Ворн. Книга третья.

Глава 21

Ворн растянулся на палубе, подставив солнцу лицо и оголенный торс. Мысли текли лениво, состояние было таким же — тюлень на лежбище. Рядом сидел Ангус, лениво перебирая и сматывая в бухту веревку, что ворохом лежала у его ног.

— То место, куда мы плывем… Ты был там? На каком языке там говорят? Ты их язык знаешь? — Обратился он к Ангусу, глядя в голубое небо, сквозь мачты и реи, боковым зрением наблюдая за своим мрякулом, который гонял наглую черную птицу. "Видимо снова не поделили еду или игрушку." — Думал Ворн, наблюдая за этими салочками. А еще он думал о том, как живут люди на совершенно другом континенте. На каком языке они говорят. Какие знания сумели сохранить. На сколько их быт и законы отличаются от уже привычного, Имперского. И вообще, сможет ли он с ними общаться, из-за языкового барьера. Он с трудом вспомнил не больше десяти слов на английском языке, пару пошлых шуток с вкроплением немецких слов и анекдот, про то, как Чапаев и Петька учили французский. На этом его лингвистические познания и завершались.

— Ваша империя и их империя знают общий язык. Так что понять друг друга не проблема, если конечно ты не из глухомани какой, провинциальной. Был я там. Красивый город. Небольшой, но красивый. Старинный. Там дома… — Ангус задумался, подбирая слова. — Они древние. Не все, конечно, но многие. Говорят, этот город сохранился еще с тех самых времен. Охотники, что в пустошь на промысел ходят, рассказывали, что видели там дома такие же, только порушенные сильно.

Ворн кивнул, соглашаясь со словами Ангуса.

— Да, я тоже видел древние дома в пустоши. Высокие, как свечки, — видел он их не только в пустоши, но благоразумно умолчал о том. Тоска сжала душу невидимым обручем, и он скривился от неприятного ощущения.

— Ого! Ты был в пустоши? — изумился парень, не обратив внимание на изменившееся выражение лица своего собеседника. — И как там?

— Опасно, — пожал плечами Ворн, не желая вдаваться в долгие подробности. Он вообще не хотел рассказывать о своих приключениях в Стеклянном городе. — Не спрашивай. Не хочу вспоминать. Одно скажу: еле выжил.

— Жаль… — горестно вздохнул паренек, явно расстроенный отказом. — Я бы послушал. Не всяко встретишь того, кто с пустоши вернулся. Интересно же, чего там да как. Охотников то я видал, ну, тех, которые в пустошь ходят, но кто из них со мной болтать станет? Понятно дело, никто. Тем более, поговаривают, пустошь меняет людей, и те, кто часто и надолго туда ходят, и не люди уже вовсе. В это я не очень, конечно, верю. Так, страшилки для молодняка, чтобы не совались туда почем зря. Но все равно находятся придурки и лезут туда толпами, и гибнут тоже толпами. А вот то, что психами становятся те, кто вернулся, это точно. Все охотники психи. Особенно как напьются. А пьют они много. Вусмерть. Но ты не такой вроде. Или тоже псих? — Ангус рассмеялся, добродушно улыбаясь, всем своим видом показывая, что это он так пошутил, но при этом внимательно, с подозрением вглядываясь в глаза своего собеседника.

— Может, и псих. Кто знает… — нахмурился Ворн. — Оттуда и правда если и возвращаются, то уже никогда не станут прежними. Давай лучше закроем эту тему. Не нравится она мне.

— Ну ладно. Как скажешь, — нехотя согласился Ангус. Но поболтать ему все же хотелось. Скучно сидеть просто так, а тут свободные уши, да еще и в отличие от всех остальных этот парень, хоть уже и воин, но общается с ним как на равных, носа не задирает. Ангусу нравилось общаться с Ворном. Иногда очень интересные разговоры у них получались. Вот и в этот раз он решил не упускать момент. Ну не хочет про пустоши, ну и ладно, что, других тем как будто нету? Да полно!

— А хочешь, я тебе про Тихоград расскажу? И про Легендарного Гражданина?

— А это что еще за зверь такой? — удивился Ворн. — Ну давай, расскажи. Он слегка расслабился, отгоняя тяжелые мысли и даже улыбнулся. Забавный этот Ангус. Почти ровесник, но такой наивный.

— Ну, слушай, — отложив свою работу в сторонку, Ангус поерзал тощим задом на жестких досках, усаживаясь поудобнее, и с видом бывалого заговорщика полушёпотом начал:

— Там, в порту, дед живет один. Все считают его из ума выжившим. Но мне кажется, он не такой уж и дурак, потому что те байки, которые он травит в таверне, если его угостить выпивкой, очень уж похожи на правду.

Ворн хмыкнул. Знавал он уже таких «правдивых» рассказчиков. И не одного.

— Ну и?.. — поторопил Ворн Ангуса, который слишком уж затянул с театральной паузой.

— Он говорит, что раньше ваша империя и их империя — это была одна земля. Одна, представляешь? И звалась она Русия! Что, не веришь? Вот и другие ему не верят. А я верю.

— Отчего ты ему веришь, если другие не верят? — усмехнулся Ворн, приподнявшись на локтях. Тема этого разговора его действительно заинтересовала.

— А от того, что складно он все это рассказывает. И про людей, и про пустоши, и про языки разные, и что не обязательно раньше было жить на другой земле, чтобы говорить на другом языке. И городов было очень много, и жило в них столько людей, сколько сейчас и во всей империи не соберется. А еще у них стен не было и укреплений, и катались из города в город на железных таких повозках, самоходных. Да много чего он говорил. Я все и не запомнил. Слова иногда такие чудные, что я даже повторить их не могу. Во, к примеру, «тело визр». Я так и не понял, что это такое. Ну или… — Ангус весь подобрался, напрягся, на лице застыла маска тяжелейшего мыслительного труда. — «Э-лю-ми-нация!!!» Во! — выдал он наконец, гордый собой, что смог не только вспомнить сложное слово, но и произнести его. И даже, вроде как, верно произнес. — И вот таких вот заковырок он скок хошь тебе расскажет. Порой слушаешь его, а половину от сказанного и не понять, хотя вроде и говорит и на общеимперском, и на северном, и на южном языках свободно. Но всем думается, что он еще на каких-то языках говорит, вплетая их слова в знакомые языки. А еще он говорит, что раньше море было очень далеко от этого города, а теперь вот оно, рядом. То так получилось из-за того, что много земли под воду ушло. Затонуло. Поэтому и земля разделилась на большие куски и на малые. И доказательства тому есть. Есть каста такая, ныряльщиками зовутся, так вот они из-под воды порой такие штуки разные достают… — Ангус попытался вспомнить название этих штук, но мысли все ускользали. Тогда он подумал, как бы ловчее описать их, но передумал, опасаясь, что и вовсе с мысли собьется. Махнув рукой своим же мыслям, он продолжил: — И вот они своими глазами видели под водой затонувшие дома, огромные статуи богов и даже крылатую штуковину на каменной плите! Не веришь, да? — парень попытался заглянуть в глаза Ворну, выискивая там насмешку или неверие, но, к удивлению Ангуса, тот был совершенно серьезен и даже немного взволнован. Неужели испугался?

— Верю, — спокойно кивнул его собеседник. Прохладный ветер с мелкими брызгами ударил в лицо. Он поежился от неприятного ощущения. Утер лицо ладонью, надел рубаху. Ворн действительно верил, потому как знал: да, была такая страна — Русия, а если более точно — Россия. Огромная, великая страна. И все остальное, про что с таким придыханием рассказывает этот юный недопират, тоже имело место быть. Но взволновало его сейчас не это.

— Вот оно, значит, как… Русия, значит… только другой ее кусок, — задумчиво, тихо озвучил он свои мысли. Сказать, что эта информация его потрясла — нет. Скорее, удивила. Такого поворота он не ожидал. — А я-то думал, мы в Америку направляемся.

— Куда? — теперь уже удивился Ангус. — Слышал я о таком городе — Америка… — парень задумался, подобрался весь, насторожился. — От старика и слышал. Но более о ней никто не говорил. А ты откуда о ней знаешь? — с подозрением уставился он на Ворна.

— Интересный старик… — проигнорировав вопрос, Ворн уставился вдаль, почесывая оголенный бок. Его мысли сейчас скакали как наскипидаренные блохи и вопили одна громче другой. Неужели еще один путешественник по мирам? Или машина времени? Портал? Да, может, есть портал! Рабочий! Но тогда почему он до сих пор торчит тут, а не отправился в свое… откуда он там прибыл… Нет… что-то не сходится. А может…

— Эй?! Дружище?! С тобой все нормально?! — Ангус взволновано тряс Ворна за плечо, не понимая, что с тем происходит. Губы шевелятся, что-то шепчет, глаза словно стеклянные… Жутко.

— А? Что? — вынырнул Ворн из своего оцепенения и тут же вцепился в руки перепуганного паренька. — Ангус, мне нужен этот дед. Как мне его найти? — в глазах Ворна при этом горел нездоровый блеск.

— А чего его искать? — скривился Ангус, выдирая свою несчастную конечность из цепких рук Ворна. Ощущения от его хватки были сравнимы с пастью зубатки. Словно и не пальцы то вовсе. Точно синяки останутся. Ну и силища… — Если не помер, то он завсегда у таверны «Охотник» ошивается, и в ней же очередные байки свои рассказывает, за угощение. Местные его не обижают, и пришлым не дают обижать. Так что чего бы ты там не задумал, хорошенько подумай трижды, прежде чем делать. Говорят, он настолько стар, что даже сам отец хозяина таверны, будучи пацаном, слушал байки этого деда. И тогда он уже был дедом.

— Сколько же ему лет? — волнение Ворна так и не отпустило. Он поднялся, продолжая размышлять о чем-то своем, прошел пару шагов в одну сторону, потом в другую. Кивнул сам себе и сел обратно. Все это время за ним наблюдал Ангус, слегка ошарашенный такой реакцией на свои байки. Нет, ему, конечно, льстило, что ему верят, но уж больно сильно этот Ворн все за чистую монету принял. Если честно, в половину сказанного Ангус и сам не верил.

— Вот в том-то и дело, — воздел он указательный палец вверх. — Не знаю. И никто не знает. Вот он и есть тот самый Легендарный Гражданин, — заявил он торжественно, решив умолчать о еще более странных слухах, которые ходят про того старика, хотя на языке так и вертелось рассказать Ворну одну из своих личных тайн, связанных с Дедом, но пока так и не решился. Продолжил говорить о том, что и так все знают: — У него даже медальон имеется, где так и написано, и герб города на обратной стороне. Сам правитель выдал ему. Да не тот, что сейчас, а какой-то другой, кто ранее был. Дед этот вроде как талисман города. Еще я слышал, но опять же, все это слухи, байки… Но многие поговаривают, что если дед помрет, то и городу кранты наступят. И многие в это верят. Вот потому его никто и не обижает. Кормят, поят, денежку дают, одежу дарят. А он знай себе бездельничает, болтается по городу, улыбается всем. Блаженный, одним словом. А живет он в одном из древних домов. Говорит, что он там всегда жил, и его оттуда только вперед ногами вынесут, и никак иначе.

— А может, он это… проклятый? — пошутил Ворн, усмехнувшись.

— Ты вот только в городе этого не ляпни, — возмутился Ангус. — За такой поклеп тебе быстро шею свернут. Святой он. Вот. А не проклятый. Блаженный — то да. Ну или Легендарный Гражданин. Но это длинно очень. Поэтому просто — Блаженный или Дед. — Поразмыслив чуть, он добавил, — Это у вас, в империи, всех кто не такие как все проклятыми зовут. И избавляются от них. А есть земли, где о Кардиналах ваших и не слышали даже. Вот к примеру мой дом. Если родился иной, то его не убивают. Раньше убивали. А потом перестали. Но сейчас и не так часто рождаются иные. У меня брат иной родился, но он и года не прожил, сам помер. Мама сказала что такие как он обычно долго не живут.

Повисла пауза. Каждый думал о своем. Ангус кусал губы и с опаской бросал настороженные взгляды то на Ворна, то на обстановку вокруг в целом. Морякам было не до пары малолеток, что устроились в сторонке ото всех и вместо работы сидят и чешут лясы. Наконец, Ангус решился.

— Я тебе сейчас расскажу еще кое-чего, только сразу прошу, не смейся. Хорошо?

Ворн кивнул. Он и не думал смеяться над словами Ангуса. Уж точно не над теми, что услышал сегодня.

— Вообще, я там раз пять бывал, в городе том. Мы еще с отцом там были. У меня там тетка живет, сестра отца. Раз даже гостил у нее, долго, почти всю зиму. Болел я тогда, вот отец и повез меня к лекарям дорогим, да только не приняли лекари нас, дорого очень запросили.

— И что, в итоге сам поправился?

— Не совсем. Вот только о том я даже отцу не говорил. Он же меня оставил тогда у тетки, а сам уехал. Все думали, что я и до весны не дотяну. Задыхался постоянно и кашлял так, что птицы шугались с соседних улиц. Однажды ночью слышу, в окно шкребет кто-то. Испугался поначалу. А оно стук да стук, шкряб да шкряб. Ну я и подполз поглядеть. Ходить толком не мог уже, сил не было. Гляжу, а там Дед этот, стоит, улыбается и машет мне, игрушку деревянную показывает, странную такую, как коробочка, но с колесами. Ну и я ему помахал. Улыбнулся, да так и закашлялся до рвоты. Как он в окно пролез, я не помню. Помню только, что меня подняли, в кровать уложили, да в рот влили горечь какую-то. И все, ничего не помню больше. Утром проснулся, а жара нет, кашля нет, и в груди больше не болит. Тетка, когда зашла, аж рот раскрыла. Отец вернулся, тоже не верил глазам своим. Он-то думал, что все, помру я. А я живой да здоровый. И кстати, с тех пор я ни разу ничем не заболел. Даже соплей нет, как бы не вымок. А игрушка та… я ее потом в кровати нашел. Странная коробочка-повозка. С дверками. Колесики крутятся. Очень я ее в детстве любил. Из рук не выпускал. Пока не потерял в один день, — Ангус заметно погрустнел. Было видно, как горька ему эта утрата.

— И ты не рассказал никому о госте ночном? Почему?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Просто знаю, что не надо было рассказывать, и все. Вот и молчал.

— А сейчас чего?

Ангус вновь пожал плечами.

— Просто. Захотелось. Вот и рассказал, — он немного помолчал, потом добавил, глядя в никуда перед собой:

— Просто… мне никогда никто не верил. А ты вот веришь. И знаешь, я ведь не вру, — Ангус как-то поник весь, сгорбился, вздохнул тяжко, с надрывом. — Мне почти пятнадцать лет, я уже взрослый, я глава семьи, а меня все за мальца держат… Понимаешь… обидно. И злит это. Ты не представляешь себе, как это злит! Я докажу! Я все равно им всем докажу, на что я способен.

Идиллию повествования прервал резкий окрик, приправленный увесистым подзатыльником, прилетевшим в голову Ангуса.

— Кому ты там чего доказывать собрался, сопля?! — заржал здоровенный детина почти в самое ухо парню, при этом ухватив его за шкирку и пару раз тряхнул.

— Ха! Червяк в ботах! — ржал он.