Военный инженер товарища Сталина 3

Глава 20

1945 год. Январь.

Новая Швабия. Караван в Антарктиде.

Лени Рифеншталь оказалась вполне уютной соседкой по каюте. В отсеке подлодки они шли сейчас в подводном режиме к берегам Антарктиды, пересекая Индийский океан. Выйдя из Аденского залива под прикрытием надводного конвоя из четырех миноносцев и крейсера, караван субмарин взял курс на шестидесятую параллель, с остановкой в порту Мадагаскара. Скорцени не стал упоминать трагическую новость о гибели Ханны Райч. Если сам Гиммлер не счел нужным рассказать ей, то и Скорцени следовало воздержаться. Прибудет на место — сама все узнает. Так или иначе, прежде всего, необходимо было доставить секретный груз на один из безлюдных островов, а потом уже заботиться о соседке. Смежные крохотные каюты позволяли тайным пассажирам общаться за ужином. Ни он, ни она, не посещали кают-компании офицеров подлодки. Всего субмарин в последнем «Караване фюрера» было шесть. Каждая несла в себе необходимые запасы и оборудование для Новой Швабии. Конвой из крейсера и миноносцев остался у Мадагаскара. Двенадцать дней шли то в надводном, то в подводном режиме, скрываясь от английских линкоров. Когда в перископ стали видны первые паковые льды континента, Лени пожелала выйти на верхнюю палубу.

— Здесь уже нет опасений, подняться на поверхность, — поддержал ее оберштурмбаннфюрер, обращаясь к корветтен-капитану. — Вы позволите подышать морозным воздухом?

— Прошу вас, — разрешил капитан субмарины. — Мы пересекли подконтрольную союзникам границу вод, так что можете смело любоваться пингвинами.

Лодка всплыла. Обращаясь к капитану и поддерживая просьбу Лени Рифеншталь, Скорцени имел двоякую цель. Здесь, в этих координатах, в условленной точке, должен находиться тот островок, где когда-то они с капитаном встали на ремонт субмарины после атаки английского линкора. Капитан был тем же и знал о плане Скорцени.

— В этой точке координат моя подлодка отстанет от общего каравана. Все предусмотрено Гиммлером. Экипажам остальных субмарин дана команда не дожидаться нас, а идти полным ходом к подводным причалам Новой Швабии. Вы ведь тоже утверждали этот план вместе с Гиммлером?

— Яволь, — ответил Скорцени, когда оба, склонившись над картой в каюте капитана, приводили план в действие. — Пять субмарин уйдут к побережью, а мы с вами задержимся вот у этого острова, — ткнул он пальцем в карту. — Матросы помогут перевезти ящики, мешки и контейнеры в условленное место. Там и закопают. Экипаж надежный? Не проронят ни слова?

— Так точно! Каждому мичману, офицеру и членам команды выплачено наперед трехгодичное жалование. Так что это в их интересах, держать язык за зубами. — Корветтен-капитан замялся слегка. — Меня смущает лишь одно обстоятельство. Точнее, два, герр Скорцени.

— Валяйте. Какие?

— Присутствие этой известной актрисы и режиссера.

— Ну, тут нет беспокойства, дорогой Шмидт. Она тоже умеет держать язык за зубами. Во всяком случае, у меня создалось такое впечатление. Мы уже познакомились достаточно близко, чтобы я смог распознать ее стиль характера.

— Будет молчать?

— Еще как будет! — улыбнулся тайный агент. — Она уже получила от меня долю сохраненных золотых запасов Гиммлера. Как, впрочем, и вы.

— Да. Яволь. Спасибо рейхсфюреру. Но я не о ее молчании.

— Это второй вопрос вашей озабоченности?

— Так точно. Я о том, что слишком много женского пола я уже перевез караванами в Антарктиду. Вам не показалось это странным?

— Я предпочитаю не влезать в дела и поступки рейхсфюрера. Сколько женского пола вы перевезли караванами на ледяной континент?

— Ну, если судить по развернутым планам освоения Новой Швабии и заселения Нового Берлина, то… — Шмидт порылся в блокноте, полистал, нашел распечатку, — где-то порядком полутора тысяч.

— Я предполагал эту цифру. Мне известно количество обитателей Новой Швабии. В эти полторы тысячи кто входит?

— В основном узницы концлагерей для разнообразных работ. Дальше, по списку, идет штат обслуги всех комплексов Базы-211. Список согласован и Гиммлером и комендантом Новой Швабии, бароном фон Риттеном.

— Продолжайте.

— Далее по списку зачислены надзирательницы женских бараков. Это я еще не считаю замороженных в саркофагах юных фройляйн. Ну, вы знаете — для зарождения новых поколений генетического фонда арийской нации. Следом к Базе-211 причислены женщины биологи, врачи, техники по теплицам и вольерам для животных. Повара, парикмахеры, помощницы в лабораториях — хотя, сказать по чести, на кой-черт они заброшены на край света? С такими обязанностями мог бы справляться и мужской контингент.

— Но вас занимает другое?

— Так точно.

— А именно?

Шмидт лукаво подмигнул:

— Меня занимает — хотя, видит бог, не мое это дело — что я перевез в Антарктиду и таких особ, которые там, в Новой Швабии, ну, совершенно ни к черту не нужны.

— Вы о ком?

— Супруга герр Кролля. Вы ее сами сопровождали в прошлом караване.

— Вы о Еве? Фрау Кролль?

— И о ней в том числе. Помимо всего женского контингента Базы-211, там, в подземельях Нового Берлина без всякого полезного толку живут две супруги — барона фон Риттена и его заместителя, полковника Штрауса.

Скорцени сразу вспомнил поступившую Гиммлеру шифровку, что полковник Штраус бесследно исчез во льдах вместе с Ханной Райч и водителем фюрера, Эрихом. Но пока промолчал, ожидая дальнейших откровений капитана подлодки.

— И вам не дает покоя присутствие этих женщин во льдах континента?

— Ну, скажем, не то, что покоя. Нет. Просто любопытно. Ханну Райч ведь я тоже перевозил с ее экспедицией.

О гибели легендарной летчицы Скорцени тоже пока умолчал.

— А теперь вот, всем известная режиссер и актриса, ваша соседка, Лени Рифеншталь. Не слишком ли много женщин? Вам не кажется?

Разговаривая, таким образом, они наметили план выгрузки запасов сокровищ. Пять субмарин утром ушли к побережью. Их ожидали подводные пирсы с ангарами. Шестая субмарина, она же последняя, осталась в пределах видимости пустынного скалистого острова. Впервые Скорцени, поднявшись ночью на верхнюю палубу, увидел в темном небе стремительно мелькнувшие круглые тени. Сверкнув на мгновение свастиками, вверх из воды взмыли два дисколета конструктора Шаубергера. Лени, стоящая рядом, схватившись за поручни, ахнула. Пришлось объяснить:

— Конвой охраны остался у Мадагаскара. А здесь охрану взяли на себя, м-мм… «летающие блюдца». Так мы их называем, если быть ближе к народу.

— Что эт-то? — запнулась она в потрясении.

Диски, обогнув траекторией круг, также стремительно унеслись без единого шума куда-то вперед, к ледниковому шельфу.

Скорцени вынужден был признаться:

— Сам мало чего понимаю в этой новейшей технологии. Но знаю точно — это чудо инженерной техники пока единственное во всем мире.

Лени еще долго смотрела на едва зыбкий оставленный шлейф от бесшумных двигателей. Прошептала:

— И мы, имея такую сногсшибательную технологию, проиграли войну?

— Увы, — печально усмехнулся со скорбью тайный агент. — Мало того, что проиграли. Нас раздавили! Размяли как пластилин! В ангарах Пенемюнде такие дисколеты уже не собрать — там уже хозяйничают американцы. Вот и пришлось перевезти сюда, в Антарктиду, почти всех уцелевших видных ученых — ядерщиков, физиков, астрономов, биологов.

— Это я знаю. Но… — она потрясенно проводила взглядом растворяющийся в черном небе светящийся мистический след. — Но, позвольте! Где же был наш великий фюрер, когда эти машины только разрабатывались для серийного производства?

— И снова, увы, — печально констатировал оберштурмбаннфюрер. — Наш великий вождь нации был поглощен в тот момент такими масштабными суперпроектами, как сверхгигантская гаубица «Дора» или колоссальный по размерам танк «Маус». Не забывайте огромные титаны-линкоры «Бисмарк» и «Тирпиц».

— Их же нет уже. Потоплены союзниками.

— Да. Но в тот момент-то как раз и существовали. Поэтому фюрер мало уделил внимания на какие-то «летающие блюдца». Видимо, не увидел их потенциала.

— А сейчас? — хитро спросила она. — Находясь в Новом Берлине, он осознал свой промах?

Скорцени в ответ тоже хитро прищурился. Промолчал.

— Не пугайтесь, милый Отто. Вы уже могли заметить, что я храню тайны не хуже вас, мужчин. Мы ведь лучшие подруги с Евой Браун. Как я уже упоминала, она просила меня прибыть в Антарктиду последним караваном. И вот, я здесь.

После полуночи, с группой матросов, Скорцени с капитаном Шмидтом закопали обе части сокровищ: свою и рейхсфюрера. Пометив условными значками на карте, тайный агент скопировал ее, оставив три экземпляра себе и один передав капитану. Отныне, не считая команды копателей, о сокровищах знали только четыре человека: Лени Рифеншталь, Гиммлер, капитан Шмидт и, собственно, сам Отто Скорцени. Экипажу было объявлено, что в мешках и контейнерах закопаны архивные документы всего Третьего рейха. Но никак не сокровища. Впрочем, если кто из матросов и имел на этот счет подозрения — предпочитали молчать. Команда субмарины была десятки раз проверена и перепроверена: шпионов в ней не было. К тому же, весь экипаж получил крупное вознаграждения. Дело б о тайном кладе было закрыто.

Поздно вечером следующего дня, пользуясь наступившей темнотой, последняя подводная лодка каравана «Конвой фюрера» покинула береговую линию скалистого острова.

Впереди простиралась далекая полоса ледяной Антарктиды. Но прежде необходимо было достичь Африканско — Антарктической котловины, за ней — шестидесятой параллели, за ней — Полярного круга. А уже потом и Земли Королевы Мод, где располагалась территория Новой Швабии.

…Туда субмарина последнего каравана и направилась, держа курс на подводные ангары Базы-211.

Встреча Лени Рифеншталь и Евы Браун произошла в мастерской бывшего фюрера германской нации, а ныне тайного инженера ведомства рейхсминистра вооружений Альберта Шпеера.

— Прошу вас в салон, фрау Рифеншталь, — провел женщину личный охранник Гитлера, группенфюрер Зепп Дитрих.

Ева бросилась в объятия лучшей подруги. Обе тотчас удалились в комнату Евы, щебеча что-то по-своему, по-женски. Доложив о прибытии барону фон Риттену, Скорцени тоже последовал за ними в салон мастерской. Герр Кролль, он же бывший Вождь нации, встретил тайного агента любезно. В нетерпении сразу бросился с расспросами:

— Привезли чертежи и схематические планы архитектурных застроек Новой Швабии?

— Так точно, мой фюрер!

— Давайте скорее! Мне не терпится их рассмотреть!

На стол были извлечены из чемоданов всевозможные развертки планов и схем. Скорцени не удивило, что Гитлер не сразу спросил о положении фронта, об осаде столицы, о русских и союзных войсках. Очевидно, такие шифровки он получал каждый день из уст коменданта Базы-211. А может, просто удалился мыслями от всех перипетий глобальной войны. Кто его знает…

Так или иначе, как заметил тайный агент, фюрер, прежде всего, набросился на чертежи. Он их ждал! Они ему, видимо, снились. По стенам всей мастерской висели плакаты, эскизы, наброски его архитектурных призваний, которые он так и не смог воплотить в жизнь, будучи фюрером великой Германии.

— Вот это отложу на потом, — бормоча сам с собой, лихорадочно стал копаться в бумагах герр Кролль. — А вот этот проект нужно воплотить сразу, немедля! — потряс чертежом. — Как вам, мой дорогой Отто, эта застройка правого крыла подземного комплекса?

— Очаровательно, мой фюрер!

— Я больше скажу! Восхитительно! Придется, конечно, кое-что подправить, расчертить, добавить. Но в целом — прекрасный проект! Жаль, что мой милый Шпеер оставил некоторые неточности. Но я их быстро исправлю.

Спустя секунду Гитлер перестал замечать гостя, полностью уйдя в свои созерцания. В дрожащих руках появились карандаши, линейки, транспортиры с циркулями. Скорцени понял, что фюрер полностью погрузился в грезы своих архитектурных дарований. Кивнув адъютанту Путткамеру, поспешил удалиться. Выходя из салона, по пути встретил доктора Теодора Морелля. Пожали руки друг другу.

— Как ваш пациент?

— Принимает таблетки. Вы же знаете, Отто, как он реагирует на сводки с фронта. Вчера объявили в шифровке, что русские уже почти у стен Рейхстага. Два-три дня, и Берлин будет сдан.

— Я отбыл оттуда двадцать дней назад. Защитой руководил Геббельс.

— Увы. Пока вы разгружались караваном на верфи, сегодня пришло закодированным кодом из рейхсканцелярии: Геббельс покончил с собой. Унес в могилу детей и супругу.

Скорцени опешил. Капитан субмарины не получал такого донесения. А может, получил, когда шла разгрузка подлодок в подземных ангарах. В это время Скорцени уже направлялся с Лени Рифеншталь в гости супружеской четы Кролль.

— И фюрер еще не знает об этом?

— Полагаю, адъютант фон Белов доложит ему вечером.

— Тогда кто в эти два-три дня будет сдавать Берлин советским войскам? Гиммлер, насколько я теперь уверен, уже в Южной Америке. Борман вообще неизвестно где. Геринг ведет переговоры с союзным командованием о сдаче в плен. Канарис казнен. Кальтенбруннер бежал, как и Мюллер. Армия Венка отрезана. Фон Клейст разгромлен. Шелленберг сдался дипломатическим путем. Город остался без партийных бонз. Кто будет подписывать капитуляцию? Фромм? Командующий резервной армией? Но он давно в заговоре против фюрера, еще с сорок четвертого года. Вольф? Тот где-то скрывается. Кессельринг? Этого уже взяли американцы. Адмирал Дениц? Его спасли субмарины. Ушел с парой-тройкой подлодок куда-то к берегам Африки. Был бы Паулюс, Роммель — но их нет в живых.

— Вы забываете все же о Геринге. После Гиммлера, Бормана и Геббельса, он один остался в столице. Вот пойдет на соглашение с русскими, сдав Берлин в качестве контрибуции.

— В качестве контрибуции и всей Германии мало.

— Ему будет как раз на руку, идти в плен с таким вот «подарком».

— Хм-м… Полагаете, Геринг?

— А кто другой? Все разбежались или покончили самоубийством. Даже наш фюрер здесь, в Антарктиде. Теперь ему предстоят долгие годы в забвении. Морозы, пингвины, чертежи и краски с мольбертами — вот его окружение. Верный пес Блонди, да Ева — супруга. Ханна Райч погибла. Хорошо, что вы привезли Лени Рифеншталь.

— Не я привез. Оказалось, она еще при отъезде фюрера, обещала Еве Браун, что прибудет последним караваном сюда.

— Теперь им предстоят долгие годы морозов, буранов и полного заточения во льдах. Бедные женщины. Плюс супруга коменданта, плюс вдова полковника Штрауса.

— Так и не нашли его с Ханной Райч?

— По всей видимости, тела экспедиции теперь окоченели где-то близ оазиса Ширмахера. Путь туда нам, как представителям человечества, заказан. Как сейчас ломают головы наши физики в лабораториях, в том районе Земли Королевы Мод расположена территория, неподконтрольная ни нам, никому иному на планете. Мы получили категорический сигнал предупреждения, посланный непонятно кем, неизвестно какой аппаратурой, превышающей современную технологию в сотни и тысячи раз. Близ оазиса Ширмахера существует во льдах неизвестная науке цивилизация. Вы бы посмотрели, что здесь случилось, когда в эфире прошел сигнал предупреждения! Все операторские будки снесло ударной волной к чертям собачьим. Радисты и техники обездвижились с онемевшими конечностями. Мне с моими помощниками из числа медицинского штата пришлось приводить в чувство едва ли не половину обитателей комплекса. Выбило всю аппаратуру. Обесточились генераторы. Прекратилась циркуляция воздуха. Пропала электроэнергия, и что самое страшное — остановился на время ядерный реактор, питающий всю Новую Швабию в целом. Понимаете, Отто? Это была катастрофа!

Скорцени смотрел на Теодора Морелля потрясенным взглядом.

— И все это, м-мм… вся эта демонстрация силы была сотворена каким-то неподвластным нам разумом?

— Именно так, дорогой мой! Именно так! Нам дали понять, что могут снести с лица земли не только Базу-211, не только Новую Швабию с ее атомным реактором, но половину Антарктиды, если брать за масштабы. Половина ледяного континента может унестись со своими снежными пластами и вечной мерзлотой куда-то к черту на рога! Вероятно, этот неизвестный человечеству конгломерат обладает способностью изменять климат, раз они создали вокруг себя едва ли не тропический пояс. Не напоминает вам это слухи о пресловутой Атлантиде? Многие ученые, да и историки древности, размещали Атлантиду как раз здесь, во льдах шестого континента. И если этот неведомый нам конгломерат умеет управлять гравитацией — представьте себе, чем этот РАЗУМ может обладать в глобальных масштабах?

Позднее Скорцени вспомнит эту беседу с достойным доктором, личным врачом фюрера. Это будет позднее, при совершенно других обстоятельствах.

А пока, в этот час и эту минуту, 29 января 1945 года, распрощавшись с ученым, тайный агент поспешил к коммутатору. Ему предстояло закодировать текст с указанием координат тайного клада, который он обязался послать по секретной связи своему шефу.

…Этот шифрованный код Гиммлер ждал, находясь со вчерашнего дня в Латинской Америке.