Вождь

Глава 3

Спокойно, Ром.

Я выдохнул и медленно обернулся к Элвине. Девушка так и застыла, прижимая к груди толстую папку с эмблемой Лунных стражей.

— Ну конечно, — буркнул я. — Если кто и должен был застукать меня в неловкой ситуации, так это ты.

— Приятно, что ты обо мне такого мнения, — сдержанно отозвалась Элвина. — Я звонила, но никто не открыл. Подумала, оставлю документы под дверью — всё равно там ничего секретного…

Элвина шагнула ко мне. Плащ с эмблемой Стражей чуть сбился с плеча — девушка явно торопилась. Но её лицо было спокойным, и даже слишком — как у разведчика, который только что увидел под ногами «лунную бомбу» и теперь вспоминает, надел ли защитные очки. В её взгляде смешались тревога, упрёк и… любопытство.

Элвина кивнула на моего пленника.

— Кто он?

— Один из поклонников, — буркнул я. — Не выдержал эмоционального близкого знакомства. Решил прилечь.

— Ром!

Я вздохнул и кивнул в сторону двери.

— Давай зайдём.

Я повернул ключ, дверь щёлкнула. Элвина не двинулась с места.

— Я не хочу быть в этом замешанной.

— Поздно, — отрезал я. — Заходи. Раз уж явилась — поможешь.

Она приподняла бровь, но молча вошла в квартиру. Я зашёл за ней, аккуратно прикрыл дверь и с заметным облегчением опустил агента на пол. Тень, обволакивавшая его, ещё клубилась, оберегая добычу.

Квартира встретила нас полной тишиной. Ни скрипа половиц, ни урчания артефактных светильников, даже часы словно приуныли — только мерно покачивали маятником.

Элвина осторожно прошла внутрь, не касаясь стен, словно боялась оставить следы. Подошла к узкому консольному столику у стены и молча положила на него папку с бумагами. Деревянная крышка чуть заскрипела — звук, казалось, разрезал воздух.

— Ты в порядке? — Элвина украдкой осматривала меня, пытаясь понять, был ли я ранен.

— Устал тащить гостя. Остальное — как обычно.

Она уставилась на распластавшегося по мраморному полу человека.

— Он вообще жив?

— Да что ему сделается? Просто качественно вырубился.

— Кто он, Ром? — Элвина посмотрела на тело, и по её лицу пробежала тень. В интуиции Элвине не откажешь — она умела предчувствовать проблемы.

Я закрыл глаза на секунду. Вот и приехали. Можно было бы придумать очередную отговорку. Но Элвина — не та, кому стоило лгать. Прикрыв мне зад столько раз и став моим заместителем, она заслуживала знать, во что влезла. К тому же ей явно передалась семейная проницательность.

— А ты как думаешь? — бросил я и наклонился, чтобы оттянуть ворот куртки пленника. На шее показалась метка.

Элвина замерла.

— Серый орден… — её голос её сорвался, будто воздух стал слишком плотным, чтобы говорить. — Ром… ты… ты не можешь держать его здесь. Это… безумие!

— Рад, что мы сходимся во мнении, — буркнул я. — Только вот я не могу отпустить его.

Она вытаращила на меня огромные зелёные глаза. И впервые с тех пор, как я её знал, в ней не было ни тени уверенности. Только страх. Нет, не паника — она была всё-таки Трейн. Но это был страх тех, кто знает, что бывает с теми, кто переходит дорогу Серому ордену.

— Ром… они его отследят. Они всегда отслеживают. Если ты думаешь, что сможешь просто спрятать его — ты ошибаешься. И даже если не найдут его здесь, они всё равно будут знать, кто виновен в исчезновении их человека. И тогда…

— Тогда мне придётся им объяснить, что ко мне лучше не соваться, — перебил я. — Сначала вежливо. С использованием всех доступных средств. В идеале — без крови. Но ничего не обещаю.

Она покачала головой.

— Ты не понимаешь. Это же не просто какая-то шайка шпионов. Они — часть самого механизма власти. И если один из них пропадает — в дело включится целая цепочка…

— Тем лучше, — сказал я и встал, потирая плечо.

— Он ничего не расскажет, Ром! Даже если станешь его пытать, хотя я обязана напомнить, что пытки запрещены законом…

— Да не стану я его пытать! — раздраженно бросил я. — Что же ты из меня зверя-то делаешь?

Она быстро взяла себя в руки.

. — Я к тому, что агенты Серого ордена почти не чувствуют боли и страха, — сказала девушка уже чуть спокойнее. — Их готовят к этому с юности. Этот… персонаж скорее выпьет яд, нежели проболтается. У них своя философия: если тебя поймали, значит, ты не настолько хорош. И значит — недостоин носить серый плащ.

Я кивнул.

— Согласен. Но я и не собираюсь с ним разговаривать. У меня есть один способ. И, как ни странно, ты можешь помочь.

Брови Элвины взлетели вверх.

— Что? Я⁈

Я пожал плечами.

— Выхода у тебя уже всё равно нет.

Она долго смотрела на меня, словно пыталась понять, не пытался ли я её разыграть. Лицо оставалось напряжённым, но в голосе, когда она снова заговорила, звучала та особенная нота, которую я уже начинал узнавать — когда дипломат уступал место женщине, а женщина — союзнику.

— Чего конкретно ты хочешь от меня?

Я на секунду замолчал, глядя, как свет из окна мягко ложится на тёмные волосы Элвины. Дочь посла. Чистая кровь. Умна, осторожна… и в данный момент, как ни странно, — идеальный соучастник.

— Повозку, — ответил я наконец. — Посольскую, со знаками отличия. Нам нужно выехать с этим пассажиром за стены города.

— Ты с ума сошёл.

— Есть версия, что это началось давно, — усмехнулся я. — Просто хорошо маскировался.

Элвина медленно покачала головой.

— Ты серьёзно…

— Да, — перебил я. — Сам сесть за руль не могу — всё, что связано со мной, будут перетряхивать с особым рвением. Сама понимаешь, почему. Зато если ты хорошенько припрячешь нас и повезёшь «срочное донесение» на ближайшую заставу… Кто посмеет мешать посольской миссии?

Элвина не сразу осознала всю дерзость моего предложения. Её взгляд скользнул по полу, по телу шпиона, по моей руке и только потом остановился на мне.

— Ты хочешь, — проговорила она медленно, — чтобы я использовала герб моей матери… чтобы вывести из Альбигора члена одного из Великих кланов?

Я кивнул. Спокойно. Почти буднично, словно обсуждал выбор вина к мясу на ужин.

— Ага.

Элвина поджала губы. Я почти слышал ее внутренний диалог, в котором здравый смысл спорил с желанием помочь другу.

— Ром, — тихо сказала она, — если нас засекут… Это станет дипломатической катастрофой. И я не утрирую! Если кто-нибудь узнает, что я… что моя семья в этом участвовала…

— Вали всё на меня. Я заставил тебя. Угрожал. Опоил каким-нибудь дурманом. У меня хватает тёмных меток в личном деле — никто не удивится.

Я сделал шаг ближе и понизил голос:

— У нас всего пара часов. Я избавился от артефактов слежения и выиграл время, но, конечно же, его найдут. Наверняка у Серых есть артефакты отслеживания сигнатуры вроде тех, что мы используем для поиска следов тварей. Так что нужно торопиться.

Элвина отвернулась к окну. За стеклом было всё то же знакомое серо-синее марево — город затаился, как зверь перед прыжком.

— Ты ставишь меня в безвыходное положение, Ром. Если бы меня просил кто-то другой… — Она резко выдохнула. — Договорились. Спускайся на задний двор через полчаса.

Я стоял в тени стены, прячась между двумя колоннами у заднего входа, и ждал. Ночь стекала с крыш, как чернила по пергаменту, заливая двор вязкой тишиной. Лишь редкие вспышки фонарей в окнах да шелест флагов над балконами напоминали, что Альбигор всего лишь заснул. Ненадолго.

Повозка появилась из-за поворота неожиданно тихо — будто её колёса были обиты бархатом. Элвина сидела за рулём, набросив на плечи длинный посольский с гербом Трейнов, сверкающим на застёжке в виде лунного серпа. В темноте он казался почти неприметным, но я знал, что гвардия его увидит. И не посмеет придираться.

Я едва не рассмеялся: всё выглядело настолько официально, что не хватало только оркестра и свиты в перьях. А у меня за спиной — тюк с живым шпионом.

Я шевельнул пальцами — Тень подчинённо скользнула по телу агента, обволакивая его плотным, сдерживающим коконом. Ткань реальности повиновалась неохотно: Серый всё же оставался в сознании на уровне инстинктов, и тело его пыталось сопротивляться. Но мой Генерал знал, где прижать.

И происходящее ему явно нравилось.

Я закинул пленника через плечо, как мешок с песком, и шагнул в сторону повозки.

— Нужна помощь? — отозвалась Элвина с ехидцей.

Кажется, её немного отпустило. Или же она просто заранее вживалась в роль человека, не привыкшего терпеть отказы и проволочки.

— Благодарю, мы сами.

Я втащил тело на заднее сидение и сам уселся рядом, поправив занавеску на окне так, чтобы всё выглядело… ну, не идеально, но хотя бы не настолько подозрительно.

— Никогда не видел тебя за рулём повозки. Ты вообще часто водишь?

Элвина фыркнула.

— Если вам не нравятся услуги нашей транспортной фирмы, можете вызвать городское такси.

Кажется, она немного оскорбилась. Что ж, других вариантов у меня всё равно не было.

Элвина завела артефактный мотор, проверила зеркала и нажала на педаль. Повозка резко тронулась с места.

Я молчал. Удивлённо, надо сказать. Элвина вела уверенно — без рывков, с чёткими поворотами, будто родилась в кресле водителя. Она приняла тот самый холодный облик Трейнов — дипломатическая маска, в которой можно и смертный приговор зачитать, и чай предложить.

Через несколько кварталов мы подъехали к одним из южных ворот. Стена над ними возвышалась, как хребет спящего зверя. Над караульным павильоном горели два фонаря: красный и зелёный. Горел зелёный — значит, обстановка спокойная. Но это могло измениться в любую секунду, стоило гвардейцам присмотреться повнимательнее.

— Ром, — сказала Элвина, сбавляя ход. — Капюшон. И молчи. Я сама разберусь.

Я послушно натянул капюшон и позволил Тени сомкнуться вокруг нас с пленником. Почувствовал, как магия стягивает воздух, гася даже дыхание. Остался только лёгкий запах ладана и горелого Ноктиума.

Повозка остановилась. К воротам вышел молодой гвардеец в старенькой броне — с недоверием и скукой в глазах.

— Вы время видели? — сонно спросил он. — Выезд закрыл до следующего Перехода.

— Срочное донесение, — резко сказала Элвина, даже не доставая никаких бумаг. — Сектор один-пятнадцать, для начальника заставы лично.

— А утром никак?

Я не видел лица Элвины, но услышал звон металла в её голосе.

— Совсем берега потерял, рядовой? Напомнить о пункте три-два-семнадцать устава Альбигорской гвардии? Или, быть может, мне лучше напомнить о нём твоему командиру? Полагаю, он обрадуется. Также, как обрадуется моё начальство, узнав, что донесение не было доставлено вовремя.

Гвардеец замер, будто его макнули башкой в колодец.

— Н-нет, госпожа. Я просто обязан…

— Делать свою работу, знаю. Так что не тратье моё время и открывайте ворота.

В её голосе звучало нечто такое, что не отрепетируешь. Это был голос крови. Голос старой школы. Клянусь, не знай я, что рядом со мной сидела Элвина, то подумал бы, что несчастного гвардейца отчитывала её мать.

Парень сглотнул, глянул на фонари — и махнул рукой.

— Проезжайте.

Повозка тронулась.

Через полминуты мы пересекли черту города. Элвина притормозила и судорожно выдохнула.

— Если мать узнает — я не доживу до следующего цикла…

— Обещаю, — ответил я, чуть улыбнувшись, — найду для тебя самое красивое место в склепе.

— Если что, я люблю чёрные лилии. Приноси их на мою могилу каждый малый цикл.

— Полагаю, нас с тобой похоронят в один день.

Она хмыкнула, снова глядя вперёд. А я откинулся назад, чувствуя, как тьма за окном сгущается.

Нас ждали скалы. И Пергий.

И правда, которая пряталась в глубине чужого разума.

За пределами южной стены Альбигора всё становилось другим. Воздух — суше, чем надо, с горьким привкусом Ноктиума, будто землю сожгли изнутри, а потом остудили хладом безжалостного ветра. Даже луна здесь не сияла — только плоско висела в небе, будто присматриваясь: остался ли кто живой?

Повозка качнулась в последний раз, и Элвина притормозила. Мы добрались.

Скалы в этом месте выглядели так, словно их выломали из чужого мира. Острые, словно кости мёртвых титанов, они вздымались в небо — черные на фоне звёздного неба. Это место я знал. Здесь мы встречались с Пергием ещё тогда, когда союза с Ноктианцами не было и в помине.

Я вышел первым. Плащ хлестал по ногам. Агент на плече был всё таким же неподвижным и тяжёлым, но я чувствовал, что он пришёл в себя. Впрочем, ни пошевелиться, ни заговорить он не мог — моя Тень укутала его слишком плотно.

Элвина осталась у повозки.

— Думаю, мне там не место. Подожду здесь.

— Не хочешь знать тайн Ноктианцев? — Улыбнулся я.

Девушка покачала головой.

— Чем меньше я буду знать, тем лучше.

Я кивнул и потащил пленника ближе к скалам.

Из тени вышли трое. Ветер на секунду притих, и мне показалось, что скалы склонились. Пергий шагал, как и прежде, неспешно и грациозно — каждый его шаг был выверен веками. За ним — двое Солдат, покрытых серой пылью.

«Повелитель», — сказал Пергий, слегка наклонив голову. В его голосе звучала сталь, уважение и та особая нота, которой он не говорил ни с кем другим. — «Чем мы можем служить тебе?»

Я бросил тело на землю. Оно глухо ударилось, замерло.

— Серый орден, — сказал я. — Клан, унаследовавший склонность к управлению Тенями и иллюзиями. Сущие дети по сравнению с тем, на что были способны имперские лазутчики. Но и эти умеют испортить жизнь.

Пергий молча опустился на одно колено, провёл пальцами по шее пленника. Под кожей вспыхнула слабая тень кланового знака. Его лицо не дрогнуло, но я знал — он пытался считать сигнатуру агента.

— Мы стали интересны слишком многим, — добавил я. — Как и ожидалось.

Он не ответил сразу. Вместо этого коснулся виска агента, как бы проверяя биение жизни. Потом поднял глаза:

«Чего ты хочешь, повелитель?»

— Мне нужно твое умение копаться в мозгах, Пергий. Сам он не выдаст имя заказчика.

«Ты мог бы узнать сам». — Пергий уставился мне в глаза. — «Ведь когда-то и тебе пленные рассказывали всё, не открывая ртов»

Я замер. Мысль об этом мне уже приходила. И я её отогнал.

— Тогда у меня было другое тело. В этом осталось слишком мало нашей крови. Оно может не выдержать применения истинной силы. Тем более что недавно я уже вымотал его почти до смерти, — сказал я. — И если сейчас нырну глубже, чем нужно — могу не всплыть.

Мне показалось или Пергий попытался улыбнуться?

«Я подстрахую, повелитель» — мягко произнёс он. — «Но всё же попробуй. Я прошу тебя попытаться».

Его глаза… всегда были странными. Слишком глубокими. В них не было блеска, как у людей, не было усталости, как у стариков. В них было… знание. Безжалостное.

Я шагнул ближе, встал на колено рядом с агентом и оглянулся на повозку.

Элвина стояла спиной к нам, закутавшись в плащ. Отсюда она напоминала статую.

Пергий коснулся моего плеча. Я почувствовал, как поток — тонкий, как молодой ручей, — потянулся ко мне. Мост. Если сорвусь, он меня вытащит. Или сгорит вместе со мной.

Я вдохнул.

— Ладно. Давай нырнём.

Я опустился на оба колена рядом с агентом. Он был в сознании, но одним ударом я снова вырубил его. Память проще развернуть, когда сознание не сжимает её.

Не понимаю, откуда, но знание само всплыло из глубин разума. Контакт начинается с касания. Это всегда самое странное: ты кладёшь ладонь на лоб человека, как будто благословляешь. Но ты не священник. Ты — палач, хирург и вор в одном лице.

Кожа под пальцами оказалась тёплой. Это удивило. Почему-то я ожидал, что агент будет холодным, как всё, что связано с Серым орденом.

Я вдохнул. Медленно. Сфокусировался.

Пульс света — вначале тонкий, как луч солнца, льющийся сквозь дыру в крыше. Затем — вспышка. Мои глаза уже были закрыты, но свет пробился сквозь веки, как будто внутри головы кто-то включил прожектор. Мир вокруг меня растворился. Я нырнул.

Первая волна — всегда хаос. Фрагменты: вспышки лица женщины, обрывки улицы, голос, читающий номер доклада, и жуткий привкус металла на языке. Всё шло, как через ртутное зеркало — медленно, зыбко, с ускользающими деталями. Стоило потянуться — и образы рассыпались, как мокрый пепел.

«Слишком глубоко», — шепнул Пергий в моей голове. — «Возьми якорь. Найди, за что зацепиться в его памяти».

Я попробовал. Вытащил что-то… Моё имя. Мрак. Настороженность. О, это работало.

Я пошёл на него, как на маяк. Но мне казалось, что я брожу по серому каменному зданию. Почему-то в голову пришёл именно такой образ. С ним было удобно работать.

Внутри сознания агента всё было не по-человечески чисто. Стерильно, как в операционной. Пустые коридоры памяти, ни одного окна и закрытые двери. Всё надёжно защищено, словно он умел заставлять себя забывать важные вещи. Лишь иногда мимо меня пролетали пушинки обрывков бесполезных воспоминаний.

Я шёл дальше и наконец нашёл нужную дверь. Но когда коснулся первой зацепки, меня отшвырнуло. Спазм прошёл по шее. Вкус крови появился в горле.

Кто-то научился делать ментальные блоки? Я улыбнулся. Нет, этот был неосознанный. У агента — кстати, его звали Аллой — несомненно, был талант.

Блок слабенький, но для альбигорцев и это — мощь. Они совсем не развили психическую магию. А ведь такое перспективное направление…

Я рубанул по блоку, и мои глаза ослепила вспышка видения.

Лицо, размытое. Белая мантия. На рукаве — символ.

Ткань. Не просто узор, а переплетение спиралей, белёсое, как кость в свете луны. Орден Белой Ткани. Я узнал эти узоры.

— Только наблюдай, — услышал я фрагмент диалога.

Голос был глубоким, ровным, как голос чтеца, от которого зависит приговор. И женским.

— Не приближаться. Не вступать в контакт.

Агент кивал, словно в трансе.

— Разумеется, госпожа. Лишь наблюдение и ежедневные доклады.

— И помни: этот страж может неприятно удивить. Будь начеку… Впрочем, вы и так знаете, с кем имеете дело.

Мне было знакомо это лицо. Я уже видел эту женщину.

В первый день возвращения в Альбигор.

Я дёрнулся. Воздух вернулся сразу, как удар. Я захрипел, открыл глаза и… мир пошатнулся.

Нос залило кровью.

Пергий успел: одной рукой схватил за грудь, другой — за плечо, удерживая на коленях.

Элвина подбежала.

— Ты что, с ума сошёл⁈ — её голос звенел на грани истерики.

— Я узнал имя, — выдохнул я и хрипло рассмеялся.