Восстать из Холодных Углей

Глава 1

Пророчество — иностранное слово, значение которого теряется при переводе.

Белмороуз

— Авгурии — не знаки того, что избранный пришел. Это инструкции о том, как его создать. — Секрет Железного легиона. Плоды многолетних исследований, и он так легко поделился этим открытием с нами. Для начала я изо всех сил попыталась понять. Моя голова все еще кружилась.

— Вы ставили на нас эксперименты в академии. — Я все еще была так измучена, что в моем голосе не слышалось осуждения, которое должно было в нем прозвучать. Железный легион взял под свою опеку детей, которые доверяли ему, и ставил на нас эксперименты. Изменял наши тела с помощью кристаллизованной магии в соответствии с целью пророчества, произнесенного тысячу лет назад безумным богом.

Железный легион кивнул, его улыбка исчезла, лицо стало серьезным:

— Да. Сначала я попробовал это с животными, даже с монстрами из Севоари, но ни один из них не был совместим с Источниками. Тем не менее, исследования не пропали даром, я выяснил точную ценность жизни с точки зрения содержащейся в ней энергии.

Я увидела, как Аэролис с грохотом приближается, камни, из которых состояло тело Джинна, заскрежетали, сталкиваясь друг с другом.

— Как ты заставлял этих существ поглощать моих братьев?

— А-а-а, это было моим первым испытанием. Ни один из землян-Хранителей Источников не смог ответить на этот вопрос, и даже в великой библиотеке таренов не нашлось полезных предложений. Мне пришлось проявить изобретательность. Очевидно, что недостаточно просто проглотить Источник, ведь именно так все Хранители Источников используют магию, и только вопрос времени, когда начнется отторжение. Вот тут-то и пригодился молот. — Железный легион махнул в сторону молота, брошенного в центре амфитеатра. — Не зря его называют Разрушителем. Действительно, это замечательный предмет. Он способен разрушить что угодно. Даже Источник. То, чего нельзя было достичь обычными средствами, было сделано легко. Я ввел пыль Источника непосредственно в кровь. Признаюсь, это потребовало некоторых проб и ошибок. Несколько объектов было потеряно.

Вывод из этих слов, безусловно, ударил, как обухом по голове. Сколько моих одноклассников погибло от рук этого безумца? Этого человека, которому мы доверяли защищать нас, учить нас. Этого человека я идеализировала как героя.

— Кто?

— О, имена. Не самый сильный мой талант. Был один мальчик, который одновременно был и вибромантом, и фотомантом. Довольно редкий талант. На самом деле я никогда не встречал человека, способного так хорошо контролировать стрессы, которые сопряжение настроек оказывает на тело и разум. Я признаю, что немного переусердствовал и перегрузил его, используя ту же пару источников, чтобы изменить его. Могу вас заверить, что это был последний раз, когда я пробовал это с двумя Источниками одновременно.

В моем сознании вспыхнул образ, о котором я давным-давно забыла или, возможно, была вынужден забыть. Барроу Лэйни, одноклассник по академии и друг, с которым я провела бесчисленное количество часов, заперт в клетке. Его лицо превратилось в груду изодранной плоти и выбитых глаз, уши были давно оторваны. Я потрясла головой, чтобы избавиться от воспоминаний, но не могла не видеть этого сейчас. Я знала, что это не игра моего воображения. Я это вспомнила.

— Ты ублюдок! — Я выплюнула обвинение со всей силой, на которую была способна. — Ты, чертов засранец, проклятый лунами! — Слезы снова навернулись на глаза и покатились по щекам, пока я боролась с магией, которая удерживала меня. Я знала, что Барроу сошел с ума из-за своих настроек, мы все знали. Наставники объявили нам об этом после того, как он пропал. Но я всегда полагала, что они нашли какой-то способ утешить его или, по крайней мере, облегчить его страдания. Теперь я вспомнила правду, которая так долго была скрыта от меня. Барроу свели с ума не настройки — он всегда был так осторожен в управлении ими, — а кровавые эксперименты Железного легиона. И даже после того, как безумие овладело им, ублюдок держал бедного Барроу запертым в клетке, чтобы изучать его. Вся моя ярость, горе и борьба сошли на нет. Магия Железного легиона крепко держала меня, и я бессильно повисла на ней, орошая землю слезами. — Ублюдок.

Железный легион прочистил горло:

— Да. Что ж, успех строится на неудачах. Самопожертвование этого молодого человека проложило путь к процветанию для других. В первую очередь для вас и Йенхельма. То, что я обнаружил, было действительно захватывающим. Процесс поглощения невероятно болезненный для субъекта, и отторжение происходит довольно быстро, но если субъект примет пыль Источника в себя...

— Сколько их было? — спросила я сквозь стиснутые зубы. — Скольких из нас ты пытал?

Я подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Железный легион пожимает плечами:

— Всех вас, я полагаю. Хотя пытка — не совсем подходящее название для этого. Во многих отношениях это ничем не отличалось от проверки ваших настроек. Да, была боль, но долговременная польза с лихвой компенсировала любой дискомфорт, который вы испытали.

— Какую долговременную пользу получил Барроу? — Как он мог этого не заметить? Как он мог не видеть причиненную им боль? Как он мог не понимать, что он чертов монстр? — Ты даже не избавил его от страданий.

— Почему мы должны сосредотачиваться на неудачах? — спросил Железный легион, затем выпрямился и оглянулся через плечо на приближающуюся Иштар с обнаженным мечом. — Этого достаточно. Тамура, не мог бы ты присоединиться к нам? — Из земли вырос еще один табурет.

Тамура с улыбкой подошел к нему, взглянул на табурет и опустился на пол, подобрав под себя ноги.

— Только глупец боится знаний, — сказал безумный старый Аспект. — Но знающие люди часто боятся мудрости, потому что иногда она скрывается за маской глупости.

Железный легион улыбнулся.

— Рад тебя видеть, старый друг. — Он перевел взгляд на меня. — Я рад, что вы нашли подходящего учителя, Хелсене.

— Эскара? — спросила Иштар, сделав еще один шаг вперед. Я покачала головой, не в силах найти в себе силы для слов.

— Расскажи нам об Авгуриях, если хочешь, Тамура, — продолжил Железный легион.

Тамура обратил на меня печальный взгляд:

— Это все моя вина. Я не видел безумия. Трудно видеть океан, когда тонешь в нем.

— Это не безумие, Тамура, — сказал Железный легион. — Это целеустремленность и непоколебимая воля к достижению этой цели. Чего бы это ни стоило.

Тамура проигнорировал Железный легион и не сводил с меня глаз, в которых была неизмеримая печаль:

— Я дал ему Авгурии. Я не понимал. Это все моя вина. Прости меня.

— Жизнь и смерть, вместе взятые. — Железный легион покачал головой, глядя на Тамуру. — Сначала я думал, что мне придется обучать одного субъекта и некромантии, и биомантии, но после моего эксперимента с этим молодым фотомантом...

— Барроу! — Я плюнула.

Железный легион покачал головой.

— Имена на самом деле не важны в данный момент, Хелсене. Я понял, что заставить тело впитать два Источника — это просто за пределами его физических возможностей. Мы можем быть потомками Аспектов, но мы также, по большей части, земляне. Но вот тут-то и появились вы с Йенхельмом. Между вами возникла связь, которая была глубже, чем я когда-либо видел. Признаюсь, в тот момент я немного полагался на догадки. Никаких реальных научных доказательств, только надежда. Я ввел Источник биомантии в Йенхельма, и Источник некромантии — в вас. Возможно, вы замечали, что чувствуете связь с мертвыми даже без Источника, а с Источником некромантии внутри ваши возможности усиливаются. Как я уже сказал, это приносит пользу.

Я всхлипнула, слезы все еще капали с моего подбородка. С руками, прижатыми к телу, я не могла даже вытереть лицо:

— Если мы были твоими любимцами, почему ты нас отпустил? Почему не держал нас в клетках, как Барроу?

— Я не мог. Я просто не видел способа создать условия, необходимые для выполнения второй и третьей Авгурии, пока вы были заперты в клетке. И, конечно, война моего брата все усложнила. Он настаивал на том, чтобы все наши Хранители Источников были направлены на победу, а не на мои исследования. Но не думайте, что я не следил вами. Я присматривал за всеми своими молодыми людьми с потенциалом. За исключением Алдерсон, она действительно исчезла. Полагаю, это уже не имеет значения. Юный Йенхельм стал удовлетворять обоим оставшимся Авгуриям.

— Ты приглядывал за нами? — Эти слова я прошипела. — Нас отправили в Яму!

— Я знаю. Я сам поместил вас туда.

Что я могу на это сказать? Полагаю, я могла бы обвинить Железный легион в том, что он еще больше разрушил мою жизнь, но, честно говоря, ему было бы все равно. Даже самые отвратительные зверства не имели для него значения, особенно когда он занимался своими исследованиями. Я никогда не пыталась найти в себе достаточно ненависти, чтобы хватило на всех. Приг, Деко, управляющий, император, Мезула, Прена. Сильва. Этот список можно продолжать и продолжать, и я часто находила себя в нем на верхней строчке. Думаю, в то время я изо всех сил старалась возненавидеть Железный легион. Изо всех сил старалась понять, какое влияние он оказал на мою жизнь. И все же я едва ли поняла даже кончик.

— Обновление, — сказал Тамура, не сводя с меня глаз.

— Да. — Железный легион кивнул. — Или перерождение. Но это всего лишь два слова. Полная Авгурия, Тамура. Как ты однажды рассказал мне.

— Доверил тебе. Тайны, передаваемые шепотом от одной заблудшей души к другой. Доброта землянина была вознаграждена, а затем предана.

— Авгурия, Тамура. — Судя по резкости в его голосе, даже у Железного легиона были пределы терпения.

— Воскрешение. На грани отчаяния, когда потеряна всякая надежда и любовь, когда предательство и боль начисто опустошили душу. Плоть и душа возрождаются вместе.

— Джозеф умер в Яме, — сказал Железный легион. — У меня есть отчет, написанный его собственной рукой. И все же биомантия, которую я вложил в него, оживила его плоть. Переделала его. Мертвый и в то же время живой, обновленный. Жизнь и смерть вместе взятые. — Он рассмеялся. — Почти две Авгурии в одной. Но, конечно, есть и третья. Единство цели.

— Две силы, каждая по отдельности, каждая погрязла в непримиримых разногласиях. Действуют сообща, сотрудничая во имя достижения необычной цели. — Тамура глубокомысленно кивнул, на его губах играла лукавая усмешка.

Железный легион широко развел руки.

— Ваш оригинальный побег от Первого клинка, Нералис, дал мне прекрасную возможность создать условия, необходимые для того, чтобы Йенхельм смог исполнить последнюю Авгурию. Я отправил его к Рыцарям Десяти и дал им цель. Вас, Хелсене. Вместе Йенхельм и Первый клинок Нералис охотились за вами по всему Оваэрису. И когда, наконец, они нашли вас… необычная цель. Одна — чтобы вызвать смерть, другой — чтобы сохранить жизнь. Однако я не ожидал, что Йенхельм впитает второй Источник, да еще таким нехарактерным способом. — Железный легион посмотрел в сторону Аэролиса.

— Это был твой эксперимент, Лоран, а не мой, — прогрохотал Джинн. — И чего же ты надеешься достичь?

Я чувствовала себя безнадежно неуместной. Пешкой, которую игроки толкают из стороны в сторону в игре, которой я даже не понимаю. Усталость не помогала. Довольно сложно сформулировать четкую мысль, когда требуется собрать всю силу воли, чтобы не упасть в обморок. И я не могла удержаться, чтобы не отвлечься, чтобы не бросить взгляд на тело. Я могла видеть ее. Сильву. Издалека она не выглядела мертвой, просто умиротворенной, как будто спала. Но нет. Она была мертва, и ее убила я. В тот момент мне было наплевать на Железный легион и на то, что он сделал. Я хотела вырваться из его хватки, подбежать к своей возлюбленной и разрыдаться над ее телом. Я хотела обнять ее, поцеловать и в последний раз сказать, что я ее люблю. Я хотела, чтобы она проснулась и ответила мне, что все будет хорошо. Хотя я знала, что это будет ложью.

— Я пытаюсь исправить ваши ошибки, Джинн. Мои исследования исправят мир.

— И ты, я полагаю, ничего от этого не выиграешь?

Железный легион встал, повернувшись лицом к Аэролису:

— Конечно, выиграю. Ты знаешь, чего я хочу получить, Джинн. Ты выманил из меня это знание в нашу последнюю встречу.

Я почувствовала, как Сссеракис зашевелился внутри меня. Ужас был таким же измотанным, как и я, но страх был повсюду вокруг нас. Внутри нас. Я чувствовала, как его сила понемногу возвращается. И я заметила, как моя тень протянулась по земле, тонкие щупальца потянулись к тому месту, где стоял Железный легион, повернувшись к нам спиной.

Я убью его за нас обоих.

Я покачала головой и прошептала. «Он не знает. Ты единственное, о чем он не знает. Мое единственное преимущество». Я не могла сказать остальное. Я не могла признаться, что после всего, что я уже потеряла, я не смогла бы смириться с потерей Сссеракиса. Что, если мы потерпим неудачу? Что, если Железный легион знает какой-то способ вырвать ужас из моей души? Я не могла, не хотела рисковать. Я не могла смириться с тем, что останусь одна.

Железный легион и Аэролис все еще спорили, и на какое-то время обо мне забыли, хотя я все еще чувствовала магическое давление, которое давило на меня, приковывая к месту. Даже если бы меня не держали так крепко, я сомневаюсь, что смогла бы подобраться к Железному легиону достаточно близко, чтобы нанести удар. Даже Иштар, какой бы незаметной она ни была, не могла пошевелиться без того, чтобы мужчина не взглянул в ее сторону.

Тем больше причин использовать меня. Я могу положить конец этому безумию.

Тамура наблюдал, как движется моя тень, следуя за извивающейся дорожкой. Он посмотрел на меня и с грустью в глазах покачал головой. Я до сих пор не уверена, что это означало. Соглашался ли он со мной, предупреждал ли нас не нападать? Или он только сейчас осознал, что я скрываю внутри себя? Я никогда не говорила с ним о своей одержимости. Я никогда ни с кем не говорила об этом, даже с Сильвой.

— Что, если у тебя ничего не получится? — прошептала я.

— У меня получится, — сказал Железный легион. Когда он повернулся ко мне, Сссеракис отступил, и моя тень снова скрылась подо мной. — Я планировал это дольше, чем вы живете.

Это был наш шанс!

— Будут и другие шансы, — сказала я.

Железный легион прищурился и подошел ближе:

— С кем вы разговариваете?

Тамура пришел нам на помощь. И заплатил высокую цену. Мы все заплатили.