Ворн. Книга третья.

Глава 1

Уверенной поступью стелились шаги по грязной, местами вымощенной камнем дороге. Вонь. Крысы. Нищие калеки в лохмотьях тянули руки, покрытые язвами, стонали, просили хлеба. Крысы сновали прямо под ногами, нагло пытаясь куснуть за сапог. В очередной раз живой снаряд, пнутый от души, взвизгнув, полетел в сторону. Этой крысе повезло меньше, чем ее товаркам. Встреча с ободранной стеной оказалась для зверушки фатальной. Из темных подворотен доносились недобрые звуки: надсадный кашель, стоны тяжело больных людей, охи и пыхтение вперемешку с матерной бранью. Молодого, добротно одетого парня провожали алчные, завистливые взгляды, но обчистить этого прохожего уже больше ни у кого не возникало желания. Как говорится — дураков нема. Жизнь и здоровье дороже. Ходил он тут нечасто, но запомнился крепко, после первой же попытки обобрать заплутавшего барчука, как тогда о нем подумали. «Барчук» оказался с нравом отнюдь не мирным, добро свое отдавать отказался, да к тому же упокоил всех нападавших. Спокойно очистил брюки от брызг грязи и неспеша пошел дальше. О нахальном отпрыске поведали смотрящему района в надежде, что тот найдет и накажет, но стоило описать внешность парня, как смотрящий сначала расхохотался во всю глотку, а потом, резко умолкнув, серьезно так сказал:

— Этот пацан — человек Лаки. Мне не нужны проблемы. Сами виноваты, раз не знаете, кого можно брать, а кого нет. Вон отсюда! Убирайтесь с глаз моих, твари! Или я вас всех передавлю!

И вот он, этот пацан, снова идет, уверенно так, спокойно, словно по центральному бульвару, а не по самой опасной улице города. Перепрыгнул через лужу, пролез меж досок покосившегося забора, зашел в темноту и исчез. Следившие за парнем глаза не видели, как он нырнул в дыру в стене двухэтажного, когда-то добротного дома. Оказавшись внутри, в полном мраке, он сделал три шага вперед и один вправо. Протянул руку в сторону, нащупал шнур, дернул три раза с условленным интервалом и, сделав широкий шаг вперед, переступая через невидимое глазу препятствие, уже спокойно пошел дальше. Пробираясь через завалы, специально нагромождённые хозяевами этого дома, он спустился в погреб, а там, отодвинув увесистый стеллаж, проник в подземелье. Подобными ходами этот город был напичкан в избытке, и, если собрать воедино все карты потайных переходов, то можно… много чего можно — паренек усмехнулся, обдумывая эту мысль. А у кого-то ведь возникало подобное желание, и, возможно, даже удалось собрать какую-то часть этих карт, а они существуют, он точно знает. Он даже в руках такую держал, однажды.

Подземный коридор привел его в огромную залу, с арками и колоннами, отделанными старым коричневым камнем. Кому, а главное, для каких целей было выстроено такое помещение, оставалось загадкой. Но обитавших там людей эта загадка не особо и волновала.

— Здрав будь, Ворн! — из темноты раздался голос постового и, отделившись от стены, на свет вышел высокий и плечистый, но довольно молодой человек.

— И тебе хранителя за спиной, Сабир. Он у себя? — Спросил Ворн о своем товарище Алтае.

— Нет пока. Но скоро будет. Тебя проводить?

— Не надо. Сам дойду.

Ворн благодарно кивнул головой и, обойдя залу по краю, вошел в нужный ему темный проем.

Не зная пути, в этом лабиринте легко заплутать, что с ним однажды и случилось. Излишняя самоуверенность вновь наказала его, ткнув носом в ошибку. Но это было тогда, два года назад, теперь же он по этим коридорам может идти с закрытыми глазами, и знает, какой поворот и какая дыра куда заведет. Воображение в голове рисовало карту, как из компьютерной игры, с подсветкой, пунктирами и точками, означающими людей. Он и шел, считай, с закрытыми глазами, в полной темноте. Свет ему был не нужен. Вот она — низкая, совершенно неприметная в полумраке дверь — это и есть его цель. Ворн легонько толкнул ее ногой и замер. Дверь открылась совершенно бесшумно, мягко скользнув жирными петлями, и тут же вниз сверзилась деревянная миска с водой, с грохотом и брызгами треснувшись о дверь, а затем и о землю. В дверном проеме болтался оборванный шнурок.

Тишина взорвалась веселым гоготом нескольких глоток сразу. Проигравшему был отвешен звонкий подзатыльник.

— Моя взяла! — смеялся победитель спора. — Гони четвертак!

Ворн перешагнул посудину и вошел внутрь.

— Придурки, — с иронией констатировал он, окинув насмешливым взглядом стайку подростков, находящихся в помещении. — Вот хрен я вам больше чего расскажу.

— Ну Вооорн… — тут же гундосо заканючил на вид лет десяти белобрысый пацан с веснушками и сильно перебитым носом.

— А Косой попался, прикинь, три раза! — улыбаясь во весь щербатый рот, обрадовал гостя другой оборванец.

— Два раза молния в одно место не бьет, — возмущенно заявил долговязый паренек лет четырнадцати. — Кто ж знал, что вы три раза подряд миску на одну дверь повесите! — из-за травмы его левый глаз постоянно смотрел не туда, куда надо. От того и прозвище себе заработал — Косой.

— А мы не молния! — басовито заржал коренастый, чернявый крепыш по прозвищу Серый.

Они сидели кто где, весело перекидываясь дружеской бранью и шутками, припоминая, у кого какие проблемы, подтрунивая и смеясь. За последние два года это единственное место и единственная компания, где Ворн чувствовал себя почти спокойно и по-человечески открыто — без масок.

Небольшая комнатка была обставлена довольно скудно — у правой от входа стены большой очаг, с дымоходом, построенный явно еще далекими предками. Рядом массивный, грубо сколоченный деревянный стол — вот его точно мальчишки сколотили сами. С десяток разномастных стульев и табуретов, притянутых невесть откуда. И ковры. Ковры тут были повсюду — на стенах, на полу, на здоровенном деревянном коробе, что стоял у дальней стены. Он заменял шкаф для посуды и топчан. По углам ворох тряпья и подушек — служили местом для отдыха. Тяжелый запах немытых тел и еды, но сырости не ощущалось. Умели раньше строить — на века. Подростки тут проводили большую часть времени, обедая, общаясь, играя в кости и карты, обсуждая планы, ближайшее будущее и многое другое. Настенные ковры скрывали за собой несколько проемов. Они уводили в кладовую пищевых припасов, в спальные помещения и комнаты их предводителя — Алтая. Там же хранилось и все добытое честным, а чаще нечестным трудом — награбленное, отобранное, найденное. И через те комнаты шел еще один потайной лаз. О нем знали всего двое.

Обнаружили это подземелье во время большой зачистки, когда гвардейцы прочесывали все закоулки трущоб, отлавливая беспризорников, нищих, попрошаек, и добивая больных и немощных. Таким образом они чистили город от скверны. Обычно отлов проводят раз в год, но так, не очень стараются — набирают мясо для курсантов. Но раз в пять лет гвардейцы словно звереют, и лезут даже в самые дебри зловонной клоаки, хватая буквально всех и каждого. Скрываясь от такой погони, семилетний пацан шмыгнул в дыру в стене дома. Он метался в панике по помещениям, пока не забился в подвал. Но лай псов-ищеек и топот ног звучал все ближе. Худой ребенок попытался от безысходности влезть в щель, найденную в потемках меж стеной и стеллажом, и неожиданно для себя провалился в пустоту. Тогда он только начал зарабатывать свое имя. И эта находка сильно упрочила его положение и статус в дальнейшем. Сильный, ловкий, хитрый, умный — он мог не только руководить, но и защитить своих людей. Конкурентов давил не щадя, а их людей прибирал себе. Таким образом под руководством Алтая за прошедшие годы скопилась довольно многочисленная банда. Но о главном схроне и его личном логове знали всего девять человек, включая Ворна. Благодаря этому знакомству Алтай также упрочил свое положение в городе. Ворн не только обучил его приближённых мальчишек смертельным приемам и разным боевым хитростям, но, бывало, и помогал тихо и без шума избавиться от врагов. Этот малый пользовался у его ребят уважением и восхищением, чем немного заставлял Алтая завидовать. Сегодня у Ворна отпускной день, и он точно придет навестить своих друзей в подземелье, и не просто придет, а по делу. Был на то уговор — Ворн просил об услуге, и Алтай выполнил ее. Сейчас он очень торопился, почти бегом, петляя по ночным улицам города, придерживая через карман спрятанный в подкладе куртки сложенный лист бумаги. Очень важной бумаги. Это подарок Ворну. Моросил противный осенний дождь.

Ребята, разинув рты и затаив дыхание слушали очередную сказку Ворна про жутких зубастых тварей, именуемых мутантами, и про людей, которые надышались плохого воздуха и превратились в безумных глотов. Про опасный туман и про самоходные, крытые телеги, и про оружие, что мощнее боевых арбалетов в тыщу раз. Конечно же, они не верили и в половину из услышанного, но было страсть как интересно. В самый разгар битвы, когда Ворн сделал напряженную паузу, за дверью послышался скрежет когтей, писк и порыкивание. Ворн с неимоверной скоростью метнулся к входу, настежь распахнув двери.

— Мрук! Мрук!!! — в один прыжок с дверного проема прямо на грудь мальчишки спикировал здоровенный тёмно-серый мрякул. — Мрук! — шершавым языком вылизывал он лицо Ворна, радостно порыкивая.

— Привет, дружище! Привет, хороший мой! — парень трепал зверя с не меньшим счастьем и дурашливой улыбкой на лице. — Фу, прекрати, от тебя рыбой воняет, — закрывался он от влажного языка, но тот все равно находил момент и место лизнуть. Ворн, подхватив зверя под крылья, принялся его разглядывать на вытянутых руках. — Нууу ты и боров стал, Полкаша. Ты в курсе, друг мой, что с таким весом ты скоро превратишься в упитанную гусыню, и передвигаться станешь исключительно пешком?

Пацаны заржали. Гундосый присел на корточки, растопырил руки в локтях, и, крякая, пошел вперевалку, копируя гуся. — Представь — пеший мрякул! Кря — кря…

И снова все присутствующие залились хохотом.

— Опять ты им байки травишь? — послышался веселый голос друга из темного коридора. В комнату вошел промокший Алтай.

— За Полкашу не переживай, — снимая на ходу куртку, пожал он руку Ворну. — Этот откормыш сейчас так рванул, учуяв тебя, что я за ним еле поспевал. Жрет он, конечно, знатно, но летает исправно! А главное, гадит от души. И да, Полкаша не нахлебник, сам себе на кус мяса заработать способен.

— Мрук! — словно подтвердил его слова мрякул. Он попытался умоститься на плечо Ворну, ведь он так скучал без своего ДРУГА, но зад все время перевешивало, и лапы соскальзывали. Когти он, естественно, не выпускал. Нельзя. Теперь в его лапах не маленькие коготочки, а грозное оружие, способное нанести глубокую рану. После давнего ранения, когда он еще практически щенком попал в подземелье к странным людям и принял помощь от старика, в его теле стали происходить странные вещи. Поначалу мрякул не придавал этому значения, но со временем, когда его уши стали точно распознавать то, о чем говорят люди, Полкан понял, что с ним что-то не так. С каждым лунным циклом Полкан все больше и больше отличался от своих соплеменников. Что с ним сделал тогда тот старик, Полкан не знал. Но эти изменения ему нравились. Они делали его умнее, крупнее, а значит, сильнее. Одно только не нравилось мрякулу — есть хотелось постоянно, а эти детеныши двуногие, с кем его оставил ДРУГ, порой и сами голодными сидели. Непонятно зачем, все добытое отдавали взрослым особям. Алтай — Полкаша хорошо запоминал все имена, очень злился в те моменты, но глушил в себе эту ярость и убирался прочь из жилища старших. А потом, у себя в логове, он долго кричал и шумел. В те моменты все сидели тихо. И есть было нечего. Полкан часто наблюдал, как детеныши охотятся. Они выходят в людные места, выслеживают добычу, ведут ее, отвлекают, а потом хвать — и бежать. Шустрые, юркие. Большим людям тяжело за ними угнаться. Но однажды Гундосого поймали. Схватили, били. Полкаша не мог смотреть спокойно на то, как друг его ДРУГА отчаянно, но тщетно пытается вырваться, и вступился. Гундосый благополучно сбежал. В логове Полкашу все хвалили, гладили и давали много вкусной еды. С тех пор он решил помогать ребятам. Он атаковал выбранную жертву с неба — гадил прямо на человека. И пока тот, задрав рожу вверх, матерно орал в пустое небо, мальчишки делали свою работу. Охота теперь всегда была хорошей. Алтай всегда давал вкусный кусок мяса. И гладил. Хотя гладили все, особенно Гундосый. Но без ДРУГА все равно было плохо. Тоскливо.

— Пойдем, разговор есть, — Алтай хлопнул Ворна по плечу, приглашая того в свои апартаменты. Особым шиком от общей комнаты они не отличались. Те же ковры, почти такой же кривой, но меньшего размера стол. Два табурета, тоже сделанные своими руками, кровать и здоровенный железный ящик. Если это пацаны его сюда приволокли, то сильно попотели. Но скорее всего, эта громадина тут стояла с давних времен. Кресло — вот единственный предмет роскоши. Кожаное, глубокое, с подголовником и мягкими подлокотниками. Оно качалось на изогнутых ножках и одним своим видом манило — присядь, посиди, расслабься…

Кинув свою мокрую куртку на стол, Алтай вынул из кармана брюк маленький ножичек и вспорол подкладку. В руках его красовался свернутый лист грубой желтой бумаги, а на лице сияла счастливая улыбка.

— Мы нашли их, Ворн! А это, — протянул он другу лист, — тебе. Подарок лично от меня.

Ворн принял подарок, аккуратно развернул его, прочел, дернул бровью, хмыкнул и медленно поднял голову, глядя в пространство перед собой. Взгляд его походил на взгляд демона, предвкушающего много жертвенных душ.