Военный инженер товарища Сталина 3

Глава 8

Наше время.

Институт технических разработок.

Тестирование барокамеры.

— Сколько я отсутствовал? — спросил Игорь-летчик главного руководителя Института.

— Ровно пять дней, — ответил Степан Сергеевич. — Твой организм истощен. Все пять дней мы носились за тобой по эпохам, пытаясь вернуть в твой сорок третий год. Но барокамера никак не могла отыскать вектор модуляции нашего Александра. Теперь саркофаг возвратился назад. Сейчас отдыхай. Два — три дня тебе на восстановление сил.

— А потом?

— Если согласишься, попытаемся заново бросить тебя сквозь пространства в твой год. В разгар событий на Курской дуге.

— И снова автоматика даст сбой? И меня по-прежнему будет швырять по задворкам истории Земли?

— На этот раз мы позаботимся, чтобы автоматика сработала на вектор Александра. За эти пять дней, что тебя не было, моими сотрудниками были разработаны новые методы. Об этом не беспокойся. В этот раз модуляция должна найти Александра.

— И если найдет, я останусь в своем времени, а…

— А барокамера заберет Сашу сюда, — закончил Степан Сергеевич.

И вышел. Дал установку сотрудникам, чтобы старшего лейтенанта отправили на отдых в лучший санаторий их ведомства.

Так для пилота Мурманской авиации начались дни бесцельных блужданий по паркам, фонтанам, аллеям. Он уже не удивлялся окружающим деталям обихода двадцать первого века. Не замирал с открытым ртом перед новейшими технологиями, с которыми успел познакомиться в свой прежний визит. Помнится, впервые увидев простой пылесос, он был потрясен до крайности, едва не заорав от восторга. А в какой трепет привели его компьютеры, планшеты, смартфоны…

Сейчас он уже мог пользоваться всеми этими чудесами на уровне школьника. Сопровождавший его охранник, сам любезно показывал, как найти что-то в сетях или выйти на связь со Степаном Сергеевичем. Нет, пожалуй, слово «охранник» здесь не годится. Скорее, соглядатай. Гид. Консультант. Славный малый, всегда готовый в чем-то помочь, подсказать, посоветовать. Вместе с ним Игорь посетил множество достопримечательностей грядущего для него века. После посещений эпох Наполеона, Екатерины, Древней Руси, Чингисхана, Древнего мира, Ледникового периода и мезозойской эры, окружающая его действительность уже не казалась столь сногсшибательной, как это было в первый его визит в эту реальность. Пилот сорок третьего года стал настоящим полноценным путешественником во времени.

— Хотите, покажу вам Пантеон наших правителей за всю историю СССР? — спрашивал гид, он же консультант и охранник.

— Меня можно на «ты», — предложил Игорь.

— Согласен. Тогда я — Андрей.

Пожали руки. Сели в метро. Игорь уже перестал удивляться всему. Поначалу его приводила в трепет эскалаторная лента в подземке. Неоновые рекламы, вывески, разноцветные баннеры. Сам метрополитен был для летчика Курской дуги неведомым раем. Но это тогда — в первый визит своего посещения. Сейчас же он просто впитывал в себя всю грандиозность двадцать первого века.

— Выходим, — пригласил Андрей путника. — Наша станция.

Добравшись на современном трамвае до парка отдыха, они вошли в раскидистый «Зимний сад». Повсюду возвышались скульптуры прошедших десятилетий. Посетителей было мало. Сновали в основном уборщики и смотрители культурного наследия Советской эпохи. Парк так и назывался: «Назад в СССР». Пока ходили между экспозициями, Андрей консультировал. Старший лейтенант увидел галерею правителей, начиная от Сталина. Рядами колонн шли скульптуры Молотова, Хрущева, Кагановича, Берии. Отдельными рядами возвышались маршалы Конев, Рокоссовский, Ворошилов, Буденный, Жуков. Справа и слева от фонтанов располагались ученые, писатели, актеры, композиторы и прочие деятели искусств минувшего Советского Союза.

— Вот, взгляни на эти постаменты, — приглашал Игоря гид. — Перед тобой космонавт Гагарин. Вероятно, ты уже успел узнать в интернете, кто он такой. А вот Королёв, запустивший его в космос. Справа ты видишь скульптуру Екатерины Фурцевой. Она была министром культуры СССР.

Проходя между пьедесталами, Игорь видел скульптуры Брежнева, Андропова, прочих партийных чиновников. Были и голограммы. На светящихся экранах можно было набрать в поисковой сети любого актера, писателя, художника, певца. Но Игоря, по привычке, занимали только скульптуры. В архивах Пантеона можно было отыскать актеров Алейникова, Крючкова, Бориса Андреева. Певцов Шаляпина, Петра Лещенко или Веру Давыдову. Писателей Пастернака, Булгакова или Чуковского. Художников Марка Шагала, Верещагина или Петрова-Водкина. И далее, далее, далее…

Разбегались глаза.

После посещения Пантеона они сели на речной транспорт. Пересекли реку, высадившись на другом берегу. Отобедали в кафе. Зашли в пару супермаркетов. Игорь уже не простаивал подолгу у витрин с бытовой техникой. Не орал от восторга при виде иномарок и электросамокатов. Уставший, полный впечатлений, он возвращался под вечер в санаторий. Там его ждал горячий ужин, душ и просмотр интернета. В распоряжении были все доступные средства связи. Так продолжалось несколько дней его полного, но заслуженного безделья.

Пока однажды…

Пока однажды, в один из дней, после полудня, его не вызвал к себе Степан Сергеевич.

— Ну, что? Отдохнул, братец из Курской дуги? — пошутил он, будучи в отличном расположении духа. — Знаю-знаю, мне ежедневно докладывали, как вы с Андреем посещали наши достопримечательности. Теперь к делу. Готов к переброске?

— Куда в этот раз?

— Не бойся. Сбоя автоматики не должно быть.

— Мне не очень нравится слово «не должно». Значит, риск все же есть?

— Риск есть всегда, братец мой, — хлопнул по-дружески по плечу главный руководитель Института. — Но в этот раз минимальный. Аналитики моего отдела досконально разработали вектор твоего маршрута. В этот раз ты точно должен попасть в свой год на Курской дуге.

— Опять слово «должен». Вот как-то не по себе оно мне.

— Тебя в новой переброске будет дублировать второй запасной саркофаг. Специалисты разработали схему маршрута таким образом, что, если барокамера снова выбросит тебя и пойдет гулять по историческим эпохам планеты в поисках модуляции Александра, то резервный саркофаг тотчас включится автоматически. Пока ясно выражаюсь? Формально, по сути, запасной саркофаг заберет тебя назад, сюда, к нам.

— А барокамера?

— А она, черт бы ее побрал, снова начнет искать вектор Александра в твоем, сорок третьем годе.

— Там, вероятно, за это время, что я здесь у вас, уже не сорок третий. А сорок четвертый.

— Возможно, и весь сорок пятый, ты прав — мы не знаем. Но то, что барокамера должна… — он осекся, — нет, не должна, а именно забросит тебя в день твоего отбытия оттуда — это факт. Мы настроили вектор на точную дату твоего исчезновения из вашего мира. Мира сорок третьего года. Помнишь, как это произошло?

— А как же.

— Давай, проверь сам себя. Продублируй память.

— Это случилось, когда мы остановились на ночной привал… — Игорь назвал дату и месяц. — Я в тот вечер у костра показывал фотографию своей семьи. К солдатам привел меня некий Борис. Ваш Александр называл его Борькой. Был еще Алексей, которого Борис называл Лешкой. И, собственно, ваш Саша. Тот инженер вашего Института, вместо которого меня забрала к вам сюда барокамера.

— Пока все верно. Дальше.

— А что дальше? Мы посидели у костра. Колонны войск и массовое передвижение техники — вся эта громада наступала на Курской дуге. Моя эскадрилья должна была пополниться новыми самолетами — для того мы и прибыли в расположение Курской дуги из Мурманска.

— Это ты рассказывал. Что дальше?

— Дальше заснули. Вокруг горели сотни и сотни костров — ведь мы были в арьергарде наступающей армии Ватутина. Помню, спали крепко. А утром налетели немецкие асы. В небе над нами развернулся воздушный бой. Посыпались бомбы. Кругом все вздымалось от взрывов, дрожало, рушилось. Одна авиабомба попала в машину. Ранило Борьку. Это последнее, что помню. Вроде бы еще перед глазами промелькнуло, как Алексей грузит раненого Борьку в кузов санитарной машины.

— А Саша?

— А ваш Александр в это время, вдруг у меня на глазах стал расплываться в тягучую каплю. Знаете, такую — словно ее растянули из пластилина? Не могу объяснить. Короче, его стало засасывать в воронку.

— Вот тут у тебя пробел, братец мой.

— Почему?

— Ты неверно истолковал ход событий. Не Сашу стало засасывать в воронку, а, напротив, тебя. Александр остался на месте помогать Алексею, грузить в санитарную машину их друга Борьку. А вместо Саши в портал времени засосало тебя. Иным словом, барокамера, доставившая его к вам, на Курскую дугу, дала тогда первый сбой. Тот самый сбой, который приведет затем к неисправности автоматики. Барокамера просто перепутала ваши с Александром векторы модуляций. Вместо него она взяла пассажиром тебя. Он остался там, а тебя саркофаг портала времени вернул сюда. Вы, как бы это сказать, м-м… — он щелкнул пальцами, подыскивая слово, — взаимозаменились, что ли? — Потом махнул рукой. — В общем, кому я рассказываю? И сам мало чего понимаю. Фигурально выражаясь, потом барокамера и стала носиться по эпохам, отыскивая вектор своего пассажира — нашего Саши. И да, ты прав. Сейчас для него там может быть и сорок четвертый год, а то и весь сорок пятый. Виток-то истории рванул совершенно иным путем эволюции. Там сейчас у вас может, и война уже закончилась. И не Гитлер у власти нацистов, а кто-то другой. И твоим Советским Союзом руководит не Сталин, а, скажем, м-м… ну, к примеру, тот самый Берия.

Игорь выкатил глаза.

— Да-да, братец мой. Благодаря двум смещениям пространств — твоего и нашего Сани, альтернативный скачок истории мог пойти в абсолютно другом витке. Потому мы и посылаем тебя в тот самый год, в тот самый месяц и день, чтобы ты успел пересечься векторами с Александром. Если в этот раз все произойдет благополучно, то ты останешься в своем времени, а нашего Саню барокамера перенесет сюда. Его тут ждет семья: дочка с супругой. Ну, и работа — сам понимаешь.

Игорю в этот момент принесли одежду. Портупея, офицерский планшет, черно-белая фотография, где он с семьей — все было на месте. Не было только табакерки от императрицы и портсигара от сына вождя, Василия. Их растворило в себе пространство иного измерения, когда Игоря швыряло по эпохам времени. Вокруг суетились техники-лаборанты. Каждый норовил похлопать дружески по плечу, каждый говорил ободряющие слова прощания. Пожал руку помощник Степана Сергеевича — тот самый, что встретил старшего лейтенанта в первый день возвращения сюда барокамеры. Тот самый, что показывал Игорю клетку с крысой, когда питомец вернулся из другого измерения с опаленной шерстью.

— В этот раз должно все сработать, — заверил помощник.

— Опять слово «должно», — вздохнул летчик, облачаясь в советскую амуницию сорок третьего года. — Мне это ваше «должно» ухо режет.

— Нет-нет, дружище, не беспокойся. Видишь тот экран с амплитудой графика? Мы запрограммировали автоматику ровно на тот день, когда тебя поглотила воронка червоточины, а Саню оставила вместо тебя. Ты прибудешь ровно в тот вечер, когда вы сидели у костра. Видишь на экране время и дату? Барокамера выбросит тебя точно в том квадрате локации. Короче говоря, ты очнешься метрах в ста от костра. Точку прибытия мы обозначили в пустынном месте — тебя никто не заметит. Где-то между палаток, костров и ночных караульных. Как возникнешь в пространстве, сразу направляйся к своему лагерю. Там будут Саня, Борис, Алексей. Скажешь, отходил по нужде. Они не заметят разницы.

— А тот, второй я? То есть, первый? Как так получается, что я сам же с собой не пересекусь?

— Это физика, братец. Долго объяснять, все равно не поймешь. Парадокс Эйнштейна-Розена. Два взаимозаменяемых себя пространства не допустят вашего соприкосновения. Твой первый «ты» исчезнешь в точке сингулярности. А «ты» второй — то есть, вот ты, стоящий сейчас передо мной — заменишь себя же «первого». Трудно осилить? — улыбнулся. — Ничего. Я сам иногда путаюсь во всех этих чертовых парадоксах. Да что там я — сам Эйнштейн временами ни черта не понимал, что именно хотел донести Человечеству.

Игорь вздохнул.

— Ладно. Я готов. Отправляйте. Как встречу вашего Саню, что сказать на словах?

Степан Сергеевич, слушавший все наставления своего помощника, на миг задумался:

— Скажешь… хм-м…

Он мысленно прикинул встречу обоих путешественников во времени. Сопоставил реакцию Саши, если тот услышит из уст только что познакомившегося с ним летчика, что тот прибыл из его, Саши, времени. Что его послал Степан Сергеевич, Санин начальник и глава Института технических разработок. Что Игоря-летчика носило по различным эпохам в поисках его, Саши, вектора модуляции. И что, наконец, барокамера нашла Александра, спустя столько времени. Теперь он может возвращаться в свой родной двадцать первый век, а Игорь останется в своем сорок третьем году.

«Казалось все просто, — подумал Степан Сергеевич. — Но как отреагирует на этот сногсшибательный факт сам Александр?».

Ни он, ни Игорь, никто другой-десятый-двадцатый из штата техников-лаборантов, да и вообще, если посудить, никто на этой планете, разумеется, еще не знали, что…

Что Игорь отправится не в сорок третий год, чтобы пересечься векторами с Александром. Барокамера в этот раз не даст сбой. Но, следуя модуляции, она перенесет пилота в год… сорок пятый. В январь месяц. Именно там луч вектора обнаружит модуляцию Саши. Пока в этой реальности, из которой сейчас отправлялся Игорь, прошло полтора месяца — то в той, инородной реальности пронеслись почти два года.

И никто об этом не знал.

… Зато, наступил момент переброски.

Зайдя внутрь капсулы, расположившись удобней в ложементах, Игорь махнул на прощанье рукой. На экранах его провожали приветливые лица. Степан Сергеевич по своей доброй душе даже слегка прослезился.

— Ну, друг дорогой наш из Курской дуги, — передал в микрофон, — на этот раз, надеюсь, прощай уже навсегда. Прости, что так долго разбирались с неполадками аппаратуры. Теперь ты знаешь то, что не знает никто другой в твоем времени. Ты знаешь, когда придет День Победы. Ты знаешь, что начнет происходить в твоем времени после войны. Ты знаешь правителей, кто будет вершить эволюцию твоей и нашей бывшей страны. Ты узнал почти все, что знаем и мы, здесь, в своем времени. Когда прибудешь на место, у тебя будут возможности изменить ход событий в совершенно другой виток истории государства. Ты сможешь рассказать все своим командирам. Но… — Степан Сергеевич вытер платком слезу на глазах, — но, стоит ли? Поверят ли тебе, что в космос полетит какой-то неизвестный им Гагарин? Или поверит твое командование, что Берлин будет взят в мае-месяце сорок пятого года? Или, что после Сталина будет править Хрущев, а потом неизвестный им Брежнев? Не поставят ли тебя к стенке, посчитав за шпиона? Обдумай это, прежде чем идти с докладом к командованию. Не забывай — все, что ты узнал и увидел здесь, могут не воспринять там, в твоем времени.

Он немного помедлил.

— А когда вступишь в контакт с Александром, сразу скажи ему одну только фразу. Это на тот случай, чтобы моментально привлечь его внимание. Барокамера тебя выкинет где-то в темном месте между костров и караульных. Как подойдешь к своему лагерю, сразу, минуя Бориса с Алексеем, подходи к Саше. И говори фразу.

— Какую фразу? — спросил сквозь динамик пилот.

— Скажи так: «Я от Степана Сергеевича». И когда он изумленно округлит глаза, сразу добавь: «Ты Саша из двадцать первого времени. Барокамера нас поменяла местами. Я был в твоем Институте, и Степан Сергеевич отправил меня назад, сюда, в мое время. А тебе теперь можно возвращаться в свое. Там тебя ждут». Запомнил?

— Запомнил.

— Ну, а дальше, по обстоятельствам. Саркофаг барокамеры сам притянет Сашу к себе вектором модуляции. Автоматика сработает: ты останешься у костра с Борисом и Алексеем, а нашего Саню червоточина понесет сквозь тоннель Эйнштейна-Розена. Одним словом, червоточина заберет его в свой портал.

— Ясно, — вздохнул Игорь. — Ясно, что ни черта не ясно. Ладно, мне не впервой. Бывал и в Древнем Риме и в Ледниковом периоде. Общался с неандертальцами и даже с самой Екатериной Великой! Так что вашему Сане скажу все, что вы передали.

— Тогда, что? — смахнул вторично слезу добродушный Степан Сергеевич. — Тогда, вперед?

В глаза старшего лейтенанта ударил ослепительный свет. Рвануло давлением. Прижало к ложементам. Гравитация завертела саркофаг барокамеры — вектор настроился на сорок третий год, сентябрь-месяц. В эту дату Александр только прибыл на Курскую дугу, оказавшись в воронке под взрывами, откуда его вытащил Борька с Алексеем. Инженер двадцать первого века только делал первые шаги с наступающим советским фронтом. Он только ночевал первую ночь у костра, еще не зная, что виток альтернативной истории готов забросить его в стены Берлина, где он будет скрываться с Борькой от рук гестапо.

Вектор был настроен на год сорок третий. Но, как было уже упомянуто выше, автоматика послала барокамеру в год сорок пятый. Там сейчас и находился Александр, которого Игорь должен был заменить в своем времени.

Вспышка. Круговерть. Мигание сенсоров. Прокол пространства. Вихри магнитных бурь. Обрыв сознания. Пилот сорок третьего года провалился в пустоту. Ноль в квадрате. Его атомы понеслись сквозь червоточину времени.