Ворн. Книга третья.

Пролог

Легкий шелест одежд и почти неуловимые звуки мягких шагов — Кирилл двигался, словно тень. Он принадлежал к ордену боевых монахов. Его, как, впрочем, и практически всех в этом заведении, когда-то принесли в жертву Богам и отдали Кардиналам, не имея ни малейшего понятия, что те делают с детьми. Хотя народ судачил, что Кардиналы их едят. Ну, если и не едят, то уж точно проводят жуткие обряды с использованием крови невинных. Были времена, когда за стены Закрытого города ежедневно попадало по десятку, а то и больше, младенцев, но с каждым годом «проклятых» рождалось все меньше и меньше. Человечеству почти удалось очиститься от скверны. Но они не понимали, чего на самом деле лишаются, уничтожая свое потомство, хоть мало-мальски выбивающееся из общепринятых норм.

Кирилла, буквально в мешке, принес в храм отец, когда заметил, что ребенок необычайно гибок и слишком быстро двигается. Причем перемещался малец исключительно на четвереньках, как собака, и бегал быстрее любой собаки. В деревне тогда сказали: проклят! Проклят! Отдай Богам проклятого, или мы сами…

Отдал в храм. Оттуда священнослужитель доставил ребенка в Запретный город. К восьми годам мальчик не только научился ходить «по-человечески», но и многому другому. Проверив способности ребенка, его определили в корпус боевой подготовки, и усиленно развивали эти таланты. Теперь же матерый воин, неуловимый шпион и убийца был крайне признателен своему отцу за то, что тот не дал перепуганным односельчанам закидать его, маленького и глупого, камнями, а сделал то, что сделал.

Закрытый город, Запретный город, Город Богов — как только люди не называли это место, и как только не старались прознать о том, что тут на самом деле происходит. А происходило за этими стенами многое…

— Войди, — раздался хрипловатый, словно простуженный, голос по ту сторону дверей, стоило Кириллу приблизиться и поднять руку с целью постучаться. — Ну, рассказывай. Чего такого важного случилось, что ты личного разговора попросил? — нахмурился хозяин покоев, не глядя на вошедшего.

— Приветствую тебя, Отец. Долгих лет и здоровья тебе желаю, — почтительно склонил голову Кирилл.

— Да, здоровья мне бы не помешало, — болезненно скривился сухой высокий старик. — Этот ревматизм меня доведет, ей богу доведет… — Белый как лунь, совершенно седой альбинос с красными от рождения глазами. Он устало уселся в кресло, костлявой рукой откинув в стороны полы длинного темно-синего балахона.

— Присаживайся, Кирилл, в ногах правды нету, — и, окинув своего послушника цепким взглядом, добавил. — С дороги, значит…

Кирилл коротко кивнул.

— Новости важные, Отец. Спешил скорее доложить.

— Ну так чайку налей и докладывай, — указал он взглядом на тумбу с чайником и чашками.

Кирилл послушно выполнил то, что было велено. С легким поклоном поставил изящную чашу перед стариком, наполнил ее янтарным напитком, после чего налил и себе. Сел на указанное место.

— Известия с запада; нашли там оружие древних, и оно вполне функционально на вид. И еще, оборудование неизвестное там. Наш человек не смог понять его назначения, не тот уровень знаний у него. Он говорит, что и местные ученые не способны разобраться в назначении и способе применения, но они ищут ответы. Рано или поздно они найдут их — это лишь вопрос времени. Туда бы нашего техника… — Кирилл задумчиво вздохнул, — из Высших которые. Ты же знаешь, Отец, Шагир давно чешет свои поганые руки, поглядывая на твое кресло. А такая удача с артефактами… Нельзя терять время, Отец, — Кирилл взволнованно вытянулся, подался чуть вперед, — надо действовать на опережение. Дай разрешение, и наши люди там уничтожат найденную базу вместе со всем содержимым.

— Горячий ты какой. Ломать — не строить… — старик, глядя в невидимую точку перед собой, сосредоточенно накручивал на палец седую прядь длинной, почти до пупа, бороды. — Высшего техника надо бы, да… поглядеть бы… Да так поглядеть надо, чтобы там и не поняли ничего. Сумеешь, Кирилл? — и он очень пронзительно посмотрел на мужчину.

— Я-то сумею и к чертовой жене под юбку, ты же знаешь, но высший технарь… Кого я туда потащу? Отец, все высшие — твои ровесники. Ты уж прости, но любой из них помрет, не преодолев и полпути до острова. Мне нужен молодой, сильный, ловкий, обученный хоть немного воинскому ремеслу, и неприметный. А главное, не известный как Кардинал тамошним братьям. И где мне взять такого? Да еще и технаря с рангом Высшего?

Из рассеченной брови кровь бежала тонкой струйкой, назойливо заливая левый глаз. Само ранение не смертельное, но из-за снижения обзора может стать фатальным. Ворн тряхнул головой. Крупные брызги пота и крови полетели во все стороны, обдав и перекошенное яростью лицо противника. Шаг, еще шаг, поворот и удар — все, отплясался Мити. Подсечка и смертельный в печень нанесен.

— Мити, тебя снова убили! — начал свою гневную тираду Гайт — десятник их корпуса. — Ты, неповоротливая скотина! Из-за тебя мы…

— Ну, завелся, — скривился, словно от зубной боли, Ворн, протягивая руку «убитому». — Твоя проблема — гнев. Много эмоций, Мити. Пока твой ум холоден — ты воин, но стоит поддаться чувствам, и ты труп, — продолжал он поучать товарища, рассказывая то, что вбивали когда-то и ему в голову бывшие наставники из, казалось, теперь такой уже далекой прошлой жизни. На гневные, оскорбительные вопли Гайта ребята не обращали внимания. Ходил слушок, что у него странная дружба с одним из учителей. Не воинскими знаниями пробивал он себе путь по ступеням карьеры, а иными делами, кои были покрыты великой тайной. Но Империи нужны разные люди, и, видимо, такие тоже. Поэтому, несмотря на свое внеочередное повышение, Гайт не пользовался особым уважением у сокурсников.

— Ты будешь наказан, Мити! — взвизгнул в спину уходящим ребятам Гайт. — Я доложу учителю…

— О чем доложишь? — змеёй зашипел Ворн прямо в лицо Гайта, сжимая ему рукой горло. Перепуганный Гайт лишь бессильно моргал, тщетно пытаясь разжать стальную хватку этого демона.

Да, именно так он и думал про Ворна — демон, или полудемон, но точно не человек. Людям, а тем более подросткам, еще не обученным тайным знаниям, не дано двигаться с такой скоростью, ловкостью, и обладать стальным телом и духом. Ох, сколько раз его пытались убить, еще тогда, когда он только попал в их отряд, на место убитого им же щенка. И все обломали об него свои зубы. А сколько раз он был бит старшими и наказан за драки и нарушения — не счесть. Однажды этот демон в наказание за побег провисел на кресте после порки кнутом аж четверо суток, летом, в самое пекло, и остался жив. Не иначе, его защищают высшие силы и, судя по его звериному, жуткому взгляду — точно не Божии. Даже глотов взгляд не столь леденил кровь в жилах, как взгляд этого пацана. В отъезжающем сознании Гайта вспышкой всплыло воспоминание:

Сдача очередного зачета — курсанты, вооружённые лишь коротким ножом, по одному входили в клеть с глотами. Две голодные, обезумевшие твари кидались на вошедшего, желая его сожрать. Выжил — сдал зачет. Ворну достались два здоровенных самца с телами, сплошь покрытыми шрамами и различными узорами. Таких глотов первому курсу щенков обычно не давали. И нож ему подсунули плохой — с надпилом. Гайт видел, кто это сделал, но смолчал. Не хотелось ему лишних проблем в корпусе. Тогда все думали, что этот Ворн долго тут не протянет.

Взял он подпиленный нож, поглядел на него, бросил себе под ноги, и с голыми руками вошел в клеть. Зачем-то коротко поклонился, словно приветствуя этих полуживотных тварей. Дверь за ним заперли.

— Безумец. Он безумен. Видимо, кто-то из высших решил избавиться от выскочки. Туда ему и дорога, — плыл шепот по толпе. Все замерли, ожидая кровавого пиршества. Глоты медленно кружили вокруг мальчишки, обмениваясь изучающими взглядами, но нападать не спешили. Учителю надоело нудное ожидание, и он приказал ткнуть одного из глотов копьем — подбодрить, так сказать. В следующий миг этот курсант дико заорал, орошая землю брызгами крови из оторванной конечности. Глот проворно вырвал у него копье вместе с рукой и тут же встал в боевую стойку, нацелив острие на учителя. Грозно, будто вызывая на поединок, зарычал. Второй же, явно обращаясь к Ворну, раскорячившись в странной позе, стукнул себя кулаком в грудь и воинственно гаркнул:

— Гард!!! Гард!!!

На изуродованной шрамами груди глота Гайт не заметил красного осминога, но знак Великого Гарда не скрылся от глаз Ворна.

Ворн стоял спокойно, взирая на происходящее с долей удивления, но без страха. Учитель поднялся со своего места, медленно шагнул вперед, остановился, сверля глота тяжелым взглядом. Глот опустил острие копья к земле, а затем небрежно швырнул его под ноги мальчишке.

— Бери, — прорычал он почти как зверь. — Равный бой, — и, раскинув руки в стороны, пошел в нападение. Эти пляски со смертью происходили минут десять, но Ворн не собирался никого убивать, хотя и мог. Глоты почему-то сами подставлялись. В итоге Учитель велел прекратить этот балаган. Раненого добили и швырнули в клеть, а Ворну приказали выйти и проследовать к директору. Что было дальше, Гайт не знает. Всех курсантов погнали на полигон с препятствиями, и гоняли там до ночи. Вернувшись в спальный корпус, израненные и обессиленные, они обнаружили там мирно спящего Ворна. В ту ночь его снова попытались убить. Не вышло. Несколько человек попали в госпиталь, а Ворна вновь наказали.

— Эта тренировка проходила в личное время. О чем ты доложишь, Гайт? — шипел он, чуть склонив голову набок и внимательно вглядываясь в покрасневшее лицо с надувшимися венками. Белки глаз покрылись красной сеткой капилляров.

— Ворн, он обмочился. Хватит.

Стальная хватка исчезла, и тело Гайта сломанной куклой рухнуло в пыль.

В глазах скакали белые пятна, горло драло огнем, в ушах стучал пульс. Услышав удаляющиеся шаги, Гайт почувствовал облегчение. И дернул же его нечистый припереться на звук боя, остаться поглядеть, да потом еще и ляпнуть то, что ляпнул. Показать хотел свое главенство, важность, значимость. Показал… Знает ведь, что этот сопляк Мити исхитрился подбиться под опеку Ворна. И как только ему это удалось? Гайт сильно завидовал Мити. Будь у него в дружках Ворн, все бы слушались, боялись и подчинялись, а так… Не труп до сих пор, и на том спасибо. Учитель Урхи обещал ему свою защиту и протекцию, и до сих пор данное слово держит, но против главы школы щенков он не пойдет. Поэтому жаловаться ему на любимчика Тарга — лишь обратить гнев на себя. Гайт судорожно выдохнул, и, поднявшись на непослушные ноги, пошатываясь, поплелся к спальному корпусу, моля всех богов о том, чтобы по пути никого не встретить.

Тарг сидел в глубоком удобном кресле у себя в кабинете на третьем этаже административного корпуса, и через распахнутое настежь окно наблюдал за мальчишками, устроившими тренировочный бой на плацу. Вместо положенного отдыха эти двое решили отточить навык работы с коротким мечом. А третий, деловито скрестив руки, наблюдал за ними с важно задранным подбородком. Тарг усмехнулся. Глупый мальчишка. Урхи нашел себе новую игрушку и забавляется с ним, давая иллюзию полной защищенности. Защита, конечно, была, но… Урхи хороший учитель, и лишь поэтому Тарг закрывал глаза на маленькую слабость подчиненного. Тем более, что от его игрушек был толк, и очень неплохой. Они, здраво оценивая свои шансы на выживание, готовы были на все, дабы сохранить покровительство учителя, и таскали порой очень важную информацию своему хозяину, добывая ее поистине немыслимыми путями. Повзрослевшие щенки Урхи, те, кто все же умудрился выжить, тоже не забывали руку, хранящую их, и служили ушами и глазами во всех, даже в самых тайных закоулках империи.

Так Тарг узнал зачем, а главное, для чего Светлейший собирает близнецов. И особую страсть он питает к детям от трех до пятнадцати лет, беленьким — голубоглазым, курчавым, и рыженьким — зеленоглазым. По империи ходили различные слухи на этот счет. И догадки строили самые отвратительные. Но на деле все оказалось куда как прозаичней. Великий император, Светлейший из Светлейших, мнил себя никем иным, как самым настоящим Богом, посланным Отцом своим на землю грешную управлять стадом человеческим. И окружил он себя ангельскими созданиями, которых, по его мнению, посылал ему в услужение его Отец. Правда, «подарки» те приходилось собирать его воинам по всей империи. Но порой родители и сами приносили близняшек к воротам дворца, либо передавали их через храмы. Великолепный сад, речушки и фонтаны, прекрасные статуи и диковинные птицы жили в этом саду, а так же рабыни-нянечки гуляли с подрастающими ангелами.

Их подопечные — голожопые малыши с прикрепленными к спине крылышками. Эти дети получали особенное воспитание, и к четырем годам уже поступали на службу к Светлейшему. Он любил прогуливаться по своему Райскому саду, созерцать прекрасное, размышлять о великом. Никто, кроме «ангелов», не имел права дотронуться до продуктов, вещей, либо самого божественного тела великого императора — сына Бога власти — Нарона. Они его кормили с рук, омывали, переодевали, пели песни, танцевали и всячески развлекали. По достижении определенного возраста ангелов разжаловали в простые люди, снимали с них крылья и… Мальчикам приходилось сложнее — пристроить бывшего ангела на место, достойное его рангу, было не просто, и чаще всего их отправляли к Отцу, на небеса. А вот девочек… Своими девочками он награждал особенно отличившихся. И не в наложницы их брали, а ТОЛЬКО в жены. Такая невеста считалась наивысшим даром. Мало того, что она принадлежала самому Светлейшему, так еще и непорочна была. Светлейший не возлежал с ними, видимо, это претило каким-то его пониманиям, или правилам Божественности. Одно только огорчало счастливых мужей — в случае рождения близнецов, по достижении годовалого возраста, детей следовало передать в услужение Светлейшему.

Размышляя о странностях и пристрастиях, Тарг упустил момент конфликта. Он лишь заметил, как молниеносно метнулся один из учеников к Гайту и, схватив его одной рукой за горло, приподнял над землей. Хорошая хватка у парня — смертельная. Руки натренированы отменно, и это не заслуга его учебного заведения. Этот парень уже таким попал к нему, и кто его учитель, Тарг так до сих пор и не выяснил. Хотя были у него подозрения, и с каждым странным происшествием, коих происходило с парнем более чем достаточно, Тарг все больше и больше уверялся в своем подозрении.

Парень выпустил несчастного Гайта, и ушел вместе с товарищем в сторону тренировочного полигона. Видимо, он собирался от души погонять своего менее обученного товарища. Похвально. Тарг улыбнулся и, переведя взгляд на поднявшегося на ноги Гайта, заулыбался еще шире — обмочился паршивец. Мда… Силен, стервец, силен… — это он уже думал о Ворне, когда рука сама собой потянула на себя выдвижную полку в столе, извлекая из ее недр пузатую темную бутыль и простой деревянный стакан. Плеснув в него немного зеленоватого напитка, Тарг сначала повел носом, втягивая пары, потом пригубил и блаженно зажмурился. В голове слегка поплыло. Тело расслабилось настолько, что даже притихла постоянно грызущая кости боль. Вновь притихла… и это было истинное блаженство. Этот напиток — подарок одного довольно богатого господина. Тот интересовался новеньким мальчишкой, ТАК НЕОЖИДАННО ПОБЕДИВШИМ на арене, предлагал немалые деньги на выкуп, но, получив твердый отказ, очень душевно просил приглядеть за парнем, и в благодарность вручил пузатый бутыль с прилагающейся к нему бумагой по применению. И с тех пор каждый месяц Таргу передавали в дар два таких бутыля — волшебное зелье, снимающее боль и дающее не только желание жить, но и возможность вновь посещать заведение мадам Мари. Этот дар Таргу был куда дороже золота, и он порой задумывался о том, где и как доставать его и впредь, после выпуска парня из учебного заведения. Не вечно же сопляку быть под его опекой, хотя… Уж очень не хотелось возвращаться к прежней жизни. Пригубив еще раз драгоценный напиток, Тарг откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Прохладный ветерок обдувал немолодое лицо. Полупрозрачная занавесь колыхалась, приятно задевая лежащую на подлокотнике руку. Потянуло запахом моря и рыбы. Задремавшего Тарга уносило в далекое прошлое.