Антибол 2. Со щитом или на щите

Глава 9

И спокойно пошел дальше, паршивец.

А я прирос к полу. Просто не мог двинуть ни одним мускулом. Думаю, если б кому-то пришло в голову развести костёр под моими пятками — я и тогда не смог бы пошевелиться.

Так и сгорел бы, к свиням собачьим.

Заметив, что меня рядом нет, Макс остановился. А потом оглянулся, вопросительно подняв бровь.

— Ты вот сейчас шутишь, — уточнил я без всякой надежды.

— Какие уж тут шутки, — буркнул Макс. — Погнали. Девушка сама себя не спасёт.

Я не мог пошевелиться. Просто окаменел.

— Тим, на тебя что, горгона посмотрела? — ядовито спросил Макс. — Или… Ты передумал?

— Нет, — сказал я, еле ворочая языком. — Да. Хрен знает.

— В смысле? — Макс вернулся назад и заглянул мне в лицо. — Тебе вдруг, внезапно, расхотелось спасать Лилит?

— Не знаю! — я начинал злится. А когда я злюсь, я начинаю орать.

Ладно, Тим, успокойся. Вдох — вы-ы-ыдох. Вдох…

— Иди в жопу!

Ну кто она мне, в конце концов? — внезапно я ощутил, что если опять не привалюсь к стене — точно грохнусь. — Ну баба… Красивая. А у меня дочь.

— Успокоился? — осторожно спросил паршивец.

Я тряхнул головой.

— Вот у тебя есть дети, Макс?

— Люцифер миловал. Я почти уверен. Во всяком случае…

— То есть, нет, — ощущая спиной холодную твёрдость стены, я обрёл немного уверенности. — Поэтому ты и бросаешься во все тяжкие.

— А, вот ты об чём, — со знанием дела кивнул Макс. — Знаешь, однажды… Совсем недолго… Я был королём. Целой страны. Большой такой страны. С людьми и всем таким прочим…

— Я понял, понял. Ты это к чему?

— К тому, что это ещё хуже, чем дети, — сказал он довольно резко. — Сечёшь? Ты в ответе не за одного человека, а… За всех вообще.

— Когда она родилась, — тихо сказал я. — Я вдруг понял, что больше себе не принадлежу. Что вся моя жизнь, без остатка, будет посвящена ей.

— Фу, Тим, — Макс поморщился. — Сколько пафоса… Попроще не мог?

— Иди в жопу.

— Да, так намного лучше, спасибо, — он прошелся туда-сюда мимо меня, заложив руки в карманы джинс. — Вот это я понимаю! Коротко, и по существу. А главное, никакого пафоса, никаких сантиментов… Эй, ты куда?

Отлепившись от стены, я захромал по коридору, в сторону того балкона, на который мы случайно выскочили в прошлый раз. Ну… Надеюсь, что именно туда.

— Так ты что, — Макс пристроился рядом. — Всё-таки решил прыгать? Супер. Круто-круто-круто…

— Если мы разобьёмся, — буркнул я. — Я тебе голову оторву.

— Я так и понял. Утонешь — домой не приходи, и всё в таком духе…

— Заткнись, а?

Выбравшись на балкон, я выругался.

Будь прокляты эти бабы, будь проклято это измерение, будь прокляты драконы, эти меркантильные крылатые ящерицы, будь проклят Макс, со всеми его тараканами, и будь проклят я, со своими дурацкими понятиями.

Снаружи шел дождь.

Нет, вру.

Кто-то притащил громадный, размером с планету бассейн, и опрокинул его над балконом.

Сначала я даже не понял, что это такое: тонкая плёнка силового поля поблёскивала, как ртуть, за её пределами ничего не было видно. И только когда снаружи сверкнула молния…

Нет, это не был обычный разряд, какой бывает при столкновении туч.

Я — не романтик. Но сейчас мне пришло в голову единственное сравнение, способное передать всю силу этого безобразия: Гнев Божий.

Посейдон, Зевс, или кто там у них обычно швыряется молниями, вышел из себя и обрушил своё недовольство на мир смертных.

Хотя… Какой, нахрен, Зевс?

ТАК злиться может только баба.

Когда я повернулся к Максу, чтобы сказать всё, что думаю о его сраной затее, о сраной способности открывать порталы и его сраной тяге к смерти, вновь ударила молния.

Она была ветвистая, как оленьи рога, и растянулась на половину горизонта.

Через секунду мы оглохли от грохота.

Казалось, это не тучи сталкиваются меж собой где-то там, в поднебесье, а скалы, сойдя с места, устроили побоище, и лупят друг дружку по головам другими скалами.

Макс подтащил меня к себе.

— Надо прыгать! — заорал он прямо в ухо.

— А как же силовое поле? — проорал я в ответ.

— Не знаю!

И вот сейчас я обосрался по-настоящему: в глазах Макса светилась чистая, ничем не замутнённая радость.

Этот паршивец наслаждался! Ему, мать его за ногу, было ПО КАЙФУ!

Пахло озоном, мокрым камнем и холодным, давно остывшим пеплом.

Псих, — подумал я. — Хренов псих, да ещё и алкоголик. И я должен ему доверить свою жизнь?

— Всё просто очешуенно! — Макс радостно указал на ливень за балконом. — Нелётная погода!

Думаю, он имел в виду, что ни один дракон, в здравом уме и трезвой памяти, сейчас не высунет носа наружу.

— Надо отойти подальше и проткнуть поле с разбегу, — вновь, притянув меня к себе, крикнул Макс. — В конце концов, оно защищает ОТ проникновений, а не…

— Да, бляха медная! — крикнул я в ответ. — Я понял!

Как это ни странно, но немножко поорав, я успокоился. Во всяком случае, колотило меня уже не так сильно.

Если я разобьюсь — всё просто закончится, — мелькнула мысль.

И знаете, что? Я ощутил ОБЛЕГЧЕНИЕ.

Ненадолго, всего на пару мгновений.

Но ощутил.

— Давай! — крикнул я. — Пока я не передумал!..

Вытащив из джинс ремень, Макс щелкнул им по воздуху. А потом протянул мне.

— Надо связать руки, — сказал он обычным голосом, и я понял его слова только по губам.

— Ты совсем двинутый, — я даже отошел подальше. — Хочешь, чтоб жизнь уж совсем мёдом не казалась…

— Нет, — он улыбнулся безумной улыбкой маньяка. — Это для твоей безопасности, Тим. Боюсь, что в таком аду я просто тебя не удержу.

— Давай, мотай, нахрен, покрепче, — я затянул ремень на своём запястье.

Макс — мой единственный шанс выбраться из этого дерьма живым. И пускай он будет поближе.

Лилит прыгала с Башни, — сказал я вслух. — Прыгала, и осталась жива. Осталась жива. Жива…

На мгновение перед глазами появилась картина: ведьма, привязанная к столбу на вершине скалы. Вокруг хлещет ливень, и вдруг, неожиданно, в столб ударяет молния…

— Поехали! — крикнул я, вставая так, чтобы оттолкнуться здоровой ногой.

Наши запястья были крепко стянуты кожаным ремнём, лица устремлены в пропасть, а ноги уже приготовились оттолкнуться, когда на балкон выскочил отряд баб в чёрной с золотым форме.

— Максимилиан Золотов! — крикнула та, что была ближе. — Вы обвиняетесь в…

Мы не стали слушать, в чём там его обвиняют. Мягко оттолкнувшись, побежали к краю скалы…

Силовое поле прошли, как плёнку мыльного пузыря.

Краем глаза я видел, как из руки драконихи вырвалась огненная плеть и попыталась захлестнуть наши ноги, но сверху обрушился поток ледяной воды, ветер засвистел в ушах и я о ней забыл.

На падение это было мало похоже.

Окруженные плотным потоком воды, мы словно бы тонули, только с очень большой скоростью.

Словно нами выстрелили из брандсбойта.

Сообразив, что мне не хватает воздуха, я открыл рот, но в него тут же хлынула вода.

На вкус она была, как грязный снег.

Отплевавшись, я попытался рассмотреть хоть что-нибудь.

Мы парили на огромной высоте — судя по тому, что до сих пор не расшиблись о землю.

Впрочем, ни внизу, ни по бокам ничего не было, кроме сплошной стены из дождя. Земля могла появиться в любой момент.

Макса я тоже не видел, только чувствовал, как натягивается ремень на запястье, и тихо радовался его, Максовой, предусмотрительности: прыгни мы по отдельности, и меня точно пришлось бы сметать веничком на дне какого-нибудь ущелья.

Только бы у него получилось, только бы у него получилось…

Ненавижу зависеть от других!

Рассматривай это, как прыжок веры, Тим, — пришла запоздалая мысль. — Только вот вопрос: веры во что?

В Макса и его способности, в себя… Или в то, что дуракам всё-таки везёт?..

Неожиданно всё изменилось.

Дождь прекратился, зато сделалось зверски холодно, а вокруг сгустилась кромешная, хоть глаз коли, тьма.

— Получилось! — раздался радостный вопль Макса. — Я открыл портал!..

И в этот интригующий момент мы со всей дури хряпнулись во что-то мягкое, влажное и такое ледяное, что на ум сразу пришла большая чашка мороженого.

Запах, правда, нисколько не соответствовал: пахло болотом, тиной и ещё чем-то мерзким, вроде тухлых яиц.

— Судя по температуре, — сплюнув грязь, я смог встать на одно колено. — Это нихрена не Сан-Инферно. Вопрос: что, бляха медная, это такое?

— Кажется, я догадываюсь, — я почувствовал, как рука Макса дёргает ремень на запястье. — Почему-то, оказавшись в безвыходной ситуации, я всегда попадаю именно сюда…

— На твоём месте, я бы не стал расстёгивать ремень, — сказал я.

И хотя рука до чёртиков затекла, на мой взгляд, это был здравый совет: вокруг всё ещё было темно, как в могиле. В очень холодной могиле. И мокрой.

— Да, точно, хорошая мысль, Тим, — меня потянуло вверх, и чтобы не вывихнуть плечо, я кое-как взгромоздился на ноги. — Тютелька в тютельку! — радовался Макс. — Ещё пара десятков метров, и — мы с тобой стали бы очень плоскими.

То, что мы упали в грязь и не разбились, жизни не облегчило. Я был облеплен тиной, на бороде подсыхала ледяная корка, а одежда превратилась в заскорузлый скрипучий гипс.

— Если мы в ближайшее время не согреемся, нам всё равно хана, — напомнил я. — Так что, рано радуешься.

— Ой, ну что ты такой нудный, — я прямо видел, как он морщится. — Спокуха, бро. Ща всё будет.

— Ты перебросишь нас в Сан-Инферно? — надежда в моём голосе ясно указывала на то, что я, бляха медная, соскучился по теплу.

— Нет.

— Нет? Почему нет, мать твою? Я так понимаю, здесь никакого Железного Занавеса нет…

— Темно, как у единорога в жопе, — доходчиво пояснил Макс. — Боюсь, что в такой обстановке я опять промахнусь. И тогда мы окажемся вообще хрен знает где.

— Можно подумать, сейчас мы на курорте, — буркнул я.

Начав дрожать, я уже никак не мог остановиться. Только и слушал, как стучат собственные зубы.

— Помолчи, — попросил Макс. — Мне надо позвонить.

Я заткнулся. Если звонок поможет нам выбраться из этой ледяной грязевой жопы — я согласен молчать хоть до второго пришествия.

— Кэсси! — внезапно заорал Макс. — Сколько лет сколько зим! Да, я тоже охрененно рад тебя слышать. Ага… Угу… И тебя туда же… Да, помню я помню… Смертная казнь, а как же!.. Нет, по-другому было никак. И мне нужна… Нет, моментально слинять я не могу… Да знаю я, знаю… Слушай, если ты быстренько выдернешь нас отсюда, никто и не заметит…

В воздухе перед нами закрутился сноп серебряных искр, расширился до круга метрового диаметра.

Дёрнув меня за руку, Макс устремился к нему.

— Быстрей, — закричал он. — Пока она не передумала…

Ёшкина канитель, опять портал… — подумал я, и упал мордой во что-то пушистое и мягкое.

— Если о тебе пронюхает барон Оямацуи, тебе хана, Макс!

Голос был женским. Довольно приятный тембр, но слишком много властных ноток, как на мой вкус.

— И я рад тебя видеть, Кассандра, — Макс, поднявшись на колени, наконец-то расстегнул пряжку и снял ненавистный ремень. Я потёр запястье. — Знакомься, Тимур: леди Шторм, — и он ткнул пальцем в смутную тёмную фигуру прямо по курсу. Глаза были залеплены грязью и ледяной коркой, так что большего о фигуре я сказать не мог. — Кэсси, позволь представить тебе… моего друга, тренера Тамерлана. Он тренирует нашу команду, Сынов Задницы, и…

— Что вы делаете на Лимбе? — перебил властный голос.

Лимб… Лилит говорила, что она родом с Лимба.

Может, в безумии Макса и есть рациональное зерно? Где можно узнать о её дедуле, как не здесь?..

Прочистив глаза рукавом олимпийки, я наконец-то смог оглядеться.

Макс продолжал спорить с леди Шторм — высокой девахой в обтягивающем кожаном прикиде, с коротко стриженными тёмными волосами и красивым, хотя и чуток резковатым лицом.

— Простите за беспорядок, — поднявшись на ноги, я попытался отряхнуться от грязи.

Она комками отваливалась и падала на белоснежный пушистый ковёр, брызги долетали даже до кровати под белым, расшитым шелком покрывалом, и на другие предметы бабского обихода: зеркало в большущей раме, какие-то подушечки, салфеточки, в общем, мутотень.

Только теперь вся эта белая кружевная мутотень была изгваздана в чёрной липкой жиже.

— Да, Кэсси, прости за грязь, — автоматически повторил извинения Макс, и только после этого огляделся. Покрутил носом, словно не нравился запах… Воняло, правда, большей частью от нас. — А ничего так у тебя, — протянул он с видом знатока. — Гламурненько. Словно в бутылке с кефиром.

Я дёрнул щекой в невольной улыбке, но тут же спохватился. Деваха нас всё-таки спасла, так что смеяться над её вкусами было по меньшей мере опрометчиво.

— Отмывать, правда, затрахаешься, — продолжил Макс, брезгливо стряхивая прямо на ковёр здоровенную нашлёпку из грязи. — Но ничего, ты ведь леди Шторм: просто переедешь в другую спальню, и всего-то делов.

— Ты всегда был неблагодарным ублюдком, Макс, — чётко выговорила деваха. — И я даже рада узнать, что ты ни капельки не изменился.

Макс отвесил шутливый поклон. А потом пояснил для меня:

— Всё ещё обижается, что я её бросил, — и повернулся к девахе. — Кэсси, детка… Нам бы помыться.

— Да кто кого ещё бросил?.. — возмутилась деваха. Но глянув на меня, заткнулась. Наверное, решила не выносить сор из избы. — Ванная там, — она указала подбородком на дверь в дальнем конце комнаты. — И если ты там насвинячишь так же, как и здесь…

— Да, да, ты набьёшь из меня чучело, — Макс покаянно тряхнул чубом — вызвав новый фонтан чёрных брызг. И пошел в ванную.

Я остался на месте.

— Тим?.. — у самой двери обернулся Макс. — Тебе понравилась новая раскраска?

Ванна, — я поморщился.

— Никогда в жизни я не принимал ванны с мужиком, — выдавил я из себя, послав извиняющий взгляд девахе, этой Кассандре.

— Ты можешь удивиться, тренер, — Макс открыл дверь и шагнул внутрь. — Но я тоже.

Через полчаса мы с Максом, отогретые, чистые, с зачёсанными назад влажными волосами, благоухающие незнакомой туалетной водой, сидели за столом в большом тронном зале.

— А нам обязательно было натягивать эту хрень? — я поёрзал, пытаясь привыкнуть к ощущению тесноты в подмышках и в паху.

— Спокуха, бро, — Макс покрутил шеей, вокруг которой была повязана чёрная бабочка. — В смокинге ты просто принц.

— Да насрать мне на…

— Стоп! — Макс поднял серебряный нож и легонько стукнул по хрустальному бокалу. — Я знаю, что тебе сложно отказаться от этих милых сердцу выражений, но смею напомнить: мы в Цитадели Шторм, во владениях моей бабули. Она — дама старосветская, и если услышит, как ты ругаешься — просто превратит в какое-нибудь тихое, унылое, а главное, лишенное языка животное. Например, в рыбу.

Я искоса посмотрел на Макса, а потом поёжился.

— Пи… Заливаешь.

— Ни в одном глазу, — он набулькал себе полный бокал вина — уже в третий раз!.. — и выхлестал одним глотком, только кадык дёрнулся. — Хорошо, что хоть выпить у бабули есть что, — Макс облизнулся и вновь потянулся за бутылкой.

Я перехватил его руку.

— Эй!..

Глаза у него уже были добрые-добрые. Как у пьяной коровы.

— Не бросай меня! — это был крик души. — Я никогда не бывал на таких приёмах, не общался с такими бабами… женщинами… дамами. Если ты сейчас выключишься, я не буду знать, что делать!

— Спокуха, бро, — Макс выдул ещё один фужер и икнул. — Я же дракон. У меня мент… метамболизьм. Могу протрезветь в любой… ик… моменьт.

— Да бляха медная!..

И в этот момент двери распахнулись и в зал въехала инвалидная коляска.

Толкала её перед собой Кассандра, а в коляске — точнее, в кресле — сидела очень старая и очень седая бабушка.

Платье на ней совершенно не гнулось от драгоценных камней и жемчуга, волосы были уложены в высокую причёску — ну знаете, как у королев… И даже сквозь морщины, сквозь пергаментную, белую как снег кожу было видно, что в молодости она была потрясающе красива.

У меня хватило ума вскочить.

Стул с грохотом опрокинулся, а я втянул носом воздух и закрыл глаза.

А потом открыл и посмотрел на… старую леди Шторм.

Она была уже совсем рядом, глаза у неё были тёмные, живые, и изучали меня с неподдельным искренним интересом.

— А я-то думаю, какую ещё падаль притащила Кэсси к нам на порог? — неожиданно густым, как у Бабы Яги, басом сказала старушка.

Я начал потихоньку готовиться к тому, чтобы быть превращенным. В рыбу, кажется…

— П’знакомься, б’буля, — с трудом произнёс паршивец. — Э’т тренер.

И в лучших традициях, уронил голову в салат.

Ну Макс… — я еле сдержался, чтобы не придушить его прямо сейчас, на глазах у бабули и бывшей девушки.

— Да я и сама вижу, — светски улыбнулась старушка. — Очень приятно, тренер.

— Леди Шторм — большая поклонница футбола, — негромко пояснила Кассандра. — Она много слышала о вас, тренер Тамерлан, и всегда мечтала познакомиться.