Восходитель. Том 1 и 2

Том 2 Глава 5

Идет последний час, когда можно что-то поменять на втором этаже. Ричард Львиное Сердце сейчас пробивается по моим следам в подземелье, чтобы сорвать желанный плод. Саладин стоит передо мной с личной гвардией, чтобы не подпустить к дереву ни меня, ни предводителя Критского лагеря. Моя же цель — уничтожить Древо Познания, которое теперь облеплено привязанными людьми. Даже если я смогу быстро пробиться за спины защитников, то не смогу нанести быстрый сокрушительный удар по стволу, никого не задев.

«А чего я хотел? Чтобы всё было просто и весело?» — задаю себе закономерные вопросы.

«Что-то они стали очень активными», — теперь их сообщения начинают мешать, поэтому просто отключаю их показ на время.

Боги могут просить или требовать что угодно, но это не значит, что я буду исполнять их волю. Но это также не означает, что я готов всех их заочно послать в пешее эротическое, так как уверен, что на высоких этажах влияние богов начнет проявляться сильнее. Мне могут пригодиться союзники не только среди других претендентов и великих душ, но и среди богов. Текущая ситуация как раз будет мне рекламой: одних я наверняка разочарую, а других наоборот заинтересую.

— Если ты не идешь к нам, то мы пойдем, — говорит Саладин, стоя в изысканном доспехе зеленых оттенков.

В отличии от Завоевателя Святынь, он не показывает свою силу ярко и громко. Напоминает профессионального и хладнокровного бойца, а красивый позолоченный доспех и темно-зеленый плащ только подчеркивают стремление к чистоте, величественности и порядку. Во всяком случае я мог бы так охарактеризовать.

— Ты уже встречался здесь в прошлый раз с одним из моих воинов, — говорит Саладин, сжимая рукоять меча. — Это Золотая Стража Веры. Я лично отбирал новобранцев для этого отряда, и теперь разделяю с ними свою веру, язык и судьбу.

Ко мне начинает приближаться один из воинов, но не похожий на того, с кем уже сражался. Почему отряд зовут Золотой Стражей, понять могу. Смуглый человек в золотых доспехах с алой накидкой приближается ко мне, а меч в его правой руке уже напоминает живое золото. Такое уже видел в прошлый раз. В другой руке он формирует из арканы новый клинок, словно из пустоты материализует дополнительное оружие.

Суть этих способностей для меня остается скрытой, а также я не смог придумать способа победить бессмертие. Когда я был в Саду Желаний в прошлый раз, то убил противника, но тот все равно регенерировал, хотя после таких ранений ни один нормальный человек не выжил бы. Эти воины, может, и уступают мне, но победить их окончательно будет очень сложно.

«Нужно убить Саладина», — это единственный план, который мне кажется самым верным.

Не станет полководца, не станет и единого Фар-Дарлука. Гвардия Благородного Воителя Востока возможно не дрогнет, но сил от него они больше не будут получать, но сказать легче, чем сделать. К тому же больше времени на размышления мне не дают, так как приближающийся воин скрещивает золотые мечи перед собой, а потом резко разводит в стороны. Волшебный металл при соприкосновении рассыпал во все стороны золотые искры, которые достали даже до меня и попрыгали по каменным плитам.

В следующую секунду противник уже в воздухе, высоко подпрыгнув. Собирается обрушить на меня оба меча, но атака легко читаемая, так что я быстро перемещаюсь в сторону, но при этом делаю в последний момент и остаюсь очень близко. На таком расстоянии оппонент не успевает уклониться от пули из психической энергии, что пробивает шею, которая не защищена доспехом. Тело падает на землю, а пространство каменной арены, на которой мы находимся, освещается светом новых золотых мечей. Теперь вся Золотая Стража Веры готовится на меня броситься, а это почти два десятка молодцов, аура которых не показывает ни грамма страха или неуверенности.

Так и происходит, когда уже трое бегут ко мне, а остальные заходят с двух сторон. Думаю, кто-то из них так вовсе стремится оказаться за моей спиной. Не похоже, что они будут следовать каким-то рыцарским кодексам чести, этого скорее можно было ожидать от воинов орденов Алчного Побережья, хотя тоже не факт. Внутри Башни Испытаний больше ожидаешь уловок и коварных ударов исподтишка, чем каких-то правил. Кто победил, тот и прав.

«Этот аспект Башни изменить будет ой как непросто», — думаю я, смотря на Саладина, который остался с тройкой воинов, которая, наверное, самая лучшая.

Начинается светопреставление, когда золотые мечи проверяют прочность псионического барьера, а я больше не собираюсь экономить силы. Именно сейчас всё решится, поэтому будет глупо делать какие-то сбережения в виде сил. «Боевой транс» ур. 3 вновь задает для меня ритм, когда невидимый барабанщик, нет, даже целый оркестр начали исполнять эпическую музыку только для меня одного.

Псионическая энергия собирается вокруг меня в плотный кокон, который я взрываю с использованием телекинеза. Отталкивающая сила разбрасывает воинов вокруг меня, открывая коридор к Саладину. Я бросаюсь вперед на максимальном ускорении, какое мне только может предоставить псионика. Здесь бы навык Бернарда мне очень пригодился, но даже если бы я передумал насчет ассимиляции его души, времени мне все равно не хватило бы на это.

Фигура легендарной исторической личности стремительно приближается, я вижу сияние золотых мечей и отражение этого света от доспехов. Вижу предельно сконцентрированные взгляды, а «Сенсорика» строит в голове картину вообще всех объектов, даже тех, что остались позади. Еще ни разу на первом или этом этаже я не показывал, что могу на самом деле. Всегда сражался в четверть силы, стараясь вырвать победу скоростью, точностью и аккуратностью. Но количество магических кристаллов, поглощенных на минус первом этаже позволяет мне за раз использовать намного больше силы. Думаю, сейчас самое время выложиться.

«Пси-мост» ур. 1, будь он реальным, раскачивался от проезжающих по нему колонн силы, которая изливается из моего псионического источника. Буря голубых огней, фиолетовых водоворотов и психических разрядов покрывает всю арену, позволяя мне воздействовать на каждого присутствующего с невероятной силой. Долго так делать не смогу, но отведенного времени мне хватает на то, чтобы лопнуть титаническим сжатием го́ловы всех моих врагов. Ошметки мозгов и кусочки черепной костей падают вокруг, когда «Продвинутый телекинез» ур. 4 создал смертельное сжатие, и только Саладин пережил мою атаку.

Его покрывает аура золотой арканы, на которую накладывается зеленоватое свечение, словно какой-то металлический налет. Благородный Воитель Востока лениво обнажает красивый меч, похожий больше на рыцарский, чем на скимитары защитников Фар-Дарлука.

— Мы скованы единой верой, единым языком, единой судьбой, — эти слова эхом отдаются у меня в голове, хотя вокруг воет вызванная мною буря. — Это не просто красивые слова или лозунг. Это выбранный нами путь, Север. В Башне Испытаний у нас нет союзников, нас заставили играть в игры на потеху высшим силам, и я сделаю что угодно, чтобы защитить и отвести свой народ в безопасное место. Ради этой цели я готов пойти на всё, совершить любой поступок. Если ты так хочешь изменить Башню, что я могу даже приветствовать, тебе тоже нужно научиться жертвовать всем вокруг себя, иначе тебя ждет крах. Возможно, не здесь, но однажды ты столкнешься с необходимостью выбора, и оба пути будут нарушать твои принципы.

По какой-то причине я не могу приблизиться к Саладину. От него словно исходит встречная волна давления, потоки энергий ударяются, смешиваются, создают хаотичные турбулентные течения. Кажется, великая душа тоже скрывала свои силы, ведь мне кажется, что я пытаюсь сдвинуть гору, а потом я замечаю, что вражеский полководец бросил меч на пол, сжав нечто невидимое между ладоней.

— Видишь это? Хотя, не думаю, что видишь, ведь администраторы запретили тебе касаться плода с Древа Познаний. Чтобы ты вдруг не решил таким образом подобраться к этому сокровищу, они сделали так, что ты не сможешь его ни увидеть, ни даже пощупать, — продолжает Саладин.

Я не понимаю, что происходит. Ведь задача Саладина в том, чтобы защищать Древо и его плод. А раз он у него в руках, то он сорвал его, получается? Стоп, а я ведь не знаю на самом деле его конечную цель победы.

— Так как я уважаю тебя и уверен, что мы еще встретимся на более высоких этажах, то поделюсь с тобой откровением. Я защищал плод только для того, чтобы самому им воспользоваться. Вся пролитая кровь за время прошедших циклов штурма Фар-Дарлука впитывалась корнями Древа Познания, делая плод всё более сильным. И я поддерживал вечную войну, чтобы крови проливалось только больше. Усвой этот урок, Север, ведь тебе тоже придется однажды чем-то или кем-то пожертвовать, чтобы добиться своей цели. А теперь прощай.

Саладин вдруг начинает обрастать красивейшими розами, распускающимися на его теле и доспехе. Бутоны раскрываются, показывая чарующую глубину цветка, в котором пульсируют загадочные энергии. Я вкладываю максимальное количество сил, готовясь остановить Саладина. Всю высвобожденную энергию я сжимаю для нанесения удара, от которого не получится защититься. И понимаю, что не успеваю, так как фигура полководца рассыпается на лепестки роз, то же происходит с его воинами и даже людьми, что защищали своими телами Древо Познаний. Кажется, что Саладин исчезает из Фар-Дарлука, прихватив с собой всех своих граждан.

«Вот черт!» — ругаюсь про себя, но сейчас рано опускать руки.

Фронт псионических сил я сжимаю до меча размером с многоэтажку, поверхность великого оружия сверкает голубым пламенем, словно там сверхсжатая плазма, а потом обрушиваю этот удар по Древу Познания, чтобы оно больше никогда не творило ничего такого, из-за чего другие будут друг другу глотку рвать.

«Да пошел ты куда подальше», — от своей задачи я не отступлюсь.

Впереди теперь море голубого огня, но я различаю пронзенный ствол, а потом пожар пожирает волшебную древесину, навсегда уничтожая Древо Познания.

Я стою и пытаюсь отдышаться, чувствуя головокружение, давненько не приходилось так напрягаться. Кажется, что теперь всё закончено, и второй этаж уже никогда не будет прежним, хотя звучит слишком драматично. Но раздается грохот, подземный зал трясется, а потом за спиной возникает источник яркого пламени. Ричард Львиное Сердце, думаю, уже понял, что Саладин захватил плод и свалил, а я уничтожил Древо, так что нового плода больше никогда не будет. И все шишки сейчас посыпятся на меня, но и я теперь немного злой после выходки Саладина, который, как говорится, переиграл и уничтожил меня, как дешевку.

Я оборачиваюсь и смотрю на приближение полководца крестоносцев. Бежать отсюда некуда, так как не вижу каких-то иных выходов, кроме того, по которому идет враг. Хотя, не думаю, что из Сада Желаний нельзя выйти где-то еще, но времени искать уже не остается.

Рослый воин в доспехе с алым плащом и таким же хвостом на шлеме пригибается к земле и прыгает далеко вперед, приземляясь рядом со мной. Пол под его сапогами вздрогнул и потрескался, подняв облако пыли, но меня таким не испугать.

— Боюсь, уже всё закончилось, — говорю я.

На самом деле я не знаю, что будет дальше. Со своей задачей я справился, Древо уничтожено, но Саладин при этом сорвал плод и смылся в неизвестном направлении. Значит ли это, что он победил, а я и Ричард проиграли? Или можно сказать, что я тоже выполнил цели своей кампании? Остается ждать решения администраторов, но Завоеватель Святынь, кажется, в любом случае останется неудовлетворенным.

— Ну и ну, — доносится хриплый голос Ричарда из шлема. — Ты только появился на этаже, а сразу наворотил таких делов. И Критскому лагерю помешал, и Саладину позволил сорвать плод и сбежать.

— Он мне говорил, что его цель — оберегать плод от кого угодно, — пожимаю плечами.

— И ты поверил⁈ — ревет Ричард. — Нельзя быть таким наивным, авантюрист.

— В Башне Испытаний, где каждый пытается обмануть ближнего и пройтись по головам, должен быть кто-то на светлой стороне силы, — на обвинение пожимаю плечами.

Я не могу назвать себя доверчивым, хотя это уже второй раз, когда великая душа обвела вокруг пальца. Сначала это был Платон, который воспользовался моей нуждой в силе и информации, заставив приносить ему на блюдечке души монстров. Но тем не менее от своих обещаний он не отступился, просто говорил мне не всё. А теперь Саладин строил из себя благородного человека, говоря о том, что плод никому не должен достаться, а на самом деле он поддерживал бесконечный цикл войны, напитывая Древо Познания пролившейся кровью с обеих сторон конфликта.

Теперь сразу стало понятно, почему он не согласился помочь мне просто уничтожить Древо, ведь на самом деле плод был и ему нужен. И защищал он его только для того, чтобы через множество циклов войны сорвать источник невероятной силы. Но с другой стороны я уверен, что он пошел на это именно для тех, кто разделяет с ним язык, веру и судьбу. Пожертвовал одними, чтобы спасти остальных. Возможно, именно это он хотел мне показать, когда привязал добровольцев в Древу.

«Хотел посмотреть на мою реакцию, чтобы что-то для себя решить?» — ну, я могу только догадываться, а спросить получится только при следующей встрече где-то наверху.

— Ты идиот, Север, — продолжает Ричард. — Твое стремление внести изменения в Башню Испытаний обречено на провал. Сейчас ты попробовал что-то изменить в главном квесте этажа, а в итоге лишь ускорил предопределенную концовку.

— Да, получилось не так хорошо, как я рассчитывал, — с этим трудно не согласиться. — Но ожидать, что у меня всё будет получаться всегда и с первого раза, было бы слишком наивно даже для меня.

Завоеватель Святынь может говорить мне любые обидные слова, я просто пожму плечами. Проблем с самооценкой у меня нет и пока что не предвидится, так что неудачи — естественные спутники успеха и прогресса. Если бы я боялся брать на себя ответственность за поступки, то даже не стал бы пытаться что-то менять.

— Говоришь об этом так спокойно, — произносит Ричард, словно успокоился. — Признак сильного лидера, ведь лидеру часто приходится творить грязные вещи и отправлять подчиненных на смерть. Но если ты не изменишь свое отношение, то высоко не поднимешься.

— Возможно, но это уже мои проблемы, — в очередной раз пожимаю плечами.

— Да? На самом деле у тебя есть еще одна незакрытая проблема. И это я, — тон Ричарда стал зловещим, а двуручный меч вновь запылал жарким пламенем.

— А какой смысл нам продолжать схватку? Саладин уже добился своей цели. Я тоже выполнил то, что обещал.

— А почему должна быть какая-то причина? — теперь в тоне собеседника появились нотки безумного веселья. — Но если тебе так хочется, то пожалуйста: ты отверг гостеприимство Критского лагеря, ты сам объявил нам войну, ты убил множество моих воинов и других авантюристов, ты позволил Саладину сорвать плод и сбежать. Думаю, перечисленного достаточно для того, чтобы тебя убить. Ты же не думал, что я приду и пожму тебе руку, раз уж главный цикл завершен?

— Было бы на самом деле неплохо, — улыбаюсь я, но улыбкой или рукопожатием ничего уже не изменить, ведь аура противника становится пылающей из-за возрастающего гнева.

Я не знаю, что в принципе должно происходить после завершения квеста. Рассчитывал на то, что администраторы дадут какое-то объявление, но похоже, они специально ничего не делают, чтобы посмотреть на последний бой. Разумеется, Ричард Львиное Сердце в бешенстве и только на меня сможет излить всю злость и желчь. Пытаться договориться бесполезно, так что остается вступить в бой и выжить. Да, я устал и не хочу сражаться, но врагу на это безгранично пофиг.

— Администраторы и боги же смотрят на нас, не так ли? — спрашиваю я, убирая «Черный скат» в инвентарь и доставая на свет меч Алайса.

— Конечно, смотрят. Для них это то еще развлечение, — Ричард по-рыцарски дает мне время подготовиться к схватке.

— Понятно. В таком случае я намерен получить из этого максимальную выгоду, — вновь вызываю системные сообщения, которых накопилось уже несколько десятков.

Я не сильно вчитываюсь в то, что говорили или делали разные боги, сообщив об этом в эфирном канале. На самом деле это не имеет большого смысла. Важнее будет то, что они скажут сейчас.

— Знаете, мне не слишком хочется махать этим тяжелым мечом, — я обращаюсь в первую очередь к таинственным зрителям. — Так что я просто сбегу из схватки и буду уклоняться от сражений до тех пор, пока администраторы не соизволят пропустить меня на следующий этаж или не объявят новый квест. Но если вы очень хотите посмотреть на это, то вам нужно заинтересовать меня.

Я видел, что Демон с Востока обещал мне уникальный навык, если я уничтожу Древо Познаний вместе с невинными людьми. Это значит, что высшие силы могут напрямую одарить претендента, если он выполнит то, о чем они просят. Сейчас же я весьма нагло и недвусмысленно прошу «заплатить» мне за их развлечение.

«Ну ты и гнида», — думаю я, но переживать пока рано.

Также замечаю, что Ричард тоже смотрит перед собой. Разумеется, ему тоже приходят сообщения из публичного эфирного канала.

Я ничего не знаю о богах, но уже составил некоторое мнение о тех, кого вижу часто. Демон с Востока явно больной ублюдок, которому нравится кровопролитие. А еще он может получать удовольствие от того, что склоняет людей к жестокости. А вот Исцеляющий Небесный Свет кажется противоположностью. Он как будто наоборот стремится снизить количество войн и страданий, и даже готов за это раскошелиться. О Дьяволе Глубинных Миров мне пока что сказать нечего.

«Ну, конечно, кто бы сомневался. Этот чувак точно на меня затаил обиду», — я ожидаю реакцию других зрителей.

Я малость теряюсь в новых именах, но заметил, что Дальнее Эхо почему-то не любят. Стоило ему только предложить мне уникальный навык, как еще не определившиеся боги тотчас начали предлагать награды Завоевателю Святынь.

— Доволен? — спрашивает Ричард Львиное Сердце. — Ты же не думаешь, что я откажусь от наград и соглашусь на предложение Небесного Исцеляющего Света?

— Не думаю, — киваю я. — Ты бы в любом случае не отступил бы.

— И то верно! Сейчас-то ты готов? Разве не хочешь получить то, что тебе обещали некоторые боги? И не думай, что отстану от тебя, если попробуешь убежать. Я буду гнать тебя, пока один из нас не упадет без сил.

— Понимаю. В таком случае только один из нас продолжит восхождение по Башне, — я вновь открываю «Пси-мост» и заодно тянусь к душе Алайса. — Но не переживай, твою душу я заберу, чтобы показать однажды, что находится на вершине.

У меня нет уверенности в победе, но это не значит, что я должен трястись, как пожелтевший листок в осеннюю бурю.

Я решил, что не буду тратить время на проверку врага любимыми средствами и сразу перейду к синхронизации с душой драконьего рыцаря Алайса. Наша крепкая связь давно настроена, но большую часть времени пребывает в спящем состоянии. Сейчас приходит черед показать богам огненное представление, ведь большинство из них, наверное, даже знать не знает о моей схватке с хранителем минус первого этажа. Там, кажется, присутствовал только Дьявол Глубинных Миров.

Моя человеческая душа входит в резонанс с душой Алайса, они сплетаются отростками, как две картофелины в подвале, а потом начинают выплясывать внутри Малого Простора, который ограничен шириной и глубиной моего псионического источника. Вода в нем бурлит, поднимается пар, а температура тела резко повышается. Я скидываю с себя куртку и убираю в инвентарь, так как хочу продолжить пользоваться ею после боя.

Теперь достаточно подумать, чтобы меч Алайса тоже покрылся ярким пламенем. Мы оба держим огромные мечи, оба используем огонь, так что это даже странно, но пускай. Надеюсь, «Пиромантия» и «Владение мечом», вновь доступные мне через синхронизацию, круче боевого мастерства Ричарда Львиное Сердце.

И вот великая душа больше не может ждать, поэтому срывается с места с широким замахом. Оружие оставляет в воздухе пылающую дугу, которая стремится пройти через мою шею, но я не позволю себя обезглавить. Пригибаюсь и одновременно несусь навстречу врагу, раскручивая тяжеленный меч вокруг себя. Моя атака достает до туловища Завоевателя Святынь, но увязает в аркане, которая сплошным покровом окружает тело врага. Но это только часть атаки, ведь с помощью искусства управления огнем я создаю взрыв на клинке.

Во все стороны распространяются ударные волны жара и яркого излучения, и противник не смог устоять на ногах. Меня бы тоже смело, но Алайс умел управляться с собственными взрывами, так что и я могу, пускай и не до конца понимаю, как именно. Сейчас я даже могу одновременно использовать не только навыки синхронизации, но и собственные, чтобы комбинировать атаки в более опасные формы. Например, сделать оружие легче при помощи телекинеза, не меняя при этом его истинный вес. Боевой транс и ускорение мышления помогают моему мозгу лучше адаптироваться в чужому искусству владения мечом, так как телу приходится делать то, чему оно никогда не училось.

Я словно на подсознательном уровне понимаю, куда нужно поставить ногу или повернуть корпус, чтобы встать в правильную стойку или нанести идеальный удар. Как будто великий мастер меча дергает меня за ниточки подобно кукловоду, позволяя показать что-то невероятное. Моя первая атака не нанесла Завоевателю Святынь урона, но позволила занять доминирующее положение.

Теперь наши мечи сталкиваются в воздухе на огромной скорости, каждое соударение вызывает боль в ладонях и запястьях, но это терпимо. Гораздо сложнее сознательно управлять интуитивным пониманием искусства боя. Я не хочу просто отдаться потоку чужого мастерства, я хочу сам выбирать, куда и когда бить, чтобы атаковать комплексно со своими навыками, но попытки сделать это приводят к потере ритма и получению чувствительного удара.

«Черт», — я крепко сжал губы и зубы, заработав ранение на левом боку.

Несмотря на псионический барьер вокруг тела, меч Ричарда смог достать до моего тела, которое никакими другими доспехами не защищено. К тому же великая душа тоже не в первый раз в жизни держит меч в руках, все же человеком он жил в мире, где про огнестрельное оружие еще не знали. Сильнейшее физическое и психологическое давление на меня сейчас оказывается, когда противник начал крушить всё вокруг, пытаясь нанести мне смертельный удар.

Когда его меч приземляется на пол, то взрывает его, даже вековые камни тотчас стремятся рассыпаться на мелкие кусочки. Когда его меч проносится в воздухе мимо меня, то появляется штормовой ветер из жара и арканы, который пробует на прочность мою устойчивость. Перед таким яростным напором неудивительно начать отступать, но я уже решил, что сбегать не буду. Чем сильнее на меня оказывается давление, тем мне лучше. Можно сравнить с пружиной, которую пытаются сжать как можно сильнее. И чем сильнее меня сжать, тем сильнее я выстрелю в ответ.

Но решимость — это лишь благодатное поле для выращивания победы. На одной силе духа мне не победить, значит, мне нужно соображать и соображать очень быстро. Я не могу использовать технику Алайса «Взрывное оружие», так как там придется замереть на месте для подготовки удара. Ричард моментально воспользуется заминкой, чтобы оказаться сбоку или даже сзади, после чего нанесет последний удар. Поэтому пока что я продолжаю рубиться с ним на мечах, создавая громкие взрывы.

Кажется, что оппонент вообще не устает, хотя я тоже могу сражаться очень долго. Но вот синхронизация скоро закончится, поэтому пора побеждать, иначе на этом мое восхождение закончится. Всё это время готовил смертоносную атаку, снизив внимание на самой битве, так как душа Алайса позволяет мне сражаться на уровне автоматизма всех движений. Я дождался подходящего момента, чтобы ударить сразу с двух сторон: сверху столкнулись два меча, рассыпая во все стороны искры, а снизу я наношу удар ногой в колено. Вот только это не обычный удар, ведь я объединил в нем сразу три навыка.

Огонь пиромантии окружает мою нижнюю конечность, создавая узор быстро движущегося полотна «Психокинетической режущей цепи» ур. 1, которое в свою очередь насажено на «Телекинетический клинок» ур. 6. Кто сказал, что можно бить только руками? Кричу, вкладывая максимум сил в этот коварный удар, и прорезаюсь через защитную оболочку Ричарда, вгрызаясь в его ногу.

Льется кровь, враг кричит, а потом словно сходит с ума, пытаясь забить меня в пол, как гвоздь. С учетом разницы в росте это вполне возможно, поэтому я резко отступаю, но враг прыгает следом и наносит удар сразу двумя ногами. Я не успел среагировать на такое и получил сокрушительный удар, который выбил весь воздух из груди. Защитный барьер лопнул, а я на секунду был в состоянии полета до стены арены, которая поймала меня в свои очень жесткие объятия.

У меня всё плывет перед глазами, возможно, есть сотрясение мозга, чувство равновесия немного сходит с ума, но я заставляю себя подняться. «Устойчивость к боли» ур. 7 помогает не сойти с ума, а «Сверхчеловеческая стойкость» ур. 6 принуждает оставаться в сознании. Ричард Львиное Сердце тоже поднимается на ноги после сдвоенного пинка, и я понимаю, что рану нанес ему глубокую, так как он уже с трудом ковыляет в мою сторону. Это шанс закончить эту схватку, поэтому я приказываю телу сквозь боль встать в боевую стойку для пронзающего удара.

По мечу драконьего рыцаря вновь ползут извивы огня, после чего я делаю широкий шаг вперед с выбрасыванием меча вперед, чтобы испустить губительный взрывной поток. Завоеватель Святынь потратил время, чтобы прижечь рану на бедре, поэтому не успевал до меня, но в последний момент решил просто метнуть в меня свой меч. Я до сих пор не восстановил защитный барьер, но решил не тратить на это драгоценные мгновения и просто вдарил. Вдарил всей оставшейся силой, всем желанием победить. Впереди всё тонет в ярчайшей вспышке, которая отбивает в сторону летящий в меня меч, а потом смыкает огненную пасть на враге.

Щуря слезящиеся глаза, я вижу темный силуэт великой души, которую реактивный поток оттолкнул, но не унес в страну мертвых. Ричард Львиное Сердце показывает небывалую стойкость, продолжая шагать под таким напором. Я чувствую, что силы оставляют меня, сейчас синхронизация завершится, поэтому остается вложить последние остатки в напор уничтожения. Через три секунды я падаю на колени, так как «Пиромантия» мне больше не доступна.

Впереди всё в дыму, так как техника рыцарей Пиретериума сожгла сами камни, оставив дымящийся и раскаленный след на арене и стене напротив меня. Хорошо, что подземелье в целом не обрушилось, но меня больше интересует судьба Завоевателя Святынь. А вот, кстати, и он. Появляется из дыма почерневший и до сих пор живой. Его алый плащ сгорел, как и все доспехи. Не осталось волос, а кожа теперь напоминает один большой ожог. Но при этом он до сих пор держится на ногах и даже пытается идти в мою сторону. Трудно представить, что он чувствует, сгорев заживо, а потом все же вижу его падение. Появление души над трупом доказывает, что победителем являюсь я, но плясать от радости мне не хочется.

Чего мне хочется, так это пить и лежать без движения еще пару веков, не меньше. В последний раз так напрягался в сражении с хранителем «Кладбища бессильных», но там был под био-броней и пришел свежим в бой. Так что можно считать, что сегодня было намного сложнее. А еще раны дают о себе знать. Кажется, сломаны ребра, а левый бок отзывается острой болью при каждом движении. Ощупав себя, понимаю, что Ричард оставил мне на память шрам на боку, а также ожог там же. Но это не смертельная рана, так что жить буду.

Немного отдышавшись и смахнув из поля зрения сообщения от системы и богов, я поднимаюсь, убираю меч Алайса обратно в инвентарь и подхожу к трупу врага, над которым вращается металлический шар, внутри которого горит огонь. Очень похоже на душу Алайса, думаю, это отлично подходит для пополнения коллекции.

Как и обещал, его душу я поглощаю, а меч возьму в качестве трофея. Вдруг однажды буду крутить сразу двумя в каждой руке? Вот будет эпик. Больше мне делать тут нечего, поэтому направляюсь обратно, пытаясь не дышать слишком глубоко, чтобы не тревожить ребра.

Во дворце султана не осталось никого из защитников Фар-Дарлука, даже трупов не вижу. Крестоносцев тоже не вижу, а на дворе темно, так как солнце уже село. А еще я слышу дождь и чувствую приятную влажную прохладу. Некоторые божества продолжают слать мне сообщения через эфирный канал, но я не читаю.

— Вы уж извините, но сейчас я хочу постоять и поплакать под дождем, — поднимаюсь на стену и стою под ночным дождем, постепенно остывая после сражения.

Внизу я вижу отряды крестоносцев, которые еще не знают о гибели предводителя. Сейчас я точно не хочу больше ни с кем сражаться и надеюсь, что администраторы не будут больше мурыжить и позволят подняться на третий этаж. Думаю, я это заслужил. Также внизу вижу обезглавленный труп дракона, лежащий на крыше одного из домов, а отрубленная шея свисает с края дома, собрав озерко крови. Похоже, Ричард не оценил «дружественный огонь», когда я обманул бедную летающую животину.

«Драконью душу тоже заберу», — решаю про себя, а потом присаживаюсь на ближайший ящик.

Так сильно устал, что хочется просто не двигаться.