Антибол 2. Со щитом или на щите

Глава 15

Первым порывом было захлопнуть дверь и сбежать.

Но я догадался разозлиться.

Какого хрена?..

Покои, отведённые команде — это как суверенная территория. Нужно, бляха медная, разрешения спрашивать.

Если уж в своей комнатухе расслабиться нельзя — то где вообще можно?

Я вошел, не глядя на Уховёртку проверил, что дверь закрыта плотно — замки здесь были не в почёте, тоталитарное государство, блин… И пошел в ванную.

Молча.

Стянул олимпийку, открыл кран в душе и взялся за резинку треников.

Срань.

Раздеваться догола, когда за стенкой сидит посторонняя баба… А и хрен с ней. Чего она там не видела?

Горячая вода совершила самое настоящее волшебство. Какая там, нахрен, магия!

Тугие струи расслабили зажатые плечи, смыли усталость, сырую, как старая газета, тоску…

Дверь в душевую беззвучно отъехала в сторону. Баронесса улыбнулась и изящно приподняв ножку, шагнула ко мне.

— Пускают погреться? — это звучало как примирение.

Я подвинулся.

Встав рядом, она обхватила меня руками и прижалась грудью. А потом подставила губы.

Проснулись через несколько часов, так и не сказав друг другу ни слова.

И я уже настроился на то, что Уховёртка молча соберёт свою одёжку и, смоется…

— Кофе хочешь? — спросила она, сладко потягиваясь.

— Не откажусь.

Собственный голос показался непривычно хриплым.

Уховёртка повела рукой.

На тумбочке перед кроватью образовался серебряный поднос, на нём — исходящий паром кофейник, чашки, сахарница, сливки… Словом, накрыто было чисто, умело, как в лучших домах.

Спустив ноги с постели, баронесса наклонилась — на спине её, белой и гладкой, появилась умопомрачительная ложбинка — и принялась разливать кофе.

Передала одну чашку мне и вновь устроилась рядом.

— Ты знаешь, что самый лучший кофе выращивают в твоём измерении? — спросила она.

— Зачем ты здесь? — ну не было у меня настроения вести светские беседы. Сегодня игра. От неё, на данный момент, зависит абсолютно всё.

— А варят самый вкусный кофе, конечно же, в Вене, — продолжила она. Сделала глоток и закрыла глаза.

Опять она была похожа на довольную кошку. Золотые косы рассыпались по плечам, по подушке, по одеялу… Я подумал, что если их расправить на всю длину — наверное, будут ей ниже коленок.

— Кларисса, — я впервые назвал её по имени.

— Муррл? — она потёрлась носом о моё плечо.

— Всё равно не поверю, что ты пришла исключительно за сексом.

— А ты когда-нибудь занимался этим с мужиком-драконом?

— Я?..

— Поверь на слово: скучнее занятия не придумаешь. Они так заняты собой…

— Кларисса, — перебил я. — Если ты пришла не только для того, чтобы потрахаться и выпить кофе, поверь: сейчас — самое время.

Она вздохнула, села прямо, дематерилизовала поднос со всем содержимым — хорошо, у меня в руках осталась чашка, из которой я едва успел пригубить… А потом сказала:

— Мне нужна твоя помощь.

И посмотрела так, что я мгновенно понял: речь пойдёт не о том, чтобы застегнуть лифчик.

— Что случилось?

Жопой чую: это как-то связано с жезлом Князя и Лилит.

— Кто-то вломился в государственную казну.

Я чуть не опрокинул на себя остатки кофейной гущи.

— У тебя же есть гвардия, — сказал я первое, что пришло в голову. — Всякая там стража.

У неё сделалось такое лицо…

— То, что в казну вломились — полностью моя вина, — выдавила баронесса.

— А, ты боишься огласки, — подложив подушку под спину, я сел поудобней. — Типа, никто не должен знать, что ты прошляпила заначку. Можно понять. Но… Почему я?

— Ты никому не скажешь, — Уховёртка достала из воздуха зажженную сигарету и затянулась. Поморщившись, я отобрал у неё эту мерзость, затушил в пустой чашке и убрал подальше. — И к тому же, ты — футболист.

— А, ну да. Нас же специально учат разыскивать ворьё.

— Я думаю, это сделал кто-то из ваших.

— В смысле?..

— Я хотела сказать, из спортсменов. Из тех, кто приехал на Игры.

— Но… нахрена? В смысле, ограбить сокровищницу сейчас, когда Игры в самом разгаре…

— Может, он испугался, что вылетит во втором туре и не успеет?

Я почесал макушку.

— Значит, это была его цель, да? Обнести драконов. Для этого он прикинулся футболистом, прибыл на Благор и… — я покрутил в воздухе указательным пальцем. — Что украли?

Слепой козе ясно: если моя гипотеза верна, шли за чем-то конкретным. Не просто за золотом — ограбление с целью обогащения проворачивают не так. Не то, чтобы я шибко в этом разбираюсь, просто стараюсь рассуждать логически.

Уховёртка на мой вопрос пожала плечами. Тряхнула роскошными косами, а потом всё же сказала:

— Я не знаю.

— Ладно, — я бы охотно выпил ещё одну чашку кофе. Но хрен знает, может, у них здесь лимит на магию… — Ты не знаешь, кто вломился и что взял. И чем я могу помочь?

— Я уверена в одном: это тот, кто взял жезл.

И вот тут я сделал стойку.

— Ага! — обхватив баронессу за плечи, я как следует её встряхнул. — Ведь это прямое доказательство того, что Лилит здесь ни при чём!

Я что имею в виду: если кого-то посадили, а убийства продолжаются, значит, это не он, правильно?

— Вовсе нет, — упрямо сморщила носик дракониха. — Они ведь могут быть в сговоре. Ведьма у нас, подельник запаниковал и принялся действовать.

— А чего он тогда не запаниковал раньше?

— Ждал.

— Чего?

Надоело тянуть из неё клещами.

Но бывает так, что с бабами по-другому нельзя. Не будешь проявлять инициативы — сама ни за что не скажет, даже себе в ущерб. Просто из вредности.

— Я не знаю, — она прерывисто вздохнула. — Я не знаю, чего он ждал, почему полез в сокровищницу именно сейчас… Одно ясно: именно для этого он и похитил у Князя жезл.

Я потряс головой.

— Вот сейчас я вообще ни ухом ни рылом.

Она вновь извлекла из воздуха сигарету и затянулась. Я не стал препятствовать: надо же бабе успокоиться, привести мысли в порядок…

— Одевайся, — Уховёртка решительно вдавила бычок в ту же чашку с гущей.

— Всё было чудесно, дорогой, деньги возьми на комоде, — пробормотал я, выбираясь из-под одеяла.

— Чего?

— Забудь, — я натянул треники, носки, майку… — Куда пойдём?

— Сначала скажи: ты мне поможешь?

— А я что делаю, бляха медная?

Бабы. Вечно им всё надо разжевать и в рот положить.

Уховёртка облачилась по-солдатски быстро: брюки с лампасами, китель, форменные ботинки… Но бельё у неё под кителем было кружевное. Чёрное, кружевное, с крошечными розовыми бантиками.

Мать её за ногу.

Перед дверью она остановилась и приложила ладонь к моей груди.

— Поклянись, что никому не скажешь, — потребовала она.

— Что у нас с тобой тайные потрахушки? Расслабься. Я не хвастаюсь победами на любовном фронте.

— Я о жезле!

— Ори погромче, и клятва не понадобится.

— Тимуррр… — она тоже впервые назвала меня по имени. — От этого зависит моя жизнь.

Вдох — выдох… Вдох…

Хотелось спросить: а о жизни Лилит ты не думала, когда упрятывала её в Башню?

— Ладно, — я взялся за ручку двери. — Я никому не скажу.

И открыл дверь.

На пороге, с поднятой рукой, стоял Макс. Видать, только собирался постучать.

— Что никому не скажешь? — тут же спросил он. А потом заметил Уховёртку. — Мама дорогая! Баронесса. А что это вы тут делаете? — он заглянул ей за плечо и увидел разорённую постель. — Упс… Пардоньте. Вопрос снимается.

И посмотрел на меня.

А я посмотрел на Уховёртку.

— Ты должна ему всё рассказать.

— Исключено.

— Кларисса.

— Дайте, я сам догадаюсь, — встрял Макс. — Баронесса, у вас случился форс-мажор, вы бросились ко мне, меня не застали и тогда… — он перевёл многозначительный взгляд на меня.

— Ты слишком много о себе понимаешь, — фыркнула Уховёртка. — Я СРАЗУ пошла сюда.

— Значит, всё остальное — верно, — кивнул Макс. — Что и требовалось доказать. Ну так что у нас плохого?

Я молчал.

Сука твою мать, заявись этот паршивец на три минуты раньше…

— Он всё равно узнает, — выдавил я из себя.

Напряжение накапливалось, время шло. А у меня сегодня игра.

— Ты не понимаешь! — рявкнула Уховёртка. — Я просто НЕ МОГУ…

— Ладно, зато я могу, — сказал Макс и гостеприимно махнул рукой вдоль коридора. — Идёмте — куда вы там собрались… А по дороге я вам всё объясню.

— Ты?.. — я не мог сдержать удивления.

— Что поделать? — Макс притворно вздохнул. — Работа у меня такая.

— Работа? — переспросил я.

— Всё знать, — принялся перечислять Макс. — Обо всём догадываться. Преодолевать трудности при помощи самого себя, если ты понимаешь, о чём я…

— Не совсем.

Мы шли по тускло освещенному коридору.

Народу вокруг — никого, так что хрен знает: наступило утро, или всё ещё была ночь.

И кстати: а какая она? Ночь на Благоре…

— Кларисса, — позвал Макс. Та бросила в его сторону косой взгляд. — Давай, я буду говорить, а ты поправишь меня, если я ошибусь. Лады? — дракониха кивнула.

— Ты меня невзлюбила, когда я отказался на тебе жениться, так?

— Ты нанёс смертельное оскорбление клану Фейрчайльд, — прошипела Уховёртка. — Никто не имеет права отказаться от…

— Ой, да ладно тебе, — перебил её Макс. — Оставь эти средневековые замашки. И вообще: ты меня спросила? Может, у меня была девушка, или вообще…

— Твой дед дал согласие за тебя.

И вот тут Макс остановился. Словно перед ним выросла стенка, которой мы не видели.

— Дедуля? — переспросил он. — Но как… Зачем… Почему…

— Дыши, Макс, — мне пришлось вмешаться. — Давай, ты помнишь, как это делается. Вдох… — я нажал ладонью на его грудную клетку. — Выдох…

— Спасибо, мне уже лучше, — он отстранился и строго посмотрел на Уховёртку. — Ладно, с дедом я потом поговорю. Вернёмся к вашим баранам, баронесса… Итак, я отказался на вас жениться.

— И сбежал, — добавила Уховёртка.

— А что мне оставалось делать? — Макс свирепел всё больше. — Ты наехала на меня, как бронетанковая самоходка. Конечно, я сбежал. Потому что ценю свою свободу. Я к ней, знаешь ли, привязан.

Эти двое встали друг на против друга и принялись пыхтеть.

— И ты решила ему отомстить, — сказал я. — Потому что нет на свете ничего хуже отвергнутой женщины.

— И обманутой, — добавила Уховёртка.

— Ладно, вали всё до кучи, — Макс перевёл дух и сделал небольшой разминочный кружок вокруг нас. — Я поступил вероломно и ты решила меня закопать. Но ты не могла меня достать: ведь я не появлялся на Благоре — что я, враг себе, что ли?.. А тут — турнир. И ты просто ухватилась за возможность, да? Решила дискредитировать мою команду, сделать так, чтобы мы вылетели, продулись по полной. И начать решила с Лилит.

— Достать тебя через бабу было элементарно, — буркнула Уховёртка.

— Она — не баба. А девушка. И вообще-то не моя, а своя собственная.

— Но ты за неё впрягся!

— Мы своих не бросаем, — надменно задрав подбородок, бросил Макс. — Я впрягся бы за любого, кто попал в беду, ясно? В принципе — за любого.

— Даже за… — начала Уховёртка.

— Подожди! — я отодвинул Макса назад. — Так это ТЫ снюхалась с Ангелами Ада! Это ТЫ подбросила Скраблию идею прижать Автандила. И устроила так, чтобы второй матч мы играли именно с ними. А я-то всё голову ломал… Знаешь, внезапно мне расхотелось тебе помогать.

Колено донимало не слишком сильно, и я вдруг подумал: а не пойти ли мне на тренировку…

— Ты обещал! — рявкнула Уховёртка. — А кроме того… Скраблию ничего подбрасывать было не надо. Он САМ пришел с доносом — как только проведал, что у Князя пропал Жезл.

— Наябедничал, что в команде соперников играет уголовник? — спросил я. — И намекнул, что именно он и есть вор.

Уховёртка кивнула.

— Скраблий сказал, что Лилит — его девушка, а значит, она и ангел — заодно. И посоветовал хорошенько прижать крылатого. А потом предложил свою помощь — как законопослушный гражданин.

— И ты согласилась, — кивнул я.

— Я должна проверить ВСЕ версии, — прошипела Уховёртка. — Поэтому решила проследить за ангелом. Но… — она пожала плечами. — Кроме не слишком спортивного поведения его ни в чём не уличили.

— То есть, ты ТОЧНО знаешь, что сокровищницу обнёс не он! — я тыкнул пальцем ей в грудь. Уховёртка посмотрела на меня так, словно это был нож.

Упс… Но знаете что? Нихрена мне не стыдно. Оговорка по Фрейду — как сказал бы Макс.

— Ага, — он посмотрел на баронессу. — Вот где собака порылась. Сокровищница! Ты всеми силами пыталась выпнуть нас с турнира, но как только запахло жареным, прибежала за помощью.

Уховёртка закрыла глаза. Покачалась с носков на пятки, а потом посмотрела на Макса.

— Во-первых, я обратилась не к тебе, — спокойно сказала она. — А во вторых… Я ненавижу тебя, Максимилиан Золотов. Но всё-таки не до такой степени, чтобы пойти под трибунал.

— Так, а вот с этого места поподробней, — хищно улыбнувшись, попросил Макс.

— Не здесь, — баронесса бросила взгляд на совершенно пустой коридор. — И не сейчас. Идёмте.

Привет-привет, мой драгоценный и горячо любимый читатель! Это я, твой пупсик. То есть, бессменный и чрезвычайно информированный спортивный обозреватель Сиди-Читай.

Вот и подкатило к горлу последнее предупреждение: сегодня наши с тобой горячо уважаемые Сыны Задниц играют с Ангелами Ада.

Какие чувства ты испытываешь по этому поводу? О чём думаешь в этот ответственный момент, когда перед глазами проходит буквально вся жизнь, и становится мучительно ясно: последний час — он трудный самый.

ВЫСТУПАЮ СВЕДЕТЕЛЕМ

Обладаюсчий приятнай, внушаюсчей даверие внешнастью гражданин выступит свидетилем: того, што никто ничиго ни крал, никто никаго ни убевал, а так жи на пахаранах и сватьбах.

Имеица преличный чорный кастюм (падходит ка всем случаям), и располагаюсчая к даверию улыбка.

Абращаца по адрису: кладбеще Чорных Манахов, Усыпальница номир восимь.

Гр. Др. Задунайский.

Чтобы быть в курсе всего, твой искренне убеждённый в своей правоте спортивный обозреватель тайно пробрался в раздевалку команды Задниц и с боем взял интервью у команды Задниц.

С. К: — Привет-привет!

О. И (один из игроков): — Это что за мухоед?

С. К: — Я спортивный корреспондент! Хочу взять интервью!!!

О. И: — Смотри-ка, ребзя: мухоед, а разговаривает!

С. К: — Расскажите, пожалуйста, о своих планах на предстоящую игру!

О. И: — Ребзя, а он симпатичный. Ути-пуси… А давайте его себе возьмём! Талисманом будет…

Вот так я сменил место жительства. Теперь у меня есть благоустроенная отдельная клетка со всеми удобствами, поилка с водой, жердочка, и свой, никем не надёванный спальный носок.

Но самое главное: я теперь в Центре Событий! Вижу, слышу и обоняю всё, что делают эти великие люди, эти, не побоюсь этого слова, ГЛЫБЫ на лице отечественного и зарубежного футбола, эти монстры мяча и травы…

И ты порадуйся вместе со мной, о вдохновенный читатель! Ибо теперь ты будешь получать свежие новости не только из рук, а также из лап, щупалец и даже крыльев.

СРОЧНА!

Исчу богатаго, очень пожелого, абременёново множествам хворей мужа. Зависчанее в маю пользу афармляем прям на сватьбе!

А себе: или харашо, или ничиго. И этим всё сказано.

Висёлую жизнь да грабавой доски гарантирую.

Письмо с зависчанием в маю пользу атправлять да вастребования, на имя Хени.

И вот тебе первая сногсшибательная, высокоудойная новость: у троглодита Тарары есть тётя!

Зовут её мадам Вольпухсия, и она является председателем фан-клуба Сынов Задниц.

Как только вернусь на родину, сразу возьму у неё интервью.

А пока прощаюсь с тобой, мой ценный и преданный читатель, и принимаюсь собирать бесценный эксклюзивный материал, ну надо же, как повезло, эти олухи из «Дневного ЭС-И» и «Ночного ЭС-И» обзавидуются до смерти, мало того, что мне удалось попасть на Благор, так ещё и устроиться на хлебную и мёдную должность талисмана команды на полном обеспечении! А ещё со мной играют бантиком, а на ночь клетку накрывают тёплым уютным пледом.

Постскриптум: выкуси, дорогая тёщенька Аутодафа, домой я теперь точно не вернусь!

После долгого путешествия, сначала — по коридорам на своих двоих, затем — на механическом, душераздирающе-скрипучем, больше похожем на железную вагонетку лифте, мы стояли перед обыкновенной, обитой дерматином дверью.

Дерматин был украшен узором из обойных гвоздиков, и если бы не выложенный зеркальной плиткой пол, я бы решил, что мы оказались в родном измерении, в подъезде старой пятиэтажки.

— Золотом пахнет, — констатировал Макс, жадно принюхавшись.

Уховёртка только хмыкнула, а потом начала отпирать многочисленные замки.

— Ступайте точно по моим следам, — сказала она, с усилием открывая на вид простенькую, ничем не примечательную дверь. — И вообще: повторяйте всё, что я буду делать. Ясно? — она посмотрела на Макса, затем на меня.

Я кивнул. Вдруг возникло чувство, что сейчас, в данную минуту, выкобениваться — не стоит.

Макс фыркнул, заглянул за дверь… И тоже кивнул.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — пробормотал он себе под нос.

— А вот я в этом совсем не уверена, — сказала Уховёртка и совершила прыжок через голову, приземлившись сразу метрах в трёх от входа. А потом посмотрела на нас…

— Ты вот сейчас издеваешься, да? — спросил Макс. — Ладно, я понял: ты всё ещё зла на меня и мстишь. Более виртуозно, чем обычные женщины, но в конце концов: у каждого своё хобби.

— Здесь раньше было убежище от гремлинов, — сказала Уховёртка, сдув с лица золотую прядь. — По-другому не получится.

— Прямо Индиана Джонс какой-то, — буркнул Макс. А потом поднялся в воздух и перелетел к Уховёртке. Даже рук из карманов джинс не вытащил, паршивец.

А потом, также, как Уховёртка, выжидательно уставился на меня.