Вождь

Глава 16

Квартира встретила меня тем же пустым эхом. Я повесил плащ на крюк, поставил Тень-Шаль в привычную нишу у стола, не снимая с рукояти ладони, и только тогда достал из внутреннего кармана крошечный кристалл, который Циллия сунула мне так, словно он жёг ей руки.

Неброский, серо-молочный, вмонтированный в кулон. В руках — холодный, как металл на морозе. Я опустил ставни на окнах, оставил гореть только настольную лампу — лишний свет ни к чему — и положил кристалл на панель считывателя.

— Посмотрим, красавица, ради чего ты тряслась, — пробормотал я и коснулся руны активации.

Воздух над столом вспух, как пузырь из расплавленного стекла, и лопнул — развернулись проекции. Сухие заголовки, штампы, даты, пометы на полях. Отчёты, сводки, схемы. Судя по знакомым маркерами символам, документация велась согласно правилам Солнцерождённых. Циллия и правда превзошла сама себя в искусстве обмана.

— Циллия точно поняла, куда смотреть…

Сначала была почти безобидная шелуха: бюджеты, поставки артефактов, списания Ноктиума «в научных целях». Доминус, Лорд Альтен курировали всё это лично — я видел их подписи.

Рядом — аккуратная вязь Белотканников: «Орден подтверждает готовность принять…». И сразу за этим пошли таблицы с графами «материал», «агент плазмы», «время стабилизации». География: за пределами Альбигора, три точки, из которых две я знал по слухам — заброшенные форты на границах Диких земель. Мишени — Ноктианцы и Пепельники. На этом «материале» ставили опыты.

Я пролистывал, и внутри становилось холоднее. Далее всплыло знакомое до отвращения: строка «Материал от объекта: Ромассил Хал». Лаконично, ровно, будто речь о мешке руды. Рядом — «Компонент: ткани Ноктианцев (очищенные)». Подписи: Д. и Виррен; гриф согласования — «Совет кураторов». И несколько протоколов с моей датой рождения, датами перемещений, странными «совпадениями».

— А вот и гибриды…

Схемы — уродливо знакомые, я уже видел подобные у Виррен.

«Слияние сигнатур. Реакция на подавление. Неконтролируемая агрессия».

Визуализация поведенческих паттернов — как будто на месте живых существ стояли вычерченные на доске формулы. Под одной схемой обнаружился «прогресс-отчёт» об одном из экспериментов: «непредвиденная активность объекта».

Так и думал — они создавали гибридов, полагая, что смогут управлять ими. Но просчитались.

Я уже собирался уйти от этого бешеного мелькания текстов, когда поймал в боковом столбце знакомое имя.

«Фритта Артан». Мать Лии. Проекция дёрнулась, послушно увеличивая выбранный блок.

'Серия 7-Г. Эксперимент по совмещению сигнатуры Искры (высокая) и Блика (высокая). Кураторы — Доминус (лично), барон Артан, Герцог.

Носитель № 1 — Доминус. Статус: стабилен.

Носитель № 2: Фритта Артан (Пламенница). Статус: нестабильна. Вероятность выхода из-под контроля…'

Место: Белый Утёс (лаборатория законсервирована).

Я перечитал дважды, хотя все слова с первого раза врезались в память. Белый Утёс — легендарный заброшенный форт, в котором якобы пропала экспедиция матери Лии. Выходит, никакая это была не экспедиция — Фритту туда отправили, причём с согласия и мужа-барона, и старого Герцога. В отчёте отметили: «добровольное участие». Я сжал зубы. Ну да, конечно. Добровольное.

Я увеличил следующую страницу отчёта.

'Отчёт об инциденте в Белом утёсе

Взрыв Искры (вероятно, самоподжог). Носитель № 2 и персонал №… — уничтожены. Материалы утрачены.

Рекомендация: заморозить серию 7-Г до появления нового носителя'.

Я откинулся на спинку кресла и некоторое время просто смотрел на пустую стену.

Лия — та самая строптивая девчонка с Тенью в глазах — ходила по миру и искала правду о матери. А правда лежала в сейфе другого клана. Я представил Лию: как она это прочтёт; как у неё на секунду уйдёт земля из-под ног.

И понял, что не рассказать я не имею права. Пусть эта правда режет, как раскалённый клинок — у Лии есть право знать её.

Я вытянул из ящика чистый кристалл записи, провёл по нему ногтем, очертил руны переноса. Скопировал всё, что касалось Фритты: протоколы, подписи, карты Белого Утёса, должностные лица. Добавил краткую хронологию — для Лии. Не сухую — человеческую. Запечатал кристалл двухслойной меткой, чтобы никто чужой не сунул нос, и отложил. Пусть ждёт своего часа.

Второй кристалл я заполнил общим массивом данных: связи, сметы, списки кураторов, привязка к складам Белотканников, графики перевозок за город. Для Герцога — факты, для Салине — формулы Белотканников, чтобы она из этих ребер собрала скелет. На каждом файле оставил минимальные пометки, через которые я смогу привести их к нужным выводам.

Я встал, прошёлся по комнате — три шага туда, три обратно — и, вернувшись к столу, вытащил из потайного ящика тонкую кожаную папку. Маскирующие метки, пара пустых табличек под поддельные пропуска и заготовок под артефактные браслеты.

Если Доминус с Альтеном поймут, куда заглянула умница Циллия, ей обеспечат «лечебный режим»: подавление воли, заточение. Они всегда так делают, когда дорогую вещь становится жалко выбросить. А Циллия для них — именно что вещь. Набор материала для передачи склонности.

И вытащить её будет ой как непросто.

— Варейн должен это видеть, — сказал я тишине. — И ты, матушка, тоже.

Я сунул кристаллы в разные карманы. Пальцы сами проверили лезвие Тень-Шаля, рукоять ответила знакомым теплом. Дождь за окном внезапно усилился, тёплый ливень плеснул по карнизам. В темноте вспыхнула молния, и на миг в стекле показался силуэт Башни белой ткани.

Я активировал артефакт связи и набрал Салине.

— Сын? — раздался усталый голос магистра.

— Нудно встретиться. Втроем. Вы, я и Герцог. Как можно скорее.

Я пришёл во дворец Герцога ближе к закату, когда серые тучи уже подбирались к шпилям и окна начинали светиться ровным жёлтым светом.

Меня проводили в знакомый зал с высоким сводом и витражами, на которых багровый свет заката застревал, будто кровь в трещинах. За длинным столом уже сидели двое.

— Страж Ром, — произнёс Варейн, когда я вошёл. — У вас есть то, что, как вы уверяли, нам жизненно необходимо.

— Даже больше, — сказал я и положил кристалл на стол. — Но предупреждаю: аппетит испортит.

Я воткнул кристалл памяти в считыватель на столе, коснулся руны, и над кристаллом вспыхнула проекция. Сухие строки, графики, схемы. Подписи ответственных, печати, отчёты, досье на «материалы», сведения о тайных поставках Ноктиума. И отдельная ветка — проекты по смешению склонностей.

Я обрушил всю информацию на них и замолчал, позволив словам и цифрам говорить за меня.

Первым не выдержал Герцог. Его лицо побелело, и даже рука дрогнула, когда он ударил кулаком по столу. Впервые на моей памяти Варейн вышел из себя настолько очевидно.

— Старый ублюдок, — выдохнул он. — Превратил соклановцев в подопытных крыс…

Салине холодно усмехнулась.

— А вы сомневались? Я говорила: слишком много нитей уходит в тень, причем и к нашему клану. Но теперь у нас есть документальное подтверждение. Как ты всё это вытащил, Ром?

Я криво улыбнулся.

— Этот источник хотел бы остаться анонимным. Но источник надёжный, уж поверьте. Этот человек рисковал жизнью, чтобы добыть сведения, и до сих пор находится в опасности.

Салине покачала головой, не отводя взгляда от проекции, словно никак не могла уложить в голове всё прочитанное.

— Да уж… Это смелее всех моих ожиданий.

Герцог тут же принялся копировать данные на свои носители.

— Эксперименты ставились не только на Ноктианцах и моей крови, — добавил я. — Обратите внимание на проект по скрещиванию склонностей. В ход шли люди. Пламенница Фритта Артан — мать Лии Артан — тоже.

Варейн резко поднял голову. Он ещё не добрался до списка имён, и я немного предвосхитил события.

— Что⁈

— Форт Белый Утёс. Там была лаборатория. Но эксперимент пошёл не так. Фритта взорвала свою Искру. Записи сохранились. — Я коснулся другого кристалла и сдвинул его чуть в сторону. — Я сделал копию. Для Лии.

Салине впервые за долгое время отвела взгляд. На её лице мелькнула едва заметная тень сожаления.

— И ты собираешься ей это показать? — спросила она тихо. — Уверен? Девчонка и так натерпелась…

— А как иначе? — ответил я. — Она ищет правду и не успокоится, пока не найдёт. Лучше горькая истина, чем тяжесть неизвестности.

Повисла пауза. Герцог встал, прошёлся вдоль стола, потом резко остановился.

— Мой предшественник — среди инициаторов. А теперь я расхлёбываю их дерьмо.

— Не только вы, почтенный, — ответил я. — Я тоже.

Я положил руки на стол и сказал спокойно, но твёрдо:

— У нас есть выход. Берём всех кураторов проекта под стражу. Предаём эти сведения огласке в Совете. Как только скандал выйдет на поверхность, замять его станет невозможно. А потом меняем законы. Кланы пусть занимаются своим ремеслом, но принадлежность к клану не должна зависеть от склонности. Человек должен сам выбирать, где служить. Собственно, это то, чего я добиваюсь.

Салине посмотрела на меня долгим взглядом, словно пыталась решить — сошёл я с ума или наконец вырос.

— Ты предлагаешь перевернуть весь порядок, — произнесла она.

— Я предлагаю не дать ему окончательно сгнить, — поправил я. — Виррен и её коллеги правы в одном — если ничего не сделать, то наши склонности выродятся. Однако для этого не обязательно проводить лабораторные скрещивания. Дайте людям понять, что им не обязательно выбирать между долгом и чувствами — и магия будет спасена.

Герцог остановился напротив меня, глаза сверкнули.

— Согласен. Но сначала — нужно схватить всех, кто был причастен, пока они не уничтожили следы. Такая утечка данных не останется незамеченной, и они примут меры.

— Вот мы и подошли к второму вопросу на повестке, — улыбнулся я. — Мне нужна помощь, чтобы украсть у Солнцерождённых их принцессу. Циллию Альтен.

Салине нахмурилась.

— Дочь лорда Альтена⁈ Так это она добыла эти сведения?

— Именно. Она важный свидетель. Без неё всё это можно будет назвать подделкой. А если Доминус или Альтен узнают, что она видела документы, её ждёт… сами знаете что.

Герцог прищурился.

— Ты слишком много берёшь на себя, страж Ром.

— Я беру ровно столько, сколько нужно, чтобы разгрести всё это дерьмо, — ответил я.

И мы замолчали. Слышно было только, как капли дождя били по витражу. Варейн и Салине переглянулись.

Наконец, Герцог кивнул.

— Хорошо. Живой свидетель, тем более из столь высокопоставленного рода, нам пригодится.

И в этот миг я впервые увидел в глазах Герцога что-то большее, чем уважение или расчёт. Там мелькнула та редкая искра — как у человека, который, может быть, впервые поверил, что из этой войны можно выйти победителем.

— У тебя есть план, страж Ром? — сказал он. — Или ты, как обычно, будешь полагаться на своё могущество?

— Не без этого. Но ваша помощь мне всё же нужна.

Я вынул фрагмент городской карты и ращвернул на столе.

— Квартал Солнцерождённых, — узнала Салине.

— Верно. У западной границы прямо к стенам примыкает старый сад. Он тянется от дворца Доминуса как раз до улицы Разведчиков, — я провёл пальцем линию, очерчивая контуры сада. Он хорошо охраняется, но с этим проблем не будет.

Герцог поднял на меня глаза.

— Серьёзно, страж Ром? Это, считай, сердце их квартала.

— У меня свои методы. Стража мне не помеха. Тем более Солнечные рыцари.— Я ткнул пальцем в отмеченную точку. — Артефактный браслет, настроенный на их систему безопасности, позволит мне зайти в ворота. Дальше — проще. Циллия подойдет в указанное место в этом саду. Она сможет выбраться.

— А если нет?

— Тогда я знаю, в каких апартаментах она обитает, — отозвался я. — Не забывайте, я бывший Солнцерождённый и знаю их квартал как свои пять пальцев.

Салине снова покачала головой.

— Ром… В одиночку⁈

— У меня есть Тень, — улыбнулся я. — И несколько неожиданных фокусов.

— Солнцерождённые тоже не так просты.

— А что вы предлагаете? — Я уставился на Салине. — Взять их квартал штурмом силами Лунорождённых? Это не вариант. Всё должно пройти тихо, и чем меньше людей будет задействовано, тем лучше.

— Согласен, — отозвался Герцог. — Шум здесь точно ник чему. Предположим, тебе удастся вывести девушку за пределы квартала. Что дальше?

— И вот здесь нужна ваша помощь, потому что уйти нам нужно через старую канализацию. Мне нужна карта ходов, которые, насколько мне известно, изучала магистр Салине. А также деактивированные защитные барьеры на всем нашем маршруте.

Герцог и Салине переглянулись.

— Это можно устроить, — сказала магистр. — Я смогу разработать безопасный маршрут по катакомбам. И на время снять барьеры тоже не проблема.

— В катакомбах нас должны ждать доверенные люди, — продолжил я. — Циллию нужно будет переодеть, изменить внешность и вывести за пределы города именно под землёй. Потому что Солнцерождённые перекроют все ворота и выходы, едва заметят пропажу. А вот лазить по канализации им будет непросто — успеем уйти.

— И кто её встретит за стенами? — Салине прищурилась.

Я позволил себе лёгкую усмешку.

— Наши новоиспечённые союзники и чёрными панцирями.

Варейн резко поднял бровь.

— Ты хочешь доверить её Ноктианцам?

— Хочу. Потому что они идут быстрее любой повозки, отбиваются от гибридов играючи и знают маршруты, которых нет ни на одной карте Солнцерождённых. Они доведут её до Элуна. Там её примет ваш брат. И Лия. Полагаю, они смогут спрятать Циллию так, что это не вызовет лишних вопросов.

Варейн кивнул.

— В Элуне будет просто затеряться. Особенно если потеряться грамотно.

Салине тихо втянула воздух. Варейн долго молчал, потом сел в кресло, устало провёл рукой по лицу и сказал:

— Если дочь лорда Альтенв хотя бы на половину так смела, как ты описываешь, она заслужила шанс.

— Она больше, чем смела, — ответил я. — Она влезла в кабинет самого Доминуса и, рискуя собственной жизнью, добыла всё это. Если это не повод спасти человека, то я вообще перестану понимать, за что мы сражаемся.

Варейн откинулся назад, глядя на меня с холодным уважением.

— Хорошо. Мы сыграем в эту игру. Но учти: если хоть один шаг пойдёт не так, Солнцерождённые поднимут мечи, и кровь потечёт рекой.

Я усмехнулся и провёл пальцами по рукояти Тень-Шаля.

— Я готов к этому.

Салине впервые позволила себе улыбку — короткую, почти незаметную, но всё же.

— Значит, решено.

Я кивнул. В голове уже вертелись маршруты, варианты отхода, запасные ходы. Но в сердце было другое: глухое, тяжёлое предчувствие. Слишком уж всё складывалось красиво на бумаге. А значит, на деле будет грязно, опасно и кроваво.

Ночь пахла мокрым камнем и опасностью. Переход давно прошёл, улицы опустели, но воздух дрожал — будто сам Альбигор чувствовал, что по его венам сегодня пустят яд. Я поднял ворот плаща и свернул на аллею, ведущую к кварталу Солнцерождённых.

Браслет-пропуск под рукавом тянул кожу — словно пытался напомнить, что любая ошибка обойдётся дорого. Иронично, что, имея способность маскироваться от тварей, чаще всего мне приходилось скрываться от людей.

У поста стояли двое в золотых с лазурным доспехах, с артефактными копьями, наконечники которых светились от энергии Ноктиума. Глаза острые, как у ястребов. И всё же я прошёл мимо, слегка склонив голову. Браслет дрогнул, руны загудели — и в их взглядах мелькнуло равнодушие. Они увидели «своего».

— Доброй ночи, брат, — сказал один. — Опаздываешь!

— Да вот припозднился, — ответил я. Голос звучал ровно, чужой даже для меня самого. — Уже бегу, чтобы не всыпали.

Да, пришлось навести лёгкую иллюзию — они увидели во мне молодого послушника в мантии будущего Пастора Бликов. Психическая проекция сработала как надо.

Шаг — и я оказался за чертой. Сердце билось ровно, но Тень внутри тихо ухмылялась. Первая проверка пройдена.

Я углубился в квартал. Здесь пахло сыростью после дождя, фонари горели разноцветными огнями. Улицы были вымощены камнем разных оттенков, в котором поблёскивали золотые жилы — излишество, но им так нравилось.

Идти приходилось осторожно: я словно ощущал взгляд каждой статуи, каждого фонаря — все они были оборудованы артефактами реакции на Ноктиум. Иллюзия держалась крепко, но всё равно зудело между лопаток — теперь этот квартал казался мне совсем чужим.

Место встречи с Циллией мы выбрали заранее: запущенный прудик в углу сада. Небольшой, забытый уголок, куда давно никто не заглядывал. Пруд давно не чистили, а деревья росли хаотично, сбрасывая листву прямо в воду. Когда-то этот сад был символом величия клана, но нынешний Доминус разбил другой, и об этом забыли.

Тишина здесь стояла густая. Я шагал по тропинке, и каждый шорох казался слишком громким.

И вот — силуэт у фонтана. Едва различимая среди деревьев фигура в объемном плаще. Она стояла ко мне спиной, широкий капюшон скрывал волосы и ниспадал на плечи.

— Не самое уютное место для свиданий, — шепнул я, подходя ближе. — Но мне нравится.

Фигура медленно обернулась. Моя рука сама легла на рукоять Тень-Шаля.

Это была не Циллия.

Из-под капюшона мне улыбалось мужское лицо. Черты жёсткие, губы искривлены насмешкой, глаза светились холодным блеском. Знакомое лицо.

Ну конечно.

— Ну здравствуй, Ромассил, — сказал он, сверкнув ровными белыми зубами. — Давно не заходил.