Ворн. Книга третья.

Глава 6

Кто сказал, что смерть — это плохо? Кто сказал, что смерть — это страшно? Страшно, когда твое тело выкручивается, как морской канат, в жилах кипит кровь расплавленным свинцом, обжигая немыслимой болью, голова пульсирует так, что блевать уже нечем, и кажется вот-вот, и из тебя полезут внутренности наружу. Вот это плохо, а смерть в такие моменты жизни — хорошо. Очень хорошо. Она желанна, как глоток воды в бескрайней пустыне, как самая прелестная дева в лунную ночь, как первый вздох при рождении… Гриня не кричал. На крик не осталось сил. Лишь хрипя изгибался он и бился о землю, роняя розовую пену изо рта. Глаза его закатились, являя миру покрасневшие белки, цвет кожи изменился, став серым, как пепел, такими же стали и волосы.

— Давай! — раздался ломающийся голос подростка. Дверь в глухое подвальное помещение без единого, даже малого, оконца ненадолго распахнулась, и на тело Грини плеснули водой сразу из нескольких ведер.

— Еще! — скомандовал все тот же голос.

И новая порция воды обрушилась на уже притихшего мужчину. Четыре пары внимательных глаз напряженно наблюдали за ним сквозь небольшую прорезь в толстой деревянной двери. Гриня застонал. Крупная дрожь била все тело. Он перевернулся на бок, и медленно подтянув колени к груди, еле слышно произнес:

— Еще…

Подобные приступы накрывали Гриню не в первый раз, но страшнее было то, что им предшествует — необузданная жажда крови, ярость, желание крушить и убивать. Это безумие закрывало пеленой его разум, превращая человека в кровожадную тварь, несущую на своем пути лишь хаос и погибель. В его тело словно вселялся демон, делая свой аватар неимоверно сильным, быстрым и нечувствительным к боли. Не различая лиц, не узнавая никого, он бросался на жертв с одной целью — убить. Так погибли Косой, Сабир, и еще трое ребят из банды Алтая. А до них несколько человек из бойцовского клуба, в том числе и присланная Хозяином девчонка с новой порцией снадобья. С нее то и началось кровавое побоище. Вырвавшись на ночные улицы Николота, он понесся, не разбирая дороги. Пару случайных прохожих, попавших на глаза обезумевшему Грине, также распрощались с жизнями. Демон покинул тело столь же неожиданно, как и пришел, и на место сверх силы пришла сверх боль — столь же безумная и мучительная, как и жажда убивать. Гриня проклинал Хозяина, день встречи с Вильямом, день своего рождения, и молил о собственной смерти. Но она все не приходила. А после разговора с Кардиналом она и вовсе стала запретным плодом искушения.

— Гриня, ты меня слышишь? — позвал голос подростка.

— Да… Я в порядке. Входите, — ответил тот сквозь зубы, пытаясь справиться с дрожью.

Чернявый паренек махнул рукой, и в помещение вошли два пацана, внося огромное корыто. В него налили воду и помогли мужчине туда полностью погрузиться. Цвет кожи постепенно светлел, глаза вернулись на прежнее место. Только волосы оставались серого, скорее, стального цвета и белки глаз красными. По воде шла мелкая рябь — это все еще дрожало тело Грини.

— Вовремя ты очухался, — невесело произнес парень. — Ворн скоро придет, — Гриня в ответ молча кивнул, даже не раскрывая глаз. Глубокие морщины залегли на его лице, прибавив внешности лишний десяток лет.

Скорей бы уже, думал Гриня, стараясь расслабиться и успокоить пылающие огнем мышцы.

Мысли о том, что он натворил, не давали ему покоя — убить детей… это надо же было настолько обезуметь, чтобы убить сопливых мальчишек, которые пытались ему помочь! Застонав от душевной боли, Гриня с силой стукнулся затылком о край деревянной бадьи. Все события как в тумане, в красной дымке, смутно и отрывками всплывали в его воспоминаниях. Вот он в клубе расшвыривает всех, кто встал у него на пути. Улица, луна. Люди. Вскрик был коротким, женским, и обмякшие тела мужчины и молоденькой девушки со сломанными шеями упали на мостовую. Окна, в них желтый свет. Злость накатывает новой волной, но в сознании назойливо бьется мысль, что ему куда-то надо, надо что-то сделать. Он должен куда-то прийти. И он побежал дальше. Куда и зачем, не понимал. Ноги сами принесли его к серому, одноэтажному дому. Да, точно, это именно то место, куда ему и нужно! Гриня влетел в двери как паровоз, сшибая с петель деревянную преграду. Звериный рык вырвался из его глотки, ошарашив и напугав до безумия мальчишек, которые уже похватали, что под руки попалось, с целью защищать себя и тех, кто младше.

— У-у-у… — вылупил глаза в ужасе Косой с такой силой, что они у него даже выпрямились. Он сжимал двумя руками палку, выструганную на манер биты, и нервно подергивался, аж приплясывая на месте. Страх не давал мальчонке спокойно стоять. Такого кошмара он в жизни своей еще не видел.

Гриня, широко расставив ноги и растопырив окровавленные руки, дышал глубоко, шумно, порыкивая, скалился, точно зверь, и совершенно нечеловеческим взглядом озирался по сторонам. Все замерли. Гулкий звук опрокинутого кем-то табурета прозвучал как выстрел, и сработал спусковой механизм — Гриня напал. Первой жертвой он выбрал самого сильного на вид врага из окруживших его детей — высокого и плечистого Сабира.

— Беги! — заорал Сабир, обращаясь к пацанам и, вооруженный здоровенным тесаком кустарного производства, бросился навстречу своей смерти. Детские крики и хруст их костей стояли в ушах Грини, заставляя того мучительно стонать и ворочаться в бадье, то и дело намеренно стукаясь затылком о ее край. Вода постепенно окрашивалась в алый, распуская затейливо красивые кровавые узоры в своей прозрачной толще. Поймав себя на том, что он вновь закипает, и волна гнева накрывает его своим безумием, Гриня сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, и с головой погрузился в спасительный холод.

В тот злополучный вечер, не дождавшись Гриню в доме беспризорников, Ворн попросил Алтая разыскать его, тем более они уже знали, в каком клубе Вильям сейчас удерживал этого бойца. Еще он попросил за Тошку, чтобы тому дали на время кров, да приглядели чутка за пареньком. А сам отправился с Кириллом в порт. Как выяснилось, Кардинал искал судно, и не простое, а дальноходное. В подробности своих планов он пока что не вдавался, разговора обещанного еще не затевал, ну Ворн и не лез с расспросами: время придет — расскажет.

Серый, не мешкая, отправился в бойцовский клуб, Тошка напросился с ним, сказав, что прекрасно знаком с Гриней. Ему очень хочется поскорее его увидеть. И лишь чудом мальчишки не столкнулись тогда на улице с обезумевшим бойцом, хотя Серый и заметил, как мимо кто-то пронесся, но в этом районе всяко бывает, и ночной бегун — не повод удивляться.

Ворн остался на берегу — так приказал Кирилл — в то время, как сам он вошел по трапу на палубу судна, где должен был договориться с капитаном о принятии на борт нескольких пассажиров.

Своего Полкашу он приметил еще издалека. Не в меру упитанный мрякул крылатой торпедой несся по небу в сторону порта, и можно было подумать, что он очень спешил на встречу со своим другом, разыскав его самостоятельно, но в поведении зверя, а Ворн знал его отлично, читалось беспокойство. Не с радостью летел к нему мрякул — он предупреждал друга о беде, и более того, звал его на помощь. Ворн с тревогой посмотрел на палубу корабля, но Кирилла не увидел.

— Черт! — выругался он в сердцах, не зная, что делать, и, более не теряя времени, самовольно вбежал на корабль. Команду он обнаружил все в том же положении, которое они приняли, завидя Кардинала — на коленях, лбом в пол и задом вверх.

— Твою мать… — зло прорычал Ворн, шаря взглядом по палубе в поисках своего Святейшего товарища. Мрякул, уже долетев до порта, тревожно мрукая, кружил над головой друга, выжидая, когда тот, наконец, последует за ним.

— Не сквернословь, — прозвучало со спины, прямо в ухо. От неожиданности Ворн дернулся и, резко повернувшись, увидел вожделенный балахон с капюшоном. — Боги того не любят, — закончил Кирилл свою фразу и добавил: — Поспеши, — после чего его движения словно смазались от скорости — так быстро он двигался туда, откуда прилетел мрякул. И бегом назвать это язык не поворачивался. Он словно парил, летел над землей, и лишь шелест одежд выдавал в нем движение. Ворн несся следом изо всех сил. Он бежал так, что, если бы сдавал нормативы, то побил бы все прежние рекорды. Мрякул привел их к городской речке-помойке, по берегу которой метался Гриня в попытке поймать Алтая, Серого и Тошку. Юркие мальчишки проворно сновали меж нагромождений, попутно швыряя в «монстра» всяким хламом, тем самым привлекая к себе его внимание и отвлекая от товарищей, а тот кидался то в сторону одного, то в сторону другого, по итогу не поймав никого из них. Но пацаны уже изрядно обессилили, и с их отловом у Грини стоял всего лишь вопрос времени. Хотя и его пыл поугас. Он тяжело дышал, часто останавливался, затравленно озираясь по сторонам, а изо рта обильно капала розовая пена.

Ворн еще бежал, когда Кирилл с неимоверной скоростью врезался в Гриню. От мощного удара тот отлетел в сторону. Плеск воды красноречиво говорил о том, куда приземлился поверженный безумец.

— Он жив?! — подоспел и Ворн, когда Кирилл уже вытаскивал бьющееся в судорогах тело Грини. — Что с ним?

Мальчишки стояли в стороне, держась за ящики и бочки, и пытались отдышаться. Алтай и Серый смотрели на Гриню с лютой ненавистью, Тоша в растерянности и непонимании.