Японская война 1905. Книга восьмая

Глава 7

Михаил Гордеевич Дроздовский криво улыбнулся, глядя на поднимающееся над головой солнце. Красное солнце ноября, красная земля под ногами. Они вылетели на врага точно на рассвете, и почти двадцать тысяч бандитов ничего не смогли сделать. Орудия броневиков быстро вывели из строя немногочисленные пушки и потом работали в основном только по тем, кто пытался убежать. Для ближнего боя более чем хватало массы брони и гусениц, чтобы разметать не самые крепкие убежища и тех, кто в них прятался.

Почти полчаса самой кровавой бойни, что полковнику доводилось видеть, зато после этого врага как силы больше не стало. Выжившие китайцы и прочий сброд, решивший половить рыбку в мутной воде, просто подняли руки и встали на колени, не помышляя о сопротивлении.

— Британцев и их броневики так нигде и не нашли. Первые допрошенные как один твердят, что еще два дня назад они ушли куда-то на юг, — незнакомый поручик быстро оттараторил новости и застыл, ожидая приказа.

Михаил Гордеевич на мгновение тоже замер, раздумывая, как и что именно сказать.

— Вариант отойти, отогнать на рудники выживших и порадоваться, что нас никто не заметил, ты, конечно, не рассматриваешь? — из так до конца и не рассеявшихся клубов дыма показалась фигура Корнилова.

Лавр Георгиевич за последние месяцы тоже изменился. Исчез без следа юношеский романтизм, а вот бескомпромиссность стала только злее и зубастее.

— Нет, — Дроздовский покачал головой.

— Не перегибаешь палку?

— Я давал повод так о себе думать? — переброска бессмысленными фразами уже начала раздражать Дроздовского, когда Корнилов неожиданно сказал то, что поразило офицера в самое сердце.

— Как зовут того поручика, что тебе докладывал? Он ведь не новенький, уже месяц с тобой работает. Пусть не имя, хотя бы фамилию.

— Я… — Дроздовский на самом деле не помнил, а ведь раньше он никогда не забывал своих солдат.

— Лично я не против того, как ты изменился, — продолжил Корнилов. — Никаких соплей, все жестко, но по делу. Вот только мне бы хотелось, чтобы это не оказалось сюрпризом для тебя самого.

— Что именно? То, что я не запомнил одно имя?

— То, что ты теперь стараешься не запоминать никого, кто сражается рядом с тобой. Так ведь проще, да?

Михаилу Гордеевичу захотелось выругаться, но вместо этого он сжал кулаки и сделал шаг вперед, к Корнилову. Есть границы, которые не стоит пересекать даже друзьям. А они с Лавром Георгиевичем никогда ими не были. И не станут.

— Мне нужно, чтобы вы узнали, куда ушли британцы, — голос Дроздовского звучал холодно и безжизненно. — Мы зачистим окрестности и встанем тут на какое-то время. Лишние люди сюда не ходят, и если не допустить утечки, то нас не заметят тут еще неделю, а то и две. Найдите мне за это время англичан. Найдите!

— Сделаю все, что возможно, — Корнилов усмехнулся, а потом так же незаметно, как и появился, растворился в клубах все никак не желающего опадать дыма.

После совета я не стал терять время и устроил целую череду встреч. Сначала с Буденным, потом с Огинским, княжной, японцами и, наконец, со штабом, доводя до ума, пришедшую вчера в голову идею. Что характерно, сразу меня поддержал только Семен, а вот все остальные сначала сопротивлялись, но по мере разбора деталей оценки становились все более и более оптимистичными.

В общем, договорились, и на следующий день началась подготовка составов. Пришлось выдернуть из торговли и производства 4 основных локомотива типа «Пасифик 4−6–2+1». По-русски это схема 2−3–1: просто американцы считают колеса, а мы оси. Две бегунковые оси, три движущие, одна поддерживающая. Плюс один — это один дополнительный вагон, обычно с углем, которого можно было загрузить около 15–20 тонн за раз. В общем, мощный зверюга, на котором даже без угольных станций можно было за одну погрузку доехать хоть до Нового Орлеана…

После локомотивов пошли считать вагоны. Для первого раза должно было хватить 44 штук по 50 человек на каждый. За ними — платформы. Восемнадцать штук под «Громобои», по 2 на каждую. Еще десять под легкие «Артуры» — их получалось разместить аж по 4 штук. Еще 8 вагонов под медицину, связь, технику и продукты, 18 — под оружие. Итого 98 вагонов под два механизированных полка в полной выкладке, которые должны были показать нашим врагам, что их сила может оказаться и их же слабостью.

— А вам обязательно лично участвовать в этой авантюре? — Семен и Огинский заглянули ко мне в купе под утро, когда мы проехали уже половину пути до Лос-Анджелеса.

380 километров — на скорости 20 километров в час мы должны были уложиться на этом этапе в 19 часов.

— Обязательно, — я подошел к самовару, досыпал угля и налил для гостей еще две чашки.

— Забавно, — на мгновение отвлекся Огинский, разглядывая чайную коробку с логотипом фирмы «Вакаматсу». — Переплыли через океан и тут пьем чай, который делают для нас японцы.

— С 1869 года, — я поднял указательный палец. — Получается, эти перебрались сюда в первую волну эмиграции, когда в Японии начались реформы Мейдзи. И вот дождались нас.

— Это все, конечно, интересно, — Буденный не любил, когда разговоры уходили от главного, — но я все же не понимаю, зачем вам, Вячеслав Григорьевич, так рисковать? Ладно доехать до Лос-Анджелеса. Пусть даже до Феникса и Тусона. Но зачем дальше? С командованием я справлюсь, можете не сомневаться! Да и Хасэгава хороший офицер, тоже не подведет. И Алексей Алексеевич подстрахует. Такой хаос в американских тылах устроим, они год разгребаться будут!

— Вот именно, что хаос, — я покачал головой. — Не сомневаюсь в ваших талантах, но нам будет нужен не только военный, но и политический успех. И здесь уже именно мне придется разбираться с лидерами тех городов, что мы захватим.

— И Алабама, — немного невпопад напомнил Огинский.

Я только кивнул в ответ. Нам нужна была сталь. Больше, чем есть сейчас, больше, чем может дать мексиканское Дюранго — чертов Порфирио Диас все тянет с разрешением на его расширение. А Бирмингем, Алабама — это третье крупнейшее месторождение железной руды в Штатах, и единственное из них, что расположено на юге. Более того, несколько дельцов из Алабамы уже выходили на нас с весьма интересными для обеих сторон предложениями.

Я сначала не поверил, но Огинский объяснил детали. После нашего появления на континенте встали многие стройки. Деньги, что вкладывались в запад страны, в новые железные дороги были резко перекинуты на армию. Счета на сталь, которую хоть и продолжали выкупать для снарядов и тех же броневиков, уже не дотягивали до прежних размеров. А увольнять людей, резать добычу и, главное, терять прибыль не хотелось никому. От нас просто ждали предложений по маршруту поставок, и мы вполне могли его обеспечить.

— То есть будем делать советы, как в Сан-Франциско? — задумался Буденный. — Если мы их сумеем защитить, то люди на местах могут и согласиться. Но вот хватит ли нам сил? Одно дело выбить гарнизоны, другое — удержать, если Першинг двинет на юг хотя бы часть собранных им дивизий.

— Кстати, забавно, — снова вмешался погруженный в какие-то свои мысли Огинский. — По пути мы пройдем через несколько крупных городов, но… Форт Юма закрыт в 1883, форт Грант в Тусоне закрыли в мае вот прям нашего 1905 года. И больше никаких регулярных сил помимо полиции до самого Эль-Пасо. Америка точно не ждала появления врага с этой стороны.

— Именно, — кивнул я. — Они считали, что по железным дорогам всегда смогут перебросить нужные силы в любое место страны, но… Это же можем сделать и мы. Если заранее не дать американцам закрепиться в сложных местах вроде переправы через Колорадо или ущелья перед Тусоном, то вся дорога может уложиться в неделю.

Надеюсь, это многих заставит задуматься, куда еще мы можем заглянуть в гости. Правильно сказали Татьяна с Казуэ, что просто сидеть и ждать американцев — это неправильно. Они собирают армию, они угрожают нам, но им нужно время, чтобы подготовиться. Нам — не нужно, и мы будем бить сразу.

До Лос-Анджелеса мы доехали уже под вечер, так что разглядеть город в 1905 году своими глазами у меня не получилось, потом была еще остановка в Бейкерсфилде, и мы перевели наши составы на ветку «Сансет Роут». Следующая остановка могла бы ждать нас на переправе через Колорадо, но тут идеально сработал генерал Хасэгава. Получив приказ, он быстро перекинул несколько отрядов на это направление, захватил мост и даже начал строить сразу несколько укреплений по обеим сторонам реки.

Из окон поезда было видно, как два скальных выступа словно прижимают берега Колорадо ближе друг к другу. Неудивительно, что именно тут долгие годы сначала держали паромную переправу, а потом и мост возвели. Три огромных бетонных опоры в воде, а над ними сводчатые стальные пролеты. Железнодорожное полотно проложено только в одну линию, из-за чего обычным пассажирам иногда приходилось посидеть пару часов, ожидая прохода встречного поезда. Но не нам, у нас, скажем так, был высший приоритет.

Протащившись по мосту где-то на пяти километрах в час, мы снова набрали ход и уже скоро добрались до города Юма. Тут недавно поставили плотину, и было удивительно смотреть, как пустыня с горами словно по щелчку пальцев сменяется зелеными полями и рощами. У нас в Сан-Франциско уже начало заметно холодать, а тут температура опускалась разве что ночью. Днем же термометр стабильно показывал 25 градусов, заставляя солдат в обычных вагонах открывать двери для проветривания и недовольно ворчать.

Очень хотелось остановиться, но в Юме, несмотря на довольно перспективный район слияния двух рек, Колорадо и Хилы, жили только пара тысяч человек. Всего рота броневиков, отправленная заранее в город, мгновенно заняла основные улицы, и получилось даже лучше, чем в свое время в Санта-Розе. Нас не только встретили, но городской совет уже знал и заранее был готов принять на себя все положенные для свободного города условия.

— Мы же не дураки, — пояснил мне, отводя глаза, красноносый мэр Краусс. — Давно понимали, что рано или поздно вы к нам придете, а федеральных войск тут и нет. И что нам делать? Умирать ни за что? Проще принять ваши условия, тем более не такие они и страшные.

Он бросил на меня быстрый взгляд и снова отвел глаза в сторону. Сразу видно, ушлый тип, который вполне справедливо рассчитывает, что мы такими силами приехали сюда точно не по его душу. А значит, скоро двинемся дальше, и какое-то время снова можно будет жить по-старому. Увы, его ждет небольшое разочарование. Потому что через день за нами должен был выехать еще один состав, на этот раз с немцами.

Я подумал, что Людендорфу и его людям не сильно помешает, если они сразу начнут проходить обучение на практике. А мне в свою очередь не помешает попробовать привязать их к земле. Как бы успешно ни сложился этот рейд, нам самим будет очень непросто удержать новые земли в рамках Конфедерации. Что бы я ни говорил о сложности или неожиданности подобного удара. Но вот если немецкие колонисты, которых тут, на юге, очень даже прилично, смогут объединиться вокруг своих соотечественников в мундирах, то из них может получиться и самостоятельная сила.

А там, глядишь, и не только Николаю предложат принять «ничего не значащее» покровительство над новыми землями. Ну да в политике я не особо силен, так что надежды оставим на крайний случай, а пока мне хватит и того, что в тылу будет кому навести порядок. А нам предстояло двигаться дальше. Если Юма — это деревня, то впереди было и то, что можно было назвать настоящим городом. Финикс — столица Аризоны — стоял на отдельной тупиковой ветке железной дороги, и там проживало около 20 тысяч человек. Тусон был прямо у нас на пути, и там нас ждали еще 12 тысяч американцев.

И до них оставалось всего 16 часов в пути… Шестнадцать часов, которые покажут, готовятся ли нас встречать, перекрыв ущелье перед городом, или скорость и перерезанный телеграф снова позволят одержать победу без лишних жертв.

Поручик Кунаев с Панчиком сидели на броне, зацепившись за специальные скобы, и подставляли лицо ветру. Они всего три дня в пути, а жара уже начала раздражать. И это сейчас еще поздняя осень: что тут творится летом, даже думать не хотелось. Кунаев потер щеку, которую случайно прикусил, когда они вместе с броневиками скатывались с железной дороги.

— Долго еще? — Панчик постучал по краю открытого люка, из которого почти сразу показалась потная макушка капитана Сомова.

— По карте еще два километра, — тот вытер лоб безнадежно мокрым платком. — Вон за тем холмом высадим вас. И, братцы, не подведите.

— Не подведем, — бодро кивнул Кунаев, хотя внутри такой уверенности не было.

Главная сложность и опасность 80-метрового ущелья, через которое проходила железная дорога, заключалась в его длине. И двух постах, которые, несмотря на закрытие местного форта, поддерживали гарнизоны из Хуачука. Ближайший из них можно было взять, просто влетев на броневиках — пусть бы враг даже начал стрелять, никого бы это не остановило. Но вот до второго быстро было никак не добраться. А если у солдат там найдется взрывчатка и хотя бы пара яиц, чтобы ее применить? Дорога окажется заблокирована минимум на пару недель, а для генерала была очень важна скорость этой операции.

Собственно, поэтому они сейчас здесь и находятся… После высадки вернуться на свои две оказалось даже приятно. Идти, чувствовать землю, ветер — Кунаеву нравилось быть разведчиком, даже если не думать о том, насколько важна для армии их работа.

— Как думаешь, народ уже воспользовался этой небольшой остановке? — задумался вслух Панчик, поправляя лямки огромного кофра с оборудованием. — Я слышал, что тут после Гражданской мужчин стало меньше, чем женщин. И красавчикам в форме всегда обеспечено самое пристальное внимание.

— Если ты думаешь, что у остальных будет время гулять по соседним фермам, то зря, — покачал головой Кунаев. — Одна половина ждет новостей от нас, другая, чтобы не терять времени, ушла в сторону Финикса.

— Точно, до них же всего 40 километров, — Панчик потер затылок и поделился новым слухом. — А ты знал, что у них прямо в этом году открыли завод какой-то новой газировки? Кажется, «Кока-Кола». Говорят, в больших городах на восточном побережье она очень популярна.

— Не знаю начет газировки… — Кунаев замедлился, прикидывая маршрут, чтобы их точно не заметили раньше времени. — Я вот слышал, что в Финиксе есть немного стали и даже свой небольшой завод для полевых машин. Если туда добавить наших инженеров и станки, то можно будет быстро наладить выпуск чего-то современного и полезного.

— Броневики, — мечтательно кивнул Панчик.

— Или трактора. Ими тоже все довольны, — добавил Кунаев. — Тем более, если мы возьмем ущелье, и уже врагу придется попотеть, чтобы пробраться на эту сторону Аризоны.

Панчик кивнул, а потом они легли на пузо и уже ползком выбрались на вершину холма. Отсюда можно было разглядеть не только ближайший пост, но и дальний, на другом конце ущелья.

— Сколько американцев видишь? — уточнил поручик через двадцать минут, когда сам рассмотрел все, что хотел.

— Двое с одной стороны и двое с другой, — Панчик тоже отложил бинокль. — Нет, серьезно, они поставили всего четырех солдат на такой объект? И пусть нас никто не ждал, но все же…

— Их только ради нас и поставили, — заметил Кунаев. — На зданиях видно следы свежего ремонта, так что еще недавно тут и этого не было.

— Непуганные…

— Но не идиоты, — остановил товарища поручик. — Потому что на самом деле их по четыре человека, а не по двое.

— Если ты думаешь, что кто-то может быть в доме, то перед входом нет сапог, — не согласился Панчик.

— Это Америка, тут не принято разуваться. А вот на веревке для сушки, если присмотреться, можно увидеть четыре комплекта исподнего.

— Может, они просто чистоту любят? — Панчик уже все понял, но спорил просто для настроения.

— В армии? У рядовых? Лишняя одежда? — поручик хмыкнул, а потом вытянул из кофра взятую как раз на такой случай М1903 М2С. «Модель 2» — это значит версия под остроконечную пулю, а «С» — доработка винтовки под снайперскую уже русскими мастерами.

Нет, сначала нужно передать на броневики, чтобы были готовы. А вот потом можно и к винтовке вернуться.

От них до первой позиции всего четыреста метров. Четыреста сорок — как перепроверил и поправил Панчик. До второй, значит, пятьсот двадцать. Ветра нет, погода ясная, а зачет по снайперской винтовке Кунаев сдал по первому нормативу. Так что должен попасть, ничего сложного тут нет… Поручик выдохнул, навел прицел на одного из дальних солдат и задержал палец на спусковом крючке. Следящий за ситуацией в целом Панчик дождался, пока второй часовой отвернется, и только после этого дал добро.

Выстрел — первый часовой рухнул без движения. Пока второй оборачивался, потом пытался сообразить, что нужно взглянуть чуть ниже, чем обычно, чтобы увидеть мертвого товарища, Кунаев успел прицелиться во второй раз. Выстрел — вышло опять так же четко, как на полигоне. Нет, даже проще, потому что враг и не пытался двигаться.

— Еще двое! Ждем! — Панчик занервничал от того, что враг не показывался, и почти перешел на крик.

У Кунаева тоже мелькнули недобрые мысли. А вдруг он поторопился, вдруг враг завел взрыватели прямо в укрытие?.. Нет! Тогда бы они заметили следы земляных работ, а вся земля ровная. Нет, враг просто боится, ждет, но рано или поздно он совершит ошибку. И вот действительно, дверь караульной немного приоткрылась, и наружу на карачках выскочили еще двое. Если бы они побежали со всех ног и в разные стороны, возможно, у одного из них был бы шанс, а так… Выстрел.

— Правее, десять метров, — Панчик сориентировал, где искать второго.

Выстрел. Ранен. Еще выстрел. Убит. С дальним постом было покончено, в сторону ближнего уже летели на всех парах четыре броневика, а в небе горела красная ракета. Сигнал, что ущелье взято, и основным силам можно двигаться дальше. О, когда до американцев доберутся эти новости, их будет ждать очень большой сюрприз.