Звезда гигантов

Глава 29

Советский военный самолет, вылетевший с Земли Франца-Иосифа, скользил надо льдом в направлении Северного полюса. Конфликт внутри Кремля, охвативший всю правящую иерархию СССР, был все еще далек от разрешения, а силы страны – поделены между фракциями. Чтобы свести риски к минимуму, полет пришлось организовать втайне. Пока Вериков сидел в задней части темного салона, зажатый между двумя вооруженными охранниками, а полдюжины офицеров дремали или вполголоса беседовали на окружавших его креслах, Николай Соброскин пристально глядел в темноту за окном и размышлял об удивительных событиях последних сорока восьми часов.

Как показал опыт Соброскина, инопланетяне плохо выдерживали допросы. Во всяком случае, инопланетянин по фамилии Вериков. Ведь именно им Вериков и был – членом агентурной сети, набранной из жителей Туриена, которые внешне не отличались от людей. Именно они вели наблюдение за Землей и на протяжении всей человеческой истории скрытно проникали на планету. Глобальное разоружение было спланированным актом, призванным подготовить планету к их превращению в правящую элиту при поддержке Йевлена, а Нильсу Сверенссену, который тоже входил в число йевленских агентов, предстояло стать верховным владыкой всей Земли. В конечном счете промышленность планеты будет свернута, а сама она станет игровой площадкой йевленской аристократии и отчасти будет отдана под обширные сельскохозяйственные угодья для их самых верных вассалов. Вопрос о том, как после такой деградации планета сможет поддерживать население, не задействованное в работе и оказании услуг, оставался без ответа.

Как только об этом стало известно, ценность Верикова заметно упала. Чтобы спасти собственную шкуру, он предложил Советам сотрудничество и в доказательство собственной лояльности раскрыл информацию о канале связи между Йевленом и агентами на Земле; этот канал располагался в доме Сверенссена в Коннектикуте и был установлен йевленскими техниками, нанятыми американской строительной компанией, которая сама играла роль фасада для деятельности йевленцев. Именно через эту линию связи Сверенссен передавал сведения о попытках туриенцев втайне выйти на контакт с Землей через обратную сторону Луны и получал инструкции для контроля над земной стороной диалога. Вериков, насколько мог судить Соброскин, ничего не знал об упомянутом Норманом Пейси американском канале. Отсюда Соброскин сделал вывод, что при всех ухищрениях йевленской системы наблюдения как минимум эту информацию удалось сохранить в тайне.

Соброскин решил, что первым шагом на пути к уничтожению йевленской сети должен стать разрыв связи в Коннектикуте, пока йевленцы еще не знают о ее обнаружении, а значит, находятся в уязвимом положении и не ждут атаки. Для такой операции, очевидно, требовалась помощь Вашингтона, а поскольку никто, даже Вериков, не знал полного размаха агентурной сети и списка ее возможных членов, выбор пал на Нормана Пейси. Соброскин связался с «Иваном» из советского посольства и, используя условленную систему из невинных на вид фраз, передал послание для Пейси. Спустя восемь часов в московский кабинет позвонили из Госдепартамента США и сообщили, что для группы приглашенных советских дипломатов забронированы номера в отеле, тем самым подтвердив, что американская сторона получила и поняла их сообщение.

Из интеркома в темноте над ними прозвучал голос пилота: «Пять минут до посадки». В салоне зажегся приглушенный свет, и Соброскин вместе с остальными офицерами принялись собирать пачки сигарет, бумаги и другие раскиданные вокруг предметы, а затем надели теплые арктические куртки, готовясь к холоду снаружи.

Спустя несколько минут самолет неторопливо вынырнул из ночного неба и опустился в центре тусклого пятна света, указывавшего на зону посадки американской научно-исследовательской базы и арктической метеостанции. Сбоку в тени стоял самолет американских ВВС; его двигатели работали, а перед судном сгрудилась небольшая компания из тепло одетых людей. Дверь в передней части салона открылась, и на землю опустился складной трап. Соброскин вместе с остальной советской делегацией спустился по ступенькам и быстро зашагал по льду; середину их группы занимал Вериков и двое сопровождавших его офицеров. Они ненадолго остановились перед дожидавшимися их американцами.

– Вот видите, прошло не так уж много времени, – сказал Соброскину Норман Пейси, когда двое обменялись рукопожатиями в толстых перчатках.

– Нам нужно многое обсудить, – заметил Соброскин. – Такое вам бы не привиделось и в самых смелых фантазиях.

– Увидим, – с улыбкой ответил Пейси. – Мы тоже не стояли на месте. Так что вас, возможно, тоже ждут сюрпризы.

Люди стали подниматься на борт; позади них взвыл двигатель советского самолета, и тот вновь растворился в ночи. Спустя полминуты американское судно оторвалось от земли и повернуло на север, чтобы через полюс и восточную Канаду проследовать до самого Вашингтона.

На «Маккласки» наступил поздний вечер. Базу окутала тишина. Фонари, равномерно расположенные вдоль ограждения, отбрасывали тусклые пятна оранжевого света на застывшие в мрачном молчании самолеты. Неподалеку от них стояли Хант, Лин и Данчеккер, не сводя глаз с созвездия Тельца.

Они уже доказывали, хитрили и возражали, что Земли йевленская проблема касается не меньше, чем остальных рас, и что если Гарут и Исиан рискуют собственными жизнями, то земляне по зову чести и справедливости просто обязаны разделить их судьбу. Но все уговоры оказались тщетными: Калазар был непреклонен в своем решении оставить перцептрон на Земле. Они не осмелились подкрепить свои аргументы обращением к вышестоящим инстанциям в лице ООН или американского правительства, поскольку не знали, кто из членов этих организаций мог работать на йевленцев. В итоге им ничего не оставалось, кроме как надеяться и ждать.

– Абсурд какой-то, – наконец, заметила Лин. – За всю свою историю они не сражались ни в одной войне, а теперь, как заправские коммандос, собираются штурмовать целую планету. Я и не думала, что ганимейцы на такое способны. Думаешь, Гарут двинулся умом или вроде того?

– Гарут просто хочет еще раз полетать на своем корабле, – пробормотал Хант и невесело хмыкнул. – Хотя, казалось бы, после двадцати пяти миллионов лет этих впечатлений ему должно было хватить на всю жизнь.

Хант подумал, что Гарут, возможно, хочет погибнуть вместе с «Шапироном», как подобает хрестоматийному капитану. Но вслух этого не сказал.

– Благородный жест, спору нет, – заметил Данчеккер. Он со вздохом покачал головой. – Но мне не по себе. Я не понимаю, зачем было оставлять здесь перцептрон. Лично мне это показалось простой отговоркой. Даже если нам нечего привнести с технической стороны, Гаруту и его друзьям мог бы пригодиться наш опыт, случись им ввязаться в неприятности.

– И что это за опыт? – спросила Лин.

– Мне казалось, это очевидно, – ответил Данчеккер. – Мы уже видели, насколько образ мышления ганимейцев отличается от человеческого. Может, йевленцы и умеют плести интриги и вводить противника в заблуждение, но в этих искусствах они не такие мастера, как, по-видимому, привыкли думать. Однако, чтобы распознать йевленские оплошности и обратить их себе на пользу, требуется человеческий ум.

– Им приходилось иметь дело только с ганимейцами, – добавил Хант. – А мы тысячи лет тренировались друг на друге.

– О том и речь.

После короткого молчания Лин отстраненно добавила:

– Знаете, чего бы мне хотелось? Если эти йевленцы мнят себя настолько умными, я бы посмотрела, как они справятся с профессионалами и на собственном опыте поймут, что такое настоящий обман. К тому же у нас есть подходящее оборудование, ведь на нашей стороне ВИЗАР.

Хант нахмурился и посмотрел на нее:

– Ты о чем?

– Точно не могу сказать. – Она ненадолго задумалась, а затем пожала плечами. – Я просто подумала, что, раз ЙЕВЕКС много лет поставлял туриенцам фальсифицированные данные, было бы здорово отплатить йевленцам той же монетой… так, забавы ради.

– И как же, например? – уточнил Хант, который по-прежнему был сбит с толку.

Лин снова взглянула в даль ночного неба:

– Что ж, представим такую ситуацию. Все эти выдумки в духе историй про земное оружие и бомбы наверняка хранятся где-то в памяти ЙЕВЕКСа, верно? Как и подлинная информация о Земле, которую он получал через систему наблюдения, – другими словами, все земные сведения, которые он считает правдой. Но как он понимает, что есть что? Как он отличает реальные записи от поддельных?

– Не знаю. – Хант пожал плечами и поразмыслил секунду-другую. – Видимо, у него есть система меток, которые он включает в заголовки этих записей.

– Я так и подумала, – кивнув, продолжила Лин. – А теперь представим, что ВИЗАР сумел пробраться внутрь ЙЕВЕКСа и перемешал эти метки так, что ЙЕВЕКС уже не в состоянии отличить одно от другого. Тогда ЙЕВЕКС мог бы на полном серьезе поверить в то, что все эти выдумки – чистая правда. Представьте, что произойдет, если он начнет отпускать такие заявления. У Брогулио и его братии крыша поедет. Понимаете, что я имею в виду? То еще будет зрелище.

– Какая замечательная идея, – пробормотал заинтригованный Данчеккер. Когда он представил последствия, его лицо расплылось в зловещей ухмылке. – Как жаль, что мы не поделились ею с Калазаром. Война или нет, ганимейцы бы не устояли перед такой возможностью.

Размышляя об этом, Хант тоже не удержался от отстраненной улыбки. Идею Лин можно было развить гораздо дальше. Если ВИЗАР сможет достаточно глубоко внедриться в память ЙЕВЕКСа, чтобы поменять все эти метки, значит, сможет и внушить ему собственные выдумки. Так, получив доступ к той части ЙЕВЕКСа, которая обрабатывает данные, поступающие от системы наблюдения за Землей, ВИЗАР, вполне вероятно, мог бы убедить ЙЕВЕКСа в правдивости любых земных событий – например, в том, что на планете создается целая армада, готовая вышвырнуть йевленцев за пределы Галактики. Как сказал Данчеккер, идея и правда замечательная.

– Можно подделать договор с Туриеном о предоставлении тороидов для переброса ударной силы к Йевлену, – добавил Хант. – Тогда ЙЕВЕКС скажет йевленцам, что до прибытия земной армии остается всего несколько дней. А если перед этим мы изменим и его старые записи, то он будет думать, что предоставлял аналогичную информацию на протяжении многих лет, и не заметит никакого противоречия. Йевленцы, конечно, будут знать, что это неправда… но, с другой стороны, если они никогда в жизни не сомневались в словах ЙЕВЕКСа, то после такого окажутся в полной растерянности. Как, по-твоему, к этому отнесется Брогулио?

– У него сердечный приступ случится, – ответила Лин. – Крис, а ты что думаешь?

Данчеккер вдруг сделался серьезным.

– Не знаю, – ответил он. – Но этот пример иллюстрирует ту самую идею, о которой я говорил раньше. Поиск способов обмануть противника – естественная склонность людей, но никак не ганимейцев. Они попытаются решить проблему самым очевидным способом, просто вызвав сбой внутри ЙЕВЕКСа. Это логичное и прямолинейное решение без тени коварства. Но представим, что йевленцы подготовились к такому сценарию и развернули резервные системы, способные действовать автономно, без участия ЙЕВЕКСа. Тогда «Шапирон» все равно окажется в серьезной опасности, как только обнаружит себя после взлома ЙЕВЕКСа – при условии, что этот взлом вообще удастся. Полагаю, вам ясна моя мысль. – Смерив собеседников мрачным взглядом, Данчеккер продолжил: – С другой стороны, если они не собираются выводить ЙЕВЕКС из строя, а хотят взять его под контроль и сбить йевленцев с толку, используя предложенную вами уловку, то перед ними открываются самые разнообразные возможности расшатать ситуацию и склонить ее в свою пользу, что при текущем раскладе попросту невозможно. – Он снова взглянул на небо и с грустью покачал головой. – Я ни на секунду не поверю, что наши ганимейские друзья могут избрать подобную тактику.

После этих слов на лице Ханта не осталось и следа от того веселья, которое он испытал всего несколько минут назад. И он сам, и Колдуэлл, и Хеллер пытались решить эту проблему, но никто из них не мог отделаться от неприятного ощущения, будто им недоставало усердия. Теперь же Хант услышал из уст Данчеккера те самые мысли, которые подавлял в самом себе.

– Нам нужно было лететь вместе с ними, – отяжелевшим голосом заключил он. – Надо было заставить Грегга посильнее на них надавить.

– Вряд ли это возымело бы хоть какое-то действие, – возразил Данчеккер. – Разве ты не видишь, что у Гарута с Брогулио личные счеты? Он из принципа не хочет втягивать в это других. Калазар тоже это знал. И никакие наши слова их бы не убедили.

– Пожалуй, ты прав. – Хант вздохнул. Он снова посмотрел в сторону Тельца, ненадолго задержал на нем взгляд, а затем, внезапно очнувшись от своего забытья, оглядел Лин и Криса. – Становится холодно, – заметил он. – Давайте пойдем внутрь и возьмем себе по кофе.

Они развернулись и неторопливо зашагали по перрону в сторону бывшей столовой.

Тем временем на расстоянии многих световых лет от Земли «Шапирон» без лишнего шума покинул орбиту над Туриеном. Немногим более суток ВИЗАР отслеживал его местоположение до окрестностей системы Гиги и наблюдал за тем, как корабль сквозь гиперпространство перемещается в точку на границе йевленской звездной системы, где как раз заканчивалась подконтрольная ЙЕВЕКСу часть космоса. Вскоре силовые и управляющие пучки, направленные к двум беспилотным кораблям-обманкам, были заблокированы, и, пока те беспомощно дрейфовали на задворках зоны ЙЕВЕКСа, «Шапирон» продолжал двигаться дальше и наконец стал невидимым для приборов ВИЗАРа, скрывшись за непроницаемой завесой, окружавшей вражескую звезду.