Яблочные дни. Часть I

Глава 5

Блаутур

Чарретз

Энтони А́́́ддерли с наслаждением дотронулся до серебряного горжета, на котором была тончайше выгравирована медвежья лапа. Сейчас он в первую очередь подполковник Неистовых драгун, и пусть хоть кто-то посмеет назвать его Тихоней!

— Эй, Тихоня! — Аддерли едва не заскрипел зубами. — Уснул?

Капитан Хьюго А́ргойл явно нарывался на то, чтобы его если не погоняли шпагой, то хотя бы сбросили с седла. Но подполковник сдержался. Зачем растрачивать военный пыл на шутки друзей? Аддерли пригнулся к караковой шее Аршамбо, потрепал лоснящуюся шерсть. Заговорщицким фырканьем конь дал знать, что проникся настроением хозяина.

— Эй, Хью! — передразнил Энтони улыбающегося во все усы однополчанина. — Знаешь, чем отличается Тихоня Тони от подполковника Аддерли?

— Удиви меня.

— Он отдаёт команды капитану Аргойлу. — Энтони хмыкнул на то, как Хью наигранно закатил глаза, рука уже подобралась к эфесу сабли. — А ещё он может так.

Сабля чиркнула в волоске от носа Хьюго, кончик старательно накрученного уса скорбно пал в ладонь хозяина. Прежде, чем Аргойл извлёк из открытого рта поток святого негодования, какому бы позавидовал маршал разбитой армии, Аддерли пришпорил коня. С радостным ржанием боевой красавец кинулся вниз по склону, держа рысь на раскинувшийся под ним лагерь армии Блаутура.

Впервые Энтони Аддерли узнал эту волну восторга, азарта в семнадцать лет. С тех пор она часто подхватывала Энтони и с каждым своим появлением несла его быстрее и быстрее. Ветер в ушах, толчки от скачки, привстать в стременах, саблю вперёд, из груди клич, мы правы — враг не прав! Энтони расхохотался, линдворм внутри него с рёвом раскидывал крылья, горел огнём, измученный томлением в мирной клетке.

Тихоня остался отсиживать зад и ныть о несносной осенней погоде в столичном особняке. На войне же правил неистовый драгун, для которого не было дел милей, чем врезаться в гущу боя, палить в упор, сечь насмерть одним ударом сабли, крушить неприятеля. Лишь здесь, на войне, он дышал, видел, чувствовал. Лишь здесь он жил как никогда, впитывая каждое мгновение как драгоценную влагу посреди пустыни.

— Мы правы, враг не прав!

Энтони подхватил клич, закричал, запрокидывая голову к звёздному небу. Подхваченный тем же смертоносным восторгом, мимо пронёсся Берни. Отсалютовав двумя пальцами от виска, друг расхохотался и заставил коня поравняться с Аршамбо Аддерли.

— Ну как, неплохую прогулку я выпросил у короля? — Берни боднул головой воздух, махнул рукой спускающейся позади «драконьей» тысяче.

— Ты спасаешь мою душу! — выдохнул Энтони в прохладный ночной воздух.

— Спасаю, забирая навеки, — состроил Оссори знаменитую ухмылку, — с Дьяволом иначе не выйдет!

— Рональд, за вот это, — Аддерли обвёл рукой лагерь, — не жалко и тысячи душ!

Берни сделал круг вокруг них с Аршамбо и припустил в лагерь, лихо беря в галоп. Полковнику драгунского полка едва минуло четверть века, но он по праву носил свой чин, ведь кого-то отважнее, отчаяннее, авантюрнее и ненормальнее Рональда Бернарда Оссори после Айрона-Кэдогана было не найти.

Энтони оглянулся через плечо. Тысяча драгун сходила с холма под Чарретзом плотным строем. Бедный Хьюго Аргойл извёлся во главе полка от невозможности оставить его и покарать покусившегося на усы подполковника. Аддерли разобрала гордость. Полк давно ходил под штандартами медведя Оссори, но повадками, обличьем оставался истым драконом.

В том убедилась вся округа, когда драгуны, облачившись в чёрные воронёные панцири, с рыком и гиканьем пронеслись под стенами города Чарретз. Приветствием зажигались на галереях стен сигнальные огни, дозорные салютовали им и выкликали здравицы. Драгунам были рады, а если бы и не были, драгун это бы нисколько не смутило, ведь они знали, как заставить радоваться их появлению.

Военный лагерь стоял между пограничным Чарретзом и Амплиольскими горами. Обогнув стены, высокие, способные держать осаду долгие месяцы, драгуны выехали к целому городишке из белых палаток и ямок, горящих неизбывными костерками.

— Эта ночь принадлежит только нам! — крикнул Берни, и ответом ему был рёв тысячи драгунских глоток.

О да. Сегодня офицеры многажды выпьют вместе с солдатами, празднуя своё прибытие, и лишь следующим днём расселятся в гостеприимных домах Чарретза.

— Энтони! Аддерли, живее, ну! — Именно в военном лагере, среди гула надсаженных мужских голосов, ржания коней и бряцанья железа, Аддерли вспоминал, насколько громкий голос и у полковника тоже. При желании Оссори мог бы перекричать армию, да и приказы всегда отдавал чётко и звучно, не захочешь — повинуешься.

Энтони быстро нагнал друга. Берни спешился с Витта и, как только что взятую штурмом крепость, обозревал воздвигнутый для начальства шатёр. Лагерь заждался драгун.

Знамёна со скалящимся медведем реяли на верхушках трёх шатров, возведённых для офицерского состава, купались в дыме костров. Палатки для солдат были выстроены аккуратными рядами, не иначе как драгунам оставили лучший кусок земли в округе.

На ходу приветствуя знакомых вояк, Аддерли ловил ароматы чего-то явно съестного и мясного, от чего тут же заурчало в животе. Порох и гарь, мокрая земля, лошади, люди, здесь всё пахло войной, всё источало этот ни с чем несравнимый солёный, резкий, дурманящий запах, от которого тянуло в седло и в бой.

Аддерли вдохнул полной грудью, тряхнул головой. Усталости от долгого конного перехода не было и в помине, его переполняла жизнь. Громада гор почти сливались с чернотой неба, только луна серебрила пики Амплиол. Сколь бы ни были плохи эскарлотцы, но солнце их баловало. Даже луна отсюда смотрелась ближе и румянее, пусть в силу юности и не грела никого, кроме покойников.

Энтони отцепил горжет, следом расстегнул верхние пуговицы на мундире и спустил плащ на одно плечо. С панцирем ему сноровисто помог порученец, и высвобожденный подполковник припал к фляге с терпким, горьковатым, как он и любил, вином. Тёплый, сухой воздух прошёлся по волосам, принёс сладкий, похожий на мёд запах. Эскарлотская осень ещё не знала дождей и ласковостью словно бы превосходила блаутурское лето. За одно только это стоило покорить эту землю. Пусть люцеане делятся теплом своей Пречистой, прюммеане же не жалеют для них лунного света!

— Выбираешь место пьянки? — Энтони встал рядом с Берни, тоже счастливо избавившемся от панциря. Полог в шатёр приоткрыт, за ним маняще струился мягкий жёлтый свет.

— Пьянка — это непременно, но сначала помоги мне сдержаться.

— Что?

— Ро́ксбур, Энтони. — Берни отвернулся от шатра и взглядом указал на группу всадников, спускающихся со стороны Чарретза. Спутать того, кто ехал впереди, с кем-то другим, было невозможно. — Вон он, красавец, уже едет по наши души, гусь краснолапчатый. Дьявольщина, если я сейчас сорвусь, война нам, Тони, отныне будет только сниться.

Вооружившись особым «дружелюбным» оскалом, Оссори направился к генералу армии Блаутура И́зидору Роксбуру. Только друзья Берни знали, чего тому стоило держаться перед этим человеком хоть сколь-нибудь сносно. Что там, сам Аддерли с трудом терпел «душку Изи», приходившегося, к тому же, его любовнице отчимом. Этот гусь стал генералом для того, чтобы за считанные минуты доводить драгун до состояния разъярённого дракона. Но самым ужасным было то, что полк входил в состав армии, а значит, пока маршал оправляется после тяжёлого ранения, находился в подчинении у кранолапчатого мерзавца, чем тот охотно пользовался, с особым удовольствием напоминая Оссори о его месте.

— Удивлён, что лагерь всё ещё цел. Когда драгуны проезжали под Чарретзом, я почти не сомневался, что вы решили мимоходом взять городок штурмом. — Роксбур спешился, по бокам от него расположились порученцы с факелами.

Энтони встал чуть позади Берни. Но как не дать другу наброситься на генерала, если у самого рука сжимает эфес сабли?

— По приказу короля Лоутеана драгунский полк под предводительством полковника Оссори прибыл к основной армии. — Берни отсалютовал начальству, не поведшись на издёвку.

— Вижу, вижу… — Роксбур оправил перевязь, тянущуюся через плечо изумрудной змеёй. Блеснули в свете факела пряжка плаща с линдвормом и красные, а сейчас цвета запёкшейся крови, сапоги. Из-за них он навсегда стал для драгун краснолапчатым гусем. Возле него отцветала сочная зелень офицерских перевязей, блек золотой подбой их чёрных плащей. Враги называли блаутурских солдат ящерками, высмеивая и королевский герб, и жёлто-зелёную форму, но узнай они поближе генерала, насмешки бы явно пошли по иному адресу.

Статный генерал сорока восьми лет, с коротко стрижеными волосами, слегка тронутыми сединой, надменным носом и неприятнейшей улыбкой, за которую уже в кругу друзей Оссори Роксбура прозвали «душкой Изи». Сдерживая усмешку, Аддерли невольно коснулся воротника на мундире. Поймал взгляд Роксбура и отдал честь.

— У генерала есть приказания? — как можно любезнее напомнил о себе полковник. Подполковник мысленно кивал другу, тот очень вовремя решил стать солдафоном.

— Есть. Возвращайтесь назад в Блаутур, Оссори, здесь и без вас проблем хватает.

Даже в неверном огне факелов Энтони видел, как напряглось лицо Берни. Отдёрнув руку от сабли, полковник Неистовых драгун скрестил руки на груди и не мигая уставился генералу Роксбуру в глаза.

— Поскольку приказаний нет, разрешите откланяться, мне ещё моих солдат размещать.

Роксбур несколько обречённо взглянул на уже спустившийся к лагерю драгунский полк:

— И только посмейте нарушить дисциплину, Оссори. Аддерли, отпустите вы свою саблю, не то я решу, вы перепутали меня с вороном. Оссори, мои слова ясны? Одно донесение о нарушениях в вашем полку, и отправитесь обратно на дворцовую цепь. Кажется, так содержат дрессированных медведей?

Энтони успел схватить за локоть зарычавшего и рванувшего к Роксбуру Берни, и в ту же минуту выскочили из темноты всадники. Генерал с видимым разочарованием обратил взгляд к группе патрульных. Запыхавшиеся молодцы, серые от эскарлотской пыли, спешно поспрыгивали со взмыленных лошадей. Рональд дёрнул локтём, рассеянно кивнул Энтони.

— Генерал Роксбур, на границе с Айруэлой нами была схвачена эскарлотская ночная стража! Четверо эскарлотцев преследовали другого и вылетели на наш патруль, всех удалось схватить.

Энтони одновременно с Берни повернулся к лошадям патрульных. Через сёдла четверых действительно были перекинуты слабо брыкающиеся тушки.

— Где именно? У ворот? Кого-то отправили к стенам Айруэлы? Пленных допрашивали? Пятого не пытались преследовать? Доложить подробнее! — Энтони не заметил, когда взбешённый Берни обратился полковником Оссори, но семеро патрульных разом вытянулись перед ним и даже пытались оправить мундиры. Смотреть на перекошенное от злости лицо генерала Роксбура можно было вечно.

— Полковник Оссори, вы забываетесь, нарушение подчине…

Берни раздражённо шикнул на генерала, махнул на него рукой, с нескрываемым азартом слушая рассказ разом вспомнившего как докладывать патрульного.

Из Айруэлы не просто выскочила городская стража в погоне за резвым соотечественником, в городе явно творилось что-то неладное. На стенах жгли сигнальные огни, как в знак тревоги. Да и что это за соотечественник, владеющий блаутурским и натравивший неприятеля на своих? Аддерли невольно проверил, как выходит из ножен сабля. Судя по докладу, следующим шагом должно стать немедленное наступление на город.

— Молодцы… молодцы! — Оссори рассмеялся и хлопнул докладчика по плечу. — Аддерли, найди мне капитанов, не рассиживаемся, ночка обещает быть весёлой. Сейчас допросим «воронят», и вперёд, осаждать гнёздышко!

Энтони уже приготовился повиноваться, но над самым ухом грянуло:

— Оссори!!! — слившийся с оттенком своих сапог, генерал Роксбур был близок к тому, чтобы схватить полковника за ухо. — Какого дьявола вы творите?! Кто дал приказ на осаду?!

— Генерал, вы же не станете отрицать, что лучшего шанса у нас не будет? — Берни снисходительно улыбнулся. — Ворота в город хлопают как калитка в трактире, у нас сразу четверо счастливо каркающих молодца, а мои ребята ещё не успели остудить боевой пыл. Возьмём штурмом, а утром позавтракаем вместе с пленной венценосной семейкой.

Берни стащил с седла одного из пленных, развязал верёвку, перетянутую тому вокруг рта.

— Си ла вердад кье су принсипе но сабе тенер ла эспада[1]?

Энтони не успел уловить почти ничего в эскарлот Берни, кроме насмешливого тона и слова «принц», но судя по негодованию на лице эскарлотца, тот понял вопрос прекрасно.

— Уд эн эль акэрдо сон эль принсипе Рэй[2]…… — ударил по ушам злобный эскарлотский треск.

— Тише, тише, мой хороший, потом поболтаем, а то ты пугаешь нашего генерала, смотри, аж щека дёргается. — Берни похлопал эскарлотца по щеке, не сводя глаз с трясущегося в приступе злости Роксбура.

— Ваша наглость, Оссори, перешла все границы! Это открытое неподчинение. Завтра же утром я отправляю вас назад.

— Генерал, это бред, осада и немедля! — Берни оттолкнул пленного под ноги Энтони, одним шагом оказался прямо напротив Роксбура. Мужчины были примерно одного роста и теперь разъярённо сопели, глядя друг другу в глаза. Энтони перехватил решившего уползти эскарлотца, поднял за шиворот, встряхнул так, что у того клацнули зубы.

— Нет, я сказал! — проревел Роксбур.

— Промедление стоит нам победы! — не уступил ему в громкости Оссори.

— Что за шум, военный куафер? — появился Хьюго, ущипнул себя за покоцанный ус.

— Пленные. — Энтони кивнул на вконец загрустивших эскарлотцев. — Возможна немедленная осада. Роксбур против.

— Мессир генерал, маршал мой папенька вам уши за такое надерёт, — набрал в худые щёка воздуха Хью.

— Насколько я знаю, его эта вялая, безтрофейная кампания весьма утомила! — негодование Хьюго Аргойла подхватил второй подоспевший капитан драгун Джон Да́лкетт, ещё один друг из круга Оссори, тучный и безобидный в мире и такой огромный и смертоносный на войне.

— Вот! Капитан Аргойл не обманет, кому как не ему знать мнение маршала? — оскалился Оссори. И тут же повернулся к лагерю, подняв вверх сжатый кулак: — Драгуны!

Кто идёт охотиться на воронов?!!

— Мы!!! — грянуло из надсаженных глоток.

— Кто выщиплет им хвосты?!!

— Мы!!! — грянуло ещё неистовее. На этот раз все три капитана драгун слили свои голоса с воинственным рыком.

— Оссори! Если вы сейчас нарушите мой приказ, я отправлю вас под военный суд! — генерал Роксбур схватил полковника за мундир, притянул к себе. — Помяни моё слово, драгунишко, я с тебя три шкуры спущу, отставкой не отделаешься. Ты не только войну забудешь, ты жизни больше не узнаешь. Или думаешь, я не знаю о вашем с королём договоре?

Берни вырвался, зубы сжались, на выступающих скулах заходили желваки. Энтони знал этот взгляд, когда голубые глаза друга наливались огнём и, казалось, темнели. О каком договоре говорил Роксбур? Энтони переглянулся с Хью, тот тоже не понимал.

Но Рональд, похоже, всё понял отлично:

— Вы не генерал, вы убожество, купившее чин и ни беса не смыслящее в войне. Отказавшись от осады сейчас, вы забираете у Блаутура победу. Мою победу. Будьте уверены, об этом король тоже узнает. — Оссори говорил сквозь зубы, отсветы факелов плясали на рыжих кудрях, окрашивая их красным, будто кровью после битвы.

— Никакой осады, полковник. Это будет вам уроком. Досидите до послезавтра, и тогда я пошлю драгунский полк на разведку в Лавеснорское ущелье, — Роксбур усмехнулся своей выходке.

— Весь полк? Разведка? Боевой элитный полк, на разведку для сотни солдат основной армии?!

— Драгунский полк уже три года входит в состав основной армии, но вашими стараниями его расформируют, и я первым буду убеждать короля в необходимости этого! Подчиняться, Оссори! Весь полк, тысяча, до последнего, на разведку в ущелье, и только попробуйте вступить в бой, это будет ваше последнее вольное решение.

Берни молча смотрел на ухмыляющегося генерала. У Энтони чесались руки, тут даже не сабля, здесь поможет только кулак. Взглянуть на Хьюго было страшно, как бедняга до сих пор сдерживался, чтобы не напасть на Роксбура, оставалось загадкой.

— Не слышу ответа, полковник.

— Слушаюсь, — прошипел Берни.

— Что-что? — гусь поднёс широкую, сильно выгнутую ладонь к уху. — Не слышу, Рыжий дьяволёнок.

— Слушаюсь и повинуюсь.

— Да неужели? Рыжий Дьявол спрятал рожки? Нас наконец посетит святой Прюмме, а то и сам Бог, и благословит на победу, раз сам Дьявол покорился генералу? Дракон драгун сложил крылья, огонь наконец потух, боже, я дожил до этого дня! — Роксбур засмеялся и, не дожидаясь ответа, повернулся к Оссори спиной.

Тот вдруг рванулся к Энтони, схватил пленного эскарлотца, швырнул в сторону шатра.

— Завести туда троих, живо!

Джону и Хьюго не нужно было повторять дважды. Ещё двоих эскарлотцев стащили с коней и связанными кинули в шатёр. Энтони хотел подойти к Берни, успокоить, но тот зачем-то вырвал у порученцев сразу несколько факелов и закричал уже залезшему в седло Роксбуру:

— Эй, генерал! Хотите Дьявола? Драгунский огонь? Любуйтесь!

Факелы полетели в шатёр. Пламя занялось тотчас — пол в шатре был устелен соломой. Аддерли не сходу понял, чего добивается Оссори, но к шатру он не приблизился, позволяя пламени разгореться. Роксбур вытаращил на него глаза, раскрыл рот для ответной любезности, но пламя взвыло, и этот смешался с истошными криками оставленных в шатре эскарлотцев.

Хьюго вдруг расхохотался и пихнул Энтони в бок:

— Смотри-ка, а наш Рыжий Дьявол шалит.

Берни отвязал Витта. Взлетев седло и чуть отъехав, обратился лицом к успевшему разойтись по лагерю полку:

— Жив ли наш дракон?!

Рёв, сильнее прежнего. Энтони пробрало до мурашек, волна дикого восторга подхлестнула его и понесла. Он услышал, как рычит рядом Хьюго, услышал собственный рык.

— Живо ли наше пламя?!

Рёв тысячи глоток легко заглушил треск пылающего шатра. Огонь лизал зашедшееся рассветом небо, дарил ему свой смертельный, кровавый цвет, силился слиться с ним. Не слышно крика горящих заживо «воронов», только гул огня, только оглушающий рёв тьмы драгун, от которого за спиной действительно расправляются крылья. Лагерь зашёлся в огненных вспышках, это драгуны являли огонь подобно тому, как показывали нехитрый «огненный» фокус перед сражением, чтобы испугать врага.

— Мы правы!!! Враг не прав!!! — последние слова Берни утонули в волне ответного клича.

Воздух вокруг Энтони пошёл рябью, он и сам не боялся надорвать глотку. Жар ли это от шатра, или он горит изнутри? Небо пылало, стонало, выло, обливалось кровью, рыдала спрятавшаяся за скалами Эскарлота, рыдала стонами сгоревшего «воронья».

— Вам не убить их. — Берни снова обернулся к побелевшему генералу. Он говорил твёрдым, негромким, будто не своим голосом. Энтони вздрогнул от знакомой и уже забытой интонации, на лбу выступил пот. Такой знакомый, но забытый голос. Голос мёртвого. — Никому не убить. В них живёт дракон. Ими живёт Айрон-Кэдоган.

[1] Правда ли, что ваш принц не знает, как держать шпагу?

[2] Вы в сговоре с принцем Рай…(неро)?