Звезда гигантов

Глава 7

Хант, одетый в арктический костюм образца КСООН – куртку, ватные брюки и теплые боты, стоял на перроне военной авиабазы «Маккласки» в центре небольшой группы укутанных фигур, которые переминались с ноги на ногу, время от времени выдыхая морозные облачка сконденсировавшегося пара. Сама база располагалась в предгорье хребта Бэрда, в ста шестидесяти километрах к северу от полярного круга. Вчерашний поземный туман немного поредел, сменившись пеленой, сквозь которую размытый круг солнца расцвечивал окружающий ландшафт тусклой смесью беловато-серых оттенков. Большая часть признаков жизни в окрестностях тесной группки ветхих зданий позади была сосредоточена вокруг бывшей столовой, которую в спешке отремонтировали и снабдили защитой от ветра, превратив в импровизированный пост командования всей операцией. Группа из самолетов и других транспортных средств КСООН была припаркована посреди нагромождения припасов и оборудования вдоль ближнего края перрона. Картину дополняла команда специально отобранных сотрудников КСООН, которые стояли на заднем плане, вооруженные камерами и микрофонными стойками, готовые в любой момент начать запись грядущего события. Командный пост был оснащен наземной линией связи с местной сетью радаров, и один из пеленговых радиомаяков уже нацелили на корабль ганимейцев. Над базой довлела необычайно напряженная тишина, которую нарушали лишь крики моевок, которые кружили и ныряли над замерзшими болотами за огороженным периметром, и рокот генератора, снабжавшего электроэнергией один из припаркованных трейлеров.

От крупных населенных пунктов и авиалиний «Маккласки» была удалена настолько, насколько это возможно в пределах границ США, но, как и любую точку на поверхности Земли, базу все равно можно было увидеть со спутника. Чтобы скрыть факт высадки, КСООН объявили, что на этой неделе здесь будут проходить испытания нового спускаемого аппарата, и направили авиакомпаниям и другим организациям запрос о соответствующей корректировке маршрутов до дальнейших распоряжений. Чтобы диспетчеры радаров в этом регионе привыкли к аномальной активности, КСООН в течение нескольких дней устраивали над Аляской нерегулярные авиарейсы и в последний момент меняли объявленные планы полетов. Но это был предел их возможностей. Никто точно не знал, как скрыть прибытие космического корабля от наземных наблюдателей, не говоря уже о развернутой инопланетянами высокотехнологичной системе наблюдения. Впрочем, те, кто посылал сообщения через «Юпитер», по-видимому, остались довольны этими мерами и передали, что об остальном позаботятся сами.

В последнем сообщении, отправленном через «Юпитер», были перечислены имена людей, которые составляли встречающую группу, их должности, а также краткое описание заслуг и причин, по которым их выбрали в качестве участников первого контакта. Инопланетяне в ответ сообщили, что с их стороны основную роль в ведении дел с Землей будут играть трое представителей. Первым был Калазар, который, по их словам, олицетворял правительство Туриена и союзных с ним планет – иначе говоря, был ближайшим аналогом земного «президента». В качестве его спутников выступят ганимейка по имени Френуа Шаум – «посол», в обязанности которой входило улаживание вопросов между различными срезами ганимейского общества, – и Порфик Исиан, занимавшийся политикой научного, промышленного и экономического толка. Будет ли присутствовать на встрече кто-то помимо этой троицы, инопланетяне не уточнили.

– Какой разительный контраст с прибытием «Шапирона» на Землю, – пробормотал Данчеккер, оглядываясь по сторонам. Ту встречу на берегу Женевского озера воочию наблюдали десятки тысяч людей, а телеканалы транслировали ее в прямом эфире через новостную сеть планеты.

– Мне это напоминает базу «Ганимед-Центр», – заметил Хант. – Не хватает только шлемов и пары «Вег» поблизости. Вот это начало новой эры!

Стоящая с другого бока Лин, лицо которой едва виднелось из огромного, отороченного мехом капюшона, сунула руки поглубже в карманы куртки и растоптала ногой комок талого снега.

– Вот-вот прилетят, – сказала она. – Надеюсь, у них хорошие тормоза.

Если все шло по графику, то Туриен, находящийся в двух десятках световых лет от Земли, корабль должен был покинуть примерно двадцать четыре часа назад.

– Вряд ли нам стоит опасаться некомпетентности со стороны ганимейцев, – с уверенностью возразил Данчеккер.

– Если мы действительно имеем дело с ганимейцами, – заметил Хант, хотя к этому моменту у него почти не осталось сомнений на этот счет.

– Разумеется, это ганимейцы, – нетерпеливо фыркнул Данчеккер.

Позади них молча и неподвижно стояли Карен Хеллер и Джерол Пакард, госсекретарь США. Они убедили президента одобрить эту операцию, на том основании, что инопланетяне – неважно, ганимейцы это были или нет – вели себя вполне дружелюбно, а отказ идти на контакт мог стать величайшим провалом за всю историю их страны. Президент хотел присутствовать на встрече лично, но в итоге неохотно согласился с советами своих помощников, заверявших его, что необъяснимое отсутствие многих видных персон может привлечь нежелательное внимание.

Неожиданно из динамика на мачте позади раздался окрик диспетчера, который находился в здании столовой:

– Цель обнаружена!

Люди вокруг Ханта заметно напряглись. Позади них команда техников КСООН скрывала свою нервозность за лихорадочной суетой последних приготовлений и корректировок. Затем голос прозвучал снова:

– Приближается с востока, расстояние тридцать пять километров, высота три тысячи шестьсот метров, скорость девятьсот шестьдесят пять километров в час и падает.

Хант вместе с остальными инстинктивно запрокинул голову, чтобы посмотреть вверх, но ничего не смог разглядеть из-за высокой облачности.

Целая минута прошла будто в замедленной съемке.

– Восемь километров, – объявил голос диспетчера. – Высота уменьшилась до полутора тысяч метров. В любую секунду его станет видно невооруженным глазом.

Хант чувствовал, как тяжело стучит сердце в груди. Несмотря на холод, под теплой одеждой проступил липкий пот. Лин обвила его руку своей и плотнее прижалась к Вику.

Наконец восточный ветер с гор принес первые отзвуки низкого гула. Он длился всего секунду или две, затем стих, потом вернулся и больше не спадал. Мало-помалу он разросся до ровного гудения. Вслушиваясь в этот шум, Хант все больше хмурился. Он обернулся назад: несколько сотрудников КСООН тоже озадаченно переглядывались. Что-то не так. Звук был слишком знаком, чтобы исходить от космического корабля. Люди начали бормотать, но затем резко замолчали, когда из нижней кромки облаков появился темный объект, который продолжил снижаться по прямой линии в направлении базы. Это был стандартный сверхзвуковой «Боинг-1227» средней дальности с вертикальным взлетом и посадкой – модель, широко используемая местными перевозчиками, и предпочтительный тип авиатранспорта КСООН для задач общего назначения. Скопившееся на перроне напряжение вылилось в целый хор тяжелых вздохов и проклятий.

Стоявший за Хеллер и Пакардом Колдуэлл, с потемневшим от ярости лицом, повернулся к ошарашенному офицеру КСООН. – Мне казалось, эту зону должны были расчистить от посторонних, – рявкнул он.

Офицер беспомощно покачал головой:

– Так и было. Я не понимаю… Кто-то…

– Уберите отсюда этого придурка!

Офицер со смущенным видом поспешил прочь и исчез за открытой дверью столовой. В тот же самый момент из динамика, который, очевидно, забыли отключить в суматохе, раздались голоса:

– Не могу с ним связаться. Он не отвечает.

– Используй аварийную частоту.

– Уже пробовали. Никакого толка.

– Да бога ради, что здесь творится? Мне Колдуэлл уже яйца выкручивает! Свяжитесь с Йеллоу-шесть и выясните, кто это.

– Они как раз на линии. Но тоже ничего не знают. Они думали, это наш самолет.

– Дай мне чертов телефон!

Лайнер перешел в горизонтальный полет над болотами примерно в полутора километрах от базы и продолжал приближаться, не обращая внимания на ярко-красные вспышки сигнальных ракет, выпущенных с диспетчерской вышки «Маккласки». Затем судно замедлилось вплоть до полной остановки над бетонной площадкой перед встречающей группой, на секунду неподвижно зависло в воздухе, а затем начало опускаться на землю. Несколько офицеров и техников КСООН выбежали вперед и стали лихорадочно показывать над головой сигналы из скрещенных рук, пытаясь отогнать корабль, но затем в суматохе ретировались, а корабль тем временем опустился на перрон. Колдуэлл вышел вперед группы, раздраженно жестикулируя и выкрикивая приказы сотрудникам КСООН, которые начали собираться вокруг носа корабля, указывая на кабину пилота.

– Имбецилы, – пробормотал Данчеккер. – Как это вообще могло произойти?

– Похоже, что Мёрфи вернулся из отпуска, – донесся до Ханта отстраненный голос Лин, но он слушал вполуха.

Со странным выражением лица Хант напряженно пялился на «Боинг». В самолете было что-то странное. Он совершил посадку посреди целого моря из мокрого снега и слякоти, которую намесили за последние несколько дней, но реактивные струи не взметнули в воздух ни единой капельки или снежинки. Возможно, он приземлился без реактивных струй. А если это так, то корабль хоть и выглядит копией «Боинга-1227», но в действие приводится совершенно иначе. К тому же кульбиты встречающих не вызвали никакой реакции со стороны кабины пилота. Да и вообще, если верить глазам Ханта, сама кабина была пуста. Внезапно Ханта осенило, и его лицо расплылось в широкой улыбке.

– Вик, в чем дело? – спросила Лин. – Что смешного?

– Какой самый очевидный способ спрятаться от системы наблюдения посреди аэродрома? – спросил он, указав на самолет, но не успел ничего добавить, как оттуда на весь перрон прогремел голос, который вполне мог принадлежать урожденному жителю Америки.

– Привет от Туриена Земле и так далее и тому подобное. В общем, мы добрались. Жаль, что погода не задалась.

Все движение вокруг самолета моментально прекратилось. Наступила абсолютная тишина. Люди со всех сторон один за другим резко повернули головы и удивленно вытаращились друг на друга, не говоря ни слова, когда до них начал доходить смысл сказанного.

И это космический корабль? «Шапирон» достигал в высоту почти восьмисот метров. С тем же успехом на базу «Тихо» могла бы заявиться старушка на велосипеде.

Передняя пассажирская дверь открылась, и на землю опустился раскладной трап. Глаза присутствующих были прикованы к открытому дверному проему. Стоявшие впереди сотрудники КСООН медленно отошли назад, в то время как Хант со спутниками, за которыми следовали Хеллер и Пакард, направились к самолету, но, приблизившись к Колдуэллу, снова остановились в нерешительности. Камеры позади них выжидающе нацелили свой непоколебимый взгляд на самый верх трапа.

– Вам стоит подняться на борт, – предложил голос. – К чему стоять на холоде?

Хеллер и Пакард обменялись изумленными взглядами; несмотря на все разговоры и летучки в Вашингтоне, они явно не были готовы к такому повороту событий.

– Видимо, придется импровизировать на ходу, – понизив голос, произнес Пакард. Он попытался изобразить обнадеживающую улыбку, но та увяла на полпути к его лицу.

– По крайней мере, мы не в Сибири, – пробормотала Хеллер. Данчеккер сверлил Ханта удовлетворенным взглядом.

– Если эти слова не признак ганимейского юмора, то я поверю в креационизм, – тоном триумфатора произнес он.

Инопланетяне могли бы и предупредить о маскировке корабля, мысленно согласился Хант, но, по-видимому, не удержались от небольшого розыгрыша. К тому же у них явно не было времени на формальности и помпезные церемонии. Что ж, весьма по-ганимейски.

Группа во главе с Колдуэллом направилась к трапу, и сотрудники КСООН расступились, чтобы их пропустить. Когда Колдуэлл уже было встал на первую ступеньку, Хант находился в паре шагов за ним. В этот момент Грегг удивленно воскликнул и будто взлетел над землей. Пока остальные стояли как вкопанные, директор, влекомый какой-то силой, поднялся вверх, не касаясь трапа, и опустился на ноги в дверном проеме самолета – судя по всему, целым и невредимым. Когда он повернулся и взглянул сверху вниз на остальных, то выглядел немного потрясенным, но быстро взял себя в руки.

– Ну, чего вы ждете? – проворчал он.

Хант, очевидно, был следующим. Он сделал глубокий тревожный вдох, пожал плечами и шагнул вперед.

Виктора окутало удивительно теплое и приятное ощущение, и все та же сила потянула его невесомое тело вперед. Под ногами замелькали размытые очертания ступенек, и вскоре он уже стоял рядом с Колдуэллом, который пристально смотрел на него не без толики удивления. Хант окончательно убедился, что перед ним вовсе не «Боинг-1227».

Они оказались в маленьком и пустом помещении, стенки которого были сделаны из полупрозрачного, похожего на янтарь вещества и испускали слабое свечение. Судя по всему, это было нечто вроде тамбура с еще одной дверью в направлении хвоста, откуда пробивался более яркий свет. Прежде чем Хант успел разглядеть больше деталей, в тамбур вплыла Лин и легонько опустилась туда, где только что стоял он сам.

– Для курящих или для некурящих? – спросил он.

– Где стюардесса? Мне нужен бренди.

Затем снаружи раздался голос внезапно встревоженного Данчеккера.

– Да что, во имя всего святого, здесь творится? Сделайте что-нибудь с этой адской железякой! – Они посмотрели вниз. Профессор висел в полуметре над трапом и остервенело размахивал руками, застряв на полпути к остальной компании. – Это просто нелепо! Опустите меня обратно!

– Вы загораживаете проход, – непонятно откуда сообщил уже знакомый голос. – Как насчет пройти внутрь и освободить место?

Они направились к внутреннему проему, и спустя несколько секунд сзади появился малость негодующий Данчеккер. Пока Хеллер и Пакард поднимались по трапу, Хант и Лин последовали за Колдуэллом внутрь самолета.

Они оказались в небольшом коридоре, который тянулся в сторону хвоста и метров через шесть упирался в закрытую дверь. Несколько перегородок от пола до потолка разделяли пространство по обе стороны от коридора на полдюжины узких кабинок. Шагая по коридору, Колдуэлл и его спутники заметили, что все кабинки выглядят абсолютно одинаково: в каждой стояло повернутое в сторону прохода кресло-реклайнер с роскошной красной обивкой, а вокруг него – металлический каркас, на котором располагались мозаичные панели из разноцветного кристаллического материала и умопомрачительная конструкция из филигранного оборудования неизвестного назначения. И по-прежнему никаких признаков жизни.

– Добро пожаловать на борт, – поприветствовал голос. – Когда каждый из вас займет свое место, мы сможем начать.

– Кто с нами говорит? – потребовал ответа Колдуэлл, глядя по сторонам и вверх. – Окажите нам любезность и назовите себя.

– Меня зовут ВИЗАР, – ответил голос. – Но я всего лишь выполняю функции пилота и обслуживающего экипажа. Те, кого вы ждете, будут здесь через несколько минут.

Судя по всему, говоривший находился по ту сторону двери в дальнем конце коридора, решил Хант. Это казалось странным. Голос напомнил ему о первой встрече с ганимейцами на борту

«Шапирона» вскоре после того, как корабль вышел на орбиту вокруг Ганимеда. В тот раз посредником в общении с инопланетянами также выступал голос, который играл роль переводчика и, как выяснилось впоследствии, принадлежал некой сущности под именем ЗОРАК – суперкомпьютерному комплексу, распределенному по всему кораблю и отвечавшему за большую часть бортовых систем и функций.

– ВИЗАР, – обратился он. – Ты бортовой компьютер?

– Можно сказать и так, – ответил ВИЗАР. – Я бы вряд ли смог объяснить точнее. Но здесь лишь небольшая часть меня. Остальное распределено по Туриену, а также множеству других планет и мест. Теперь у вас есть точка подключения к этой сети.

– Хочешь сказать, что корабль не управляется автономно? – спросил Хант. – Ты взаимодействуешь с Туриеном в реальном времени?

– Разумеется. А как иначе мы бы смогли переадресовать сообщения с «Юпитера»?

Хант был поражен. Слова ВИЗАРа указывали на существование коммуникационной сети, охватывающей несколько звездных систем и работающей с пренебрежимо малыми задержками. Это означало, что как минимум в плане энергии физический перенос между двумя точками пространства, который они часто обсуждали в НавКомм с Полом Шеллингом, не просто возможен в теории, но и вполне реализуем на практике. Неудивительно, что Колдуэлл буквально опешил; по сравнению с этим технологии НавКомм были сродни каменному веку.

Хант заметил, что Данчеккер теперь оказался сразу за ним и с любопытством оглядывался по сторонам, а Хеллер и Пакард только сейчас вошли в самолет. Куда подевалась Лин? Будто отвечая на этот молчаливый вопрос, изнутри одной из кабинок донесся ее голос:

– Что ж, довольно удобно. Я могла бы так провести неделю-другую.

Повернувшись, Хант увидел, что Лин уже заняла один из реклайнеров, который явно пришелся ей по душе. Он посмотрел на Колдуэлла, помедлил секунду, а затем вошел в соседнюю кабинку, повернулся и сел, погрузившись всем телом в податливое кресло. Хант с интересом заметил, что реклайнер сделан с учетом не ганимейских, а человеческих пропорций. Неужели они за неделю построили этот самолет специально для этой встречи? Впрочем, в этом все ганимейцы.

По телу вновь пронеслось теплое, приятное ощущение, от которого накатила сонливость, и его голова самопроизвольно опустилась в специальную выемку кресла. Перед Хантом возникли смутные образы женщины – он никак не мог вспомнить ее имя – и секретаря чего-то там из Вашингтона, которые проплывали мимо, изучая его любопытными взглядами.

– Попробуйте. Вам понравится, – услышал он свое собственное отстраненное бормотание.

Какая-то его часть понимала, что всего несколько секунд тому назад он мыслил вполне трезво, но Хант никак не мог сообразить, о чем именно думал, да и не очень-то хотел знать зачем. Его разум перестал функционировать как единое целое и будто распался на отдельные процессы, за которыми он мог отстраненно наблюдать, как если бы те продолжали работать, но уже не вместе, а изолированно друг от друга. Часть его сознания твердила остальным, что этот факт должен был его обеспокоить, и остальной мозг соглашался… но Хант продолжал сохранять спокойствие.

С его зрением происходило что-то странное. Верхняя часть кабинки вдруг превратилась в бессмысленную мешанину мазков и пятен, которая почти так же быстро собралась в целостный образ. Тот разбух, затем сжался, померк и, наконец, снова заиграл яркими красками. Когда картинка перед глазами стабилизировалась, все цвета оказались неправильными, напомнив Ханту сгенерированные компьютером изображения с условной раскраской. На несколько сумасшедших секунд цвета сменились комплементарными оттенками, как на негативе, претерпели гиперкоррекцию, а затем все вернулось на круги своя.

– Прошу прощения за эту преамбулу, – прозвучал откуда-то голос ВИЗАРа. Во всяком случае так подумал Хант; голос казался почти неразборчивым, а его высота менялась от пронзительного вопля до едва слышного рокота в диапазоне нескольких октав. –

Этот процесс… – далее следовал нечленораздельный набор звуков, – …всего один раз, после чего не потребуется… – мешанина из проглоченных слогов, – …вам вскоре объяснят. – Последняя фраза прозвучала без искажений.

Затем Хант вдруг остро ощутил давление реклайнера, прикосновение одежды к коже и даже воздух, проходивший сквозь его ноздри с каждым вдохом и выдохом. Тело начало содрогаться в конвульсиях, и он почувствовал резкий приступ паники. Чуть погодя Хант понял, что на самом деле не шевелится; все эти ощущения были связаны с быстрой сменой чувствительности по всей поверхности кожи. Он почувствовал жар, затем – холод, следом – зуд, на секунду ему стало щекотно, потом его тело будто онемело и, наконец, внезапно пришло в норму.

Теперь все ощущалось как раньше. Его разум собрался в единое целое, и мышление пришло в порядок. Пошевелив пальцами, он обнаружил, что невидимый гель, в который было погружено его тело, исчез. Он попытался подвигать одной рукой, затем другой: ничего необычного.

– Можете встать, – сказал ВИЗАР.

Хант медленно поднялся на ноги и вернулся в коридор, где встретил остальных, которые выходили из своих кабинок с тем же недоуменным видом, что и он сам. Хант взглянул на дверь, блокировавшую дальний конец коридора, но та была по-прежнему закрыта.

– И что, по-вашему, было целью этой процедуры? – спросил Данчеккер, который в кои-то веки выглядел растерянным. Хант лишь покачал головой.

А затем позади него послышался голос Лин:

– Вик.

Всего одно слово, но зловеще-предупредительный тон моментально заставил Ханта обернуться. Широко раскрыв глаза, она глядела вдоль коридора на дверь, через которую они попали на корабль. Следуя за ее взглядом, он повернул голову чуть дальше.

Дверной проем занимала гигантская фигура ганимейца, одетого в серебристый наряд, который представлял собой нечто среднее между короткой накидкой и свободным пиджаком поверх темно-зеленой брючной туники. В течение нескольких секунд инопланетянин разглядывал их блестящими темно-фиолетовыми глазами на вытянутом, выдающемся вперед лице.

Пассажиры тем временем молча смотрели на него в ответ, дожидаясь первого шага. Затем ганимеец объявил:

– Меня зовут Бриом Калазар. Как вижу, вы именно те люди, которых мы ожидали. Прошу, следуйте за мной. Здесь слишком тесно для продолжения знакомства.

С этими словами он скрылся из виду за внешней дверью. Данчеккер выпятил челюсть, выпрямился в полный рост и направился в тамбур следом за Калазаром. Лин после секундного замешательства последовала его примеру.

– Чушь какая-то.

Голос Данчеккера Хант услышал как раз в тот момент, когда вошел внутрь после Лин. Сказано это было тоном человека, упрямо цеплявшегося за здравый смысл и категорически не готового признавать реальностью то, что воспринимали его органы чувств. Мгновением позже Лин ахнула, и Хант почти сразу же понял почему. Он предполагал, что Калазар вошел к ним из другого отсека, который вел вперед и начинался сразу за тамбуром, но на самом деле никакого отсека там не оказалось. В нем попросту не было нужды. Остальные ганимейцы ждали снаружи корабля.

Авиабаза «Маккласки» исчезла вместе со всей Арктикой.

Хант оказался в совершенно новом мире.