Звезда гигантов

Глава 22

Данчеккер долго вглядывался в два трехмерных изображения, расположенных бок о бок в туриенской лаборатории. Оба представляли собой сильно увеличенные копии живых клеток, взятых у одного и того же вида донных червей, обитающих в океане на одной из ганимейских планет, и демонстрировали внутриклеточные структуры, выделенные цветом для упрощения идентификации ядра и других компонентов. Наконец профессор покачал головой и поднял глаза.

– Боюсь, что вынужден признать поражение. Лично мне они кажутся абсолютно одинаковыми. Хотите сказать, что одна из них принадлежит другому виду? – скептическим тоном произнес он.

Шилохин, стоявшая чуть позади него, улыбнулась.

– Слева – одноклеточный микроорганизм, который содержит ферменты, которые умеют разбирать на части ДНК в его собственном ядре, а затем собирать из них копию ДНК хозяина, – объяснила она. – По завершении процесса вся его структура превращается в точную копию клетки, в которой находится паразит. С этого момента он буквально становится частью хозяина, неотличимой от его собственных клеток, и уже не подвержен действию антител и механизмов отторжения. Он эволюционировал на планете, которая находится под мощным ультрафиолетовым облучением горячей голубой звезды, а его поведение, скорее всего, представляет собой адаптацию механизма клеточной репарации, который обеспечивал устойчивость вида в условиях экстремальных мутаций. Насколько нам известно, эта адаптация уникальна. Я подумала, что вам будет любопытно на нее взглянуть.

– Невероятно, – пробормотал Данчеккер. Он подошел к устройству из блестящего металла и стекла, откуда поступали данные для генерации изображений, и нагнулся, чтобы заглянуть в крошечную камеру с образцами тканей. – Но больше всего мне хотелось бы по возвращении провести над этим организмом серию моих собственных экспериментов. Эм… как думаете, туриенцы позволят мне взять образец?

Шилохин рассмеялась:

– Уверена, они будут только рады, профессор, но как вы собираетесь доставить его в Хьюстон? Вы забываете, что на самом деле вас здесь нет.

Профессор цыкнул.

– Как глупо с моей стороны.

Он сделал шаг назад, чтобы взглянуть на окружающие их машины. Назначение большинства из них по-прежнему оставалось для него загадкой.

– Еще столькому надо научиться, – пробормотал он отчасти самому себе. – Еще столькому надо научиться…

Он ненадолго задумался, и его лицо приобрело хмурое выражение. Наконец он снова повернулся к Шилохин:

– Кое-что насчет туриенской цивилизации не дает мне покоя.

Я подумал, возможно вы сумеете мне помочь.

– Попробую. В чем вопрос? Данчеккер вздохнул:

– Что ж… даже не знаю… мне казалось, что за двадцать пять миллионов лет уровень ее технологий должен был стать куда выше, чем в действительности. Туриенцы, конечно, сильно опережают Землю, но земляне, думается мне, смогли бы достичь тех же высот за гораздо меньшее время. Это кажется… довольно странным.

– Мне в голову пришла та же мысль, – призналась Шилохин. – И я обсудила ее с Исианом.

– Он это как-то объяснил?

– Да. – После долгой паузы, в течение которой Данчеккер не сводил с нее любопытных глаз, Шилохин добавила: – Цивилизация туриенцев долгое время пребывала в застое. И как ни парадоксально, причиной тому стали ее научные достижения.

Данчеккер неуверенно моргнул за стеклами очков.

– Как это вообще возможно?

– Вы ведь уже проводили масштабные исследования ганимейских методов генной инженерии, – объяснила Шилохин. – После миграции на Туриен эти методы перешли на новый уровень.

– Я не вполне понимаю, какая здесь связь.

– Туриенцы довели до совершенства то качество, о котором мечтали на протяжении многих поколений, – способность перепрограммировать собственные гены, чтобы отсрочить эффекты старения и телесного износа… на неопределенный срок.

Чтобы понять смысл сказанного, Данчеккеру понадобилась пара секунд. Затем он ахнул.

– Вы имеете в виду бессмертие?

– Именно. Долгое время туриенцам казалось, что они достигли настоящей утопии.

– Казалось?

– Они не смогли предвидеть всех последствий. Но мало-помалу их прогресс, инновации и креативность сошли на нет. Туриенцы стали слишком мудрыми и слишком всезнающими. В частности, они точно знали, почему те или иные вещи невозможны и почему любые новые достижения обречены на провал.

– Иначе говоря, они перестали мечтать. – Данчеккер с сожалением покачал головой. – Как печально. Все, что мы сейчас принимаем как должное, начиналось с мечты о невозможном.

Шилохин кивнула:

– А в прошлом этим славилось именно молодое поколение, слишком наивное и неопытное, чтобы с первого взгляда распознать невозможное, – поколение, которому хватало глупости, чтобы попытаться. Просто удивительно, как часто их попытки приводили к успеху. Но к тому моменту молодых поколений, понятное дело, уже не осталось.

Слушая ее, Данчеккер медленно кивал.

– Они стали расой стариков в молодых телах.

– Именно. И стоило туриенцам осознать случившееся, они вернулись к старому образу жизни. Но стагнация длилась очень долго, поэтому большая часть их впечатляющих прорывов – дело сравнительного недалекого прошлого. Технология моментального переноса была разработана как раз вовремя, чтобы туриенцы едва успели воспользоваться ею под конец лунарианской войны. А такие вехи, как гиперпространственная энергосеть, прямое нейронное сопряжение с машинами и, наконец, ВИЗАР, были достигнуты гораздо позже.

– Я представляю масштаб проблемы, – задумчиво пробормотал Данчеккер. – Люди постоянно жалуются, что жизнь слишком коротка для их планов, но, не будь этого ограничения, они бы, наверное, и вовсе сидели сложа руки. Конечность отведенного нам времени – это и правда сильнейший мотиватор. Меня часто посещала мысль, что, если бы мечта о бессмертии осуществилась, человечество ждал бы примерно тот же исход.

– Что ж, если опыт туриенцев что-то доказывает, то вы были правы, – заметила Шилохин.

Они еще немного побеседовали о туриенцах, а затем Шилохин пришло время возвращаться на «Шапирон», чтобы встретиться с Гарутом и Мончаром. Данчеккер остался в лаборатории, чтобы ознакомиться с еще несколькими примерами биологической науки туриенцев, которые ему продемонстрировал ВИЗАР. Проведя за этим занятием какое-то время, он решил обсудить это с Хантом, пока в голове были еще свежи детали увиденного, и спросил ВИЗАРа, подключен ли Хант к системе.

– Нет, – ответил ВИЗАР. – Он сел на самолет, который около пятнадцати минут назад вылетел с базы «Маккласки». Если хотите, я могу соединить вас с их диспетчерской.

– О, эм… да, будь добр, – попросил Данчеккер.

Прямо в воздухе, в полуметре от лица Данчеккера, появилось изображение коммуникационного экрана с лицом дежурного диспетчера базы «Маккласки».

– Здравствуйте, профессор, – поприветствовал тот. – Чем я могу вам помочь?

– ВИЗАР только что сообщил мне, что Вик покинул базу, – объяснил Данчеккер. – Я хотел поинтересоваться, в чем дело.

– Он оставил для вас сообщение, в котором говорится, что он вылетел в Хьюстон, где утром его ждут дела. Но никаких деталей не уточнил.

– Это Крис Данчеккер? Давайте я сама с ним поговорю. – Голос Карен Хеллер шел издалека и звучал будто фоном. Через несколько секунд диспетчер отошел в сторону, и она появилась на экране. – Здравствуйте, профессор. Вику надоело ждать, пока Лин вернется из Вашингтона с новостями, и он позвонил в Хьюстон. Оказалось, что Грегг уже вернулся, а Лин нет. Вик отправился выяснять, в чем дело. Это все, что я знаю.

– О, понятно, – сказал Данчеккер. – Как странно.

– Я хотела обсудить с вами еще кое-что, – продолжила Хеллер. – Я плотно занялась изучением некоторых моментов лунарианской истории вместе с Калазаром и Шаум, и события приобретают довольно интересный оборот. У нас появились вопросы, и ваши ответы были бы весьма кстати. Как скоро вы сможете вернуться?

Данчеккер что-то пробормотал вполголоса и тоскливо оглядел ганимейскую лабораторию, но затем вспомнил, что все это – лишь сигналы ВИЗАРа, а его тело снова чувствует голод.

– Вообще-то, я возвращаюсь прямо сейчас, – ответил он. – Мы могли бы поговорить в столовой – скажем, минут через десять.

– Значит, там и увидимся, – согласилась Хеллер и с этими словами исчезла вместе с изображением экрана.

Спустя десять минут Данчеккер уже был в столовой «Маккласки» и старательно атаковал тарелку с беконом, яйцами, сосисками и хэшбраунами, пока сидевшая напротив Хеллер вела разговор за сэндвичем. Большинство сотрудников КСООН были заняты переоснащением другого здания базы под долговременные склады, поэтому, не считая грохота и стука, доносившегося из соседней кухни, вокруг них практически отсутствовали признаки жизни.

– Мы проанализировали темпы развития лунарианской и земной цивилизаций, – сказала она. – И разница просто поражает. Уже через несколько тысяч лет после овладения каменными орудиями труда они начали использовать машины и паровые двигатели. У нас тот же процесс занял раз в десять больше времени. Чем, по-вашему, это объясняется?

Данчеккер закончил жевать, состроив хмурую гримасу.

– Мне казалось, что факторы, ответственные за ускоренное развитие лунарианцев, довольно очевидны, – ответил он. – Во-первых, хронологически они ближе к генетическим экспериментам ганимейцев. И, как следствие, отличаются более выраженной генетической нестабильностью, а значит, и склонностью к более агрессивным формам мутаций. Внезапное появление ламбийцев – несомненный тому пример.

– Мне это объяснение кажется неубедительным, – медленно возразила Хеллер. – Вы сами неоднократно замечали, что десять тысяч лет – слишком мало, чтобы за это время успели накопиться хоть какие-то существенные отличия. Я попросила ВИЗАРа провести кое-какие расчеты с опорой на генетические данные людей, которые ЗОРАК получил во время пребывания «Шапирона» на Земле. Похоже, что результаты подтверждают эту гипотезу. К тому же общая закономерность их развития установилась задолго до возникновения ламбийцев. Ведь те появились всего за двести лет до начала войны.

Данчеккер фыркнул, намазывая маслом тост. Раньше политики не занимались игрой в науку.

– Лунарианцы наверняка обнаружили на Минерве останки предыдущей цивилизации ганимейцев, – предположил он. – Подобные знания должны были дать им ощутимую фору по сравнению с землянами.

– Но ведь прибывшие на Землю цериане уже принадлежали к развитой цивилизации, – заметила Хеллер. – А это уравнивает шансы обеих культур. Чем еще можно объяснить разницу?

Данчеккер поморщил нос и нахмурился. Женщины-политики, которые строят из себя ученых, – просто невыносимая пытка.

– Лунарианская культура развивалась на фоне ухудшающейся экологической обстановки из-за приближения ледникового периода, – ответил он. – Это усиливало прессинг.

– Когда цериане переселились на Землю, здесь тоже был ледниковый период, который к тому же длился долгое время после их прибытия, – напомнила ему Хеллер. – Так что здесь шансы тоже выравниваются. Что возвращает нас к вопросу: что же все-таки вызвало такие различия?

Данчеккер раздраженно воткнул вилку в свой обед.

– Мадам, если вы хотите поставить под сомнение мои слова как биолога и антрополога, у вас на то есть полное право, – как бы вскользь заметил он. – Но лично я не вижу ни малейшего повода уделять обсуждению какой бы то ни было гипотезы больше внимания, чем требуется для минимального объяснения фактов. И имеющиеся у нас знания прекрасно подходят для этой цели.

Хеллер, судя по всему, ожидала подобного ответа, поэтому никак не отреагировала.

– Возможно, вы слишком зациклены на образе мышления биолога, – предположила она. – Попытайтесь взглянуть на проблему с точки зрения социологии и сформулировать вопрос иначе.

Выражение лица Данчеккера ясно давало понять, что никакого «иначе» здесь быть не может.

– Что вы имеете в виду? – потребовал ответа профессор.

– Вместо того чтобы объяснять высокие темпы лунарианского прогресса, попробуйте задаться вопросом, что могло затормозить развитие Земли.

Несколько секунд Данчеккер мрачно разглядывал свою тарелку, а затем поднял голову и, оскалив зубы, произнес:

– Пертурбации, вызванные захватом Луны.

Хеллер взглянула на него с выражением неприкрытого скепсиса.

– Неужели из-за этого цериане могли деградировать до такого состояния, что на восстановление у них ушли десятки тысяч лет? Быть не может! Тот катаклизм не мог вызвать настолько громадной задержки – максимум отсрочил бы прогресс на пару веков. Я в это не верю. Как и Шаум. И Калазар.

– Понятно. – Казалось, что Данчеккер немного опешил. Какое-то время он молча расправлялся с беконом, а затем сказал: – Могу я в таком случае поинтересоваться, каково же ваше альтернативное объяснение – если таковое вообще имеется.

– Есть одно отличие, о котором вы пока что не упоминали, – ответила Хеллер. – Лунарианцы довольно рано развили в себе методы рационального, научного познания и всецело полагались на этот образ мышления с момента зарождения их цивилизации. Но на Земле все было иначе: история человечества началась с тысячелетий веры в то, что любые проблемы можно решить с помощью магии, мистицизма, Санта-Клауса, Пасхального кролика или Зубной феи. Ситуация начала меняться лишь сравнительно недавно, и даже сегодня подобные верования встречаются буквально на каждом шагу. Мы попросили ВИЗАРа оценить их влияние, и оно затмило собой все прочие факторы вместе взятые. Как раз в этом и кроется главная причина различий!

Данчеккер ненадолго задумался над ее словами, а затем ответил с толикой неохоты в голосе:

– Что ж, допустим.

Он выставил подбородок, будто защищаясь им от ее нападок.

– Но я не вижу никакой необходимости в патетичном допущении, будто за этим кроется какой-то отдельный вопрос. Можно утверждать, что раннее распространение методов рационального познания поспособствовало прогрессу одной расы, но с тем же успехом можно сказать и что их отсутствие затормозило развитие другой. Что именно вы хотите этим сказать?

– Я много думала об этом после разговора с Калазаром и Шаум и хочу знать причину. Вик говорит, что причина должна быть всегда, даже если иногда приходится попотеть, чтобы ее найти. Так по какой же причине целая планета могла на протяжении тысяч лет упрямо цепляться за массу глупых и суеверных убеждений, если для их опровержения хватило бы малой толики наблюдений и здравого смысла?

– Думаю, вы недооцениваете сложность научного метода, – возразил Данчеккер. – Для развития методов, позволяющих гарантированно отличать факты от заблуждений, а правду – от мифов, требуются века, десятки поколений. Этого никак не могло произойти за одну ночь. Неужели вы ожидали чего-то другого?

– Тогда почему это не помешало лунарианцам?

– Я не знаю. А вы?

– Как раз к этому вопросу я и веду. – Хеллер наклонилась вперед и сосредоточенно посмотрела на профессора. – Что вы думаете о такой гипотезе: причина, по которой вера в мифы и магию так глубоко укоренилась в земных культурах и так долго не сдавала позиций, заключается в том, что на заре наших первых цивилизаций магия действительно работала?

Данчеккер едва не поперхнулся порцией еды, которую как раз собирался проглотить, и его лицо налилось краской.

– Что? Да это же просто нелепица! Хотите сказать, что законы физики, управляющие нашей Вселенной, могли измениться за последние пару тысяч лет?

– Нет, не хочу. Все, что я…

– Я в жизни не слышал настолько абсурдного утверждения. Ситуация и без того слишком сложна – не хватало еще объяснений с позиций астрологии, экстрасенсорики и прочей чепухи, которая пришла вам на ум. – Данчеккер нетерпеливо огляделся по сторонам и вздохнул. – Серьезно, мне пришлось бы слишком долго объяснять, почему вы не в состоянии отличить науку от банальностей, которые штампуют в журналах для подростков. Просто поверьте на слово, что вы тратите время впустую… и не только свое, но и мое тоже, должен заметить.

Хеллер сохраняла спокойствие, но это стоило ей некоторых усилий.

– Ничего подобного я не утверждаю. – В ее голос прокрались резкие нотки. – Уделите мне хотя бы пару минут внимания.

Данчеккер ничего не сказал и лишь недоверчиво взглянул на нее через стол, не отрываясь от обеда.

– Подумайте о таком сценарии, – продолжила Хеллер. – Йевленцы не забыли, что они ламбийцы, а мы цериане. Они воспринимали и воспринимают Землю как соперника. А теперь представьте, что ламбийцев перевезли на Туриен и что они пытаются извлечь максимум из возможности впитать все достижения ганимейских технологий, а их противникам на Земле из-за появившейся Луны приходится строить цивилизацию с нуля. Они получили контроль над наблюдательной операцией и к тому моменту, скорее всего, располагали собственной технологией мгновенной транспортировки кораблей и других объектов в пределах Галактики, поскольку уже обзавелись независимой планетой и таким же независимым компьютером, ЙЕВЕКСом. Ко всему прочему они имеют человеческий облик – то есть физически ничем не отличаются от своих конкурентов.

Хеллер откинулась на спинку стула и выжидающе посмотрела на Данчеккера, будто рассчитывая, что остальное он додумает сам. Профессор застыл, держа вилку на полпути ко рту, и теперь глазел на Хеллер, не веря собственным ушам. Спустя несколько секунд она продолжила:

– Они могли заставить чудеса и магию работать. Могли еще на заре цивилизации внедрить в нашу культуру, скажем так, «агентов» и намеренно внушать нам верования, от которых мы окончательно не избавились до сих пор, – верования, которые гарантировали, что их враги не скоро переоткроют науку и создадут технологии, которые могли бы вновь поднять их на уровень серьезного противника. Тем временем йевленцы выиграли себе уйму времени, чтобы закрепиться в собственной системе миров, расширить ЙЕВЕКС, выдоить у ганимейцев побольше ноу-хау и реализовать все остальные планы. – Она снова откинулась на спинку стула, раскинула руки и выжидающе взглянула на Данчеккера. – Что скажете?

Профессор продолжал глазеть на Хеллер. Казалось, что время почти остановилось. – Такого не может быть, – наконец заявил он.

В этот момент терпение Хеллер дало слабину.

– Почему? Что не так с этой теорией? – резким тоном спросила она. – Факты говорят о том, что некое обстоятельство задержало развитие Земли. В отличие от всех ваших альтернатив, эта гипотеза дает объяснение. У йевленцев были средства и мотив, а ответ подтверждается известными нам данными. Что еще вам нужно? Я думала, что наука должна быть как минимум открыта новым идеям.

– Слишком надуманно, – парировал Данчеккер. Теперь он говорил с неприкрытым сарказмом. – Еще один научный принцип, который вы, по всей видимости, упустили из вида, гласит, что гипотезы проверяются экспериментальным путем. Лично я понятия не имею, как именно вы собираетесь проверять столь невероятные идеи, но за советами рекомендую обратиться к иллюстраторам комиксов про Супермэна или авторам статей, которые печатают в журналах для домохозяек – такие можно найти в любом супермаркете.

С этими словами он полностью переключил внимание на еду. – Что ж, если таково ваше мнение, желаю вам приятного аппетита. – Хеллер возмущенно поднялась со стула. – Я слышала, что Вику было чертовски трудно убедить вас в самом существовании лунарианцев. И теперь мне ясно почему. Она развернулась и направилась к выходу.

Спустя полчаса Хеллер стояла у одного из зданий на краю взлетно-посадочной полосы и, все еще кипя от злости, наблюдала, как работники КСООН занимаются установкой капитального генераторного комплекса. Данчеккер вышел из столовой на некотором отдалении от нее и, заметив Хеллер, медленно зашагал в противоположную сторону, сцепив руки за спиной. Он остановился у ограждения, идущего по периметру базы, и долго стоял там, вперившись взглядом в болота и время от времени посматривая туда, где стояла Хеллер. Наконец он развернулся и задумчиво направился обратно к столовой. Немного не дойдя до входа, он остановился, снова взглянул на Хеллер, помедлил несколько секунд, а затем сменил направление и подошел прямо к ней.

– Я, эм… хотел бы извиниться, – сказал он. – Думаю, в ваших словах есть здравое зерно. И ваши выводы определенно заслуживают дальнейшего изучения. Мы должны как можно скорее связаться с остальными и обо всем им рассказать.