у меня самой... Но, в общем, в стойле турнов есть сено, там хоть не холодно по ночам.

Я обернулась, дабы увидеть реакцию пиявок на ее слова. Снорри, как впрочем и всегда, было в общем-то все равно, но вот Кира и Варс активно закивали.

— А мед у вас есть? — улыбнулась я.

— Конечно! — воскликнула женщина. — Чтоб в доме у Вертэнди и не было меда!

Быстро собрав наши вещи, мы поспешили за грузной женщиной обратно в деревню. Уже вечерело, солнце медленно клонилось к горизонту где-то на западе, за холмами, и на землю опускалась приятная освежающая прохлада. С полей возвращались крестьяне, неся с собой свои нехитрые инструменты, кто-то даже вел за собой турнов, привязав веревку к длинным рогам. Вскоре мы добрались до дома Вертэнди, и она пригласила нас на ужин.

Дом у нее и вправду был небольшой, и места в нем решительно не было — детей, бегающих друг за другом, я не смогла бы сейчас даже посчитать.

— Да это не все мои, просто не бросать же сироток, — вздохнула она. — Вы проходите. Сесть некуда, простите уж, но чем богаты.

Кивнув ей в благодарность, мы вошли в дом и скинули свои вещи в углу. Тут же их буквально облепило множество маленьких детей, удивленно разглядывая копья и луки со стрелами. Другая же половина ребятни окружила нас.

— Путники! Путники! — верещала одна из девочек, у которой в силу возраста не было передних зубов.

— Какой здоровенный! — раскрыв рот, мальчишка лет десяти смотрел на Снорри, которому пришлось пригнуться, чтобы не задеть головой потолок.

— Ну-ка, расступились! — строго, но с веселым огоньком в голосе воскликнула хозяйка дома, вынося в комнату огромный глиняный котелок, от которого исходил великолепный аромат горячей каши, обильно политой медом.

Старшие девочки, жившие в доме, помогали ей с посудой, так что вскоре у всех и каждого было по деревянной тарелке и ложке. Лишь когда все уселись есть, в доме наконец наступила тишина.

Больше всего компания гиперактивных друзей понравилась, что логично, Кире. После ужина она с радостью согласилась поиграть с ними в догонялки, а я лишь беспокоилась, чтобы она ненароком не решила покусать кого-нибудь из них. Впрочем, она держала себя в руках, ловко подхватывая на руки то одного, то другого карапуза. Это, в общем-то, было несложно, ведь места в доме было крайне мало, и здесь толком даже не побегаешь, но им это мало мешало.

Варса и Снорри же облепили дети постарше, среди которых были, в основном, мальчишки. Они расселись перед ними в круг, и пока Снорри тихо дремал, склонив голову, Варс рассказывал им про наше путешествие:

— ...и когда мне показалось, что я убежал... — загадочным голосом протянул он, отчего дети потянулись к нему со сверкающими глазами. — ...они снова меня туда затащили!

— Ух ты-ы-ы! — воскликнул кто-то из мальчишек. — А про битвы, про битвы!

— Про битвы? — усмехнулся Варс. — И в битвах я участвовал... Слушайте!

Я усмехнулась, не без удовольствия глядя на то, как каждый из моих друзей нашел себе занятие по душе. Мне же удалось избежать пристального внимания со стороны детей только потому, что Кира и Варс отвлекли их на себя, в то время как я вскоре после ужина незаметно выскользнула наружу.

Здесь, у порога дома, на лавочке сидела их приемная мать, глядя на сверкающую в закатных лучах бронзовую гладь озера. Я тихо присела рядом, вглядываясь в даль.

— Хорошо у вас тут, — негромко сказала я. — Мирно.

— Не всегда так было, — с сожалением в голосе ответила она. — Уж три года прошло, некоторые забывать стали, но дети-то все помнят...

— Красное племя? — попыталась угадать я.

Она молча кивнула и тяжело вздохнула.

— Там, за холмами, — она указала рукой на север, за озеро. — Горная гряда, а за ней немой лес. Вот оттуда-то они и приходят.

— Вы поэтому так сказали про мою подругу?

— Не обижайся, милая, — слабо улыбнулась она. — Просто не видала я еще такого, чтоб кто-то из этого народа жил среди нас, простых людей. Они ж сидят себе на севере и все, но тут вдруг... Ладно, не будем об этом.

— Не будем, — согласилась я.

Мы просидели так еще, наверное, полчаса, пока не начало совсем темнеть. Разговор не шел, а банальные темы вроде урожаев, погоды и прочего, казалось, надоели даже самой Вертэнди, поэтому сидели мы почти в полной тишине. Но с наступлением темноты настало время ложиться спать, а значит для нее небольшая передышка между тяжелым трудом закончилась, и теперь нужно уложить каждого непоседу.

— Вы располагайтесь, — она махнула рукой на отдельно стоящее здание. — Там немного пахнет, но, думаю, всяко лучше, чем на холоде.

— Спасибо, — я улыбнулась и кивнула ей.

Вскоре пиявки полным составом вышли из дома с нашими вещами, и мы тихо, стараясь не тревожить двух турнов, спящих в своем стойле, вошли внутрь. В углу была огромная куча сухого сена, куда сразу же рухнул Снорри, приминая ее своим весом почти до самой земли. Рядом лег Варс, а вот Кира пока что спать не собиралась.

— Мне еще нужно кое-куда сходить, — шепотом сказала я ей. — Все нормально, будь тут и сторожи мальчишек.

Кира в ответ показала мне большой палец, и я со спокойной душой вышла из стойла.

Ночь опускалась на этот край, а значит пора было идти на восточный берег озера. Там мне нужно будет свернуть с тропы у двух дубов и пройти вниз по оврагу, после чего я доберусь до тайного пляжа, где, как сказал мне мастер Стейн, должна быть его дочь.

В деревне сейчас было безлюдно, все ее жители к этому времени уже разошлись по домам, поэтому я спокойно шла между домов в сторону пролеска. Дойдя до него, я не без труда отыскала узкую тропинку, уходящую в сторону реки, и медленно пошла по ней, пытаясь в темноте разглядеть хоть что-нибудь. Впрочем, найти нужные два дуба оказалось несложно — они росли вплотную друг к другу, почти переплетаясь, и стволами образовывали своеобразный проем, в который протиснуться можно было только имея весьма и весьма тощую фигуру.

Я медленно шла вперед, стараясь не споткнуться и не упасть с крутого склона. Внизу, в свете полумесяца, блестела водная гладь озера, и виднелся берег, поросший кустами. На берегу стояли, образуя собой полукруг, несколько больших, вытянутых вверх валунов, и у одного из них сидела, обхватив колени, молодая девушка лет шестнадцати.

Тихо, чтобы не спугнуть, я подошла поближе и прошептала:

— Гун дарр.

У моей головы медленно зажегся крохотный огонек — дух-яроша заплясал вокруг, путаясь у меня в волосах и слабо освещая поросшую мхом поверхность камней. Я указала ему рукой на девушку, и тот медленно поплыл к ней по воздуху.

— Привет, — негромко сказала я, когда она наконец подняла голову, чтобы взглянуть на духа. — Это яроша, они неопасные.

— Как ты нашла это место? — раздраженно спросила она, отмахиваясь от духа рукой, отчего тот обиженно растворился в воздухе. — Это отец тебя послал, да?

— И да, и нет, — честно ответила я, приближаясь к ней.

— Не подходи, или я брошусь в воду!

— Да тут глубины-то локтя не наберется.

— А я вниз головой!

Я вздохнула, покачивая головой и улыбаясь. Вот такой должна быть нормальная девушка, а не соль варить и людей убивать. Я бы с удовольствием обменялась с ней проблемами, если могла бы.

— Меня Майя зовут, — продолжала я и, дойдя до спокойной кромки воды, присела на землю. — А тебя?

— Линн, — негромко ответила она, усаживаясь обратно на свое место. — Чего тебе от меня надо?

— Хм, — хмыкнула я, пристально вглядываясь в ее лицо. — Ты правда красивая, не соврал Цугин.

— А, ты от него, — вздохнула она.

— А что в этом такого? Разве он тебе не нравится?

Она со злостью в глазах зыркнула на меня, нахмурив брови, и сразу же отвернулась.

— Тебе легко говорить... Нравится — не нравится...

— А что в этом сложного? — улыбнулась я. — У меня, между прочим, муж был.

— Был? — непонимающе переспросила она.

— Ничего сложного ведь, — я проигнорировала ее вопрос. — Человек не может вечно быть один. Кто-то ведь тебе точно нравится, м?

Она задумчиво взглянула на ночное небо, усеянное звездами. Ее светлые волосы развевались на ветру, словно передо мной сидел не живой человек, а призрак — настолько невесомой и хрупкой она казалась.

— А почему мне должен кто-то нравиться? — снова нахмурилась она. — Я не хочу ни с кем быть.

— А чего ты хочешь? — я склонила голову набок.

— Хочу быть как Соленый Ворон, — вздохнула она. — Мне рассказывали путники. Она... Она сильная. И смелая. Ей никто не указ.

— Ошибаешься, — улыбнулась я, стараясь сдержать смешок. — Даже Соленый Ворон не свободна, уж поверь. Видела я ее и не раз.

— Правда?! — оживилась Линн. — Какая она, расскажи!

— Да плевать на нее, пойми ты! — я повернулась к ней и встала на ноги. — Плевать! Хочешь быть сильной — ну так и будь. Твой отец только хочет, чтобы была счастлива, вот и все.

— Но я... — неуверенно произнесла она, отводя взгляд. — Я не буду счастлива со скальдом. Он мне не нравится. Я ответила ему взаимностью только чтобы отца позлить.

— Но наполнила его сердце радостью, — улыбнулась я. — Пусть ему Цугин и не по душе, но твой отец решил, что так ты будешь счастлива.

Я обернулась чтобы уйти, но в последний раз обернулась на прекрасную деву и негромко сказала:

— Что до мужа... Я его убила.

Линн ничего не ответила мне, задумчиво глядя на водную гладь, в которой отражались мириады звезд и небо цвета обсидиана.