Апокрифы Другого мира: тюбан Большой Игры

Глава 35. Да здравствует король!

Год 5099 от явления Творца, конец марта

Место действия: Тардия, Птар

Ещё недавно заброшенный соборный храм Творца в Птаре, впервые за два десятилетия с разгрома клана Телгинов был отмыт-отчищен от небожественных субстанций, украшен гобиленами, скрывающими отнюдь не цитаты из священных писаний на стенах и заполнен огромным количеством празднично одетых посетителей аристократической наружности. Наверное, впервые в истории этого культового сооружения в нём рискнуло собраться такое значительное количество представителей иных стран и рас. В основном это были люди, но также попадалось некоторое число непонятно откуда затесавшихся дроу. Эти дамочки с видом придирчивых покупательниц на рынке рассматривали набившихся в храм оборотней мужского пола, от чего последние нервничали, ёжились и вели себя непривычно тихо и вежливо. Но и даже и без внимания дроу, у большинства перевёртышей в этот день было много иных причин пребывать в зашуганно-пришибленно-растерянном состоянии.

Сегодня в бывшей столице сгинувшего королевского клана происходило грандиозное событие: новый монарх Тардии короновался в полном соответствии с древними законами расы оборотней. И хоть сам король оборотнем не был, никто из представителей четырёх великих кланов не посмел бы усомниться в его праве взойти на престол и украсить себя регалиями Гайдрика Завоевателя. Регалиями, которые во время церемонии преподнесла его младшая супруга, принцесса Мелисса Телгин. Коронация стала последним аккордом давнего конфликта, даря народу Тардии надежду на долгожданное примирение и возрождение.

В феврале этого года собранные Нарагоном Рислентом войска перешли через Гъярский перевал, отделяющий северную Тардию от южного Минка, и стремительно вторглись в раздираемую вялотекущей, но неугасающей междоусобицей, страну. Предварительно до всех значимых кланов было донесено, что армию возглавляет не абы кто, а муж принцессы из рода последних легитимных королей. И более того, тот, у кого на руках считающиеся утерянными королевские регалии. Потому его войска, почти не встречая сопротивления, дошли до столицы клана Арсаров, города Бхара. Именно тут состоялось решающее сражение, в котором ранним утром сошлись приблизительно равные по численности армии. Правда, как оказалось, арифметика - лженаука, обладающая нулевой предсказательной способностью. Как минимум, когда с одной стороны Арсары, а с другой - Нарагон и развесёлая минк-ваньярская гоп-компания.

Силы Арсаров на четыре пятых состояли из кланового ополчения. Это были разношёрстные, вооружённые как получилось, воины, превыше всего ценящие личную силу, доблесть и способность начхать на мнение формального командира. А потому под словом "дисциплина", по большей части, понимали "не гадить рядом с кухней, не затевать драки у входа в штабную палатку и на виду армии противника не напиваться совсем уж в хлам". На контрасте с ними, армия Нарагона представляла собой удручающе скучное зрелище, вызывающее у свободолюбивых перевёртышей-арсаровцев океан насмешек и гору презрения: все гладенькие-прилизанные, доспехи и артефакты одинаковые, ходят строем. Стыдно сказать, но у этих, так называемых завоевателей, ни один приказ командира не привёл даже к одному плохенькому митингу!

То, что такой никчёмный, смирный противник заведомо обречен в схватке с яростными и неукротимыми оборотнями, для большинства сторонников Арсаров было совершенно очевидно. Потому, когда вечером того же дня их, закованных в противомагические кандалы, щёлкая ногайками погнали на север, они отказывались признать заведомо фальсифицированные результаты совершенно нечестно проведённого сражения. А армия нового короля на следующий день без особых потерь взяла приступом Бхар, тем самым поставив точку в правлении кровавых узурпаторов. Но то, что произошло за этим, поразило оборотней даже сильнее быстрой, почти бескровной победы. Победитель не стал поголовно истреблять семьи своих поверженных противников. Да, сам клан Арсаров был упразднён. Да, воины клана были закованы в цепи и отправились куда-то в земли людей постигать сакральный смысл кирки и сокровенные тайны лопаты.

А на следующее утро после падения города, всех захваченных детей и женщин Арсаров вывели в поле. Взрослые оборотницы точно знали, что сейчас умрут и молились лишь о том, чтобы смерть была относительно быстрой и, по возможности, не слишком мучительной. Когда же к ним обратился глава вчерашних победителей и предложил добровольно пройти особый магический обряд, чтобы влиться в род Рислентов, они поначалу подумали, что либо ослышались, либо что он над ними изощрённо издевается. Но когда началось проведение обряда над самыми смелыми, до отчаявшихся оборотней вдруг дошло: всё происходит более чем всерьёз. Тех, кто уже подвергся "перепрошивке", брали в оборот вежливые воины Нарагона. Новых "родичей короля" сначала направляли к целителям, а затем распределяли по палаткам временного лагеря, где предстояло лёгкое промывание мозгов на предмет жизни в изменившейся реальности.

Два месяца после победы ушло у завоевателей на то, чтобы наладить в стране какую-никакую систему управления, основанную не на клановых традициях, а на нормальных, чётко прописанных законах, поддерживаемых работающими бюрократическими механизмами. За это же время в Птаре удалось навести очень условное подобие столичного лоска, дабы провести коронацию и учреждение новой династии хоть с какой-то помпезностью, чтобы не выглядеть в глазах новых подданых и приглашённых гостей совсем уж голодранцами.

И вот теперь Мелисса присутствовала в столице своих предков на церемонии возведения на трон самого лучшего, с её точки зрения, мужчины. Присутствовала как принцесса Телгин и младшая жена нового короля. Взявшая над Мелиссой шефство младшая сестра братьев-Рислентов, Кудина, смогла сотворить подлинное чудо. Чтоб соответствовать "королю Нарагону" оборотница согласилась на то, чтобы её сознание переселили в обновлённое, почти идеальное тело. Заодно из её памяти вычеркнули и чувства к Аллину Мердгресу, и воспоминания об их ночных похождениях. К свадьбе Мелисса снова стала девственница не только телом, но и душой. Кудина учла излишнюю порывистость молодой аристократки, потому в новом теле и гипоталамус девушки, и вся эндокринная система были настроены на куда более сдержанную и плавную работу. Так что характер Мелиссы изменился до неузнаваемости, став несравнимо более спокойным, покладистым и рассудительным. Но при этом девушка оставалась всё также влюблённой без памяти в Нарагона, как и в день их первой встречи.

***

Год 5099 от явления Творца, середина апреля

Место действия: Мингр, тиррство Араньяр

Первый месяц правления свежекоронованного короля Нарагона I омрачился ничем не спровоцированным вторжением с запада дружины тирра Араньяра. Пограничные с Мингром земли были крайне плодородны и удобны для земледелия, так что уважаемый сосед решил под шумок прибрать к рукам то, на что не имел никаких законных прав. У него были некоторые основания считать, что новому королю будет проще "не заметить", чем связываться с могущественным соседом, вторым по богатству в конфедерации из четырёх тиррств.

Войска Араньяра перешли восточную границу Тардии в начале апреля, разоряя и изгоняя с земли крестьян-оборотней, оставляя лишь крепостных орков, которым было совершенно без разницы, на кого гнуть спину. Поскольку люди уже многие сотни лет не нападали на своих западных воинственных соседей, граница была чисто номинальной и не имела каких-либо серьёзных укреплений. Потому поначалу тирру Араньяру казалось, что всё пройдёт по его плану. Но уже утром второго дня вторжения, когда довольный жизнью тирр Араньяр только покончил с вкусным завтраком и покинул свой шатёр в самом благодушном состоянии духа, тут-то ему и донесли, что в двух часах хода от них появилось большое войско. Такая прыть нового короля стала для захватчика пренеприятнишим сюрпризом. Он-то полагал, что до первых серьёзных стычек пройдёт минимум неделя, за которые он сможет занять значительную часть самых вкусных земель. О том, что о приготовлениях к вторжению оборотни могут узнать заранее, он раньше и помыслить не мог, так как с разведкой у перевёртышей традиционно было ещё хуже, чем с дисцилиной. А дисциплина у них отсутствовала на уровне понятий.

Войско Нарагона преградило путь араньярцам уже в полдень, начав демонстративно строить лагерь по всем правилам полевой фортификации в прямой видимости противника. Скорость и слаженность действий произвела на старых дружинников Ароньяра крайне удручающее впечатление. Места для надежды на лёгкую победу столь хорошо подготовленный, равный по численности противник не оставлял. А молодёжь беззаботно глумилась над "глупыми животными, тратящими силы и время на совершенно бесполезные приготовления", не понимая, что они видят прямую демонстрацию тотального превосходства противника.

Отправленный к Нарагону парламентёр вернулся с ошарашенным лицом и известием, что король Нарагон готов принять полную и безоговорочную капитуляцию "пойманных на горячем разбойников". Только в этом случае он гарантирует им жизнь. Не свободу. И бравый вид воинов противника, и неожиданно дерзкие формулировки ультиматума вызвали у уже не слишком молодого тирра Араньяра приступ крайне дурных предчувствий. Он был бы уже рад сдать назад, но противник не оставил для этого никакой лазейки. Да даже если бы и оставил, всё равно, составляющая основной костяк его сил аристократическая вольница не приняла бы никакого иного решения, кроме битвы. Не знающие жизни и не испытавшие на себе тягостей настоящей войны, отпрыски благородных семейств были уверены, что их ждёт весёлое приключение, от которого, определённо, не собирались отказываться.

Битва состоялась утром и не заняла много времени. Ещё ночью Нарагон выслал несколько небольших отрядов, вооружённых мощнейшими усыпляющими артефактами, которые перекрыли все потенциальные пути отхода араньярцев. Когда в первые же минуты начавшегося сражения численность армии вторжения разом уполовинилась, войско людей в панике побежало. Но добежать удалось только до ждущих их с нетерпением засадных отрядов. Итогом стало практически поголовное пленение незадачливых вторженцев. В том числе и сам тирр Ароньяр не избежал унизительной участи, лишившись и свободы, и титула.

А через неделю, собрав обозы и отослав на север вереницы кандальников, армия Нарагона перешёла границу тиррства Араньяр. Не встречая никакого осмысленного сопротивления, Нарагон всего за четыре дня дошёл до Рагона, столицы тиррства. На пятый день вторжения, после очень короткого штурма, король Тардии триумфально вступил в поверженный город.

***

Год 5099 от явления Творца, начало мая - конец августа

Место действия: бывшие южные тиррства бывшего королевства Мингр

Несмотря на лёгкость победы, Нарагон совершенно не радовался свалившимся ему на голову вынужденным завоеваниям. И уж тем более не стремился их продолжать. Но и отдавать занятое тиррство он не намеревался, дабы ясно показать соседям, что будет с каждым, кто посмеет нарушить границы его государства. Потому через несколько дней после быстрого, бескровного занятия Рагона, он объявил, что упраздняет захваченное тиррство, а его земли включает в состав Тардии.

На этом новоявленный король надеялся остановиться с войнами и начать превращение доставшихся ему рыхлых, проблемных территорий в крепкое, единое государство. Самой ближайшей целью он видел прекращение кровной вражды между кучей кланов оборотней. Вражды, непрерывно собирающей кровавую жатву на всей территории страны. Строго говоря, у каждого клана, у каждого рода и каждой семьи были свои кровники, причины ненависти с которыми, зачастую, терялись в глубине веков.

Пользуясь своим авторитетом суперальфы, Нарагон подошёл к вопросу нудно и системно: поручил составить реестр всех известных случаев кровной вражды. Далее он планировал выдёргивать в новую столицу попарно представителей враждующих кланов по списку, в ускоренном порядке разбирать причины обид, назначать виры, если это было уместно или иным способом приводить к согласию. А для закрепления мира - переженить представителей некогда враждующих семей: пусть решают конфликты в спальнях.

Однако Нарагон недооценил степень испуга своих соседей, которые были уверены, что если кто-то в силах вести захватнические войны, то он обязательно будет этим заниматься. Потому на потенциального захватчика надо напасть как можно быстрее. А то, что под рукой нового владыки ранее раздираемая противоречиями Тардия станет смертельно опасной, у тирров Мингра не было никаких сомнений. И не успел ещё молодой король уведомить глав кланов и родов Тардии о графике их визитов в новую столицу, как разведчики донесли, что тиррства Гнариб и Ваем собрали огромное войско и собираются не позднее, чем через месяц объявить войну Тардии.

Нарагон скрипнул зубами, но решил действовать на опережение быстро и нагло. Поэтому даже не стал проводить мобилизацию. Вместо этого со своей дружиной он через полторы недели, после получения известий, внезапно перешёл границу тиррства Ваем, сокрушительным ударом смял по частям все бросившиеся ему на встречу войска и захватил крайне слабо укреплённую столицу тиррства - город Молен, который почти тысячу лет не подвергался нападениям и потому от его укреплений остались только гордо окружающие центр торговые ряды на месте бывших валов.

В этот раз мингрцам удалось избежать окружения. Гоня на восток бывших дружинников Ваема, войска Нарагона незаметно для себя пересекли очередную границу, вступив на земли Гнариба. Последняя битва состоялась под стенами Кжара, откуда перепуганные жители города со страхом наблюдать за ужасающим в своём цинизме разгромом остатков объединённой армии тирров. После столь убедительной демонстрации силы, местная столица работорговли безропотно склонилась перед победителем.

Оставив в Ваеме и Гнарибе своих наместников из первых перешедших под его руку оборотней, Нарагон вернулся в Рагон. Ему очень нравилось название этого города, созвучное с его именем, потому он решил именно сюда перенести свою столицу. Благо, что город был заметно больше и комфортнее Птара. И, к тому же, его можно было ещё расширять и расширять.

Через пару недель с момента возвращения, Нарагон объявил об основании Тардийской Империи. В тот же день чрезвычайные полномочные послы отправились во все известные страны, кроме Гренудии, для установления дипломатических отношений. Хотя с Минк-Ваньяром, Драурой и Крымом это было исключительно формальностью.

Самая бурная реакция, как и ожидалось, последовала из Корленора. Хоть прибывшего посла пытались объявить мятежником, но, по приказу вусмерть напуганного короля Найва VI Ласстара, с него разве что пылинки не сдували. Король Мингра никак не мог собрать волю в кулак и признать очевидное, потому тянул с признанием. В итоге к концу второй недели так и не принятый посол передал в министерство иностранных дел уведомление об отзыве предложения о взаимном признании. А вместо него вручил ультиматум.

Теперь, устами своего представителя, Нарагон требовал от Найва Ласстара под угрозой немедленного вторжения признать себя вассалом Тардийской империи, а бывшие коронные земли Мингра объявить тиррством Ласстар, неотъемлемой частью Империи. И никакого иного выхода у бывшего короля, не осталось...