Японская война 1904. Книга пятая

Глава 16

Александр Александрович Хорунженков потер нижнюю часть спины, плавно переходящую в ноги.

— Я слишком стар, чтобы столько ездить верхом, — простонал он, почувствовав, как кровь снова разливается по затекшему телу.

Второй день в пути, еще и этой ночью поспать не получилось. Всё переходы, и до рассвета еще нужно пройти около пяти километров.

— Зато сколько мы успели, — возразил ему полковник Ким.

Пока еще полковник… Потому что если их план сработает, то его взлет будет мгновенным и очень ярким, если же нет — от них не оставят и следа.

— Как думаете, а как давно наш вполне обычный рейд по дальним тылам превратился в такое? — спросил Хорунженков у своего спутника.

— Думаю… Я очень много над этим думал, — Ким на мгновение закусил губу. — И мне кажется, что у генерала появились эти мысли еще тогда, когда мы впервые пришли записываться во 2-й Сибирский.

— Группа «Зорге» вполне показала себя и в рядах армии, — напомнил Хорунжеков. — Если бы основные силы японцев ушли в Корею, то уже не Янь Сюню, а вам могла бы достаться слава лучшего диверсионного отряда.

— Я не так выразился, — покачал головой Ким. — Да, мы могли бы показать себя и как часть большой армии, но в то же время… Генерал точно учитывал, что нам, возможно, придется действовать и самостоятельно.

Дальше им пришлось прерваться на переправу через Тэдонган. Несмотря на то, что лодки были подготовлены передовыми отрядами еще со вчерашнего вечера, все равно в темноте это было непросто. Еще и леса, холод… В глубине души Хорунженков опасался, что корейцы могут просто растеряться, но нет. Они выехали на южную окраину Согёна, и к ним один за другим начали подтягиваться гонцы от подходящих с других направлений отрядов. Из города сообщения передавали с помощью зеркал. Первая группа у почты, вторая у телеграфа, третья у редакций газет, четвертая у казарм, пятая на десять километров восточнее, в порту у морских батарей… Да, приходится бить широко и растягивать силы — но иначе нельзя!

Хорунженков на мгновение прикрыл глаза, успокаиваясь — привычка, которую он подсмотрел у Макарова, и она на самом деле помогала. Темнота, все вокруг исчезает, остаешься только ты и твои мысли. Но и они сейчас лишние. Гасишь их одну за другой, пока не останется последняя. Про то самое главное, что должен сделать именно ты, именно сегодня. Открываешь глаза, и мир становится таким простым и понятным.

— У нас есть еще сорок минут, — Хорунженков посмотрел на часы. — Если не будет сигнала, начнем действовать по плану «Б».

План «Б» — это тоже штурм города, к которому они готовились с того самого момента, как два дня назад получили сообщение от Макарова, что время пришло. «Время для чая» — сигнал начинать. «14:00» или же два часа дня — это отсчет, два дня для лучшего старта. И вот подручные Кима использовали каждую оставшуюся минуту, чтобы подготовиться к штурму. В Согён, смешиваясь с местными, набивалось все больше корейцев 1-го Добровольческого отряда. У каждого была своя цель, своя задача — сотни точек изнутри, с которых начнется штурм. И одна мощная атака снаружи, которая не оставит врагам и шанса.

— Два гвардейских японских полка, — Хорунженков услышал шепот Кима. — Еще полгода назад я бы сказал, что даже у 20 тысяч иррегуляров нет против них и шанса. С учетом флота и укрепленных позиций добавил бы, что шансов не будет и у сорока. А сейчас нас всего десять тысяч, и я не сомневаюсь, что мы справимся.

— Звучит, как молитва.

— Я каждую свободную минуту молю предков о помощи, — легко согласился Ким.

Хорунженков не стал ничего отвечать, это было бы неправильно. С другой стороны, что плохого в том, что кто-то чувствует поддержку своих дедов и прадедов, если это придает уверенности в себе, помогая понять, что ты не ничтожная песчинка в часах истории, а часть огромной силы, что тянется из настоящего куда-то в вечность.

Двадцать минут. Хорунженков бросил взгляд на часы — сигналов от последних групп все не было. Впрочем, сам он верил в их успех меньше всего. Все-таки одно дело просто пробраться в город, и совсем другое — пролезть на корабли, а потом вырубить часовых, чтобы твои товарищи на лодках смогли добраться до дежурных канонерок.

— Пять минут, — Ким сам озвучил время.

Кажется, все-таки план «Б», а значит, группы, которые возьмут береговые батареи, должны будут развернуть их в сторону японских кораблей на рейде и атаковать. Атаковать и подавить любой ценой, потом что если у японцев останется поддержка с моря, если им будет куда отойти и перегруппироваться, то все это закончится только очень большой кровью.

— Александр Александрович, вам тогда нужно будет…

— Я знаю, встать между городом и портом, и не дать японцам собрать силы в кулак.

Хорунженков нахмурился. Один его батальон против тысяч японцев — кажется, и из этого похода 1-й конно-пехотный вернется с огромными потерями.

— Готовимся к выступлению! — Хорунженков вскинул руку, криком загоняя мысли куда подальше, а потом в последний раз повернулся к Киму. — Тогда с казармами уже сами. И да поможет нам Бог!

Кореец не успел ничего ответить, потому что за горизонтом загрохотали пушки. Одна, две, потом еще столько же, а вскоре от связистов прилетел чей-то яростный крик. Сообщение от шестой группы.

— Канонерка «Удзи» захвачена, при поддержке береговых батарей начали сражение со второй японской лодкой!

В этот же момент, ориентируясь на звуки канонады, вперед пошли и остальные части. С почты и из редакций газет сигналили светом, с телеграфа, как и с кораблей, отчет пришел по радио, но его слушали уже только штабисты 1-го Добровольческого. Командиры уехали на передовую, уводя за собой основные силы. Хорунженков возглавил атаку на японские казармы, заблокировав основные силы согёнского гарнизона, а полковник Ким лично отправился по главной дороге.

Пока враг был в смятении и не мог собраться, надо было использовать каждое мгновение, чтобы стать еще сильнее. От ворот Потхонмун до храма Сунъин — он ехал словно ожившая легенда, а вокруг, завороженные развевающимся над ним стягом древней империи, собирались местные жители. И никакие японцы, пытающиеся вырваться из города, никакие выстрелы, гремящие то тут, то там, и даже кровь на штыках передовой сотни не могли их напугать.

— Видите знамя? — шептали люди. — Черный круг — это душа воина.

— Красный феникс — это знак власти и возрождения.

— И форма, черная с красным, совсем как на старых картинах.

— Неужели древняя империя вернулась?

Сегодня утром без объяснения причин меня срочно вызвали в Порт-Артур, благо из Инкоу до ставки Маньчжурской армии было всего несколько часов езды. Пришлось докидывать свой вагон в один из составов, на которых мы продолжали возить в еще только приходящий в себя город продовольствие и другие мелочи, которых там сейчас было просто не сыскать.

По пути, уже примерно представляя, о чем будет разговор, я мысленно начал к нему готовиться, но начало удивило даже меня.

— Вячеслав Григорьевич, вы что-то знаете об этой глупости с возрождением империи Корё? — великий князь Сергей Александрович выглядел невыспавшимся и злым.

Мне на мгновение стало его жалко, и я даже не стал шутить на тему «что вы имеете в виду».

— Я получил сообщение от своих разведчиков из Кореи… — начал я.

— Каких разведчиков? В какой Корее? Мы же пытаемся договориться с Японией о мире! — возмутился стоящий чуть позади великого князя Стессель, и я быстро оглядел остальных собравшихся.

Все самые высокие лица. От флота Алексеев и Стессель, от армии Линевич и Бильдерлинг. На столе стопка телеграмм — кажется, недавние события вызвали немалую бурю.

— Вы все верно сказали, мы пытаемся договориться, и поэтому о моих разведчиках никто не слышал раньше. И не услышит потом!

— Что вы знаете, генерал? — нахмурился Сергей Александрович. — А то господа сомневаются, но лично я уверен, что это ваших рук дело.

— Возрождение династии Корё, которую нынешняя династия Чосон свергла еще в 14 веке? — я широко улыбнулся. — Не стоит приписывать мне совсем уж фантастические дела. Мои люди просто следили за корейскими добровольцами, которые не разделяли позицию императора Коджона, фактически продавшего свою страну Японии. Собственно, благодаря этому я тоже получил информацию о захвате Согёна и возрождении на территории севера полуострова древней империи. Они даже наследника одной из второстепенных ветвей нашли, народ его поддержал, так что все выглядит очень серьезно.

— Серьезно или нет, Россия не поддерживает бунты! — рявкнул великий князь.

— Даже если эти бунты за восстановление монархии, против предателей, поддержаны народом и, главное, очень лояльны нам?

— Какой смысл в этой лояльности? — заговорил Стессель. — Япония уйдет, а мы получим Корею, где на долгие годы будет идти эта никому не нужная война.

— Если еще кто-то так решит, и японцы уйдут, чтобы подкинуть нам эту головную боль, то это прекрасно! — я начал злиться. — У Коджона нет и шанса против нового императора. Если не вмешиваться, то северяне наведут у себя порядок за пару месяцев. При нашей поддержке это можно сделать еще быстрее, а заодно включить ее в будущие торговые договора как часть нашего взноса. Очень хорошая сделка. Вот только неужели тут хоть кто-то думает, что японцы не попытаются зацепиться за континент? Корея — их последний шанс остаться империей, тянуть откуда-то соки для новой войны с нами.

— И поэтому вы устроили этот бунт, чтобы им помешать? — осторожно спросил Алексеев.

— Я ничего не устраивал, — я покачал головой, даже не подумав попадать в такую грубую ловушку. — Но я считаю, что Россия обязана использовать ситуацию для своей пользы. Поддержать тягу корейского народа к свободе, осудить захватнические устремления японского милитаризма. Ну и на переговорах — если раньше отход хотя бы с севера Кореи был бы уступкой, то теперь это уже ситуация на земле, и Сергею Юльевичу будет немного проще.

— Свобода, милитаризм — чушь! — Стессель единственный из собравшихся продолжил спорить.

Не очень осмотрительно. Все остальные успели обратить внимание на задумавшегося Сергея Александровича и промолчали.

— Значит, вы не участвовали в этом? — великий князь проигнорировал побледневшего коменданта Порт-Артура.

— Я занимался обучением корейских добровольцев, я отправил их туда, и я рассматривал такую вероятность, — отрицать очевидное я не собирался.

— Отдавали ли вы приказ?..

А вот и самый неприятный вопрос — кажется, что тут сложного, бери и ври, но в то же время мне почему-то казалось, что это будет очень и очень неправильно. Повисла пауза, я уже почти было решился, но тут в комнату ворвался адъютант великого князя.

— Ваше высочество, — он уставился на Сергей Александровича, — вы сказали приносить сообщения от Сергея Юльевича без задержки, чем бы вы ни занимались.

Великий князь развернул бумагу, несколько секунд вчитывался, а потом не выдержал и хмыкнул.

— Если бы кто сказал, что хитрый лис и боевой генерал предложат одно и то же, не поверил бы, но вот, — он кинул бумагу на стол. — Витте пишет, что будет использовать это восстание для давления на Японию. Он уже потребовал, чтобы они не смели отправлять войска на территорию, которую обещали уступить нам перед переговорами. Также он неофициально похвалил тягу корейского народа к свободе и просит поддержать эти слова в наших газетах.

— А осуждать японский милитаризм не просит? — молчавший все это время Бильдерлинг даже улыбнулся.

— Нет, но мы добавим это от себя. Звучит неплохо, — решил великий князь.

Вопрос, который чуть не поставил меня в тупик, оказался забыт под ворохом новых обсуждений. Меня только спросили, известно ли мне что-то еще, и попросили держать в курсе, если с востока придут еще какие-то новости. Вот и поговорили… Я вышел из здания комендатуры и неожиданно осознал, что все закончилось слишком быстро. А до того, как поезд будет готов ехать назад, у меня еще точно есть пара часов.

Не успел я задуматься, чем бы заняться, как на меня неожиданно выскочил Кондратенко и с ходу ухватил за руку.

— Вячеслав Григорьевич! — он крепко сжал мою ладонь. — Случайно услышал, что вы у нас, а я как раз хотел с вами поговорить.

— Решились на перевод?

— Нет, — Кондратенко улыбнулся, все еще считая мои слова шуткой. — Но я хотел бы представить вам капитана Леонида Николаевича Гобято. Он во время осады изобрел одно интересное оружие, но у меня не хватает влияния и денег, чтобы дать ему ход. А вы… Вы можете гораздо больше, а эти минометы — они на самом деле могут помочь нашей армии!

Я чуть не поперхнулся. И как я мог забыть! Минометы! О флоте подумал, о пушках, бронепоездах, вон даже эрзац-танки понемногу клепаем — причем в прямом смысле слова — а самое дешевое и эффективное решение для штурма окопов вылетело из головы. Ведь в чем его плюсы? Миномет очень дешев, и его смогут собирать даже мои китайцы! Дальше: миномет стреляет навесом и, закидывая довольно мощные мины, может поражать даже укрепленные окопы. При этом в отличие от пушек, его могут нести всего пара человек, а время готовности стрельбы на любой позиции занимает меньше минуты!

А Гобято, к которому сейчас вел меня Кондратенко? Это же пионер, создатель этого самого нового оружия! С таким-то человеком мы быстро доведем эту штуку до ума… Я уже мысленно начал представлять структуру новых частей: добавим для начала по паре минометных двоек в каждую роту. Штурмовые пятерки вызывают их огонь на то или иное направление, и в итоге мы получаем возможность проламывать чужие позиции даже на таком невысоком уровне.

Я был полон энтузиазма, когда меня провели на полигон, когда пожимал руку Гобято, а потом увидел его… Миномет, который походил больше не на привычные в мое время «Поднос» или «Василек», а на обычную пушку. Еще и снаряд — на шесте! И вроде бы идея, для чего это, понятна — длинная палка помогает стабилизировать полет, но все равно.

— Мы сначала собирали минометы на базу укороченных 76-миллиметровых гаубиц, но потом с флота передали ненужные им пушки Гочкиса, и мы переделали уже под них, — рассказывал Гобято. — Снаряд-то все равно получается надкалиберный, так что 47 или 76 миллиметров — уже не так важно.

— И на сколько стрелять получается? — спросил я, с трудом скрывая разочарование.

Вот только мои ожидания — это только мои проблемы, а убивать на корню энтузиазм и веру в себя талантливого изобретателя я не собирался.

— 400–600 метров, — ответил Гобято.

— Точность?

— Тут пока не очень: мы, скорее, бьем в направлении врага. Но при должном количестве снарядов накрыть окопы — точно не проблема.

— Иногда нужно накрыть именно быстро и точно, — я все-таки не выдержал.

— У нас были ограничены ресурсы, но, если будет возможность, я бы очень хотел довести свое оружие до ума, — вскинулся Гобято. — Добавим прицелы, вроде тех, что используют на пушках. Доработаем таблицы стрельбы, и точность вырастет.

— Начальную скорость мины замеряли?

— Нет, — Гобято с Кондратенко переглянулись.

— Миномет стреляет за счет удара капсюля при опускании мины в ствол?

— Так точно.

— Значит, метров 50–60 в секунду. Мало, но мы легко сможет увеличить скорость за счет более длинного ствола. Не 40–60 сантиметров как сейчас, — я вздохнул, оглядев разномастный парк первых минометов, — а хотя бы метр, и будет уже проще.

— Но мы использовали готовые стволы, а тут что-то с нуля надо будет делать. И это сразу тянет другие проблемы, например, придется еще и лафет придумывать.

— Лафет не нужен, — сразу отмахнулся я. — Тяжело, дорого, да и опять же зачем?

— Но как тогда стрелять? Руками держать?

— Так вон же у вас вариант с треногой, — я указал на одну из моделей. — Снизу к стволу добавим еще пластину-упор. Заодно отдачу от выстрела будет принимать на себя. Прицел угловой. Оптику, вы правы, нужно добавить. А еще пузырьковые уровни, по горизонтали и вертикали.

— Ватерпасы?

— Точно. И еще надо доработать мины. То, что получается сейчас — с палками — слишком сложно. Слышали же, в прошлом году братья Райт в Америке летали и прямо в полете управляли своим планером? В Москве сидит целый Жуковский и считает аэродинамику любого тела. В общем, палки нам совсем не нужны. Делаем цельные мины, просто добавляем к ним оперение и смотрим результаты.

— Тоже с нуля.

— А тут в том и прелесть, что ничего сложного. Стальная болванка, снизу капсюль и оперение, сверху взрыватель, все что посередине — пироксилин. Меньше лишнего, больше разрушений. Если готовы попробовать, то я в свою очередь готов выделить вам один из заводских корпусов в Инкоу, вместе с рабочими и всеми необходимыми припасами. Но мне нужно полноценное оружие, которое можно будет массово производить, которым я смогу насытить сначала 2-й Сибирский, а потом и всю армию.

Я мысленно вздохнул. Начал разговор с того, что не хотел уж слишком давить на Гобято, а в итоге вывалил все, что вспомнил. Впрочем, Леонид Николаевич, надо отдать ему должное, не смутился от моих замечаний, и наверно, это меня и захватило. Говорил и говорил, а он записывал. И теперь оставалось только понять, правильно я все понял или нет.

— Сделаем, — после паузы Гобято решительно тряхнул головой и крепко пожал протянутую мной ладонь. — Только… А как быстро вам нужен результат?

— Думаю, — я мысленно прикинул, — пара месяцев мира у нас еще осталась, но потом нас снова будут ждать японцы, а то и еще кто… Так что к тому времени мне бы хотелось получить не просто минометы, но солдат, которые будут уметь их использовать. Соответственно, новый прототип желательно показать уже… Завтра сможете?

— Если в Инкоу сегодня же получу людей, материалы, инструменты… Смогу! — Гобято сглотнул. Кажется, такой скоростью я сумел его удивить, даже больше, чем всеми требованиями по миномету.

— Тогда через час буду ждать вас на вокзале, — мы еще раз крепко пожали друг другу руки, и я оставил Гобято с Кондратенко. Кажется, этим двоим было что обсудить напоследок.