Звезда гигантов

Глава 21

Выслушав рассказ Пейси о случившемся на «Бруно», Джерол Пакард обратился с конфиденциальным запросом в ЦРУ для составления свода всей имеющейся у них информации о Сверенссене и, для полноты картины, о других членах делегации ООН, посетившей обратную сторону Луны. Днем позже Клиффорд Бенсон, служащий ЦРУ, отвечавший за выполнение этого запроса, резюмировал полученные сведения на закрытом совещании, местом которого был выбран кабинет Пакарда в Госдепартаменте США.

– Сверенссен вновь появился в Западной Европе в две тысячи девятом году и на тот момент уже имел устоявшийся круг социальных и финансовых контактов. Как именно это произошло – остается неясным. Мы не смогли обнаружить никаких достоверных следов его существования за все предшествующие десять лет – а точнее, до того самого момента, когда он якобы был убит в Эфиопии. – Бенсон указал на приколотую к настенной доске диаграмму с именами, фотографиями, названиями организаций и соединяющими их стрелками. – Его ближайшие соратники – франко-британо-швейцарский консорциум инвестиционных банкиров, который и сейчас в значительной степени контролируется теми же семьями, которые в девятнадцатом веке развернули сеть финансовых операций в Юго-Восточной Азии с целью отмывания доходов от продажи опиума в Китай. И вот что интересно: одно из самых видных имен с французской стороны консорциума принадлежит кровному родственнику Далданье. Более того, связь между этими двумя именами насчитывает три поколения.

– Эти люди довольно тесно связаны друг с другом, – заметил

Колдуэлл. – Не уверен, что стал бы уделять много внимания подобным обстоятельствам.

– Я бы тоже не стал, будь это единичный случай, – согласился Бенсон. – Но взгляните на остальные факты. – Он указал на другую часть схемы. – Британская и швейцарская стороны контролируют ощутимую долю мировых сделок в сфере драгоценных металлов, а лондонский рынок золота вкупе с подконтрольными ему горнодобывающими предприятиями служит для них связующим звеном с Южной Африкой. И взгляните, чье имя выделяется среди прочих на конце этой линии.

– А этот Ван Хелинк из того же клана, что и остальная когорта Сверенссена? – с сомнением в голосе спросила Лин.

– Именно, – подтвердил Бенсон. – Их несколько, и все связаны с разными аспектами одного и того же бизнеса. Это довольно сложная организация. – Он сделал секундную паузу, а затем продолжил: – Вплоть до начала века значительная доля средств, контролируемых Ван Хелинком, уходила на поддержание белого превосходства за счет мер, подрывающих экономическую и политическую стабильность черной Африки. Это отчасти объясняет отсутствие интереса к поддержке сопротивления кубинским и коммунистическим диверсиям, происходившим в семидесятые-девяностые годы. Чтобы удерживать свое положение военными методами, несмотря на торговые эмбарго, клан организовал торговлю оружием через посредников, которыми нередко выступали южноамериканские режимы.

– Значит, именно здесь в общую картину вписывается тот бразилец? – приподняв бровь, спросил Колдуэлл.

Бенсон кивнул.

– Среди прочих. Отец и дед Саракеза были видными фигурами в финансировании сырьевых товаров и в особенности нефти. Они, как и Ван Хелинки, связаны с движущими силами, стоящими за дестабилизацией Ближнего Востока в конце двадцатого века. Главной причиной тому была максимизация доходов от торговли нефтью, прежде чем мир переключится на ядерное топливо, что также объясняет массовые протесты против использования атомной энергии, организованные в те же годы. Побочным эффектом, сработавшим на руку Саракезам, стал рост спроса на центральноамериканскую нефть. – Бенсон пожал плечами и раскинул руки. – Дальше – больше, но, полагаю, суть вам ясна. В подобных эпизодах замешаны еще несколько человек из той же делегации. Все это одна большая семья, и во многих случаях буквально.

Когда Бенсон договорил, Колдуэлл изучил диаграммы с новообретенным интересом. Спустя некоторое время он откинулся на спинку кресла и спросил:

– Но о чем это нам говорит? Какое отношение все это имеет к событиям на обратной стороне Луны? Вы уже разобрались?

– Я просто собираю факты, – ответил Бенсон. – Остальное – ваша работа.

Пакард проследовал в центр комнаты.

– У этой закономерности еще один интересный аспект, – сказал он. – Их сеть олицетворяет общую идеологию – феодализм. – Остальные с любопытством посмотрели на него. – Клифф уже упомянул об их роли в антиядерной истерии лет тридцать-сорок назад, но этим дело не ограничивается, – объяснил он и махнул рукой в сторону графиков, которыми пользовался Бенсон. – Возьмем, к примеру, банковский консорциум, который стал для Сверенссена чем-то вроде трамплина. За последнюю четверть двадцатого века они тайно вложили огромные средства, чтобы снабдить страны третьего мира «подходящими технологиями» для антипрогрессистских и антинаучных лобби и других подобных движений. В Южной Африке другая ветвь той же самой сети продвигала идеи расизма, сдерживала работу прогрессивного правительства, мешала индустриализации и полноценному образованию для чернокожего населения. По другую сторону океана сложилась целая вереница фашистских режимов ультраправого толка, которые защищали интересы меньшинств при помощи военной силы и сдерживания общего прогресса. Видите ли, все это, по сути, сводится к одной и той же идеологии – сохранению феодальных привилегий и интересов текущей правящей верхушки. И судя по известным нам фактам, мир в этом смысле почти не изменился.

На лице Лин появилось озадаченное выражение.

– Но ведь на самом деле это не так, верно? – возразила она. – Современный мир совсем не таков. Мне казалось, что этот Сверенссен и его приспешники задались прямо противоположной целью – ускорить прогресс в масштабах всей планеты.

– Я хотел сказать, что в нашем мире по-прежнему действуют те же самые фигуры, – пояснил Пакард. – Но вы правы: за последние лет тридцать основа их политики претерпела изменения. Банкиры Сверенссена без проблем выдали обеспеченные золотом кредиты для нигерийской термоядерной энергетики и сталелитейной промышленности, что было бы невозможно без содействия людей вроде Ван Хелинка. Южноамериканская нефть помогла снять напряженность на Ближнем Востоке, возглавив переход к альтернативному топливу на основе водорода, что, в свою очередь, стало одной из предпосылок разоружения. – Он пожал плечами. – Все вдруг поменялось. Проекты, которые можно было реализовать еще пятьдесят лет тому назад, неожиданно получили поддержку.

– А как же их слова на базе «Бруно»? – снова спросил озадаченный Колдуэлл. – Что-то здесь не сходится.

После краткого молчания Пакард ответил:

– Как вам такая версия? Меньшинствам, стоящим во главе, перемены не сулят ничего хорошего. Это объясняет их традиционное противодействие технологиям на протяжении нашей истории – за исключением тех случаев, когда технический прогресс отвечал их интересам. Другими словами, они одобряли технологии, пока те оставались под их контролем. Отсюда и проистекает традиционная позиция, которой их группа придерживалась до конца прошлого века. Но к тому моменту стало ясно, что если ситуация не поменяется в ближайшее время, то кто-нибудь непременно начнет жать на кнопки, и все первые парни на планете останутся без деревень. Выбор стоял так: либо атомные реакторы, либо атомные бомбы. И тогда они устроили эту самую революцию, а в процессе еще и сумели удержать власть – весьма ловкий ход, надо заметить.

Но Туриен с его возможностями – совершенно другое дело.

К моменту, когда бы улеглась пыль от подобной революции, компанию Сверенссена смело бы без следа. И тогда они загнали обсуждения ООН в угол и отрезали пути к отступлению, пока не продумают следующие шаги.

Он всплеснул руками и оглядел комнату, призывая остальных высказаться.

– Как они узнали о ретрансляторе? – спросил сидевший в углу Норман Пейси. – Судя по словам Грегга и Лин, кодированные сигналы здесь ни при чем. И Соброскин, насколько нам известно, тоже.

– Но они наверняка приложили руку к его уничтожению, – заметил Пакард. – Не знаю как, но другого варианта не вижу. Они могли привлечь к делу сотрудников КСООН, которые точно ничего не разболтали бы посторонним, или заручились поддержкой правительственной или коммерческой организации, которая действует независимо от Космических сил, чтобы отправить к зонду нечто вроде бомбы – возможно, еще несколько месяцев тому назад, когда с Гиги поступил первый сигнал. А потом просто тянули время, пока бомба не добралась до цели.

Колдуэлл кивнул:

– Звучит логично. Надо отдать им должное – у них почти получилось. Если бы не «Маккласки» – кто знает?

Наступила долгая и мрачная пауза. Наконец Лин вопросительно перевела взгляд с одного мужчины на другого.

– И что теперь? – сказала она.

– Даже не знаю, – ответил Пакард. – Ситуация сложная, с какой стороны ни посмотри.

Лин неуверенно посмотрела на него и спустя секунду добавила:

– Вы же не хотите сказать, что это сойдет им с рук.

– Не исключено.

Лин посмотрела на него так, будто не поверила собственным ушам.

– Но это же просто смешно! Хотите сказать, что подобные люди вот уже… не знаю сколько лет тормозят развитие целых государств, саботируют образование, занимаются пропагандой и поддерживают массу идиотских культов ради сохранения своего первенства, и с этим ничего нельзя поделать? Да это же бред!

– Я не говорил, что ситуация настолько однозначна, – заметил Пакард. – Я сказал, что она сложна. Быть в чем-то уверенным и иметь возможность это доказать – две совершенно разные вещи. Придется проделать немало работы, чтобы собрать необходимые факты.

– Но, но… – Лин пыталась подыскать слова. – Что еще вам нужно? Все и так сходится. Одна только бомбардировка ретранслятора за орбитой Плутона выдает их с головой. Принимая это решение, они не действовали от имени всей планеты и уж точно не в ее интересах. Этого должно быть достаточно, чтобы прижать их к ногтю.

– Мы не можем знать наверняка, что за этим стоят именно они, – возразил Пакард. – Это всего лишь гипотеза. Ретранслятор мог просто выйти из строя. Либо его могла уничтожить организация Калазара. Сверенссену любые улики как с гуся вода.

– Он знал, что это произойдет, – парировала Лин. – А значит, был в этом замешан.

– Но откуда это знаем мы? – спросил в ответ Пакард. – Со слов девчонки, которая считает, будто что-то услышала, но сама не понимает, что именно. – Он покачал головой. – Вы же слышали рассказ Нормана. Сверенссен может выставить против нас целую шеренгу свидетелей, которые скажут, что он не имеет к ней никакого отношения. Она влюбилась до потери рассудка, а когда Сверенссен не проявил к ней интереса, прибежала к Норману с глупыми россказнями. Такое случается сплошь и рядом.

– А что насчет фальшивых сигналов, которые он велел ей отправить? – не унималась Лин.

– Каких еще фальшивых сигналов? – Пакард пожал плечами. – Это все часть их игры. Она выдумала эту историю. Никаких сигналов не было.

– Но туриенские записи говорят об обратном, – возразила Лин. – Необязательно прямо сейчас рассказывать им про Аляску, но когда наступит подходящий момент, за нашими словами будет стоять целая планета ганимейцев.

– Верно, но все, что они смогут доказать, – это существование каких-то странных сигналов, которые официально никто не посылал. Они не смогут подтвердить, откуда взялись сами сигналы и кто именно их отправил. Заголовки сообщений могли быть сфабрикованы, чтобы выдать их за послания с обратной стороны Луны. – Пакард снова покачал головой. – Если как следует поразмыслить, то доказательства не такие уж однозначные.

Лин перевела умоляющий взгляд на Колдуэлла. Тот сокрушенно покачал головой:

– Он дело говорит. Я не меньше тебя хотел бы увидеть, как они пойдут ко дну, но похоже, что оснований для этого пока недостаточно.

– Проблема в том, что к ним невозможно подобраться, – добавил Бенсон, который снова включился в разговор. – Они редко допускают промахи, а когда все же допускают, их никогда нет рядом. Время от времени случаются утечки вроде той, что произошла на «Бруно», но ни одна из них не дает убедительных доказательств. Вот, что нам нужно, – убедительные доказательства. Нужно внедрить кого-то в их среду, поближе к Сверенссену. – Он неуверенно покачал головой. – Однако подобная операция потребует немалых усилий по анализу и планированию, к тому же поиск подходящего человека – дело отнюдь не быстрое. Мы этим займемся, но на скорый результат не рассчитывайте.

Лин, Колдуэлл и Пейси остановились в отеле «Вашингтон Сентрал Хилтон». Тем вечером они вместе поужинали, и за кофе Пейси продолжил разговор о том, что они узнали в кабинете Пакарда.

– Признаки этой борьбы можно проследить на протяжении всей истории, – сказал он. – Две противоборствующие идеологии: феодализм аристократов с одной стороны и республиканские настроения ремесленников, ученых и строителей – с другой. Все это уже было: рабская экономика древнего мира; Церковь, сдерживавшая европейское просвещение в Средние века; колониализм Британской империи; а позже – противостояние коммунизма на Востоке и консьюмеризма на Западе.

– Главное, чтобы людям было чем заняться и во что верить, но не нужно было много думать, так? – заметил Колдуэлл.

– Именно. – Пейси кивнул. – Последнее, что тебе нужно, – это образованный, состоятельный и эмансипированный народ. Власть держится на контроле богатства и ограничениях. Наука и технологии предлагают людям безграничные богатства. А значит, их нужно держать в узде. Знания и здравый смысл – это враги, и для борьбы с ними есть оружие – мифы и мракобесие.

Спустя час, когда они втроем сидели за столиком в тихой нише в одном из концов вестибюля, Лин все еще размышляла над предшествующим разговором. Прежде чем разойтись, они решили заказать еще по одному напитку, но бар показался им слишком людным и шумным. Именно в этой войне Вик, сознательно или нет, сражался всю свою жизнь, поняла она. Сверенссены, едва не оборвавшие связь с Туриеном, стояли бок о бок с Инквизицией, которая заставила Галилея отречься от своих убеждений, с епископами, выступавшими против идей Дарвина, английской аристократией, которая стремилась подмять под себя Америку, превратив ее в подневольный рынок для собственной промышленности, и политиками по обе стороны железного занавеса, которые ухватились за силу атома, пытаясь шантажировать планету ядерными бомбами. Ей хотелось внести в эту войну свой вклад, даже если это будет чисто символический жест, доказывающий, что она на его стороне. Но как именно? Она еще никогда не чувствовала себя настолько взбудораженной и беспомощной одновременно.

В какой-то момент Колдуэлл вспомнил, что ему нужно срочно позвонить в Хьюстон. Он извинился, встал и со словами, что вернется через пару минут, направился к лифтам через галерею магазинов, торгующих сувенирами и мужской одеждой. Пейси откинулся на спинку кресла, поставил стакан на стол и взглянул на Лин.

– Сегодня вас почти не слышно, – сказал он. – Съели слишком много стейка?

Она улыбнулась:

– О… просто размышляю. Не спрашивайте, о чем. Сегодня мы и так слишком много говорим о работе.

Пейси протянул руку, чтобы взять крекер с блюда в центре стола, и положил его в рот.

– Часто бываете в Вашингтоне? – спросил он.

– Да, порядком. Правда, здесь останавливаюсь только изредка. Чаще – в «Хаятт» или «Конститьюшн».

– Как и большинство сотрудников КСООН. Думаю, это одно из двух или трех мест, где любят собираться политики. Порой этот отель напоминает клуб сверхурочных дипломатов.

– «Хаятт» стал таким же местом для КСООН.

– О. – Пауза. – Вы же с восточного побережья, верно?

– Родом из Нью-Йорка, верхний Ист-Сайд. После колледжа я переехала на юг, чтобы вступить в КСООН. Я думала, что стану астронавтом, но летать приходится в основном за письменным столом. – Лин вздохнула. – Но я не жалуюсь. В работе с Греггом есть свои плюсы.

– Ну да, он человек что надо. Думаю, с таким боссом нетрудно поладить.

– Он делает то, что обещает, и никогда не обещает того, что не может исполнить. Большинство людей в НавКомм относятся к нему с безмерным уважением, хотя и не во всем с ним согласны. Но это взаимно. Знаете, он всегда…

Его прервал сигнал системы оповещения.

– Вызов для мистера Нормана Пейси. Просим Нормана Пейси подойти к стойке администрации. Вас ожидает срочное сообщение. Срочное сообщение на стойке администрации для Нормана Пейси. Спасибо.

Пейси поднялся со стула:

– Хотел бы я знать, что это за чертовщина. Прошу прощения.

– Конечно.

– Мне заказать для вас еще напиток?

– Я сама закажу. Идите.

Пейси пробрался через вестибюль, где к этому моменту стало довольно людно из-за приходящих и уходящих посетителей и компаний, собиравшихся на поздний ужин. Когда он приблизился к стойке, один из сотрудников вопросительно поднял брови.

– Моя фамилия Пейси. Меня только что вызывали по системе оповещения. У вас для меня должно быть сообщение.

– Минуту, сэр. – Сотрудник повернулся, чтобы проверить стоявшие у него за спиной ящики для корреспонденции, и через несколько секунд вернулся к Пейси, держа в руках белый конверт. – Мистер Норман Пейси, номер 3527?

Пейси показал работнику отеля свой ключ. Тот вручил ему конверт.

– Спасибо.

Пейси отошел на пару шагов и открыл конверт в углу рядом с будкой «Истерн Эйрлайнс». Внутри оказался листок бумаги срукописным текстом:

Мне нужно немедленно с вами поговорить. Я по другую сторону вестибюля. Предлагаю воспользоваться вашим номером, чтобы избежать свидетелей.

Пейси нахмурился, затем поднял голову и посмотрел по сторонам, охватывая взглядом вестибюль. Спустя несколько секунд он заметил высокого смуглого мужчину в темном костюме, который наблюдал за ним с противоположного конца. Он стоял рядом с группой из полудюжины шумно беседующих мужчин и женщин, но, судя по всему, был один. Незнакомец слегка кивнул. Пейси на секунду замешкался, но затем кивнул в ответ. Мужчина как бы мимоходом посмотрел на часы, огляделся по сторонам, а затем неспешным шагом направился к галерее, ведущей в сторону лифтов. Пейси проводил его взглядом, а затем вернулся к Лин.

– Возникло одно дело, – сказал он ей. – Мне очень жаль, но прямо сейчас мне нужно кое с кем встретиться. Передайте Греггу мои извинения, хорошо?

– Мне сообщить ему какие-то подробности? – спросила Лин.

– Я пока сам не в курсе. И не знаю, сколько это займет времени.

– Ну ладно. Меня вполне устроит роль простого наблюдателя. Увидимся позже.

Пейси снова прошел через вестибюль и скрылся в галерее как раз вовремя, чтобы разминуться с высоким, худощавым, безупречно одетым мужчиной с серебристыми волосами, который в этот момент отворачивался от стойки регистрации, где только что забрал ключ от номера. Тот неспешно прошел в центр вестибюля и остановился, чтобы оглядеться по сторонам.

Примерно через минуту Пейси вышел на тридцать пятом этаже, незнакомец уже ждал его неподалеку от лифтов. Когда Пейси подошел ближе, тот молча повернулся и проводил его к номеру 3527, а затем встал в сторонке, пока Пейси отпирал дверь. Пейси позволил ему войти первым, затем вошел сам и закрыл дверь. Его собеседник тем временем зажег в номере свет.

– Итак? – потребовал объяснений Пейси.

– Можете звать меня Иваном, – сказал смуглолицый мужчина. Он говорил с сильным европейским акцентом. – Я из советского посольства в Вашингтоне. Мне поручили лично сообщить вам следующее: Николай Соброскин хочет срочно увидеться с вами по делу чрезвычайной важности, насчет которого вы, как я понимаю, в курсе. Он предлагает встретиться в Лондоне. Детали у меня. Через меня же вы можете передать ему ответ.

Несколько секунд Иван наблюдал за Пейси, который неуверенно таращился в ответ, не зная, как поступить с этой новостью, а затем сунул руку внутрь пиджака и вытащил нечто вроде сложенного пополам листа картона.

– Мне сказали, что это должно убедить вас в подлинности сообщения.

Пейси взял лист и развернул его. Это была стандартная папка для документов – розовая, с красной окантовкой, – которую в ООН использовали для хранения конфиденциальных документов. Несколько секунд Пейси просто разглядывал ее, а затем поднял голову и кивнул.

– Моя юрисдикция не позволяет дать немедленный ответ, – сказал он. – Мне придется связаться с вами сегодня вечером, но позже. Это возможно?

– Я это предвидел, – ответил Иван. – В квартале отсюда есть кофейня «Полумесяц». Я буду ждать вас там.

– Вероятно, мне придется кое-куда отлучиться, – предупредил Пейси. – Это может занять какое-то время.

Иван кивнул:

– Я буду ждать.

С этими словами он ушел.

Пейси закрыл за собой дверь и в течение нескольких минут задумчиво расхаживал по комнате. Затем он сел перед компьютерным терминалом, включил его и набрал домашний номер Джерола Пакарда.

Внизу, в нише сбоку от вестибюля, Лин размышляла о египетских пирамидах, средневековых соборах, британских дредноутах и гонке вооружений во второй половине XX века. «Было ли все это частью одной и той же закономерности?» – подумала она. Какой бы рост благосостояния в расчете на душу населения ни открывали новые технологии, кто-то всегда впитывал излишек богатства, обрекая простых людей на пожизненную тяжелую работу. Несмотря на рост производительности труда, люди не начали работать меньше, а всего лишь по-другому. Но если плоды прогресса пожинали не они, то кто? Теперь многое представало перед Лин в совершенно новом свете.

За размышлениями она даже не заметила мужчину, который занял освободившееся несколько минут назад место Пейси, пока тот не заговорил первым.

– Могу я посидеть с вами? Так приятно после сумбурного дня провести хотя бы несколько праздных минут, наблюдая, как человечество занимается своими делами. Надеюсь, вы не против. В мире так много одиноких людей, которые настойчиво уподобляют себя островам, превращая собственную жизнь в трагедию. Мне это всегда казалось крайне обидным и совершенно излишним.

Лин едва не выронила бокал, когда перед ее глазами оказалось лицо, которое она всего несколько часов назад видела на одном из графиков в кабинете Пакарда. Нильс Сверенссен собственной персоной.

Она допила бокал одним глотком, чуть не поперхнувшись в процессе, и сумела выдать лишь:

– Да, пожалуй… надо полагать.

– Могу я поинтересоваться, вы остановились в этом отеле? – спросил Сверенссен.

Лин кивнула. Он улыбнулся. В этих аристократических манерах и расчетливой отчужденности было нечто, выделявшее Сверенссена на фоне большинства представителей мужского пола и делавшее его весьма притягательным в глазах многих женщин, подумала Лин. Элегантная корона из серебристых волос вкупе с загорелой благородной внешностью придавала ему вид… ну, может, не совсем красавца по меркам журнала Playgirl, но определенно вызывала интерес. А благодаря отстраненному взгляду, его глаза приобретали почти что гипнотический вид.

– Одна? – уточнил он. Она снова кивнула:

– Вроде того.

Сверенссен приподнял брови и указал головой на ее бокал.

– Вижу, ваш уже пуст. Я как раз собирался немного развеяться в баре. Похоже, что сейчас мы лишь два острова в океане из девяти миллиардов человек – весьма прискорбная ситуация, которую нам, я уверен, по силам исправить. Не сочтете ли вы за дерзость, если я предложу вам составить мне компанию?

Войдя в лифт, Пейси обнаружил там Колдуэлла, который, очевидно, спускался обратно в вестибюль.

– Это заняло больше времени, чем я думал, – поделился с ним Колдуэлл. – В Хьюстоне поднялась настоящая суматоха насчет распределения бюджета. Очень скоро мне придется туда вернуться. Я и без того слишком долго отсутствовал. – Он с любопытством посмотрел на Пейси. – Где Лин?

– Она внизу. Меня вызвали по делу. – На секунду Пейси впился взглядом в дверь лифта. – Соброскин связался со мной через советское посольство. Он хочет встретиться в Лондоне и что-то обсудить.

Колдуэлл удивленно приподнял брови:

– Ты поедешь?

– Узнаю позже. Я только что звонил Пакарду, и мне придется прямо сейчас съездить к нему на такси и все рассказать лично. После этого у меня на сегодня же назначена встреча, где я сообщу о нашем решении. – Он покачал головой. – А я-то рассчитывал на спокойный вечер.

Они вышли из лифта и, миновав сводчатую галерею, оказались на том же месте, где Пейси оставил Лин. Ниша была пуста. Они огляделись по сторонам, но ее и след простыл.

– Может, она отлучилась в дамскую комнату? – предположил Колдуэлл.

– Возможно.

Какое-то время они просто стояли там и беседовали, дожидаясь Лин, но она так и не появилась. Наконец Пейси сказал:

– Наверное, она решила заказать еще выпивки, но здесь ее никто не обслужил, и она пошла в бар. Может, она и сейчас там?

– Я проверю, – вызвался Колдуэлл. Он развернулся и зашагал по вестибюлю.

Спустя минуту он вернулся с лицом человека, который просто шел по своим делам, пока на него прямо посреди «Хилтона» не наехал трамвай.

– Она там, – безучастно произнес он, плюхнувшись в одно из пустых кресел. – Но с ней кое-кто еще. Посмотри сам, только не показывайся из-за двери. А потом возвращайся и скажи, тот ли это, о ком я подумал.

Еще через минуту Пейси плюхнулся в противоположное кресло. Выглядел он так, будто на обратном пути его сбил тот же самый трамвай.

– Это он, – оцепенело произнес Пейси.

Казалось, долгое время никто из них не говорил ни слова. Затем Пейси пробормотал:

– Он живет где-то в Коннектикуте. Видимо, на пару дней остановился в Вашингтоне по пути с «Бруно». Нам надо было выбрать другое место.

– Она в порядке? – спросил Колдуэлл. Пейси пожал плечами:

– На вид – да. Похоже, что говорила в основном она – без особого стеснения. Если бы я не знал, кто они такие, то подумал бы, что этот парень вот-вот заглотит наживку и вскоре обеднеет на пару сотен долларов. Похоже, что она в состоянии о себе позаботиться.

– Но что за чертовщину она затеяла?

– Ты мне скажи. Это ведь ты ее босс. Я ее почти не знаю.

– Но ради всего святого, не можем же мы ее здесь бросить.

– А что мы можем поделать? Она взрослая женщина и пошла туда по своей воле. Как бы то ни было, сам я туда пойти не могу, потому что меня он знает, и лишние проблемы нам ни к чему. Так что остаешься только ты. Как ты поступишь – изобразишь из себя босса, который не понимает, какой он душнила, или что? – Колдуэлл сердито нахмурился, но, похоже, не нашелся, что ответить. После короткой паузы Пейси встал и раскинул руки в извиняющемся жесте. – Слушай, Грегг, знаю, это прозвучит немного бестактно, но эту проблему мне придется целиком оставить на тебя. Пакард уже ждет, а дело важное. Мне пора идти.

– Да, конечно, давай. – Колдуэлл уклончиво махнул рукой. – Позвони, когда вернешься, и расскажи, в чем дело.

Пейси ушел, воспользовавшись боковым выходом, чтобы не показываться в вестибюле перед баром. Колдуэлл какое-то время сидел, погруженный в собственные мысли, но затем пожал плечами, озадаченно покачал головой и вернулся в номер, чтобы ознакомиться с последними новостями в ожидании звонка от Пейси.