Антибол 2. Со щитом или на щите

Глава 21

— Когда-то, ещё до войны с гремлинами, маги Теночтитлана наводили ужас на все сопредельные измерения, — серьёзно сказал Одиссей. — Протыкая пространство, они посылали воинов-ягуаров в опустошительные набеги. Сокровища, рабы, красивые женщины — их, кстати, приносили в жертву грозному богу Теночи — Кусалькоатлю.

— Говоришь, как по писанному, — восхитился я.

— Военная история — моё хобби, — скромно поведал Одиссей. — В свободное время я пишу труд о сравнительной стратегии гуманоидных и негуманоидных рас, о корреляции процента агрессии в зависимости от оснащенности конкретного народа… Ты заметил, что наш тигр Мануэль является намного более мирным существом, чем дендроид Фома? — я пожал плечами. — Его народ, обладая угрожающими атрибутами — клыками, когтями, невероятной силой… — в большинстве своём предпочитает заниматься мирными ремёслами: бухгалтерией и адвокатурой.

— Да уж, мирными, — я вспомнил свору адвокатов, которые помогли Светке обчистить меня до трусов.

— А всё потому, что в их базовый инстинкт заложены сдерживающие факторы, — нравоучительно продолжил Одиссей.

— То есть, чтобы не выжрать всю популяцию антилоп и не сдохнуть от голода в следующем году, они должны контролировать свой аппетит, — заметил я.

— Природа не терпит пустоты, — кивнул Одиссей. — И поэтому самым агрессивным существом она сделала самого беспомощного — то есть, человека.

Сколько у нас, на Земле, сломано по этому поводу копий…

— Постой! Но теночли — не совсем люди. Воины-ягуары. А значит, тоже оборотни. Как и тигры.

— Тигры — природные оборотни. Они получили свою способность в ходе эволюции, — тоном лектора сказал Одиссей. — Ликантропия, как способ выживания. А теночли…

— Магия, — догадался я.

— Когда возможности измерения перестали удовлетворять их пассионарный потенциал, маги-жрецы теночли нашли выход. В другие измерения.

— И конечно же, в своих завоеваниях они не могли пропустить драконов, — заметил я. — Лилит как-то упоминала, что драконьи шкура, чешуя, зубы — всё это успешно используется магами для создания зелий и артефактов.

— В своё время они хорошо проредили грядочку, — недобро усмехнулся Одиссей. — Но драконы им жестоко отомстили. Когда им надоело находить пустые разорённые гнёзда — теночли предпочитали отыскивать кладки и красть нерождённых дракончиков, — они объединились, напали на Теночтитлан и выжгли измерение почти дотла.

Я представил себе эту картину.

Ступенчатые пирамиды в окружении кукурузных полей… А в небе, среди клубов гари и дыма — громадные чешуйчатые твари.

— Выжгли измерение почти дотла… — задумчиво повторил я. Но сразу встрепенулся. — Слушай! А ведь драконы — тоже не дураки пограбить, а? Наверняка перед тем, как всё сжечь, они вытрясли из теночли всё золото.

Я вспомнил сокровищницу.

Если подумать… Там и вправду были свалено барахло из разных культур и разных эпох. Что-то из этого не стыдно было выставить в Эрмитаже, другое же нельзя было представить, кроме как на алтаре, посвященному жуткому многорукому богу.

— Наверное, — пожал плечами Одиссей. — Прости, но меня никогда не интересовала материальная сторона войн. Моё дело — прийти, увидеть и победить. А для подсчёта контрибуций всегда есть стряпчие.

За разговором мы незаметно добрались до стадиона. Ребята уже разминались.

Стадион был полностью крытым, над трибунами, довольно высоко, изгибалась ровная полусфера потолка — тоже проплавленная в камне, судя по гладкости сводов.

— Несколько слов для наших читателей! — вдруг раздалось у меня над ухом.

Голос я узнал.

А вот его обладателя заметил не сразу.

— Привет, Сиди-Читай.

Оглядевшись, я узрел довольно просторный вольер, наподобие тех, в которых держат крупных попугаев. Он стоял на отдельном помосте, был оборудован искусственным деревцем и поилкой. На одной из веток деревца был подвешен крупный шерстяной носок — из него-то и доносился голос спортивного корреспондента.

Рапаит влез в него целиком, как в спальный мешок. И только пухлые лапки сжимали неизменный блокнот и самопишущее перо…

— Это что-то новенькое, — сказать, что я был удивлён — ничего не сказать. — Что ты тут делаешь?

— Работаю, — невозмутимо ответил корреспондент. — Разве не видно? — он помахал блокнотом. — Собираю животрепещущий материал для будущей гениальной книги. «Путешествие из Сан-Инферно в Благор». О моих сногсшибательных подвигах на поприще журналистики, — пояснил Сиди-Читай, хотя его никто не спрашивал. — Это будет хит всех времён и народов. Нетленное произведение, с которым я запросто сделаюсь лауреатом.

— Чего? — тупо переспросил я.

— Всего, — веско ответствовал рапаит. — Всех доступных и недоступных премий. Предполагаю, учредят даже парочку новых. В честь меня… — мелкий демон пошебуршался в своём носке, пошевелил мокрым розовым носиком… а потом посмотрел на меня. — Вот, что от вас требуется, тренер Тамерлан: чётко, внятно, по возможности, коротко рассказать, как вы намерены скромно победить команду Теночли. Ваша стратегия, тактика, ваши сомнения и тайные страхи…

— Иди ты в жопу!

— А также смутные переживания и надежды на светлое будущее. Доступно?

— Я сказал…

— Не тушуйтесь, тренер. Вы, конечно, не блещете искромётным юмором и не можете похвастаться большим словарным запасом, но не переживайте: я всё приглажу. Говорите от чистого сердца, простыми словами, а я, перед публикацией, пройдусь талантливым пером и волью в вашу косноязычную примитивную лексику искру священного безумия. Начинайте.

Я в панике огляделся.

— Эй, кто-нибудь!

Подбежал Тарара. Как самый отзывчивый.

— Привет, тренер. А мы уже…

— Что это за хрень? — я ткнул пальцем в клетку. — Почему оно здесь?

— Это мухоед, — популярно пояснил Тарара. — Мы нашли его бездомного и бесприютного в нашей раздевалке, и пригрели на груди. Он теперь наш. Талисман.

— По совместительству! — строго поправил Сиди-Читай. — Я всё-таки спортивный обозреватель, не забывайте об этом. А будете со мной плохо обращаться — пропишу вас в статью в нелицеприятном ракурсе.

— Какой-то он обнаглевший, — задумчиво проговорил Одиссей. — Может, в суп его?

— Не надо в суп, — Тарара поспешно набросил на клетку толстый клетчатый плед. — Он забавный, а ещё сказок много знает.

Сиди-читай продолжал что-то верещать насчёт темноты, и невозможности создавать нетленку в оной, но его уже никто не слушал.

Тарара побежал догонять ребят — те дружной толпой рысили вдоль кромки поля, перебрасываясь на ходу сразу тремя мячами.

А я повернулся к Одиссею.

— Слушай, не в службу а в дружбу: проведи тренировку, а?

— Почту за честь.

— И ещё… Если будет возможность, понаблюдай за этим мутным тренером из Теночли.

Одиссей величественно кивнул. Как Чингачгук, который только что застрелил ирокеза. В глаз. Из плевательной трубочки.

— Ты же понимаешь, что на самом деле Ашока — не тренер, — сказал горгонид.

— Ну да, — я растерянно кивнул. — Не думал, что кроме меня ещё кто-то заметит.

— Ашока — жрец Кусалькоатля.

А вот это была бомба.

Я даже забыл, что куда-то там спешил.

Встал, как вкопанный, и уставился на Одиссея.

— Откуда ты знаешь? — выдохнул я через минуту.

В голове бешеным галопом проносилось всё, что мы говорили по поводу Теночли до этого.

— У него татуировка на груди, — пояснил горгонид. — Крылатое чудо в перьях. Когда он проходил мимо, халат слегка распахнулся, вот я и увидел. Только высший жрец бога Кусалькоатля имеет право на такую татуировку.

— Ёрш твою медь, — я прислонился к ограждению. — Как думаешь, что ему здесь нужно?

— Учитывая давнюю вражду, — пожал плечами Одиссей. — Всё, что угодно. После нападения драконов Теночтитлан захирел. Они долго восстанавливали из пепла культурный слой, и в принципе, с тех пор занимались лишь своими внутренними проблемами, — Одиссей немного помолчал. — Во всяком случае, грабительскую экспансию они прекратили.

— Завтра у нас с ними матч, — сказал я на случай, если Одиссей выпал из информационного поля. — Я бы хотел узнать как можно больше о том, как они превращаются в ягуаров. И об этом жреце… Ты сказал: маги-жрецы, — горгонид невозмутимо кивнул. — А можно узнать, насколько СИЛЬНЫМИ магами они могут быть?

— Раньше, когда они владели Камнем Солнца — очень сильными, — сказал горгонид. — Они могли открывать порталы всего лишь силой мысли.

— Макс тоже так делает, — отмахнулся я. — Что-то ещё?

— Не знаю, — Одиссей посмотрел на поле. Думаю, он искал взглядом Лолиту. — Я интересовался только теми аспектами, которые имели отношение к войне.

— Ладно, спасибо и за это, — я хлопнул его по запястью. — Ты мне очень помог.

— Обращайся, — ещё раз величественно кивнул Одиссей и повернулся к ребятам.

А я побежал искать Макса.

Именно побежал: почему-то казалось, что время утекает, как песок в песочных часах.

Только, в отличие от часов, жизнь невозможно перевернуть с ног на голову, чтобы заставить течь обратно…

Найти Макса оказалось неподъёмной задачей.

В его номере было пусто.

Исчезли даже пустые бутылки — вероятно, приходила горничная и забрала стеклотару. Да и вообще номер выглядел нежилым. Кровать не примята, тюбик с зубной пастой плотно закручен, бритва — электрическая, с нашлёпкой магической матрицы — валяется на полочке, девственно чистая.

Ну да, я немножко полюбопытствовал.

Страшно интересно: чем, кроме выпивки, живёт принц, да ещё и дракон… Оказалось — ничем.

Создавалось впечатление, что он вообще не живёт. Только проблемы решает.

От такой жизни и я бы забухал, — пробормотал я себе под нос, и покинул совсем неинтересный номер.

От поискового артефакта толку не было: я просто не знал, как настроить его на конкретного человека. Круглый медальон упорно показывал путь к стадиону, к нашим казармам, к столовой… Ёрш твою медь! Здесь что, есть столовая для игроков?.. А какого хрена я тогда жру капсулы?

Эх, сейчас бы супчику горяченького, да с потрошками…

Правда, страшно подумать, чьи потрошки сунут в супчик драконы. Так что хрен с ней, со столовкой. У меня ещё остался кусок осьминожьего сала и самого настоящего чёрного хлеба.

На всякий случай я ткнулся в номер Коляна — вдруг он в курсе, где Макс.

Пусто.

В смысле, никто не отвечал на мой стук.

Оставалось одно.

— Я понятия не имею, куда его могло занести, — рявкнула Уховёртка.

— Брехня, — я нагло оседлал стул в её кабинете. — Твои бронебабы знают всё, что творится на Благоре.

Баронесса невесело усмехнулась.

— Если б это было так, мне не пришлось бы сотрудничать с вами, клоунами, чтобы отыскать Жезл.

— И почему же мы — клоуны? — я старался быть спокойным. Или хотя бы казаться.

Уховёртка фыркнула. Со стола взлетела стайка бумажных листочков и спланировала на ковёр.

Я наклонился, чтобы их собрать, но баронесса, стремительно обойдя стол, наступила на листки, облокотилась о столешницу и скрестила руки на груди.

Ого. Как всё запущено… Ладно.

— Просто скажи кому-нибудь проводить меня к Максу, и я от тебя отстану, — примирительно сказал я. — Не может быть, чтобы ты не знала, где он, и…

— Вы хотите меня обойти, — перебила она. — Вы с Макси темните, путаете карты. Так зачем мне тебе помогать?

Вдох… Выдох.

— Я расскажу тебе всё, что узнал. Если мы прямо сейчас, сию секунду, пойдём к Максу.

— А с чего мне думать, что ты знаешь что-то важное?

Я её чуть не придушил.

Мелкая, белобрысая… Её косы больше не казались мне золотыми. А глаза — бездонными и фиолетовыми.

Я видел в них только расчёт: «Что я могу с тебя поиметь?» — и она даже не пыталась это скрывать.

Уховёртка спокойно смотрела на меня и улыбалась.

Сука. Знает, что теперь я никуда не денусь.

— Вот если сейчас, в эту секунду, сюда войдёт Макс, — сказал я. — Ты ничего не узнаешь.

— Не войдёт, — улыбка стала широкой до наглости. — Макси в данный момент собачится с Князем, по поводу эмбарго. Они спорят уже больше часа, и — по опыту — скоро не прекратят.

— Ёрш твою медь!

Чёрт бы побрал этого Макса, со всеми потрохами. Вместо того, чтобы решать по-настоящему важную проблему, он занимается чёрт-те чем…

А время уходит.

Почему-то я ощущал это всё более отчётливо.

Попросту говоря: у меня свербело. Так, что мочи уже не было терпеть.

— Если ты мне сейчас же расскажешь всё, что знаешь… — начала Уховёртка.

— Иди в жопу, — я встал и пошел к двери. — Обязательно передам Князю, как ты мне помогла.

— Подожди! — раздалось через две секунды. — Ты… Ты не знаешь, как туда добраться.

— Язык и до Князя доведёт.

А чего? Главное она выболтала: Макс у Марка Тиберия.

Остальное дело техники.

— Тебе никто не поможет, — в голосе баронессы послышалось тщательно скрываемое отчаяние. — И к тому же… Туда нет хода простым смертным.

Я остановился. Но не повернулся, а взялся за ручку двери и слегка нажал.

— Ладно, подожди. Я тебя провожу.

— То-то же.

— И если ты по пути быстренько введёшь меня в курс дела… Чтобы я могла пересказать всё Марку…

— Обойдёсся.

— Но с тобой он говорить не…

Я остановился, Уховёртка ткнулась носом мне в спину.

Посмотрев на неё сверху вниз, я улыбнулся.

— Знаешь, я и сам собирался всё тебе рассказать, — тихо сказал я. — Подумал: одна голова хорошо, а две… Но твоё бабье упрямство, — она фыркнула. — А также наглое, беспринципное стремление выпятить и приукрасить свои заслуги…

И тут она расхохоталась.

— Очнись, тренер, — грубым солдатским голосом сказала она, отсмеявшись. — Я — дракон. Также, как и Макси. Думаешь, ОН действует из чистого альтруизма? МЫ ВСЕ, в том числе — и Марк Тиберий, преследуем свою выгоду. Всегда. Если ты этого не уяснишь — тебе не выжить.

— Да пошла ты в жопу, Кларисса, — ласково посоветовал я и потопал дальше, ни на кого не глядя.

Может, она и права. Человек человеку — волк, и всё такое.

Но знаете что?..

А, пошли вы тоже в жопу, если тоже так думаете.

До дворца Князя, на самой верхотуре, над стадионом и над всем остальным, я шел, словно под конвоем.

Отставая на полшага, Уховёртка только бросала негромкие короткие реплики: «направо», или: «вот в эту дверь», или: «подожди, у меня шнурок развязался»…

Время от времени нам встречались патрули бронебаб, но я не обращал на них внимания, и если даже Уховёртка обменивалась с ними сигналами — не в курсе.

До того, как нас пустили непосредственно к Князю, пришлось преодолеть три заслона: один — из тех же бронебаб, второй — из подозрительных, как завуч в ПТУ, мужиков, а третий — магический.

Его можно было сравнить с обыском в аэропорту: сканирование сетчатки глаза, проверка на предмет оружия и запрещенных предметов…

Дверь в апартаменты была большая, широкая, из дерева редкого золотистого оттенка, и покрыта затейливой резьбой. Мотив всё тот же: драконы.

— Дерево Гофер, — Уховёртка благоговейно притронулась кончиками пальцев к узору. — Оно никогда не позволит войти внутрь злоумышленнику.

И нахрена тогда были все эти проверки?.. — хотел спросить я. Но не успел.

Дверь отворилась.

…не понимаешь, дедушка. Решение принял Золтан, он — король, и я не могу диктовать ему свою волю.

— А не надо было отрекаться от престола. Ты совершил непростительную ошибку, внук. Наконец-то у Благора появилась реальная возможность влиять на политику Заковии, а ты взял, и похерил многолетний план!

— Я не заводная кукла. И не собираюсь идти на поводу у кого-бы-то ни было. У меня своя жизнь.

— Да никакая это не жизнь, внучек. Скачешь, как блоха меж чешуй, и на зуб тебя не ухватишь.

— Вот именно, деда! Из-за тебя, бабули Шторм, да ещё бати, мне приходится вертеться ужом, лишь бы сохранить независимость.

— Да пойми ты, наивный упрямец: ты родился принцем. У тебя НИКОГДА не будет этой, как её… независимости. Ты — заложник крови. И вообще: не понимаю, чего ты ерепенишься? Подготовили престол, принесли ему на блюдечке: бери — и правь! А он нос воротит.

— Сдаётся мне, об эмбарго давно забыли, — пробормотал я себе под нос.

Мы с Уховёрткой находились в гостиной — или как назвать большой зал, уставленный диванами, креслами и другими пуфиками. А разговор доносился из соседнего помещения, дверь в которое была слегка приоткрыта.

Уховёртка пожала плечами, всем своим видом намекая, что не стоит вмешиваться в монарший срач.

А ещё, стоя тихонько в уголке, можно узнать много интересного…

Я протянул руку назад и громко постучал по створке двери.

Дерево откликнулось на редкость мелодичным звоном, совсем не деревянным, а скорее… хрустальным, что-ли.

Из-за другой двери показалась растрёпанная голова Макса.

— Ух ты, Тим! — судя по виду, вряд ли он был рад меня видеть. — И Кларисса с тобой, — добавил он. — Круто-круто-круто…

Рядом с головой Макса возникла белая голова Марка Тиберия.

Заговорщики, мать их за ногу.

— Баронесса Фейрчайльд, — официально провозгласил Князь, застёгивая бархатный камзол. — Что привело вас во дворец в столь поздний час?

Макс фыркнул.

— Деда, мы же взрослые люди. Можно подумать, раньше Кларисса здесь не бывала. В столь ПОЗДНИЙ час.

На лице Уховёртки не дрогнул ни один мускул. Даже глаза не изменили своего пустого, «служебного» выражения.

— Тренер Тамерлан имеет важные сведения, — сообщила она казённым голосом. — Которые отказался сообщить мне, — не удержалась всё-таки от шпильки, стерва… — Поэтому и пришлось побеспокоить Вашу Светлость.

— Ты что-то нарыл, Тим? — Макс был тут как тут.

Я посмотрел на него укоризненно.

— Насколько я помню, это ТЫ отправился к деду, чтобы расспросить его о… — я пошевелил бровями.

Макс вылупился непонимающе. Но постепенно в его глазах…

— А! Ты о том, имелись ли у драконов контакты с Теночли до Игр? — он смутился и даже копнул пол носком ботинка. — Нет, я правда хотел. Но когда пришел, дедуля поднял очень неприятный для меня вопрос…

— ВЛАСТЬ не может быть неприятной, — наставительно перебил его Марк Тиберий. — Как дракон, ты должен это понимать, внук. Бремя власти — это да. В нём нет ничего хорошего. Но вот САМА ВЛАСТЬ… — дракон облизнулся раздвоенным языком.

— Тренер Тамерлан имеет сообщение насчёт Жезла, — громко объявила Уховёртка. — Так, тренер? — повернулась она ко мне.

— Тренер, — горько кивнул Князь. — Опять он, вместо того, чтобы заниматься командой, делает за тебя твою работу, внук. Постыдился бы.

— Ой, деда, успокойся уже. Найду я твою волшебную палочку.

И тут у меня в голове щелкнуло.

Вот он! Недостающий кусочек пазла, который и подгонял меня всё это время.

Я чувствовал, чувствовал, что истина где-то рядом. Нужна была лишь крошечная, последняя подсказка.

— Я знаю, кто украл вашу побрякушку, Князь, — сказал я.