Вождь

Глава 5

Солнце скрылось за горизонтом, оставив город в объятиях густеющих теней. Ночной Альбигор всегда был другим — строже, осторожнее, старше самого себя. А сегодня он ещё и молчал, как на похоронах.

Я стоял у главных ворот. Ветер с равнины гнал сухую пыль прямо в лицо, заставляя щуриться. Городская гвардия и Лунные стражи выстроились перед воротами и вдоль улиц, словно мы ожидали не гостей, а вторжения. Их доспехи блестели в огне факелов, но лица были мрачнее затмения.

На лицах зевак — смесь недоверия, ужаса и нездорового любопытства. Шёпот полз, как гниль по влажной древесине: «Они уже рядом», «Слышал, что у них кости из чёрного металла», «А если это ловушка?»

На всякий случай я сам проверил блок управления рамками. Не хватало ещё, чтобы Пергия или его Солдата атаковало при переходе ворот. Панель, к счастью, всё же была отключена. Для надёжности я позвал Нарена — худого, но цепкого Лунного стража, с которым мы вместе прошли через Элун. Он кивнул и двинулся к вспомогательной панели, проверяя ручную блокировку.

Проверок никогда не бывает слишком много, когда на кону мир.

— Будь рядом. Если система стрельнет, выруби изнутри, — бросил я, не отрывая взгляда от арки ворот.

— Есть, — ответил он и добавил почти шёпотом: — Я пригляжу за гвардейцами. Ни одна сволочь не нажмёт кнопку, командир.

Толпа уже собиралась. За барьерами стояли женщины, держащие детей за руки, юнцы с горящими глазами, старики на костылях. Стража пыталась удерживать порядок, но взгляд каждого был прикован к дальнему краю — туда, где вилась дорога из Диких земель. Туда, откуда должны были прийти Ноктианцы.

И они пришли.

Длинные, рваные, будто вырванные из иного мира. Потом появился Пергий. Высокий, прямой, с чёрными бронированными пластинами на теле. За ним шагали пятеро Солдат — в одном ритме, словно сама тьма маршировала под музыку, которую слышали только они.

Кто-то ахнул, кто-то схватился за защитный амулет. Один старик плюнул в землю и было отвернулся, но любопытство всё же взяло верх.

Я вышел навстречу Ноктианцам. Мои шаги звучали в тишине особенно чётко. Позади меня двигался строй Лунных стражей — тех, кто уже смотрел в глаза этим существам. Я выбрал их не по формальным признакам. Всё, что случилось в Элуне, оставило на людях особую метку. И этим людям теперь было гораздо сложнее ненавидеть тех, с кем они дрались бок о бок против гибридов.

Солнцерождённые, выставленные по флангам, держались с показной удалью. Кто-то даже усмехнулся. Один из них, мальчишка с нашивкой младшего патрульного, так лихо выкинул вперёд руку с факелом, что едва не выронил его — прямиком на отключённую рамку.

Я молча поймал его за запястье. Сжал крепко, ровно настолько, чтобы он понял.

— Сегодня без провокаций, — произнёс я тихо. — Ты меня понял?

Он сглотнул. Рядом кто-то хмыкнул, но больше никто не пошевелился. Пламя факела плясало между нами, отбрасывая на его лицо странную смесь мальчишеского испуга и взрослой бравады. Типичный юнец.

Пергий подошёл почти вплотную. Мы кивнули друг другу без слов. В его взгляде была привычная хищная сосредоточенность. Солдаты за его спиной не оглядывались по сторонам, не реагировали на шёпот, на страх, на ярость в глазах горожан. Они были как из воронёной стали: чёрные, гладкие, холодные.

— Всё готово, — сказал я, не повышая голоса. — Рамки отключены. Проход — прямо по центральной улице.

«Как прикажешь, повелитель», — отозвался Пергий.

— Тогда вперёд, — кивнул я.

Мы вошли в город.

В этот момент Альбигор словно перестал дышать. Дорогу огородили, но за этими ограждениями на обочинах собралось полно народу. Все они молча смотрели на чудовищ из Диких земель, впервые появившихся в городе.

Я не оборачивался. Слышал, как кто-то всхлипнул. Кто-то ругнулся. Но никто не посмел двинуться вперёд. Ни одного камня, ни одного плевка. Только страх — густой, вязкий. И любопытство.

На балконах за процессией наблюдала аристократия в шелках и мехах, внизу — народ в простых плащах. Ряды гвардейцев стояли вдоль тротуаров, будто ждали сигнала. Стоит Ноктианцу оступиться — и всё пойдёт прахом.

— Напоминаю, — бросил я через плечо Пергию, — вы выглядите как герои ночного кошмара, но за столько лет всё же сохранили человечность. Лучше, если горожане увидят это сами. Помнишь, о чём мы договаривались?

Он не ответил, только кивнул. Пергий вообще был не из тех, кто распыляется на слова. А тишина всё сильнее давила на уши. Та самая, что предшествует буре.

И именно в этот момент один из Солдат Ноктианцев вдруг отклонился от строя, шагнул к краю дороги и… сорвал с клумбы яркий цветок. Потом он повернулся, шагнул к толпе — и протянул цветок девочке.

Девчонке было лет шесть, не больше. Тоненькая, в вышитой узорами кофте. Слишком большая косынка сползала ей на уши.

Мать, стоявшая рядом, вскрикнула. Не громко, но так, будто её полоснули ножом. Она резко дёрнула ребёнка за руку и прижала к себе. Девочка запнулась, чуть не упала. И замерла.

Молчание повисло над улицей Один из Лунных стражей напрягся, я уловил движение краем глаза. Пергий тоже остановился. Солдат с цветком остался стоять, не шевелясь. Только протянутая чёрная рука — как чужая часть этого мира.

Я шагнул вперёд, готовясь вмешаться. Уже готовился вежливо отодвинуть Солдата и сказать что-то успокаивающее. Но в этот момент девочка вдруг рассмеялась.

Тот самый, детский смех — чистый, звонкий, без тени страха. Она вывернулась из рук матери, подошла вплотную — и взяла цветок. Ловко, словно репетировала. А потом — не торопясь — вставила его себе за ухо.

— Можно потрогать? — спросила она меня, глядя на руку Солдата. — Он ведь… настоящий?

Я кивнул, ощущая, как напряглись сразу несколько стражей. Солдат медленно подал руку. Ладонь была чёрной, тонкой, покрытой бледной вязью жил, будто в его крови плыло серебро.

Девочка дотронулась до руки — и хихикнула.

— Холодная. У них там, в Диких землях, наверное, очень холодно?

Я сдержал улыбку.

— Они устроены иначе. Им не холодно. Просто кровь у них холодная.

Мать девочки медленно опустила руки. Кто-то в толпе шепнул: «Она тронула его… и ничего». Кто-то другой — совсем юный голос — сказал: «Он цветок дал…»

Процессия медленно двинулась дальше.

Рядом со мной Элвина сделала полшага ближе.

— Это случайность? — шепнула она, не отрывая взгляда от девочки.

Я пожал плечами. Небрежно. Почти лениво.

— А если нет?

Она чуть усмехнулась. Но без язвительности. Напротив — с уважением.

— Иногда мне кажется, что ты не бастард Доминуса, а внебрачный сын моей матушки.

А настроение толпы начало медленно меняться. Да, они всё ещё опасались. Но что-то в воздухе изменилось. Напряжение спало — не ушло, нет, но как будто отступило на шаг. Как зверь, что принюхался и не почуял крови.

Всё сработало. Даже лучше, чем я надеялся.

А девочка — бесстрашная, бесстыжая девочка из уличного театра в Низинах — вернулась к матери, взяв её за руку. Женщина дрожала, но не двигалась с места, лишь машинально прижала к себе ребёнка. Превосходная актёрская работа.

Заплатить актрисе и её дочери стоило мне недорого. А эффект — на миллион лунаров.

— Идём, — сказал я Пергию, и мы пошли дальше.

Город смотрел нам вслед уже чуть иначе. Всё ещё с опаской, да. Но в этих взглядах появилось нечто новое.

Уже не чистая ненависть, а интерес.

Мы вошли в Зал Совета с той степенной торжественностью, которую требуют большие игры.

Бледный мрамор зала, гербами Великих кланов и сословий, тяжёлые портьеры, которые не шевелились даже от сквозняка. А холод был. Я чувствовал его на затылке, вместе с липким вниманием двух дюжин советников и сдержанным раздражением, витающим от лож Солнцерождённых и Золотых Весов.

Их союз был старым. И как все союзы, он всегда строился на общей выгоде. И сейчас цель этих кланов заключалась в том, чтобы не дать чужакам с чёрной кожей и холодной кровью пройти туда, где — увы — они уже были.

Я шёл первым. За мной — Пергий. Солдаты следовали в шахматном порядке, не слишком тесно, не слишком далеко. Мы заранее обсудили это. Никаких построений, никаких военных жестов. Только спокойствие и сдержанная уверенность.

Пергий остановился рядом со мной, и мы подняли головы. Перед нами высился длинный стол Советников — все уже были в сборе.

Советник от Золотых Весов поднялся первым. В его голосе была бумажная вежливость и холодный расчёт:

— Насколько нам известно, Ноктианцы не умеют говорить так, как люди. Как будет происходить наша беседа и как мы убедимся, что верно друг друга поняли?

Я взглянул на Пергия и едва заметно кивнул, разрешая ему применить способности.

«Мы общаемся ментально, советник», — сказал он.

Зал вздрогнул от неожиданности. Каждый присутствующий услышал голос Ноктианца в своей голове.

Я улыбнулся:

— Полагаю, у нас не возникнет проблем с взаимопониманием.

— Вероятно, — озадаченно ответил советник и опустился на своё место. — Тогда к делу. Делегат Ром из Лунорождённых, представьте нам гостей.

— Это Пергий, вождь Ноктианцев, — коротко сказал я, кивнув на спутника. — Он прибыл с малой свитой, чтобы ответить на ваши вопросы.

В зале перешёптывались, обсуждая гостей. Мало кто, кроме Ночного клана, прежде видел Ноктианцев так близко. И сейчас члены делегаций тихо обменивались впечатлениями. Но всё резко стихло, когда советник от Золотых весов снова взял слово.

— Итак, вождь Пергий… Как мы можем быть уверены, что ваш народ не обратит оружие против нас, когда получит доступ к запасам Ноктиума?

Я открыл рот, но Пергий мягко коснулся моего локтя. Это был его вопрос.

«У вас уже есть доказательство», — спокойно произнёс он. — «Элун. Мы могли бы дождаться, когда гибриды уничтожат форт и его людей и сами ослабеют. Мы могли ударить им в спину и добить их. И тогда Элун и северные земли, на которых вы ведёте добычу, стали бы нашими. Но мы не сделали этого и пришли вам на помощь».

— Это благородный жест, — отозвался Доминус Солнцерождённых. — Но альтруизм и дипломатия — не одно и то же. Ваш делегат утверждает, что вы хотите заключить союз на условиях добычи Ноктиума для себя. Сколько вы хотите?

«Столько, сколько необходимо для выживания», — всё так же спокойно ответил Пергий. — «Мы не едим больше, чем можем переварить. В отличие от гибридов или людей, которые используют Ноктиум даже для зарядки светильников».

В зале повисла тишина. Слова Пергия можно было расценить как укол. Но я не стал его останавливать. Пергий и его Солдаты — плоды старой войны. И мыслили они прагматично.

— То есть вы хотите сказать, что гибриды являются самой большой угрозой для добычи Ноктиума? — уточнил Доминус.

«Именно. Эти существа созданы искусственно. Они — продукт Альбигора, потому что больше никто не обладает такими технологиями и возможностями. Нам не интересно, зачем вы их вывели, но нас заботит то, что они уничтожают Ноктиум. Мы разбили их под Элуном, но не всех. Они быстро плодятся, что угрожает как вам, так и нам. И мы можем предложить помощь в избавлении Диких земель от этой угрозы».

Я вздохнул и, чтобы снять напряжение, выступил вперёд:

— Господа, если вас волнуют гарантии, мы готовы их предоставить. Мы предлагаем перемирие. Три лунных цикла. Совместное патрулирование. Зачистка гибридов. Контроль. Вы сами выбираете сектора, где будут жить и питаться наши союзники.

Я специально выбрал это слово. Не твари, не гости, не Ноктианцы. Союзники. Те, кто сражался с нами плечом к плечу. Кто заслужил место не в клетке, а за этим столом.

— Вы хотите поселить их на наших землях, — сквозь зубы процедил лорд Альтен.

— Они и так живут на них, нравится вам это или нет, — отрезал я. — Разница лишь в том, что теперь они будут жить не в тени, а рядом. Но на условиях договора, который мы подпишем.

Пергий склонил голову:

«Мы готовы к обсуждению деталей, чтобы это устроило обе стороны. Секторы, режим, запрет на контакт с мирным населением. Нам нужен лишь Ноктиум — и спокойствие в Диких землях. Ноктиума хватит на всех, если его не уничтожат гибриды. И мир тоже будет выгоден всем».

Снова повисла тишина. Только эхо наших голосов ещё плыло под куполом зала.

И вдруг поднялся Доминус. Снова все шепотки стихли. Даже Золотые Весы перестали шептаться.

Доминус говорил, не сводя глаз с меня. Казалось, Пергий вообще его не интересовал:

— Мы должны признать, — медленно начал он, — что Альбигору нужны союзники против гибридов и для защиты основного ресурса. У меня есть сведения об атаках гибридов на другие районы разработки. Я предлагаю обсудить перемирие на три луны. Этого будет достаточно, чтобы проверить, способны ли мы действовать сообща.

Он обвёл зал тяжёлым взглядом.

— Кто против?

Дискуссия пошла по второму кругу, и я успел мысленно сосчитать каждую трещинку на мраморной колонне слева от себя. Серьёзно. Одна в виде рога, другая как пьяный танец Теней, третья… да, это определённо был профиль магистра Салине.

Совет бурлил.

— … если они получат эти секторы, то завтра потребуют больше! — бушевал один из представителей Весов, кажется, с усами, которые шевелились при каждом слове, будто тоже возмущались.

— А если гибриды прорвутся через Восточный хребет? Кто их будет сдерживать, вы? — резко парировала посол Трейн. — Они уже доказали, что способны удержать Элунианскую низину. Теперь наш черёд выразить благодарность…

— Мы им ничего не должны! — уже со своего места гаркнул лорд Альтен, вскакивая. — Мы же не станем пускать чужаков в город ради пары боёв и… чёрт знает чего ещё!

Я медленно повёл взглядом по залу. Циллия Альтен стояла в галерее — чёткий силуэт, тонкий, сосредоточенный. Она ловила каждое слово, каждую интонацию. Я знал, что она переживала — и за меня, и за Совет, и за то, как на это посмотрят в клане. А особенно — как посмотрит он. Принц Фиор сидел чуть в стороне от Доминуса, мрачный, как грозовая туча.

А вот Доминус…

Он поднялся неспешно, но этого движения хватило, чтобы шум вновь улёгся.

— Я слышал опасения, я слышал страх. Но я не услышал ни одного предложения, кроме одного — перемирия. Мы не обязаны любить тех, кто предлагает мир, — он кивнул в сторону Пергия, — но если они способны стоять рядом с нами против гибридов — я выбираю это. Даже на три луны. Это — моё слово как главы Солнцерождённых.

Я видел, как Альтен медленно сжал кулак. Видел, как Фиор на миг опустил взгляд. Им не нравилось. Но возразить они не могли. Не сейчас.

— Временное перемирие, — продолжил Доминус, — на три лунных цикла. Сектора под патруль — будут выделены Советом. Ноктианцы не имеют права вмешиваться во внутренние дела Альбигора. Но обязуются защищать людей от гибридов. Нарушение условий приведёт к немедленному отзыву договора.

Он взглянул на меня. Всё тот же взгляд — тяжёлый, точный, такой, каким кузнец проверяет металл на хрупкость.

— Делегат Ром. Вы готовы подписаться на эти условия это от лица Ноктианцев?

— Готов, — отозвался я.

Я подошёл к возвышению. Слуга раскрыл на столе новый свиток. Я пробежался по тексту — всё, как мы обсуждали. Внизу — пустая строка.

Я взял артефактное перо и размашисто подписал документ.

Перо передали Герцогу — и он поставил свой знак. Затем — Пламенникам. И дальше, дальше… После того, как Доминус согласился, чаша весов перевесила в нашу сторону. Спорить смысла больше не было.

Молчание в зале теперь было иным. Не напряжённым, а, скорее, плотным. Решение принято. Его нельзя было размотать, как клубок слов. Оно стало реальностью.

— Решение Совета утверждено, — сказал секретарь. — Перемирие вступает в силу с сегодняшнего дня.

Я обернулся. Элвина в галерее расплылась в лёгкой, почти детской улыбке. Едва сдерживала радость. Я улыбнулся в ответ. Ненадолго.

Потому что знал — теперь начинается самое сложное. Поддержать эту хрупкую тень доверия.

Ночь была прохладной, и до утреннего Перехода оставалось около двух часов. Следовало поторопиться, чтобы вернуть Ноктианцев домой до рассвета.

Лунные стражи уже построились у входа. Элвина стояла рядом — лицо строгое, но глаза светились. Не от радости, а от осознания, что произошло нечто важное. Такое, что невозможно будет откатить назад, даже если кто-то очень захочет.

— Выводим их, — бросил я. — Без суеты. С предельным уважением. Теперь они официально наши союзники.

— Конечно, — кивнула она.

Пергий и пятеро Солдат шли позади меня.

Мы двигались по центральной улице. Она всё ещё была оцеплена, а вот толпа заметно поредела. Немногочисленные люди стояли по краям, глядя на нашу маленькую колонну. Никто не кричал, не возмущался, но и не хлопал. Это был молчаливый, тяжёлый взгляд — тот, в котором прячется страх, перемешанный с любопытством. Именно с такими глазами смотрят на завезённого зверя на городской ярмарке. Или на соседа, только что вышедшего из тюрьмы. Формально — свой, но всё равно чужой.

Я не требовал большего. Пока что.

Пока шли молча. И только у самых ворот я позволил себе притормозить.

Пергий остановился.

«Всё пройдёт, как обещано», — произнёс он. — «Мы будем чтить договор».

— В этом не сомневаюсь, — кивнул я. — Но если что-то пойдёт не так… Если будут нарушения, провокации, попытки… Не утаивай от меня.

Он слегка наклонил голову. Почти поклонился.

— И передай своим, — добавил я. — Защищать людей — не значит только убивать гибридов. Это значит — не пугать, не мешать, не напоминать им каждый вечер, что вы другие. Дай им привыкнуть.

«Мы — тоже люди, повелитель. Просто уже давно стали иными», — отозвался Пергий. — «Мы ещё помним, каково быть человеком».

Я ничего не ответил. Что тут скажешь?

Он кивнул, прощаясь, и вышел за ворота. Солдаты двинулись следом. Один из них — тот самый, что дарил цветок — обернулся, задержал взгляд на воротах, будто хотел что-то сказать. Но вскоре вернулся в строй.

Ворота закрылись за ними без скрипа — механизм работал плавно, почти беззвучно. Только глухой щелчок — и снова включились рамки. Стража подала знак. Всё — снова режим полной изоляции.

Элвина подошла ко мне.

— Думаешь, продержится?

— Перемирие?

— Да.

— Если не начнут вести себя как идиоты — вполне, — усмехнулся я. — И я сейчас не о Ноктианцах.

Она тяжело вздохнула. Мы стояли так ещё пару минут, глядя в темноту над воротами.

— Отдохни, — сказал я Элвине. — И развесь уши пошире. Было бы неплохо выяснить, что думает об этом твоя матушка.

— А ты?

— Я? — я сделал шаг назад, разминая плечи. — Сегодня я наконец-то высплюсь. Тем более что спать собираюсь не один.

— Твоя огненная подружка?

— Пора и тебе с ней подружиться, — улыбнулся я.

Элвина лишь фыркнула, но ничего не сказала. Я догадывался, что она считала меня не просто другом. И при других обстоятельствах, когда-нибудь, возможно… Но всё получилось иначе. И для меня Элвина Трейн была гораздо ценнее как друг и товарищ, нежели как сиюминутное увлечение.

Лунные стражи разошлись — Элвина увела их, а я ещё несколько минут стоял, глядя на закрытые ворота.

Небо над Альбигором было ясным, безлунным. Я смотрел вверх и думал, что, возможно, всё-таки сделал что-то правильно. Хоть раз.

А потом повернулся и пошёл домой. Спать хотелось смертельно.

Дверь в мою квартиру тихо щёлкнула и гостеприимно отворилась, встречая меня как победителя. Или, по крайней мере, как человека, который заслужил горячую ванну, две чашки отвара и несколько часов здорового сна. Иногда и это — предел мечтаний.

Я сбросил ботинки, повесил куртку на крючок и потянулся всем телом, хрустнув плечами. Всё-таки быть Делегатом оказалось физически не менее утомительным, чем таскать на себе броню или меч. Зато — результат. Альбигор не поднял Пергия на вилы, Ноктианцы не отгрызли никому лицо, Совет не обрушил своды потолка на наши головы. Большие победы начинаются с малого.

— Ильга? — позвал я, не особо громко, зная, что если она спит — всё равно не услышит, а если не спит — выйдет сама.

Тишина.

Я прошёл вглубь квартиры, шаркая подошвами, как старик. На душе было тяжело, но, как ни странно, спокойно. Впервые за много дней.

— Я живой, представь себе, — буркнул я уже в коридоре, толкнув дверь в спальню. — Ты обещала, если я сегодня не облажаюсь, то… Ну, в общем, с тебя подарок.

Кровать была пуста.

Ни покрывала, ни подушки не тронуты. В углу не валялась сумка, с которой Ильга приходила ночевать. Не было даже шлейфа её духов, а он всегда оставался в квартире, даже если Ильга заглядывала на пять минут.

Я обошёл все комнаты — пусто. Не было даже записки.

Я вернулся в спальню и сел на край кровати.

Тот самый момент, когда что-то мягкое под спиной вдруг кажется острым. Когда воздух в груди замедляется, и ты ловишь себя на мысли: «Вот сейчас что-то случится». Только оно уже случилось — ты просто догоняешь события.

В углу замигал артефакт связи. Я взял его и активировал.

— Она у тебя? — раздался раздражённый голос магуса Химваля.

— И вам доброго утра. Нет, Ильга, судя по всему, не приходила.

— Она не пришла на занятия, Ром. Должна была вести три дневные лекции. — Химваль дышал тяжело, хрипло. — Я послал студентов её искать, проверял артефакт-карту — сигнала нет. Я думал, она с тобой, и собирался устроить разнос, но если её нет и у тебя…