Вождь

Глава 1

Меня разбудил запах. Не опасности, не горящей смолы, не крови на стали — нет, наконец нечто гораздо приятнее.

Отвар чёрных зёрен.

Я открыл глаза, и на мгновение не узнал потолка. Не было ни свода казармы, ни матово-серых стен форта, ни привычного ночного неба. Только тёплая, лениво подрагивающая тень балдахина, мягкое утреннее солнце, аромат мебельного лака, бумаги и…

— Прекрати смотреть на потолок так, словно он сейчас обвалится, — Ильга появилась в дверном проёме с дымящейся чашкой в руках. — И улыбнись. Угрюмая физиономия совершенно не вписывается в этот интерьер.

Она подошла. Ее огненно-рыжие волосы были наспех собраны в пучок, тонкие локоны выбились и касались щёк. На ней была одна из моих рубашек — слишком короткая, чтобы выйти в такой на балкон. Я приподнялся на локтях, позволив себе короткий, совершенно нечестный взгляд.

— Который час?

— Позднее утро. Я не стала будить тебя. Впрочем, пришлось сбежать на кухню… Храпишь, как тварь, у которой застрял в горле осколок копья.

Ильга села на кровать и протянула мне чашку. Стенки были настолько хрупкими, что я боялся крепко сжимать фарфоровую ручку. Сервиз достался в наследство от предыдущего владельца.

Отвар получился крепким, горьким, бодрящим — то, что нужно в это утро.

— Ты всё-таки пыталась меня отравить, — сказал я. — Признайся, это месть за ванну, которую я не дал тебе вчера принять?

— Ванна — святое, — отрезала она и уселась на подоконник. — В ней может поместиться весь Совет Альбигора. Если все друг другу доверяют…

— В совете? Доверяют? — осклабился я.

— Кстати о ванне. Я вчера купила в лавке у Золотых весов артефактную пену с ароматом лунной орхидеи. После неё, если верить этикетке, кожа должна светиться. И когда ты уйдёшь, я использую её по назначению. А вечером проверим, правдивы ли обещания торговцев…

— Если ты растворишься в этой пене — я обвиню Золотые Весы в заговоре и пойду на них войной.

Она рассмеялась. Этот звук был, как всегда, неожиданным — тёплым, щекочущим изнутри. Я поймал себя на мысли, что всё чаще стараюсь запоминать моменты, когда остаюсь наедине с Ильгой.

Наверное, потому что в остальном всё вокруг становилось всё более хрупким.

Я поставил чашку, встал и подошёл к окну. Город давно проснулся. Альбигор в утреннем свете был красив — светлый камень зданий, зелёные парки с вымощенными дорожками…

Ильга встала со своего насестa и распахнула шкаф.

— У тебя очень скучный гардероб. Все чёрное, темно-синее и серое.

— Ну так я же не Пламенник, — отозвался я и вытащил нейтральный тёмно-серый костюм. — К тому же сегодня я иду на Совет не как Лунорождённый, а как Делегат от Ноктианцев.

Ильга скривилась.

— Никак не могу привыкнуть к тому, что теперь так называют тварей.

— Хороших тварей, а не гибридов. Неприлично называть тварями тех, кто спас тебе задницу, не находишь?

— Нахожу, — вздохнула девушка. — И всё равно непривычно. Надеюсь, сегодня тебя не сожрут.

Я приподнял брови.

— Совет? Подавятся.

— Надеюсь, Ром. Надеюсь…

Я быстро принял душ, оделся, прихватил артефактный браслет-пропуск и приколол брошь Делегата на лацкан. Всё было готово, но уходить ужасно не хотелось. С каждым днём решение спустить кучу денег на эту квартиру казалось мне всё более правильным.

Ильга осталась стоять посреди комнаты, босая, в моей рубашке, с отблесками солнца в волосах. Она улыбнулась.

— Иди уже. Иначе, клянусь, я сделаю так, что на заседание ты опоздаешь.

Утро пахло свежестью, мокрым камнем и отваром чёрных зерен, который здесь подавали в каждом кафе. Альбигор раскинулся ввысь и вширь с той особой напыщенностью, какая свойственна лишь городам, уверенным в собственной неприступности.

Я шёл пешком. Не потому что не мог позволить себе повозку — с недавнего времени это перестало быть проблемой. Просто в этот день хотелось чувствовать под подошвами брусчатку, а не бархат сидений и резонанс амортизационных осей.

Центральный квартал встретил меня, как встречают нежеланного родственника на семейном банкете: вежливо, роскошно и с лёгкой надменностью.

На углу Торговой улицы играл в витрине механический оркестр. Там же прогуливались дамы в платьях, больше похожих на ожившие витражи — цвета переливались, ткани дышали, артефактные подвески ловили каждый луч солнца.

Я шёл мимо всего этого великолепия, но оно меня не трогало.

Формально я теперь был частью этого мира. Квартира в центральном квартале, счёт в Народном банке, который каждый месяц пополнялся щедрыми процентами от продажи очищенного Ноктиума. У меня даже был официальный статус — весьма высокий.

Всё-таки делегат от разумной фракции, носитель официальной печати, третий человек в Лунных стражах после Тарена Сойра и Юрга Ноя. Будущий… кто-то.

Но фактически я оставался для города эксцентричным чужаком. Промежуточной стадией между героем и проблемой.

— Страж Ром!

У лавки артефакторов, мимо которой я когда-то проходил мимо с восхищением и завистью, меня заметил старик Олвер — продавец, у которого я однажды покупал усиленные защитные перчатки.

Сейчас он поклонился. Да-да, настоящий, мелкий поклон.

— Доброе утро, господин страж, — сказал он с уважением. — Или вас теперь правильнее величать господином Делегатом?

— Как вам привычнее, — улыбнулся я. — Главное — больше не пытайся меня надуть. А то в прошлый раз твои перчатки не прожили и половину похода.

Олвер изобразил оскорблённую невинность.

— Быть такого не может!

— Однако же было. Стоило отойти в место, где концентрация Ноктиума выше средней — и твой расхваленный товар показал полную несостоятельность.

Продавец тут же схватил блокнот.

— Мне нужен номер изделия! Я непременно проверю, кто из артели изготавливал этот артефакт и… уж поверьте мне, господин страж, наказание настигнет виновника! Золотые весы отвечают за качество!

Я лишь усмехнулся.

— Поздно. Те перчатки остались где-то в тридцатом секторе. Впрочем, если возникнет необходимость, я дам вам шанс произвести на меня впечатление. Но не сегодня. Увы, тороплюсь.

Я медленно побрел в сторону Дворцовой площади.

— Хорошего дня, Олвер.

— Я выбью для вас личную скидку! — донеслось мне вслед.

Дальше была ещё одна лавка Золотых Весов. На витринах сверкали ювелирные артефакты, зачарованные на удачу, привлекательность, защиту. Одно кольцо, простое и тонкое, всего с одним камнем, искрилось так, словно в него заключили свет целой звезды.

— Это он, — услышал я за спиной.

Я не обернулся. Но услышал.

— Говорят, он может говорить с тварями.

— Это как — на их языке?

— А может, он сам…

— Тише ты. Он слышит. У них слух особенный.

— У них?

Я прошёл мимо. Лишь слегка улыбнулся.

Моя слава шла впереди меня.

Я свернул на соседнюю улицу. Здесь здания становились строже: меньше витрин, больше камня, больше постов охраны. Гербы гильдий на дверях, статуи, символы кланов и орденов. Отсюда я вышел прямиком на Дворцовую площадь.

Перед входом в комплекс зданий стояли городские гвардейцы в белых плащах — сейчас было время Дневного клана. Их доспехи светились артефактной вязью, а копья опирались на каменные плиты.

Один из них — молодой, с острым подбородком и гладко выбритым лицом — поймал мой взгляд. Узнал. Но я всё равно задрал рукав и показал браслет, служивший мне пропуском.

— Делегат, — кивнул гвардеец и отступил в сторону. — Прошу, вход свободен.

Я перешагнул порог. И шагнул в самое сердце власти.

Возвращаться в Зал Совета было немного странно.

В прошлый мой визит клан Солнцерождённых едва не лишился наследника, да и моя собственная жизнь висела на волоске. С тех пор, казалось, прошла сотня лет. Но на деле — всего шесть малых циклов.

Зал Совета, как обычно, пытался морально подавить случайных гостей. Слишком много мрамора, золота, гербов и символов. Даже воздух здесь казался тяжелее и гуще.

Каменные арки под сводом звенели от магических резонаторов. Гербы Великих кланов и сословий Альбигора висели ровным рядом на стене над длинным столом, за которым заседали советники.

— Лунный страж Ром, делегат от Ноктианцев! — объявил секретарь за весь зал.

В мою сторону обернулись. Всё сплошь знакомые лица. Некоторые — слишком.

Доминус Солнцерождённых — сидел неподвижно, но его лицо дрогнуло, когда он увидел меня. Правая рука Доминуса — Лорд Альтен — лишь холодно кивнул из вежливости. Принц Фиор позволил себе усмешку, когда я проходил мимо.

Я не стал заострять на этом внимание. В конце концов, помимо Дневного здесь были и другие кланы.

По левую сторону сидели мои. Лунорождённые и Пламенники — те, кто больше остальных разбирался в сути вопроса. Одна беда — это всего два клана. А для принятия решения на уровне Альбигора нужно большинство.

Я встретился взглядом с Варейном и слегка кивнул ему. Герцог выглядел уставшим — предыдущие ночи явно прошли без сна.

Он поднялся.

— Совет Альбигора открыт, — произнёс Герцог. — И мы собрались здесь, чтобы говорить открыто.

Зал затих.

— Сегодня мы обсуждаем вопрос, что стоит выше кланов и сословий. Это дело всего города. И тех, кого мы слишком долго называли одним словом. — Он взглянул в мою сторону. — Ноктианцы. Вы привыкли называть их тварями, но они заслуживают большего уважения после помощи, которую нам оказали.

Зал замер.

Кто-то скрипнул зубами. Кто-то — стулом. Несколько лиц остались без выражения, как у игроков, которые не хотят преждевременно раскрывать карты.

Но в этом безмолвии прозвучал поворот: название. Твари получили имя. А вместе с ним — какое-никакое признание.

Пока служители раскладывали пергаменты и вызывали артефактные копии проекта договора, выступили Лунорождённые и Пламенники.

Первым говорил Юрг Ной. Речь его была простой и выверенной, как алхимическая формула.

— Ноктианцы спасли Элун, — хрипло заявил он. — Без их вмешательства оборона рухнула бы на вторую ночь атаки гибридов. Они не просили платы, но предложили себя — как силу, как защиту, как союзников против гибридов. И сейчас мы предлагаем мир с ними не из слабости. Это разумно ради выживания и экономии ресурсов.

Следом выступил магус Химваль из Пламенников. Он ткнул пальцем в пергамент.

— Они стояли на одной линии с нашими. Защищали форт. Помогали чинить стены. Умирали — и не просили ничего. Если это не повод для диалога, то что тогда?

Я видел, что эти речи убедили не всех.

— А что скажет делегат от… Ноктианцев? — Спросил представитель Серого ордена, и все взгляды снова обратились ко мне.

Я вышел вперёд. Шаги по каменному полу отозвались в висках.

Не было ни одного приветственного кивка. Только Циллия Альтен, дочь правой руки Доминуса, смотрела прямо на меня. Её лицо было спокойным, но плечи — чуть напряжены.

— Я не прошу вас верить. Это Совет. Здесь решают на основании фактов. — Я взглянул на собравшихся. — Факт: без Ноктианцев форт Элун бы пал и Альбигор лишился основного канала поставок Ноктиума для переработки. Все в этом зале понимают, к каким последствиям это бы привело.

— Пади Элун, мы бы отправили больше войск, чтобы отвоевать его, — заметил один из Золотых весов.

— И потеряли бы ещё больше людей, — отозвался я. — Кажется, я пропустил тот момент, когда человеческие резервы в Альбигоре стали неограниченными.

Откуда-то с балкона раздался тихий смешок. Я скосил взгляд — Хван. Мой товарищ внимательно наблюдал за обсуждением и не смог сдержаться. Как всегда.

— И раз мы говорим лишь о фактах, вот вам второй, — продолжил я. — Ноктианцы не заявили прав на территорию. Они лишь просят обеспечить им безопасный проход в отдалённые секторы, где в данный момент не ведётся разработка. Их организмы устроены иначе и способны поглощать Ноктиум в грязном виде отовсюду. Это не противоречит интересам наших добытчиков.

На этот моменте интерес к моим речам вырос. Некоторые стали слушать внимательнее.

— Мы слишком долго звали их тварями. — Я позволил себе взглянуть на Доминуса. — И слишком часто вели себя хуже тех, кого называли чудовищами.

Глава Золотых Весов поднялся. Эмер Саир.

Он был худощав, с кожей прозрачной, как тончайший лист бумаги. Но каждое движение — выверенное. Линии из золота на его лице тянулись от висков к скулам, как тонкие цепи.

— Красиво сказано, господин делегат, — произнёс он тихо. — И потому — опасно.

Он не кричал. Даже не повышал голос. Но благодаря артефакту-усилителю каждое его слово слышали даже на дальних балконах.

— Мы столетиями сражались с теми, кто приходил из Диких земель. Мы хоронили родных, выжигали гниль, отбивались. Вы говорите, что они разумны? Мы и так знали это. Но я не поверю в то, что они способны договориться с людьми.

Знай он, кем являлись Пегий и его солдаты на самом деле, не посмел бы даже вякнуть. Все артефактные побрякушки Золотых весов были игрушками по сравнению с совершенными технологиями Империи.

Но технологии утрачены, и восстановить их в полной мере не получится. Да и Совету ещё рано знать об истинном происхождении моего войска.

— Предположим, они хотят мира. А я — гарантий, — сказал Сайр. — Кто гарантирует, что завтра ваши союзники не станут нашими убийцами?

Он опустился обратно. Мягко, словно змея скользнула в траву.

Некоторое время никто не двигался. Повисла напряжённая тишина.

И этого было достаточно, чтобы понять: Солнцерождённые сейчас сделают ход.

И, конечно, его сделал Альтен. Доминус не стал бы открыто спорить со мной — не сейчас. И Фиору запретил.

— Удивительно видеть, — произнёс он, — как в этом зале стали звучать речи в защиту тех, кто совсем недавно разрывал на части наших солдат. Удивительно наблюдать, как защитники города предлагают нам поверить в благородство тех, у кого даже кости не задерживаются в одной форме.

Он не смотрел на меня. Пока.

— Будем честны, господа, — продолжал Альтен. — Мы обсуждаем договор с существами, чья суть до конца нам не понятна, она не знает законов и не поддаётся ни классификации, ни контролю. — Он развёл руками. — А значит — не заслуживает доверия.

Наконец — он повернулся и посмотрел прямо на меня.

— А представляет их… человек, который не может быть нейтральным, поскольку сам имеет сомнительное происхождение.

В зале кто-то шумно вдохнул. Я остался на месте.

Альтен сделал шаг вперёд.

— Мы не знаем, кто вы теперь, делегат Ром. Мы знаем только то, что вы по-настоящему не принадлежите ни одному клану. Ни одной традиции. Вы играете сами за себя, господин Делегат.

Он сделал паузу. А затем произнёс:

— Тому, кто слишком привязался к тварям, не место в зале, где решается судьба людей.

Это было сказано почти без эмоций. И оттого звучало резко.

Я молча посмотрел ему в глаза.

— Не ожидал услышать ничего иного от представителя клана, чья власть в Альбигоре держится лишь на идее борьбы с внешним врагом.

Я сделал шаг вперёд, в самый центр зала.

— Вы обвиняете Ноктианцев в том, что они — другие. Да. Они — другие. Но я напомню вам, господа: не они первые развязали войну. В отличие от людей, им необходим Ноктиум для существования. И всё это время они выживали. И продолжают выживать. Даже сейчас.

Я встретился взглядом с Альтеном.

— Я представляю Ноктианцев потому, что никто другой не решился их понять. Вы боитесь их магии, потому что она не укладывается в привычные вам шкалы. Возможно, стоит бояться не магии, а собственной неспособности видеть дальше привычного страха. Я же сегодня предлагаю всем побороть этот страх.

С одного из балконов раздались аплодисменты. Я украдкой взглянул наверх. Хван сидел, сжав кулаки. Глаза его светились тем напряжением, которое у Хвана обычно предшествовало драке. Рядом с ним — Элвина и ребята из моего старого отряда. И несколько магов-Пламенников, с которыми мы были в Элуне.

Я оглядел зал. Молчание затянулось. И тогда Герцог поднялся.

— Довольно речей, — произнёс он. — Пришло время голосовать.

Я остался на прежнем месте, не двигаясь. Ни на шаг.

И первые два ответа прозвучали почти сразу:

— За, — произнёс Варейн.

— За, — эхом отозвался Химваль даже не глядя на Солнцерождённых. Он подчеркнул это.

А потом пришло ожидаемое.

— Против, — ровно сказал Доминус.

— Против, — произнёс Эмер Саир.

Два — два. Как и ожидалось.

Белые Плащи — те самые, что носят мантии без пятен, даже когда идут по крови — сдержанно кивнули:

— Воздерживаемся.

Серый Орден** — невидимки, соглядатаи, шептуны — только слегка качнули головой:

— Воздержимся.

Остались Зелёные руки.

Именно на них смотрели сейчас все. Именно они могли качнуть чашу весов — в сторону союза или отказа.

Представитель самого мирного клана поднялся.

Его звали Орин Дарлос. Он был высоким, с необычно смуглой кожей, словно проводил всю жизнь на грядках. Лицо испещрено тонкими зелёными татуировками — корни, листья, арканные узоры.

— Мы не станем голосовать за то, чего не знаем, — прошелестел он. — Но и против высказываться не будем. Мы боимся друг друга, потому что не знаем друг друга. Пусть Ноктианцы придут в этот зал. Придут сами, а не отправляют делегатом человека, пусть он и герой Элуна. И лишь тогда мы вынесем своё решение.

Он замолчал.

Герцог поднялся.

— Предложение клана Зелёных рук принимается. — Он уставился прямо на меня. — Делегат Ром, Совет поручает вам организовать визит представителей Ноктианцев во дворец. Голосование будет перенесено.

Я кивнул.

— Ваше требование услышано.

Всё получалось ровно так, как я планировал.

Я вышел из зала Совета и глубоко вдохнул. Всё-таки они что-то делали с воздухом в том зале. Или так сказывалось влияние большого количества защитных артефактов — от них фонило так, что потом голова ещё час гудела.

Я не спешил.

Рука скользнула по перилам. Камень был прохладным, почти ласковым — не то что взгляды, которыми меня провожали после голосования.

На лестнице я остановился, щурясь. В голове всё ещё шумело.

— Господин Делегат, — окликнул кто-то сбоку.

Я обернулся.

Ко мне торопливо шла девушка. Юная, светловолосая, в платье с символами Солнцерождённых — золотая вышивка, белый шёлк, орнамент по подолу в форме расходящихся лучей. Лица я не запомнил. Или, может, она не оставила мне времени его запомнить.

— Чем могу помочь? — спокойно спросил я, делая шаг ближе.

И в этот момент её рука коснулась моей. Всего на мгновение — и что-то лёгкое мягко скользнуло мне в ладонь.

Я не успел ничего спросить. Она уже развернулась и зашагала так быстро, словно за ней была погоня. Ни взгляда, ни слова. Лишь тонкий запах духов — цитрусы и мята. Откуда-то я помнил этот аромат.

Незнакомка тут же смешалась с другими членами делегации Дневного клана, выходящих из Дворца.

Я стоял, вглядываясь в толпу, и сжимал в кулаке крошечную записку. Но не стал читать ее на глазах у всех. Вместо этого отошёл в сторону, под старую липу, чья крона всё ещё держала прохладу. Там, в полутени и подальше от чужих глаз, я развернул послание.

«Нужно срочно увидеться. Завтра в семь у Арки Союза. Циллия»

Я прочёл ещё раз. Потом ещё.

Потом сложил записку обратно — так, как она была сложена изначально, и тут же убрал в карман. Память тут же подкинула воспоминания об аромате цитрусов и мяты — Циллия любила такие духи.

Но что на этот раз от меня понадобилось наследнице лорда Альтена?