Вождь

Глава 20

Я откинулся в кресле, положив ладонь на подлокотник так, будто оно всегда было моим. Панели стен криво отражали лица кураторов, словно вытаскивали наружу уродство их душ. Виррен сидела сбоку, всё ещё с непроницаемым лицом, но внутри её Мысль дрожала на той самой струне, которую я держал.

— Вы допустили его к проекту? — Мерд с возмущением уставился на Виррен.

— Почему нет? — отозвалась магистр и покосилась на меня. — В конце концов он — живое свидетельство нашего успеха.

Кураторы удивлённо переглянулись.

— Я в курсе того, чем вы здесь занимаетесь, — улыбнулся я. — И в целом меня это устраивает.

С некоторыми поправками, разумеется. Но раскрывать все карты сразу не будем.

— Так что вы предлагаете насчёт Дневного клана, господин Ром? — спросил Мерд.

Ну разумеется. Золотые весы заботятся лишь о том, как получать подешевле самый ценный для Альбигора ресурс. Будет непросто разъединить их союз с Солнцерождёнными, но у меня получится.

— Фиор действительно не подойдёт. Такой Доминус загонит свой клан и весь Альбигор в яму быстрее, чем успеют высохнуть чернила на его первом указе.

— Но он — легальный наследник! — возразил Серый дед.

Я хитро улыбнулся.

— Пока что.

— Даже если с Фиором что-то случится, бразды правления возьмёт лорд Альтен. И ещё неизвестно, что хуже.

— Поэтому Альтен-старший должен утонуть вместе с Фиором, — безучастно констатировала Виррен.

— И кто вместо них? — Мерд уставился на меня так, что едва не прожёг дыру во лбу. — Вы, Ромассил Хал?

— О, нет, господа, — усмехнулся я. — Я не собираюсь становиться во главе кланов. Я мечу выше.

Теперь даже магистр Мальса из Зелёных рук едва не поперхнулась. Я ещё не держал под контролем их разумы, но уже подбирался к этому. Но чтобы изящно влезть в чужую голову, проще всего раскачать человека на эмоции. Больше эмоций — меньше контроля — мне проще работать.

И пока у меня получалось удивить даже этих сухарей.

— Моя кандидатура — Циллия Альтен, — спокойно сказал я.

— Вы в своём уме⁈

— Более чем.

Это окончательно вывело их из равновесия. То, что мне нужно. Теперь я видел, как колебались их сигнатуры, как бились внутри черепов мысли. Осталось протянуть струну, ухватиться — и…

— При всём уважении, Циллия так же молода, как и Фиор, — сказал Мерд. — К тому же она женщина…

— Кодекс Солнцерождённых не запрещает женщине становиться Доминой, — пожал плечами я. — История их клана знает два подобных случая. Циллия молода, но умна не по годам. Она не фанатик чистоты крови и не безумец с манией величия.

Мерд скрестил руки на груди. Он ещё не понимал, что его разум уже был в моих руках. И не поймёт.

— Но она не из правящего рода, — возражал он, пока я позволял ему это. — Передача титула нарушит равновесие в их клане…

— Равновесие уже нарушено, — я улыбнулся. — Род Кархал запятнал себя скандалами. Сначала принцы пытались убить меня, и это вышло наружу. Затем Фиор проиграл мне поединок. И мне достоверно известно, что именно Фиор и лорд Альтен организовали переворот в клане и убили Доминуса.

Кураторы одновременно уставились на меня.

— Откуда вам это известно?

— Есть свидетель. Который даст показания в нужный момент. И когда это случится, Альтен-старший и Фиор потеряют право на власть в своём клане.

— И когда же это случится?

— Скоро, господа. Очень скоро. Но прежде мы решим, что делать с Дневным кланом.

У меня прекрасно получалось управлять их вниманием. Не ожидал от себя настолько ювелирной работы. Если прежде я просто вторгался в чужие головы, сметая все защиты и блоки на своём пути, то сейчас действовал бережнее — сказывалась практика. Я готовился к этому моменту много дней. И сейчас получал именно тот эффект, который хотел.

— Но почему Циллия, а не её брат? — неуверенно спросила Зелёная.

— Вы его видели? — усмехнулся я. — Он ещё тупее Фиора. Типичный пример вырождения в клане.

— Согласен, — кивнул Серый дед. — Вся лучшая наследственность досталась дочери Альтена.

Я позволил ментальным нитям скользить по залу. Не удавкой — мягко, как будто туман окутал мысли. Одному внушил уверенность, другому — лёгкий страх, третьему — мысль о выгоде. Дирижировал, как оркестром.

— Предположим, Циллия, — задумчиво проговорил Мерд. — Девушка и правда талантлива. И, вероятно, ею будет просто управлять…

Ха-ха! Циллией? Управлять? Этот мужик явно плохо знал Циллию. Впрочем, управлять он никем не будет, потому что сам оказался в роли марионетки.

А Циллия нужна мне по иной причине. Циллия ни с кем не станет воевать. Она сосредоточит своё внимание на поддержании порядка в Альбигоре и производстве Ноктиума. Об этом я позабочусь.

— И что делать с Фиором и Альтеном? — хрипло спросил старик из Серого ордена.

Я наклонился вперёд, глядя каждому в глаза.

— Утопить, — сказал я с лёгкой усмешкой. — Политически, юридически, а если придётся — и буквально. У меня есть план. От вас требуется лишь одно — беспрекословная поддержка.

Воцарилась тишина.

Виррен кивнула первой. За ней — Мальса, потом Мерд. Остальные переглянулись, колебались, но мои нити уже держали их, как сети держат рыбу.

— Хорошо, — сказал я. — Тогда мы начинаем новую партию. И в этой партии клан Солнцерождённых поведёт Циллия Альтен. Это утверждено.

Я откинулся в кресле, и весь этот зал вдруг стал моим — холодный, белый, зеркальный. Их взгляды, их согласие, их страхи и сомнения — всё теперь играло на моей стороне.

— А теперь о том, что Фиор успел наворотить, едва став Доминусом. — Я подался вперёд. — Фиор обвинил Ноктианцев в нарушении перемирия. Я добился расследования. И я желаю, чтобы вы помогли этому расследованию. Исключите вмешательство Дневного клана в ход разбирательств.

Дорога до сектора два-восемь была недолгой по меркам Диких земель.

Всего два часа неспешного хода каравана — и вот уже башни Альбигора торчали на горизонте, как костяные шипы. Ветер гнал по барханам сухую траву, колёса повозок скрипели на камнях. Единственный ориентир сектора — скальная гряда — тянулась к северу, словно застывшая волна.

Мы прибыли на место, где произошла атака на караван перевозчиков Ноктиума, большой свитой.

Бригада экспертов быстро развернулась — поставили ограничительные столбы с рунной решёткой, выгрузили ящики с артефактами для исследования местности. Чиновники Совета тыкали в планшеты, фиксируя все действия.

— Да здесь весь цвет Альбигора, — хмуро проворчал Тарен Сойр, которого пригласили как эксперта по тварям. — Аж в глазах рябит.

Я молча усмехнулся. Действительно, мне удалось привлечь к расследованию поистине важных шишек.

Химваль уже ругался на порывистый ветер. Мальса из Зелёных рук прищурившись, слушала землю ладонью. Агент Вассис из Серого ордена казался тенью у края поля. Виррен тихо руководила работой группы белотканников — эти должны были собрать образцы с почвы. Лорд Альтен-старший держался рядом с Зандом Дейвором — чиновником Совета с непроницаемым лицом оттенка мокрой бумаги.

— Периметр замкнут, — доложил белотканник. — Внешнее вмешательство исключено.

— Хорошо, — сказал Дейвор. — Приступайте к фиксации.

Я шагнул в центр площадки, шелестя защитным костюмом — здесь такие выдавали всем. Ничего лишнего не должно было попасть на обследуемую территорию.

— Построение карты-проекции, — сказал один из экспертов. — Начинаем.

Два артефактора распахнули складную раму, и внутренняя поверхность вспыхнула сотами светотени и выдала топографию места. Над ней, как дым, поплыл рельеф рунных следов: остаточные сигнатуры от артефактов, всплески Ноктиума, микровихри давления.

— Вижу источник активности Ноктиума. Но фон до сих пор слишком высокий.

— Насколько? — спросила Виррен.

— За сотню зашкаливает, госпожа. Судя по сигнатурам, это очищенный продукт, а не грязное сырьё. Я бы сказал, как минимум три колбы были разгерметизированы…

— Пять, — поправил его молодой белотканник, сверяясь с графиками активности. — Судя по показателям, это был взрыв. Выяснить что-либо будет непросто. Ноктиум, вышедший из контейнеров, дал «факел», выжег добрый кусок земли и смазал нам картину…

Виррен сосредоточенно кивнула.

— Попробуем спектральный отбор. Это не покажет нам всего, но попытаемся восстановить картину.

Трое крепких ребят в защитных костюмах рассыпали на грунт какую-то золотистую пыль. Пыль послушно легла в трещинки на тёмной почве, выделяя направление, где прошли основные массы энергий. Линии потянулись дугой, разбившись на два рукава — один уходил к гряде, второй — обратно к дороге.

— Вот дорожки, по которым лилось топливо из повозки… А это — след от применения артефакта защиты. Они пытались поставить защитный барьер.

Виррен и белотканники уставились на экран. Сетка ритмов прыгала, как сердцебиение перед схваткой. Я ничего не понимал в этих рунах и символах, но понимал в другом.

— Не похоже это на Ноктианцев, — задумчиво сказал Тарен Сойр, оглядывая место трагедии. Они способны поглощать Ноктиум в невероятных количествах. Если они напали на караван, чтобы полакомиться очищенной субстанцией, то зачем оставили столько на земле?

Я согласно кивнул.

— К тому же взрыв. Зная Ноктианцев, они бы не допустили взрыва.

— Именно.

— Полагаете, это были Гибриды? — спросила Мальса.

— Гибриды тоже тянутся к Ноктиуму, — вмешалась Виррен, оторвавшись от планшета. — У них сильнее выражены животные инстинкты, но и они поглощают Ноктиум досуха. Они бы не оставили столько любимого лакомства на земле.

— Их могли спугнуть, — предположил чиновник Совета.

Сойр усмехнулся.

— Кто?

— Ну…

— Нет, не похоже на тварей. Ни на тех, ни на других. Не то поведение.

— А Пепельники? — резко прозвучал голос Альтена. — Непредсказуемость — стихия отступников.

Ой, вот как мы заговорили. Не получилось свалить всё на Ноктианцев — теперь пытаемся на Пепельников?

— Пепельники — профессиональные воры. Они живут с грабежа караванов. И никогда не допустят разгерметизации столь ценных колб, — отрезал Сойр. — Они сперва выбивают охрану издалека, затем аккуратно снимают контейнеры и уносят со всей осторожностью. Здесь — наоборот: сначала хаос, потом сражение и подрыв.

— Меня интересует другое, господа, — вмешался один из белотканников. — Колбы сконструированы таким образом, что их практически невозможно повредить. Они выдержат и падение, и прямой удар молота, и взрыв артефакта вроде «лунной бомбы».

— То есть нужно приложить огромное усилие, чтобы разгерметизировать подобный контейнер, — кивнула Виррен. — Либо знать, как именно это устройство открывается…

Наблюдатели молча переглянулись. Пальцы чиновников снова запорхали над планшетами.

Мы пошли по периметру. Эксперты снимали «слои»: верхний песок уходил в руну-сито, которая отделяла ноктиумную крошку от всего остального.

— Следов тоже нет?

— После песчаной бури ничего не найдём…

Эксперты ещё несколько часов, исследуя местность. Но ничего существенного так и не нашли — следы были скрыты качественно. Наконец, эксперты принялись упаковывать и складировать все найденные вещи и осколки по контейнерам.

— Все это отправится на дополнительное исследование в лабораторию, — сказала Виррен. — Периметр останется под моим контролем до вывоза последней песчинки.

Альтен-старший стоял чуть в стороне и глядел на башни Альбигора, будто пытался прожечь их взглядом. На словах о лаборатории его пальцы едва заметно дёрнулись — нервничал.

Это было даже забавно. Он знал, что я знаю. Но ничего не мог сделать.

Или мог?

Я повернулся к Сойру и специально сказал это громче, чем следовало.

— Я хочу, чтобы вы осмотрели останки, как тваревед. Любоваться там особо нечем, но вы и по одной кости определите, ваши это клиенты или нет. Завтра утром вам будет удобно?

— Конечно, Ром, — отозвался глава Лунных стражей.

Я перехватил косой взгляд лорда Альтена. Он точно услышал наш диалог. Ни один мускул на его лице не дрогнул, но я ощутил, как зароились его мысли.

Нет, лезть ему в голову рано. Да пока и незачем. Он сам себя подставит.

КоЛДЮСА.

Комплексная лаборатория Департамента Юстиции Совета Альбигора снаружи была местом невзрачным. Впрочем, и внутри оказалось безрадостно, как и во всех подобных учреждениях.

Конкретно это занималось тем, что работало на городскую систему правосудия — проводило исследования, экспертизу и прочие манипуляции по запросу Департамента.

Коридоры здесь были узкими, как бутылочное горло, свет — белый, без тени, запах — смешение алхимических спиртов, холодного железа и горелого Ноктиума. Совет умел делать храмы из любого сарая. Этот храм был для мёртвых.

И я пришёл сюда ночью. Специально накануне визита Сойра, чтобы кое-что проверить.

Меня встретили двое экспертов из группы Виррен — белотканники, казалось, проникли всюду. Проверили пропуск, не глядя в глаза, повели вниз, в секцию «П». На двери красовался тройной замок, на косяке — едва заметная вязь блокираторов. Внутри стоял ровный гул — не машин, рун.

— Магистр ждёт, — сказал один из провожатых, и я не сразу понял, что «магистр» — не Виррен.

Он ждал в морге. Вернее, в зале, где мёртвых разбирают, как механик разбирает старую повозку: аккуратно, с уважением и без сантиментов. На стене горела линейка зеркал-пластин; под потолком висели «глаза» — артефакты фиксации происходящего.

На столах располагались тела, накрытые прозрачным защитным куполом.

— Делегат Ром, — кивнул мне мужчина в тонких стеклянных очках. — Лавр Лакрет, судебный эксперт-магистр Департамента Юстиции. Клан Белых плащей.

— Рад встрече, господин Лакрет, — кивнул я.

Голос у него был сухой, как пергамент, но без снобизма. Он протянул мне перчатки и маску. Я надел без возражений.

— Итак, есть ли успехи?

Он подвёл меня к ближайшему столу. Купол скользнул в сторону, холод консервации выдохнул мне в лицо.

— Объект «К-3», — отчитался Лакрет. — Мужчина примерно сорока лет. Разрывы мягких тканей, множественные рваные раны, инородные включения микрокристаллов Ноктиума в поверхностном слое кожи — след взрыва вследствие разгерметизации колбы. Также присутствуют фрагменты колбы.

— Удалось установить время смерти?

— Между пятью и семью по Дневному времени, — без паузы ответил он. — С учётом температуры грунта, стадии охлаждения и коагуляции. Подтвердило остаточное свечение Ноктиума в крови. Рассчитать не было проблемой.

Я кивнул.

— Забавно. Ноктианцы не нападают до заката. Они отсиживаются в укрытиях.

— Верно, — подтвердил Лакрет.

Мы прошли к следующему столу.

— Прошу сюда, здесь это выглядит очевиднее…

— На что именно мне смотреть? — Я навис над ещё одним бедобрысым мудиком, которому капитально не повезло.

— Поначалу я подумал, что это работа гибридов. У некоторых особей есть вытянутые морды и ножницербразный прикус, который может дать подобную картину… Но всё же различия есть. Слишком равномерная дуга, слишком правильная глубина вхождения, слишком чистый отрыв. Гибриды рвут по живому и «гуляют» челюстью. Здесь — удержание и точный рывок.

— Тогда кто? — я посмотрел на него поверх маски. — Ну же, почтенный. Я же вижу, что вы выяснили. Не томите.

Лакрет немного помолчал — как будто выбирал, не обидеть ли меня изысканностью ответа.

— Собаки, — сказал он. — Крупные. Я бы сказал — обученные на хват и оттяжку. И… — он бесшумно сдвинул нас к третьему столу, — следы от клинков. Коротких. Вот, смотрите.

Он включил экран увеличения — поры кожи на экране стали похожи на лес. По «лесу» прошла идеально ровная просека.

— Кинжал, — произнёс Лакрет. — Не тесак, не сабля. Кинжал. Удар на вход с проворотом. Таких много у городской шпаны… и у некоторых дружин.

Мы прошли дальше — к стене, где «глаза» прокручивали в замедлении снятые срезы: слои кожи, частицы песка, игольчатые кристаллики Ноктиума, светящиеся как звёздная пыль. Лакрет ткнул тонким стеклянным указателем в одну из проекций:

— Обратите внимание на осколки этой колбы, Делегат. Характер повреждений, а точнее, анализ радиальных микротрещин, позволяет сделать вывод, что…

— Проще, молю!

Лакрет обречённо вздохнул.

— Удар произошёл изнутри. Колба взорвалась от детонатора. То есть её намеренно активировали на взрыв, делегат Ром.

Я задумчиво кивнул.

— Итак, у нас есть контролируемый взрыв, собаки и кинжал. Всё это — за час-два до заката. Ноктианцы в это время спят. Гибриды не сходятся по укусу и повадкам. Пепельникам такая неосторожность при грабеже не свойственна, — проговорил я, будто для внутреннего протокола. — И остался вопрос — зачем взрыв?

— Чтобы замести следы, полагаю, — спокойно ответил Лакрет.

Мы вернулись в главный зал. Лакрет вызвал на экран отчёт об исследовании — мозаика, где каждое тело было превращено в набор меток. Картина получилась почти красивая, если забыть, что за ней стояли чьи-то жизни.

— Надеюсь, мне удалось удовлетворить ваш интерес, Делегат Ром.

Я многозначительно улыбнулся.

— О, вы невероятно меня порадовали, магистр. Благодарю за то, что задержались ради меня.

— Полно вам, господин, — отмахнулся Лакрет. — Нам не привыкать проводить срочные исследования. И должен признаться, это был интересный случай.

Он вытащил маленький кристалл записи и передал мне.

— Я уже разослал копии всем членам рабочей группы, но раз вы лично озаботились ходом экспертизы…

В этот момент воздух в зале щёлкнул, как натянутый канат. Красная руна над дверью вспыхнула прямоугольником. Потом — короткий писк сирены, не громкий, но такой, от которого зубы хотят уйти в челюсть.

— Проникновение на территорию лаборатории, — сказал Лакрет странно спокойным голосом. Он вывел на экран сетку артефактов слежения. На мониторе забегали чёрно-белые коридоры, лестничные марши, пустые холлы. — Секция «П», уровень минус два…

На экране в дальнем углу коридора мелькнула тень. За ней — маленькая вспышка, и окошко в сетке погасло. Артефакт слежения отключили.

— Кто-то умеет разговаривать с нашими печатями, — сказал Лакрет уже с чуть большим волнением. — Судя по всему, не один вы интересуетесь результатом моих поисков, Делегат Ром.

Я криво улыбнулся.

— Разумеется, почтенный. Именно поэтому я пришёл именно сегодня.