Звезда гигантов

Глава 2

Когда Хант вошел в приемную своего кабинета на одном из верхних этажей штаб-квартиры НавКомм в центре Хьюстона, Джинни, его полноватая и крайне дотошная секретарша средних лет, была уже занята делом. Мать троих сыновей, которые вскоре должны были выйти из подросткового возраста, отдавалась работе с таким рвением, что Ханту иногда казалось, будто этим она искупает вину за то, что навязала миру своих детей. Как показывал его опыт, женщины вроде Джинни всегда выполняли свою работу на отлично. Длинноногие блондинки – это, конечно, замечательно, но в том, что касается должного и своевременного выполнения рабочих обязанностей, Виктор был всецело на стороне зрелых мамаш.

– Доброе утро, доктор Хант, – поприветствовала она.

Единственное, в чем Виктор так и не смог ее до конца убедить, так это в том, что в обращении к британцам вовсе не обязательно постоянно следовать всем формальностям – они этого не ждут, да и не особенно хотят.

– Привет, Джинни. Как дела?

– О, пожалуй, неплохо.

– Есть новости насчет собаки?

– Да, хорошие. Вчера вечером звонил ветеринар и сказал, что перелома таза нет. Пара недель отдыха, и питомец придет в норму.

– Отлично. Что-нибудь новенькое на сегодня? Есть повод для паники?

– Не особенно. Несколько минут назад звонил профессор Спихэн из МТИ – хотел, чтобы вы перезвонили до обеда. Я как раз заканчиваю разбор почты. Думаю, есть парочка писем, которые могли бы вас заинтересовать. Черновик статьи из Ливермора – полагаю, вы его уже видели.

Следующие полчаса они потратили на просмотр почты и составление расписания на день. К тому моменту кабинеты, составлявшие его подразделение, начали заполняться людьми, и Хант ушел, чтобы разузнать о ходе кое-каких текущих проектов.

Дункан Уатт, заместитель Ханта и физик-теоретик, который полтора года тому назад перевелся из подразделения КСООН по вопросам материалов и конструкций, собирал результаты по исследованию Плутона, полученные группами ученых со всей страны. Сравнение современной Солнечной системы с записями на борту «Шапирона», показывавшими, как она выглядела двадцать пять миллионов лет назад, однозначно доказывало, что большая часть Минервы не что иное, как Плутон. Земля изначально сформировалась без спутника, а Луна была единственным спутником Минервы. Когда Минерва взорвалась, ее луна начала падать к центру Солнечной системы и по случайному стечению обстоятельств была захвачена Землей, вокруг которой с тех пор вращается по стабильной орбите. Проблема заключалась в том, что ни одна математическая модель планетарной динамики пока что не смогла объяснить, откуда Плутон взял столько энергии, чтобы преодолеть гравитацию Солнца и занять свое текущее положение. Астрономы и специалисты по небесной механике со всего мира пытались подойти к вопросу с самых разных сторон, но успеха так и не добились. Особого удивления это не вызывало, ведь удовлетворительного решения не смогли найти и сами ганимейцы.

– Объяснить это можно только одним способом – допустив реакцию трех тел, – сообщил Дункан, остервенело всплеснув руками. – Может, война с этим никак не связана. Может, Минерва разлетелась на куски из-за какого-то объекта, пролетевшего через Солнечную систему.

Спустя полчаса и несколько дверей дальше по коридору Хант отыскал Мэри, Джеффа и двух студентов, которых ему одолжил Принстонский университет. Четверка горячо обсуждала набор тензорных функций в частных производных, выведенных на большой настенный экран.

– Это последние результаты от команды Майка Барроу из Ливермора, – пояснила Мэри.

– Я уже видел, – ответил Хант. – Правда, еще не успел как следует изучить. Это касается холодного синтеза, верно?

– Судя по всему, здесь утверждается, что ганимейцам удалось преодолеть взаимное отталкивание протонов без применения высоких температур.

– И как же они это сделали? – спросил Хант.

– Схитрили. Изначально частицы в их реакции были нейтронами, поэтому никакого отталкивания между ними не происходило. Затем, когда нейтроны сблизились достаточно, чтобы проявилось сильное взаимодействие, они увеличили градиент энергии на поверхности частиц, спровоцировав образование электрон-позитронных пар. Затем электроны вывели из реакции, а позитроны слились с нейтронами, образовав протоны. И вуаля – пара протонов, связанных сильным взаимодействием. Вжух! Вот и ядерный синтез.

На Ханта это определенно произвело впечатление, хотя он уже повидал достаточно ганимейской физики, чтобы чему-то удивляться.

– И они могут управлять подобными процессами даже на таком микроуровне? – спросил он.

– Команда Майка считает, что да.

Вскоре после этого разгорелся спор насчет деталей процесса, и Хант оставил физиков, когда они решили позвонить в Ливерморскую лабораторию за разъяснениями.

Складывалось впечатление, что информация, которую оставили ганимейцы, начала разом приносить плоды, и теперь не проходило и дня без очередного революционного открытия. Идея Колдуэлла превратить группу Ханта в международный информационный центр, объединявший исследования в области ганимейской науки, стала оборачиваться реальной пользой. Такое же задание Колдуэлл поручал первой группе Ханта, когда появились первые зацепки насчет Минервы и ганимейцев. Доказав свою компетентность в подобного рода делах, организация была готова к работе над новейшими исследованиями.

Напоследок Хант заглянул к Полу Шеллингу, команда которого занимала группу кабинетов и компьютерный зал этажом ниже. Одним из самых проблемных аспектов ганимейской науки была «гравитика», при помощи которой можно было искусственно деформировать пространство-время, не прибегая к большим концентрациям массы. Двигатель «Шапирона» использовал этот метод, чтобы создавать впереди корабля «дыру», в которую тот постоянно «падал» и за счет этого двигался в пространстве; «гравитация» на борту тоже не была имитацией, а создавалась по тем же принципам. Шеллинг, который специализировался на гравитационной физике и в данный момент находился в творческом отпуске, предоставленном компанией «Рокуэлл Интернэшнл», возглавлял группу математиков, уже полгода изучавших ганимейские уравнения поля и преобразования энергетической метрики. Хант застал его, когда тот с задумчивым видом разглядывал картину изохрон и искривленных пространственно-временных геодезических.

– Все ответы здесь, – отстраненным голосом сказал Шеллинг, не сводя глаз с мягко светящихся разноцветных линий. – Искусственные черные дыры… которые можно включать и отключать по желанию.

Новость не стала для Ханта большим сюрпризом. Ганимейцы сами подтвердили, что именно это происходит внутри двигателя «Шапирона», а теорию вопроса Хант с Шеллингом обсуждали уже не раз.

– Значит, ты все-таки разобрался? – спросил Хант, усаживаясь в свободное кресло, чтобы внимательнее изучить содержимое дисплея.

– Во всяком случае, мы на верном пути.

– Это хоть как-то приближает нас к мгновенному переносу в пространстве?

Сами ганимейцы такой технологией еще не располагали, но возможность такого перемещения неявно следовала из их теоретических выкладок. Между черными дырами, разнесенными в обычном пространстве, по-видимому, возникала связь в некой гиперреальности, которая подчинялась неизученным физическим законам и к которой были неприменимы обычные понятия и ограничения релятивистской вселенной. Ганимейцы и сами согласились с тем, что подобные выводы сулят поистине ошеломляющие перспективы, но никто до сих пор не знал, как воплотить их в жизнь.

– Все здесь, – ответил Шеллинг. – Эта возможность спрятана в самих уравнениях, но в них есть и другой аспект, который меня всерьез беспокоит, причем отделить одно от другого нельзя.

– А именно? – поинтересовался Хант.

– Перемещение во времени.

Хант нахмурился. Будь его собеседником кто-то другой, он бы отреагировал с нескрываемым скептицизмом.

Шеллинг развел руками и указал на экран:

– От этого не уйти. Если решения уравнений допускают перемещение между двумя точками обычного пространства, то они допускают и путешествия во времени. Если мы придумаем, как реализовать на практике первое, то автоматически получим и второе. Эти матричные интегралы абсолютно симметричны.

Хант выждал секунду, чтобы его слова не сошли за издевку.

– Это уже чересчур, Пол, – возразил он. – А как же причинно-следственные связи? В этой неразберихе потом черт ногу сломит.

– Знаю… знаю, теория выглядит запутанной, но что есть, то есть. Либо мы зашли в тупик и наши решения – полная чушь, либо нам придется смириться с тем, что верны оба.

В течение следующего часа они снова штудировали уравнения Шеллинга, но так ни к чему и не пришли. Тот же вывод сделали группы из Калтеха, Кембриджа, Министерства космических наук в Москве и Сиднейского университета в Австралии. Очевидно, что у Ханта с Шеллингом не было шанса решить эту задачу прямо здесь и сейчас, и Хант в итоге ушел в пытливом и задумчивом расположении духа.

Вернувшись в свой кабинет, он позвонил Спихэну. Оказалось, что у того есть интересные результаты, полученные в ходе прогона имитационной модели климатических возмущений, которые произошли на Земле пятьдесят тысяч лет тому назад из-за гравитационного захвата Луны. Затем Хант разобрался с еще парой срочных задач, подоспевших сегодняшним утром, и как раз собирался спокойно почитать статью из Ливермора, но в этот момент из офиса Колдуэлла на самом верху здания позвонила Лин. Ее лицо казалось на удивление серьезным.

– Грегг хочет, чтобы ты присутствовал на встрече, – без лишних вступлений сообщила она. – Сможешь подняться прямо сейчас?

Хант понял, что дело срочное.

– Дай мне две минуты.

Он без лишних слов оборвал связь, поручил Ливермору работу над неизведанными глубинами банков данных НавКомм, передал Джинни, чтобы та в случае экстренной ситуации связалась с Дунканом, и быстрым шагом покинул кабинет.