Вождь

Глава 15

— Интересно, каким образом вы намерены меня нейтрализовать? — улыбнулся я.

Лицо Виррен стало похоже на маску.

— Мне бы крайне не хотелось прибегать к подобным мерам, страж Ром.

Мы стояли друг напротив друга. Я — в простом чёрном костюме, с клинком на боку и Тенью, готовой в любой момент сорваться. Она — в белом, с холодным взглядом, за которым скрывалась уверенность человека, привыкшего управлять не только людьми, но и их мыслями.

Со стороны мы, наверное, выглядели так, словно просто переглядываемся, проверяя выдержку друг друга. Но настоящая схватка велась на невидимом уровне.

Виррен снова ворвалась в мой разум без предупреждения. Резко, как хирург, разрезающий плоть скальпелем. Я почувствовал давление — ровное, холодное, как поток ледяной воды, обрушившейся на каменные стены. Она не пыталась скрываться. Она хотела меня сломить.

Внутри головы зашумели образы: сияющий Альбигор, в котором нет ни кланов, ни интриг; дети, свободно владеющие всеми склонностями; мир, где никто не сражается за право быть чьей-то собственностью. И я — в центре этого мира. Статуя, символ, вождь. Её мёд был сладок, но я слишком хорошо знал, что в именно в мёд на пирах любят добавлять яд.

«Ты создан для этого», — её голос звучал прямо в черепе, она не шевелила губами. — «Ты должен уничтожить Совет и повести людей. Не противься своему предназначению…»

Я усмехнулся — мысленно, чтобы она ощутила моё презрение.

— Как удобно списывать всё на предназначение.

«Ты был создан для этого».

Я поднял перед её волной щит. Генерал внутри меня молчал, но я чувствовал его: его память была самой крепкой стеной, которую я только мог возвести. Виррен била в неё, как река в половодье. Давила, обрушивалась, пыталась смыть мои защиты — но вода ломает плотины лишь там, где есть трещины.

В нашем с Генералом разуме не было трещин. Не для неё.

Я пустил в ответ другое: картины войны, походов, крови. Легионы Ноктианцев, ревущие под алхимическим штормом. Имперские воины — по колено в грязи и крови, с Тень-Шалем в руках. Не белые статуи на площади, а сила, которую не приручить. Виррен дёрнулась. Её волна на миг ослабла.

— Я не понимаю, — сказал она беззвучно, одними губами. — Что это…

Что ж, создание и правда оказалось сильнее создателей.

Я ворвался в её разум. Сотни чужих голосов, фрагменты мыслей, ментальные печати.

Удивительный человек эта Виррен — казалось, она почти не умела испытывать эмоций. Ее память не подкинула мне ни привязанности к кому-либо, ни семьи, ни детей. Лишь расчеты, хладнокровие и безразличие к подопытным. Не женщина, даже не особо-то и человек — живая функция на службе идей своего ордена.

Она годами строила свой разум как храм — всё, чтобы достичь совершенства. Но я ворвался в него как варвар.

Виррен пыталась удержать меня, но её уверенность давала сбой. Она вновь усилила натиск — ударила по моей памяти, пытаясь вытащить самые уязвимые образы: моё детство в Дневном клане, насмешки братьев-принцев, предательство Остена… Я ощутил отголосок старой боли, но только ухмыльнулся.

— Не туда смотрите, магистр, — бросил я ей. — Эти раны давно зажили.

Я держался за другое. За Ильгу. Хвана, Элвину, даже Лию и Салине. Их лица, смех в казармах, ужины у костра, битвы с гибридами. Вот мой якорь. Моя настоящая сила. Те, ради кого я готов сломать любого.

Защита Виррен дрогнула. Я почувствовал, как ментальные блоки пошли трещинами, как сама ткань её ментального «храма» рушилась под давлением психической силы. И тогда я рванул вперёд. Тень в моей голове, память Генерала и моя собственная Мысль слились в единый удар.

Виррен охнула — впервые вслух. Её колени коснулись пола. Глаза остекленели, зрачки расширились. Я держал её разум, как руку в кулаке. И понимал: стоит мне сжать пальцы — и магистр перестанет существовать как личность.

Снаружи мы всё ещё просто смотрели друг другу в глаза.

Но внутри я уже взял её под контроль. Полностью.

— Теперь ты будешь слушать, — произнёс я холодно. — Только меня.

Она не ответила. Но я почувствовал — её воля больше не сопротивляется. Она моя.

Я держал её разум в своих руках, и это ощущение было… опасно сладким. Человеческая воля, даже сильная, когда ломается, звучит одинаково — как треск льда под сапогами. У Виррен он был звонким, упругим, но треск всё равно пошёл.

— Покажи, — приказал я тихо, будто себе самому. — Кто стоит за тобой. Покажи всех.

Она не сопротивлялась. Не могла. Её мысли раскрывались, как страницы книги, и я лишь выбирал, куда смотреть.

Вспышки образов били в голову одно за другим.

Сначала — знакомое лицо, от которого по коже пробежал холод. Доминус. Мой отец. В мантии Солнцерождённых, с холодными глазами. Он стоял в полутени, говорил с кем-то, а Виррен — рядом, в тени.

— Мы прогнозируем в нём огромный потенциал, — говорил незнакомый старец. — Но риск слишком велик. Ситуация может выйти из-под контроля…

— Потенциал оправдывает всё, — отвечал Доминус.

Я стиснул зубы. Значит, он всё знал. Всё это время. Не случайность, не стечение обстоятельств — он сам был у истоков этого проекта. Не просто поделился материалом, нет. Доминус инициировал его.

Дальше — другое лицо. Человек из Золотых Весов. Я узнал его по гербу на клановом перстне — они все носили особые артефакты. Худой, с хищным профилем, глаза скользкие, как ртуть. Он говорил о финансах проекта, о поставках кристаллов, о том, что рынок должен быть полностью под контролем Солнцерождённых и Золотых весов. Рост влияния Ночного клана мешал им.

Потом — старик в сером, с белёсыми глазами. Человек из Серого ордена. Я никогда не видел его, но Серые умеют скрываться, если хотят этого. Он говорил с Виррен о методиках, о ментальных камерах, о «новой дисциплине». Я почти ощутил запах плесени, исходящий от него. Но именно этот старик был заинтересован в развитии психомагии.

И, наконец, последнее лицо. Я даже не сразу понял, кто это — и сердце на миг замерло.

Герцог. Но не Варейн. Его предшественник. Мёртвый уже десять лет, если верить официальным хроникам.

— Салине подойдёт идеально, — говорил он. — Идеальные сигнатуры, чистейшая склонность к Тени. Это лучшая кандидатура от нашего клана…

Я отпрянул, словно меня обдало кипятком. Значит, это и правда был заговор. Доминус, старый Герцог — выходит, не такая уж и вражда была между двумя главными кланами, раз они договорились о проекте. Все хотели меня. Как оружие. Как чудо. Как трофей.

Я вынырнул из головы Виррен, тяжело дыша, и подал ей руку, чтобы помочь подняться.

Виррен с покорностью приняла её. Подчинение разума чувствовалось во всём — в том, как двигались её плечи, во взгляде. Воля была сломлена.

— Созовите всех, кто ведёт проекты. Я хочу познакомиться с вашими коллегами из других кланов.

— Будет сделано, — сказала Виррен. Ни вопроса, ни колебания. Голос, как у машины — ни единой эмоции.

Вот оно. Кажется, я всё же нашёл способ удержать их планы в узде. Не убивая. Не разрушая. А взяв под контроль — один ум за другим.

Я смотрел на неё долго, почти с ленивым равнодушием, хотя внутри всё ещё гудело, как после удара молнии. Виррен стояла прямо, руки были опущены вдоль тела, лицо идеально спокойное. Если бы не пустота в глазах, можно было бы подумать, что она просто ждёт, когда я закончу фразу.

— Поднимите руку, — сказал я.

Она подняла. Без паузы, без вопросов.

— Опустите.

Рука вернулась вниз.

— Теперь повернитесь ко мне спиной.

Она развернулась. Белая мантия скользнула по полу, и у меня мелькнула дикая мысль: вот так просто, в три слова, я мог заставить её открыть шею для удара.

Моя Тень внутри вздрогнула, будто от удовольствия. Генерал ухмыльнулся в моей голове. Одобрял и явно был рад тому, что у меня всё получилось.

Я сделал шаг ближе и посмотрел Виррен прямо в глаза. Там не было ни вызова, ни страха. Только ровная, безжизненная покорность.

— Итак, вы — моя союзница?

— Я ваша союзница, страж Ром, — произнесла она без запинки.

— И подчинитесь мне?

— Конечно, — прозвучало спокойно. — Как может быть иначе?

— Что вы чувствуете?

— Покой.

— А если прикажу предать свой Орден?

На миг я ощутил напряжение, но оно тут же растворилось.

— Тогда я предам его, — ответила Виррен.

Всё это время я сканировал её разум. Ни одного колебания. Мягкий, как масло. Виррен сохранила память — я оставил ей багаж знаний для работы, но воля… Быть может, потом я её верну, только сперва поработаю над моральным обликом. Психопаты мне на службе не нужны.

Я остановился прямо за её плечом и тихо сказал:

— Устройте общее собрание кураторов проектов в ближайшее время. Лучше всего здесь, в этом подземелье.

— Конечно, — кивнула она.

— И будете молчать о том, что действуете не по своей воле.

— Разумеется, — подтвердила Виррен.

— Вот и славно, — сказал я наконец. — Выходит, теперь вы — моя ассистентка.

Виррен даже не моргнула.

— Если вам угодно, страж Ром.

Я провёл рукой по лицу и усмехнулся.

Я обещал Химвалю, что найду каждого, кто причастен к похищению Ильги — и совсем скоро я это сделаю.

Дождь моросил, как всегда в неподходящее время. Я втянул ворот плаща и зашёл в Дом мод мадам Лесси. Под звонкий перезвон колокольчиков меня встретил запах шерсти, лака и приторных духов, которыми поливали декорации.

Девушка за стойкой даже не успела открыть рта — я легонько коснулся её сознания и навёл простенькую иллюзию. Ей просто показалось, что в зал вошла одна из портних. Девушка рассеяно махнула мне рукой и уставилась в гроссбух.

С каждым днём психомагия давалась мне всё легче. Если раньше от простейшего вмешательства в разум у меня шла кровь носом, то сейчас я делал это почти без усилий. Сказывались активные тренировки.

Циллия нервно крутилась перед зеркалом в той же примерочной комнатке. Сидела на диванчике у окна, в платье бледно-сиреневого цвета — заказ ещё не принесли. Плечи её были прикрыты лёгкой накидкой, но даже эта ткань не скрывала того, как напряжены её пальцы. Она теребила край перчатки, словно это могло дать хоть тень спокойствия.

По старой традиции, я сначала показался в зеркале, и она вздрогнула.

— Ром, — сказала она тихо, без обычной бравады.

— Давно не виделись, — усмехнулся я. — Как успехи?

Она взглянула на меня — коротко, пронзительно. В её глазах мелькнуло то, что я сразу узнал: страх, умело прикрытый гордостью.

— У меня мало времени, — сказала Циллия и вытащила из сумочки крошечный кристалл записи. Положила его мне в ладонь, как будто это был яд, от которого она спешила избавиться. — Здесь… всё, что я сумела достать.

Я посмотрел на кристалл и тут же сунул в карман.

— Судя по тому, как у вас дрожат руки, добыча удалась с риском для жизни.

— Ты и представить не можешь, что мне пришлось сделать, чтобы провернуть это… — прошептала она. — Я… я видела кое-какие записи. И если хоть половина этого правда, я…

Она осеклась. Голос сорвался, и она закусила губу, чтобы не расплакаться.

Я накрыл её ладонь своей.

— Дыши глубже. Ты всё сделала правильно. Теперь понимаешь, почему я попросил тебя об этом?

Она молча кивнула, и в её глазах на миг мелькнуло облегчение. Но только на миг.

— Ты обещал меня вытащить, — она уставилась на меня в упор. — Не смей меня обманывать.

Я видел, что она на грани. Сердце билось у неё так, что, казалось, слышал его я.

— Обещал — вытащу.

— Осталось мало времени. Церемония через семь дней!

— Прекрасно. Продержись ещё пять дней.

— Пять⁈ — Воскликнула она, но тут же закрыла рот ладонями.

Я улыбнулся.

— Расслабься, сейчас нас никто не слышит. Я постарался.

Циллия непонимающе на меня посмотрела, но задавать лишних вопросов не стала. Не думаю, что она верила мне на все сто процентов, но других вариантов у неё не было.

Предавать её я не собирался — мы заключили договор. И свою часть сделки я всегда выполняю.

— Почему через пять дней, Ром?

— Потому что ты должна усыпить их бдительность. Сделай вид, что сдалась и покорилась судьбе. Так, как ты умеешь. Но не переигрывай.

Конечно, можно было попытаться использовать психомагию. Но сила Мысли, как и любая другая склонность, требовала постепенной тренировки. Я копил её и тренировался для другого. А Циллии можно помочь и по-старинке. Ну, с некоторыми оговорками.

Она посмотрела на меня так, словно в первый раз за долгое время увидела свет.

— Точно?

— Я не из тех, кто бросает слова на ветер, — усмехнулся я.

Она чуть улыбнулась, и это выглядело почти болезненно. Но в улыбке был свет — робкий, но настоящий.

— Твой отец — чудовище, — наконец, сказала она.

— Твой жених — тоже, — отозвался я.

Мы одновременно улыбнулись. Не знаю, что именно добыла Циллия, но её эта информация явно напугала. Судя по всему, это именно то, что мне нужно.

— Зачем тебе эти сведения, Ром? Ты хочешь разрушить наш клан?

Я покачал головой.

— Нет смысла рушить то, что само развалится. Стоит убрать пару несущих конструкций — и оно рухнет. А ты только что дала мне кувалду.

Дождь закончился. Воздух был свежим, но с привкусом грозы. Я шёл к дому и чувствовал спиной слежку. Тень шевельнулась, предостерегая.

Они вели меня от самой центральной площади и не отстали даже после того, как я зашёл в пару лавок за чёрными зёрнами свежей обжарки и выпечкой.

На углу, когда я свернул в переулок, они вышли. Четверо. Без клановых плащей, в тёмной одежде, лица прикрыты платками. Один держал в руках короткий артефактный кастет, другой — тонкий клинок, сияющий на кромке.

— Вечер добрый, страж, — сказал один. — Отойди с нами.

Я усмехнулся, положив ладонь на Тень-Шаль.

— Как же, уже бегу. С цветами и вином.

Первый рванулся вперёд. Тень поднялась, и клинок его встретил. Короткий звон — и его оружие разлетелось на куски. Я ударил коленом в живот и отправил его валяться в грязи. Бумажный пакет с покупками плюхнулся в лужу и начал размокать.

Второй кинулся сбоку — я пропустил его выпад и, схватив за запястье, провернул руку так, что кость хрустнула. Он заорал, но быстро замолчал, когда я приложил его лицом к стене.

Двое оставшихся переглянулись и метнули ножи. Я активировал Тень, и туманная завеса сомкнулась вокруг меня. Ножички застряли в густой дымке, даже не долетев до тела.

Я шагнул вперёд. В глазах одного мелькнул страх, и он бросился бежать. Второй попытался прикрыть его, но я ударил его клинком плоско по шее — и он рухнул без чувств.

Я бросился следом за беглецом, и Тень несла меня быстрее ветра. Уже через десять шагов я схватил его за воротник и впечатал в землю. Он захрипел, вырываясь, но я прижал колено к его спине.

— Ну что, приятель, — прошептал я, поднося клинок к его горлу. — Кто послал?

Он молчал. Я усилил давление Тени, и он задрожал.

— Либо говоришь, либо до конца своих дней будешь пускать слюни и смеяться, когда показывают пальчик.

Тишина. Только дождь и его тяжёлое дыхание.

Я улыбнулся криво.

— Хорошо. Значит, сыграем иначе.

И я погрузил пальцы в его сознание.

Мир вокруг растворился. Наёмник оказался передо мной — без маски, без оружия. Только худое лицо, исцарапанное, и глаза, в которых полыхал ужас. Он стоял по колено в сером тумане, а я — напротив, выше его, сильнее.

— Говори. Кто послал тебя и твоих друзей?

— П-пошёл… — он не успел договорить. Я сомкнул пространство вокруг его шеи.

Тишина. Только нервный стук его сердца — здесь, в проекции, я слышал его отчётливо, будто барабан.

Я сделал шаг, и серая мгла зашевелилась, поднялись тени. Вытянулись когти, обвились вокруг его рук и ног. Он заорал.

— Я… я не знаю!

— Знаешь, — произнёс я холодно. — Иначе тебя бы так не трясло. Давай. Вспомни лицо. Вспомни голос.

Тень сомкнулась плотнее. Я протянул ладонь и вогнал пальцы ему в лоб — не физически, а ментально. Его мысли развернулись, как книга.

Картинки мелькали одна за другой: подвал, дешёвое вино, карты на столе. Потом — дверь, скрип. Входит человек в тёмном камзоле, лицо в тени, но голос… низкий, властный. На стол ложится моё изображение и защитный короб с кристаллами очищенного Ноктиума высшего качества.

«Сделайте так, чтобы этот человек не дошёл до дома».

Голос обжёг меня, как удар плетью. Я узнал его.

Лорд Альтен. Отец Циллии.

Я оторвал пальцы от его лба. Туман сжался, и наёмник рухнул на колени, захлёбываясь криком.

— Вот и всё, — сказал я тихо. — Даже слишком просто.

Он смотрел на меня снизу вверх, в глазах плескалась смесь ненависти и ужаса.

— Убей… убей меня…

— С чего вдруг? — я усмехнулся. — Ты ещё пригодишься для одного мутного дельца…

Я резко выдернул его из тумана и вернулся в реальность.

Мы снова были в переулке. Он валялся подо мной, дрожал, захлёбывался мокрым воздухом. Я встал, сжал его воротник и поднял.

— Передашь заказчику, что я отбился, оплату вернёшь. И завтра после Перехода придёшь в сад у Академии — побеседуем.

Наёмник судорожно кивнул. Я отпустил его. Он рухнул в грязь и пополз прочь, будто у него в спине зажгли факел.

Я посмотрел ему вслед и провёл пальцем по рукояти Тень-Шаля.

Что ж, лорд Альтен всё же решил от меня избавиться. Интересно, Циллия всё же где-то оступилась, или он просто решил, что пришло время?