Звезда гигантов

Глава 24

Дом на миллион долларов, в котором жил Нильс Сверенссен, располагался в штате Коннектикут, в шестидесяти пяти километрах от Нью-Йорка, и занимал прибрежную часть лесопарка площадью 80 гектар с видом на пролив Лонг-Айленд. Два крыла особняка огибали большой бассейн в форме клевера, окруженный ступенчатыми посадками кустарника. Круг замыкали теннисный корт и надворные постройки. Дом был построен по последней моде: просторным, светлым и воздушным. Секции крыши в одних местах спускались почти до самой земли едиными аккуратными плоскостями, придавая зданию вид и очертания абстрактной скульптуры, в других же, напротив, будто отступали назад, обнажая вертикальные стены и скошенные панели из красновато-коричневого песчаника, мозаики и стекла. В центральном двухэтажном строении весьма внушительного вида находились комнаты побольше, а также личные помещения самого Сверенссена. Одно из крыльев было одноэтажным и вмещало в себя шесть дополнительных спален, а также жилые комнаты для размещения гостей вечеринок, которые хозяин дома нередко устраивал по выходным, и других целей. Второе, как и центральная часть особняка, состояло из двух этажей, хотя и не таких высоких; там располагались кабинеты Сверенссена и его секретаря, библиотека и другие рабочие помещения.

В истории дома Сверенссена было что-то странное.

Лин прилетела в Нью-Йорк в сопровождении одного из агентов Клиффорда Бенсона, который представил ее местному подразделению ЦРУ, чтобы изучить их данные в поисках дополнительной информации по Сверенссену. Оказалось, что дом возведен десять лет назад строительным отделом крупной диверсифицированной корпорации «Вайсманд Индастриз». Компания специализировалась на строительстве промышленных объектов и обычно не занималась жилыми домами, что, скорее всего, объясняло, зачем они привлекли в качестве консультантов несколько сторонних архитекторов и дизайнеров. Еще более странным казался тот факт, что «Вайсманд Индастриз» базировалась в Калифорнии; почему же Сверенссен воспользовался их услугами, если и в самом Коннектикуте имелось немало квалифицированных фирм?

Дальнейшие проверки показали, что большая часть акций «Вайсманд Индастриз» принадлежит канадскому страховому консорциуму, имеющему тесные связи с тем же самым братством британских банкиров, которое вкупе с коллегами из Франции и Швейцарии и запустило головокружительную карьеру Сверенссена после того, как он появился будто бы из ниоткуда. Возможно, Сверенссен просто отвечал услугой на услугу, или же были и другие причины, заставившие его обратиться для строительства дома к компании, с которой он имел довольно тесную и, предположительно, конфиденциальную связь?

Лин снова задалась тем же вопросом, лежа в бикини на шезлонге у бассейна и изучая особняк сквозь мешавшие взгляду клумбы и кусты. Сверенссен, в солнечных очках и алых плавках, сидел в паре метров от нее за накрытым зонтиком столом, попивая лимонад и беседуя с человеком, которого сам он представил как Ларри. На шезлонге неподалеку, лежа на животе, загорала обнаженная блондинка по имени Шерил. Еще две девушки, Сэнди и Кэрол, смеялись и кричали в бассейне вместе с парнем средиземноморской внешности по имени Энрико. Сэнди была топлес, а цель потасовки явно заключалась в том, чтобы лишить ее последнего предмета одежды. Еще одна пара ушла около часа назад. Сейчас был разгар пятничного дня, и с приближением вечера ожидались новые гости, плюс еще парочка завтрашним утром. Когда Лин позвонила Сверенссену утром в четверг, он сказал, что планирует «приятно провести время в компании интересных друзей».

Разглядывая дом, она решила, что его единственной необычной деталью было офисное крыло. Показывая ей особняк, Сверенссен специально подчеркнул, что посетителям туда вход закрыт. Правило казалось вполне разумным, но Лин заметила, что в этой части здания было нечто особенное. Она не следовало тому же воздушному и открытому дизайну, что и остальной дом с многометровыми окнами из листового стекла и раздвижными дверями, ведущими во внутренние комнаты. Офисное крыло отличалось более основательной конструкцией и небольшими окнами, расположенными высоко над землей. Они выглядели довольно толстыми и больше годились для того, чтобы не пускать внутрь солнечный свет – а вместе с ним и весь внешний мир. Приглядевшись повнимательнее, Лин уже не сомневалась, что декоративные панели на окнах в действительности представляли собой тщательно замаскированные балки, которые полностью исключали возможность проникновения и могли с равным успехом остановить хоть грабителя, хоть танк. Дверей, ведущих наружу, не было вовсе; доступ к этой части дома можно было получить только изнутри. Если бы Лин намеренно не обратила на это внимания, то, скорее всего, даже не заметила бы, что за фасадом мозаичного дизайна и краски, маскировавших офисное крыло под остальной особняк, скрывается самая настоящая крепость.

Шум со стороны бассейна перерос в крещендо, завершившееся визгливым вскриком: в этот момент из неразберихи воды и тел показался Энрико, который победоносно размахивал над головой нижней половиной купальника Сэнди.

– Одна готова, одна осталась, – крикнул он.

– Нечестно! – завизжала Сэнди. – Я тонула. У него было незаслуженное преимущество.

– Теперь очередь Кэрол, – крикнул Энрико.

– Черта с два, – рассмеялась Кэрол. – Это неравноправие. Сэнди, помоги-ка мне – проучим этого козла.

Суматоха возобновилась с новой силой.

– Похоже, им бы не помешала помощь, – заметил Сверенссен, повернув голову к Лин. – Составь им компанию. Ты же знаешь, здесь можно развлекаться как пожелаешь, никаких ограничений.

Лин опустила голову на приподнятую часть шезлонга и натянуто улыбнулась.

– О, порой наблюдать – удовольствие не меньше. И вообще, они, похоже, прекрасно справляются без меня. Я буду в резерве.

– Она поступает с умом и бережет силы, – вставил Ларри, обращаясь к Сверенссену и размашисто подмигивая Лин. Та весьма убедительно сделала вид, что не заметила его жеста.

– Весьма благоразумно, – сказал в ответ Сверенссен.

– Настоящее веселье начнется позже, – широко улыбаясь, объяснил Ларри. Лин выдавила из себя подобие улыбки, внутренне недоумевая, как именно справится с предстоящим действом. – Мы найдем для тебя уйму новых друзей. Это люди высшего сорта.

– Жду не дождусь, – сухо отозвалась Лин.

– Ну разве она не очаровательна, – вставил Сверенссен и, смерив Ларри мимолетным взглядом, одобрительно посмотрел на Лин. – Я, между прочим, встретился с ней в Вашингтоне – невероятное везение. В Нью-Йорк она приехала, чтобы навестить родных.

Лин почувствовала себя товаром на продажу, что, пожалуй, довольно точно описывало ее положение. Ее это почти не удивило; не будь она готова подыграть, то и вовсе не стала бы ввязываться в это дело.

– Я часто бываю в Вашингтоне, – сказал Ларри. – Ты там работаешь или как?

Лин покачала головой:

– Не-а. Я работаю в Космических силах, в Хьюстоне, – компьютеры, лазеры и люди, которые днями напролет болтают о цифрах, но это как-никак заработок.

– О, но мы это изменим, верно, Лин? – заметил Сверенссен. Он перевел взгляд на Ларри. – Я, кстати говоря, подумывал об одном местечке в Вашингтоне – работа куда интереснее, и ей бы подошла идеально, я уверен. Помнишь Фила Грейзенби? Недавно я обедал с ним в Вашингтоне, и он сказал, что хотел бы подыскать кого-нибудь умного и симпатичного на роль управляющего в своем новом агентстве. Деньги там весьма достойные.

– Если все срастется, надо обязательно там встретиться, – добавил Ларри. Он состроил гримасу. – Но это все разговоры о работе, а до того момента еще далеко. Зачем ждать поездки в Вашингтон? Мы можем познакомиться прямо здесь. Ты сегодня одна?

– Да, она свободна, – пробормотал Сверенссен.

– Отлично! – воскликнул Ларри. – Я тоже, и никто лучше меня не представит новых людей друг другу. Поверь, дорогая, ты сделала правильный выбор. Похоже, у тебя хороший вкус. Вот что я тебе скажу: можешь составить мне компанию в одной из следующих игр. Так что, договорились?

– Я живу настоящим, – ответила Лин. – Так что о следующей игре поговорим, когда дойдет дело, о’кей? – Она потянулась, сощуренно посмотрела на солнце, а затем перевела взгляд на Сверенссена. – А прямо сейчас мне лучше одеться, иначе единственное, на что я сгожусь, так это стать очередным примером лучевой болезни. Я пойду внутрь, где есть тень, и что-нибудь надену, пока не спадет жара. Увидимся позже?

– Непременно, дорогуша, – ответил Сверенссен. – Последнее, что нам нужно, – это чтобы ты оказалась в списке жертв. – Лин встала с шезлонга и направилась к дому. – Что ж, можешь еще поразыгрывать из себя недотрогу, пока… – услышала она бормотание Сверенссена. Остальные слова потонули в новом взрыве криков со стороны бассейна.

Шерил подняла голову и проследила за тем, как Лин скрылась между кустов.

– Тебе нечего предложить, Ларри, – сказала она. – А вот я могла бы показать ей, что значит оттянуться по-настоящему.

– Да что с нами обоими не так? – удивился Ларри.

Комната Лин с двумя большими кроватями была обставлена и отделана с не меньшей роскошью, что и весь дом. Предполагалось, что ее соседкой будет некто по имени Донна, но та еще не приехала. Зайдя внутрь, Лин сняла бикини и надела футболку и шорты. Затем она встала у окна, чтобы немного поразмыслить. В комнате имелся компьютерный терминал, но звонить через него Лин не хотелось, ведь в устройстве, скорее всего, установлена прослушка. К тому же, реши она покинуть дом, в этом все равно не было особой нужды, поскольку сотрудники Бенсона уже предусмотрели подобный вариант. Внутри ее сумочки в шкафу находился микроэлектронный передатчик, который внешне выглядел как обычная пудреница, но, чтобы послать сигнал, Лин достаточно открыть защелку и нажать замаскированную кнопку. При однократном нажатии в особняк должен позвонить один из агентов ЦРУ и, представившись ее братом, сообщить, что в семье случилось несчастье и прямо сейчас за Лин уже едет такси. При троекратном – меньше чем через полминуты здесь уже будут стоять двое агентов, которые сейчас находятся в авиамобиле, припаркованном в полутора километрах от ворот дома, но этим вариантом следовало воспользоваться лишь в случае серьезных неприятностей. Лин, впрочем, не хотелось уезжать прямо сейчас. На выходных здесь будет куда больше шума и людей. Другого шанса осмотреть дом без особых помех им, скорее всего, уже не представится. «И я, черт возьми, не сбегу после пары часов, когда мне даже не о чем доложить», – сказала она самой себе.

Лин глубоко вздохнула, нервно прикусила губу, затем подошла к двери, чуть приоткрыла ее и прислушалась. Казалось, что в доме тихо и спокойно. Когда она осмелилась выйти в коридор, из-за противоположной двери донеслось сдавленное хихиканье.

На секунду Лин замерла; других звуков не последовало, и тогда она тихонько направилась в центральную часть особняка.

Коридор шел через небольшую комнату и заканчивался открытым центральным залом, который поднимался на всю высоту здания. Одна из стен располагалась под углом и целиком состояла из стеклянных панелей, обращенных к задней части дома. Зал в форме буквы L был щедро выстлан коврами, а от утопленной части пола перед большим кирпичным камином расходились приподнятые дорожки, которые вели к лестницам и проемам, открывавшим путь в другие части дома.

Из коридоров доносились приглушенные голоса и шум кухни, но личной прислуги Сверенссена Лин поблизости не заметила. Она не спеша осмотрела меблировку, орнаменты, картины на стенах и светильники над головой, но не обнаружила ничего из ряда вон. Она сделала паузу, чтобы еще раз представить мысленный план особняка, а затем направилась в узкий коридор, который, судя по всему, должен был привести ее в офисное крыло.

В итоге, немного поисследовав систему комнат, в которые ее привел коридор и большую часть которых Лин уже видела во время краткой экскурсии Сверенссена, она вернулась к двери, ведущей в офисное крыло, – судя по всему, единственной во всем доме. Она осторожно взялась за ручку, но дверь, как и ожидалось, была заперта. Когда Лин постучала по ней костяшками пальцев, звук получился ровным и приглушенным – даже в тех частях двери, которые на вид не отличались от обычных деревянных панелей. Возможно, сверху они и были обиты деревом, но под ним скрывалось нечто более основательное; эта дверь явно защищала от угроз куда серьезнее, чем простые сквозняки. Решив, что без бурильной установки или команды военных подрывников в эту часть дома ей не пробиться, Лин развернулась, чтобы вернуться в центральную часть особняка. Сделав пару шагов, она вспомнила одну из скульптур, которые видела в центральной комнате. Тогда та не привлекла к себе особого внимания, но теперь, немного поразмыслив, Лин вдруг поняла, что в ней есть нечто знакомое. «Наверняка показалось», – подумала она, попытавшись вновь представить внешний вид скульптуры. Иначе просто и быть не может. Она нахмурилась и чуть прибавила шаг.

Скульптура располагалась в освещенной нише сбоку от кирпичного камина; это была абстрактная фигура, выполненная из полупрозрачного золотисто-серебряного кристалла, высотой около двадцати сантиметров и с массивным черным основанием. Во всяком случае, Лин посчитала ее абстрактной несколько минут назад, когда зацепила мимолетным взглядом. Но теперь, взяв статуэтку и неторопливо покрутив ее в руках, Лин была как никогда уверена в том, что ее форма отнюдь не простая случайность.

Нижняя часть статуэтки в виде композиции из различных фигур и поверхностей, могла означать все что угодно, но ее основная, центральная часть представляла собой заостренную колонну из филигранных террас, уровней и вклинившихся между ними контрфорсов, возносившихся вверх узнаваемыми изгибами очертаний. «Может ли она быть миниатюрной копией некой башни?» – подумала Лин. Башни, которую она не так давно видела своими глазами. Из основной колонны вырастали три тонких шпиля – три шпиля, на которых, чуть ниже их вершин, покоился круглый диск. Платформа? На поверхности диска имелась гравировка, изображавшая более мелкие детали. Лин перевернула скульптуру… и ахнула. Нижняя часть платформы была снабжена собственной гравировкой, из которой складывались легко различимые узоры в виде концентрических колец. Перед ней была модель центральной башни Враникса! Это казалось невозможным. Но ничем другим эта башня быть не могла.

Трясущейся рукой Лин осторожно вернула скульптуру на место. «В какую чертовщину я ввязалась?» – спросила она саму себя. Ее первым импульсивным желанием было вернуться в свою комнату, собрать вещи и побыстрее убраться из дома; но, когда Лин заставила себя успокоиться и мыслить более трезво, это чувство отступило под напором ее воли. Шанс узнать больше был уникален и вряд ли представится снова. И если это «больше» действительно существует, то возможно, что Лин – единственная, кому под силу добыть нужные сведения, но действовать нужно немедленно. Она на секунду закрыла глаза и сделала глубокий вдох, чтобы собраться с силами и довести дело до конца.

Ей нужно было разузнать об офисном крыле, но попасть туда Лин, судя по всему, не могла. Что, если к этой части здания можно подобраться с другой стороны… например, снизу? В таком доме наверняка есть погреба. Скорее всего, к ним ведет лестница где-нибудь неподалеку от кухни. Она дошла до конца коридора, который вел в нужном направлении; она по-прежнему слышала голоса, но теперь они звучали более приглушенно. За первыми двумя дверями оказались кладовки. Открыв третью, Лин увидела ведущую вниз деревянную лестницу. Она вошла внутрь, тихонько закрыла за собой дверь и спустилась по ступенькам.

Подвал, в котором она оказалась, выглядел вполне обычным: скамейка, стеллажи для инструментов, место для хранения, а также множество труб и каналов. Сбоку из-за жалюзийной двери доносился гул какого-то механизма – вероятно, центрального кондиционера. Здесь же были проходы в еще два погреба, располагавшихся под боковыми частями особняка; Лин направилась в сторону офисного крыла. Там она обнаружила еще одно пространство для хранения, заполненное коробками и излишками отделочных материалов. Дальний конец помещения перегораживала стена с отверстием в центре. Лин подошла к ней вплотную и заглянула внутрь. Подвал не заходил на территорию офисного крыла и обрывался у дальней стены небольшого пространства за перегородкой. Оглядевшись по сторонам и внимательно изучив обстановку, Лин заметила, что эта часть подвала странным образом выделялась в конструктивном отношении. И в первую очередь, это касалось пустой стены впереди.

Стык между стеной и потолком представлял собой стальную перекладину, которая достигала не меньше сорока сантиметров в ширину и сама опиралась на еще две не менее массивные балки, которые тянулись вдоль углов погреба и заканчивались чем-то вроде бетонного фундамента, частично проглядывавшего в нижней части стен и погруженного в землю ниже уровня пола. Потолок также был укреплен балками и поперечинами, укрепленными металлическими уголками в местах стыков. Все это покрывал слой белой краски, благодаря которой детали постройки сливалась с общим фоном подвальных помещений. Обычный посетитель, скорее всего, не заметил бы здесь ничего необычного, но для того, кто намеренно выискивал в доме странности и питал особый интерес к этой части особняка, массивные конструкции определенно бросались в глаза.

Другими словами, офисное крыло было построено не поверх погреба, а располагалось прямо на земле. Прямо сейчас Лин видела перед собой часть его фундамента и подпорок. С учетом особенностей конструкции и используемых материалов такая опора могла выдержать вес целого линкора. К чему столько ухищрений? «Неужели эта половина особняка настолько тяжелая, что может раздавить своим весом фундамент обычного дома?» – недоуменно подумала Лин.

А потом она вспомнила пробитые в бетоне дыры, которые видела на базе «Маккласки».

Во время работы туриенская система связи создает микроскопический сингулярный тороид.

Но эта идея звучала куда безумнее. Ведь дом построен десять лет тому назад. В 2021 году никто не знал и о самих ганимейцах, не говоря уже про Туриен.

Лин медленно отошла от перегородки и оцепенело повернулась к лестнице.

На верхней ступеньке она ненадолго остановилась, чтобы дать стучащему в груди сердцу время успокоиться и хоть немного взять под контроль свой ошарашенный разум. Затем слегка приоткрыла дверь и, заглянув в щель, успела заметить, как Сверенссен скрылся за поворотом стены рядом с угловой комнатой. Шагая, он вертел головой по сторонам, будто что-то искал… или кого-то. В ту же секунду Лин почувствовала, как ее охватил новый приступ дрожи и озноба. НавКомм и Хьюстон вдруг показались ей такими далекими. Если она сможет отсюда выбраться, то больше никогда не захочет покидать свой уютный кабинет.

Если Сверенссен ищет Лин, значит, наверняка стучался в ее комнату. Чувство вины твердило, что ее отсутствие требует объяснений. Поразмыслив несколько секунд, она рискнула выйти в коридор, а затем направилась в другую сторону, на кухню. Спустя минуту она вышла оттуда с чашкой кофе и зашагала в сторону гостевой части дома.

– А, вот ты где.

Голос Сверенссена настиг Лин сзади, когда она уже была на середине приподнятого участка пола, идущего по периметру угловой комнаты. Девушка замерла; будь на ее совести что-то посерьезнее, кофе и осколки чашки разлетелись бы по всему ковру. Когда она повернулась на голос, Сверенссен как раз выходил из боковой комнаты. На нем были все те же плавки, которые он дополнил сандалиями и небрежно накинутой на плечи рубашкой. Сверенссен смотрел на Лин с сомнением во взгляде, будто его терзали смутные подозрения, но он не был в них достаточно уверен, чтобы высказать напрямую.

– Я отошла за кофе, – сказала она, будто это не было ясно с первого взгляда.

Лин тут же почувствовала себя стереотипной дурочкой; но по крайней мере удержалась от порыва сопроводить свои слова глупым смешком. Она была уверена, что Сверенссен смотрел на расположенную позади нее скульптуру в нише. Лин вдруг представила, что над ней висит неоновая вывеска с кричащими десятисантиметровыми буквами: «МЕНЯ ПОДВИНУЛИ». Но каким-то чудом ей удалось сдержать инстинктивное желание повернуть голову.

– Никогда бы не подумал, что кто-то из Хьюстона может бояться солнца, – заметил он. – Особенно с твоим-то загаром.

Внешне он говорил вполне будничным тоном, но что-то в его голосе намекало на необходимость объясниться.

Пару секунд Лин казалось, что она в ловушке.

– Мне просто хотелось побыть одной. Твой друг… Ларри, стал чересчур настойчивым. Думаю, мне нужно время, чтобы к этому привыкнуть.

Сверенссен с сомнением взглянул на нее, будто Лин только что подтвердила его опасения.

– Что ж, надеюсь, в ближайшее время ты сможешь немного раскрепоститься, – сказал он. – Я к тому, что весь смысл находиться в этом доме – получать удовольствие от жизни. Будет очень некстати, если один человек из-за своих комплексов испортит атмосферу всем остальным, верно?

Несмотря на замешательство, Лин не смогла сдержать возмущения в голосе.

– Послушай… соглашаясь приехать, я ожидала немного другого, – сказала она. – Ты не говорил, что мне придется играть в мужикальные стулья.

Лицо Сверенссена приняло страдальческое выражение.

– Дорогуша, надеюсь, ты не собираешься учить меня морали среднего класса. Чего ты ожидала? Я сказал, что устраиваю развлечения для моих друзей, и рассчитываю, что они это развлечение получат – что им будет оказан прием сообразно их вкусам.

– Их вкусам? Что ж, очень мило с твоей стороны. Должно быть, за это они тебя просто обожают. А как же быть с моими вкусами?

– Хочешь сказать, что мои знакомые не дотягивают до твоих стандартов? Удивительно дело. О своих вкусах ты высказалась весьма недвусмысленно: тебя интересует роскошь и прилагающаяся к ней компания. Так вот, и то, и другое у тебя будет. Ты же не ожидала, будто в этой жизни что-то достается даром?

– Я не ожидала, что со мной будут обращаться как с конфеткой, которой можно размахивать перед великовозрастными дитятями.

– Ты говоришь как девочка-подросток. Разве я не вправе ожидать, что ты, будучи гостьей, проявишь обходительность в благодарность за мое гостеприимство? Или ты вообразила, будто я филантроп, который впускает в свой дом посторонних из чисто благотворительных побуждений? Могу заверить, что я таковым не являюсь, как не являются и те, кому хватает ума понять, в каком мире мы живем.

– При чем здесь благотворительность? Простое уважение к людям уже не в чести?

Сверенссен презрительно усмехнулся. Похоже, что нет.

– Еще один опиат для среднего класса. Могу лишь сказать, что какие бы фантазии ни роились в твоей голове, все они совершенно безосновательны. – Он вздохнул и пожал плечами, очевидно, уже махнув на нее рукой. – У тебя есть возможность жить, не зная забот – ни финансовых, ни каких-либо иных, но для того, чтобы ее ухватить, тебе придется отбросить глупые протекционистские предрассудки детства и оценить ситуацию с практической стороны.

Глаза Лин вспыхнули, но она все же удержала свой голос под контролем.

– Думаю, я это уже сделала. Только что. Об остальном говорил ее тон.

Лицо Сверенссена превратилось в маску безразличия.

– В таком случае рекомендую без дальнейших отлагательств вызвать такси и вернуться в свой мир неуместного романтизма и несбыточных фантазий, – сказал он. – Мне по большому счету все равно. Чтобы найти тебе замену, хватит и часа. Выбор за тобой. Лин стояла, не шелохнувшись, пока не подавила настойчивое желание выплеснуть кофе ему в лицо. Затем она отвернулась и, стараясь изо всех сил не потерять самообладания, удалилась в направлении своей комнаты. Несколько секунд Сверенссен наблюдал за ней холодным взглядом, а затем презрительно пожал плечами и поспешно вышел через боковую дверь, чтобы снова присоединиться к компании у бассейна.

Спустя два часа Лин уже летела в Вашингтон. Рядом с ней в самолете сидел агент ЦРУ, сопровождавший ее в Нью-Йорк. Их окружали семьи, парочки, люди, путешествовавшие в компании и поодиночке; кто-то в деловых костюмах, кто-то – в пиджаках, третьи – в обычных рубашках, свитерах и джинсах. Они разговаривали, смеялись, читали и спали – самые обыкновенные, здравомыслящие, цивилизованные люди, занятые своими делами. И всех до единого Лин хотелось обнять.