Военный инженер товарища Сталина 3

Глава 15

1945 год. Январь.

Антарктида. Крах экспедиции.

Профессора что-то подспудно тянуло к хребту. Влекла тайная сила. Тянула магнитом. Он отрешился от стенаний полковника Штрауса. Брел вперед и вперед. Проваливался в сугробах. Кряхтел, поднимался. Хрипел. Исходил последними силами. Не обращая внимания на плетущегося сзади заместителя коменданта Базы-211, шел куда-то туда, откуда там, за торосами, он впервые услышал голос по рации:

Вы вошли в запретную зону. В случае неповиновения будут приняты меры. Доступ в закрытую зону запрещен протоколом.

Теперь рация вышла из строя. Подать крик о помощи невозможно. Вернуться к вездеходам — упустить случай найти Ханну Райч. Она где-то там, одна, без людей своей группы, сгинувшей при атаке неизвестного силового поля. Альфред и Штраус брели по снегам второй час.

А тем временем водитель Эрих Кемпка, оставшийся в числе охраны вездеходов, получил непонятный радиосигнал:

Территория под контролем протокола № 88/18. Предлагается покинуть данный сектор немедленно. При неповиновении будут применен энергетический щит. Вы находитесь в запретной зоне.

Через секунду:

Повторяю. Говорит охранная система: Территория под контролем протокола № 88/18. Предлагается покинуть данный сектор немедленно. При неповиновении будут применен энергетический щит. Вы находитесь в запретной зоне.

Радиосигнал чередовался с промежутком в четыре секунды. Голос был механическим, отдающим металлом. Явно работал автомат. Когда передача странного послания завершилась, Эрих Кемпка обвел оставленных с ним водителей вопросительным взглядом:

— Кто-нибудь понял эту бессмыслицу?

Два водителя снегоходов, растапливая на костре снег для кипятка, уставились на приемник изумленными взглядами. Третий шофер как раз подносил капкан с добычей. Пока две группы ушли к Хребтам Безумия, как их назвала Ханна Райч в честь будущего великого писателя Лавкрафта, водители довольствовались мясом пойманной в капкан дичи. И вот сейчас, собравшись вчетвером у костра, они потрясенно смотрели на прибор связи.

— Кто, черт возьми, мог такое передать? — вытаращил глаза Эрих Кемпка. — Это ведь не живой голос передавал. Какой-то механический. Записанный автоматикой на пленку.

— Надо срочно связаться с экспедицией, — предложил один из водителей. — У нас их позывные от раций остались.

Кемпка кивнул. Бросился к портативному трансиверу — последней разработке ученых Третьего рейха. Стал лихорадочно настраивать волну в режиме поиска кода:

— Ханна, Альфред! Кто слышит меня? Связь дублируется на двух радиоволнах. Вы должны меня слышать. Говорит Эрих. Мы получили непонятный сигнал. Механический голос передал строгое предупреждение покинуть данный сектор…

Дальше он привел координаты. Подождал ответной связи. Обе рации молчали. Сначала было тихо. Ни статики, ни щелчков, ни каких-либо звуков. Потом…

А потом вдруг оба прибора взорвались вихрями магнитных полей:

ВШУ-УУХХ! — пронеслось по мембранам. Сразу завыло, засвистело, огласилось непонятным воем помех. Над головами водителей пронеслось что-то зыбкое, странное, жуткое. Потоком ветра разметало костер. Два снегохода, из тех четырех, что были оставлены в лагере, самопроизвольно съехали в сторону вместе со снежным пластом вечной мерзлоты. Съехавший набок целый участок ледяной поверхности поволок за собой и костер и палатки и водителей.

— Ответьте! — кричал сразу в две рации Эрих Кемпка. — Альфред! Ханна! Что случилось? Почему молчите?

Эти фразы были последними, которые он успел прокричать в микрофон. Потом события начали стремительно развиваться по принципу «домино», наслаиваясь друг на друга в геометрической прогрессии. Завертелось! Понеслось! Грохнуло мощным ударом. Промчавшийся над головой вихрь, снес мощным всплеском гравитации все живое в радиусе своего действия. Очевидно, заработал тот самый «энергетический щит», о котором предупредил механический голос в динамике. Не прошло и трех минут, как силовое поле неотвратимо унесло часть лагеря — куда-то туда, за снежные пики, к черту на рога. Три водителя, как и их коллеги из двух групп экспедиции, перестали существовать в этом мире. Их расплющило, раздавило, смяло в мясной фарш непонятной субстанции. Ошметки костей с сухожилиями снесло в образовавшуюся трещину. Туда же устремились и вездеходы, сползая вместе с пластами пород в недра ледяного континента. Три минуты. От силы четыре. Этого как раз и хватило, чтобы лагерь водителей провалился в Преисподнюю. Исчез. Пропал. Распылился в морозном пространстве. Четвертый шофер, Эрих Кемпка, бывший некогда личным водителем фюрера, еще что-то пытался выкрикнуть в рацию, когда его самого, волоча по земле, швырнуло в бездну разлома. Ледяная поверхность близ оазиса Ширмахера пошла трещинами. Казалось, весь ледяной хребет, вибрируя, пришел в движение. Еще секунда, и кричащего от ужаса Эриха, сбросило внутрь разлома.

— А-а-аа… — откликнулось эхо на его предсмертный крик.

Потом все разом утихло. Снежный смерч прокатился волной до хребтов — там и сгинул.

Он достиг и профессора. Альфред не слышал, как его неистово вызывала рация. Она замолкла теперь навсегда. Ни он, ни полковник Штраус, разумеется, так и не узнали, как погибли водители их экспедиции. Оба шли наугад к высоким шапкам из снега, похожим на идеально правильные купола каких-то подземных колодцев. Под их ногами, из недр ледяного щита, раздавались непонятные звуки, похожие на гул работающих агрегатов. Что-то механическое и рукотворное работало в глубинах шестого континента.

— Что это за вихрь был? — жалобно простонал полковник, безвольно, как манекен, плетясь за профессором. — И что гудит у нас под ногами?

— Я знаю не больше вашего, герр Штраус. Видите? Снег под ногами дрожит.

— Как при землетрясении, — постучал полковник носком мехового сапога по торосу. — Я застал землетрясение в Берлине двадцать девятого года. Только там вместо снега была мостовая. На Альбрехтштрассе.

— Не довелось побывать. Мы подходим, полковник. Не забывайте, где-то тут может лежать раненой Ханна. Ради моей девочки я и не вернулся к снегоходам.

— Почему молчит Эрих? И водители не выходят на связь?

— Вы забыли, что эта штуковина вышла из строя, — махнул он бесполезным трансивером. — И выкинуть жалко. Пусть будет в кармане, — спрятал под куртку. — Внимание! — Они взобрались на вершину снежной гряды. Кругом, насколько хватало взгляда, простирались ледяные поля. Зато сразу за ними — о, боже!

Профессор не поверил своим глазам. К счастью, на перевязи сохранился бинокль.

— Смотрите! — воскликнул он в потрясении. Навел прибор на долину.

И… обомлел.

За границей льдов, при взгляде в бинокль, были видны…

— Пресвятая дева Мария! — выдохнул Альфред. — Вот, куда стремилась моя девочка! Вот! Смотрите, полковник!

Штраус перехватил бинокль. Всмотрелся. Обвел горизонт. Застыл в изумлении:

— О, майн го-от!

Там были рощи! Зеленели поля и луга! Со скал, освобожденных от снега, стекали ручьи водопадов. Вокруг над снегами простиралось хмурое серое небо, а над зеленой долиной сверкало незаходящее солнце. Яркий теплый свет застилал линзы бинокля. В сетчатках глаз играли блики солнечных зайчиков. Огромная разноцветная радуга раскинулась над зеленой равниной, словно приглашала своей триумфальной аркой во вход в райский сад. И озеро. Огромное чистое ровное озеро. Настолько ровное в своих берегах, что требовало объяснений: не приложена ли здесь рука человека?

— Тот самый оазис, к которому стремилась моя девочка, — со вздохом заключил профессор. — Но не дошла.

— А мы? — загорелся идеей полковник СС. — Мы с вами? Дойдем?

— Вы может, и да. Хотите — идите. А мне предстоит искать Ханну.

Помощник барона фон Риттена на миг предался мечтам. Вот он добрался каким-то путем до оазиса. Вот вызвал Базу-211 — опять же, каким-то путем. Вот к нему приземляются летающие лодки. Вот высадился десант. Растянули палатки, наводнили своим присутствием площадь оазиса. Подогнали строительные механизмы, бурильные агрегаты, экскаваторы и прочую технику. А он — тот саамы Первый, кто открыл этот «сад наслаждений». И его именем будет назван новый конгломерат под землей. Оазис Штрауса. Это тебе не Новая Швабия с ее бесконечными льдами. Это Эдем! Колорадо! Клондайк!

От воображения у него помутилось в глазах. Показалось, что над зеленой равниной парят даже какие-то птицы. И он не заметил, как сделал два шага вперед, не опуская бинокля. Еще шаг…

Еще…

На миг замер, споткнувшись. В бинокль «сад наслаждений», казалось, парил над землей. Причудливые деревья обрамляли идеально ровное озеро. Там что-то блестело, отражаясь в лучах. Штраус давно забыл о профессоре. Тот уже взбирался к следующей снежной вершине, а полковник продолжал созерцать. Его разум, будто кем-то влекомый, притягивался незримым магнитом к зеленой долине. То, что блестело в воде, тянуло его всеми фибрами своей души. Тянуло неуклонно. Неотвратимо. Подобно ходячей запрограммированной мумии, он сделал еще шаг…

И еще…

— О, господи! Как же красиво! Как грандиозно! Я иду к вам!..

Голос оборвался на слове «к вам…».

Обрываясь в бездонную пропасть, возникшую ниоткуда прям под ногами, он еще продолжал под гипнозом стонать:

— О, как ты красив, мой оазис!

Дальше было только эхо. В две секунды голос затих. Разлом ледяной трещины, возникший в долю секунды, поглотил полковника Штрауса всего — без остатка. Профессор, взобравшись на вершину, только поворачивал голову на звук эха, когда уже из глубин разлома донеслось последнее:

— А-а-аа…

И все. Больше оттуда не проникло ни звука. Тишина. Пустота. Ни заместителя коменданта Базы-211, ни бинокля, ни крика. Ноль в квадрате.

Альфред постоял секунду. Что-то подспудно тянуло к вершине купола. Поддаваясь такому же гипнозу, как его коллеги, пожал скорбно плечами. Вспомнив на секунду полковника, подумал: ну, сорвался, упал, разбился в лепешку — ничего не поделаешь. Как человеком был — дрянь. Но жалко бинокль. И унты на ногах…

Теперь что? Теперь Ханна? Где искать? Как вернуться к водителям, если найду ее раненой? Как буду нести на руках? — мелькнуло в мыслях тотчас, совершенно забыв о полковнике. — Удастся ли еще побывать в Институте Наследия предков? Ведь Ханна, по сути, как и он, принадлежит ордену Аненербе. Вернусь ли я с ней? Найду ли живой? Сумеем ли добраться назад, в Пенемюнде, в свой блок? В комплекс лабораторий по выявлению чужеродных форм жизни?

Помощник коменданта был тут же забыт. Потом Альфред стал звать:

— Дочка моя! Откликнись! Я пришел за тобой!

В стариковских глазах под очками текли крупные слезы. Кричал. Всхлипывал. Искал, проваливаясь в снег. Шел наугад. Приближался к непонятным строениям. Купола возвышались над снегом. Под ногами раздавался гул механизмов. Лед вибрировал. Теперь сомнений не возникало — он пересек границу дозволенной ему территории. Он вошел в запретную зону, о которой предупреждал металлический голос. Снова стал звать, прерываясь рыданием:

— Дочка! Я здесь. Отзовись, моя девочка!

Странное эхо разносилось, теряясь между торосов. Оно было странным, потому что не повторяло его крик. Не аукалось, как в горах. Не отдавалось от ледяных рукотворных шапок «грибов», похожих на штольни колодцев. Эхо, словно, дублировалось. Поглощалось вытяжной вентиляцией. По-прежнему находясь под гипнозом, его влекло к этим вытяжкам. Спотыкаясь и падая, иногда подползая по-пластунски к торосу, Альфред все же добрался до края торосов. И здесь, среди льдин, вдруг увидел… металлический люк колоссальных размеров. Над ним стелилась зыбкая дымка, вибрируя в воздухе. Сразу за железной платформой лежало тело девушки.

— О, дева Мария! — простонал профессор-старик. — Пресвятая богородица!

Пополз, обессиленный, к ней. Слепыми глазами от слез едва различил силуэт. Ханна лежала замерзшей в снегу. Стеклянный взгляд, полный восторга от найденного объекта, смотрел вверх, куда-то туда — в кулуары небесной канцелярии. Раскинув руки, тело лежало застывшим в морозе. Ни страха, ни паники — одно наслаждение в стеклянных глазах. Вероятно, такое наслаждение успел испытать полковник СС, когда его унесло в пустоту. Загипнотизированный кем-то взгляд застыл навечно в красивых глазах легендарной летчицы. Пожилой человек подполз к замерзшему телу. Лег рядом. Обнял, давясь от рыданий. Закрыл глаза, на которых уже появлялись ледышки от слез. Согрел дыханием мертвые щеки девушки. Так и остался лежать, забыв и полковника и коллег и все человечество в целом. Лаборатория в подземных тоннелях Пенемюнде отныне останется без двух руководящих кадров. Институт Наследия предков лишился своих ценных ученых. Орден Аненербе потерял в лице сразу двух групп целую научную экспедицию. Мир их праху. Аминь…

Прошло какое-то время. Солнце над зеленой долиной продолжало светить своим ласковым светом, посылая тепло в тропический климат оазиса. Где-то там, в водной глади ровного по краям озера, вырос металлический стержень. Верхушка была похожа на колпак, который стал вращаться, посылая лучи против часовой стрелки, сканируя пространство вокруг. Один луч, вероятно, нашел цель. Что-то зыбкое и прозрачное прошелестело над двумя замерзшими телами. Что-то наполнило воздух над их головами. В морозном пространстве прошелестел странный звук, словно над трупами завис квадрокоптер. Но старик уже не слышал ни шума, ни движения воздуха.

Экспедиция канула в вечные льды Антарктиды. О ней останется память в сердцах. Вот, только в чьих? Никто не узнает, как погибли обе команды. Не останется записей и дневников. Рации не передадут на Базу-211 крики помощи, стоны и хрипы. Энергетический щит неизвестной доселе цивилизации во льдах шестого континента истребил двадцать человек, не считая водителей. В один час. В один миг человечества…

Между тем в подземелье Нового Берлина был получен странный сигнал. Приняв его в 15:08 по местному часовому поясу, оператор связи тотчас передал код шифровки на внутренний коммутатор. Сигнал пронесся в эфире один раз, не дублируя повторным кодом. Автоматика приборов, разработанная учеными в подземельях Базы-211, записала главным образом только послание. Оно гласило:

С вами говорит электронный мозг сектора-А: Придерживаясь Протокола № 88/18, система охраны Энергетического купола зафиксировала чужеродное проникновение в запретную зону, в связи с чем, было активировано защитное поле. Субъекты, проникшие в сектор-А, подверглись полному истреблению. Предупреждение: не повторяйте ошибок! Все последующие попытки проникнуть внутрь конгломерата будут пресечены таким же образом. Территория охраняется автоматическим защитным куполом.

Сигнал резко обрывался. Получившая его аппаратура в один миг вышла из строя. Два ряда кресел операторов связи в одну секунду развернулись на 180 градусов. Синхронно. Одноразово. С искаженными от страха лицами двадцать два оператора дежурной смены, следившие за эфирами всех континентов, в один миг повалились на пол. Неоновый свет в комплексе связи потух. По коридорам прошла акустическая волна, сбивающая с ног штат обслуги. И это было только началом…

Спустя три секунды, в тоннелях и шахтах Базы-211 отключилась вся электроника. В Зале анабиозных саркофагов, где в заморозке находился новый генетический фонд будущего Четвертого рейха, выбило все трансформаторы. Электромагнитный удар, вызвавший полный выход из строя всех приборов, прошел сквозь все сегменты и жилые комплексы четырех ярусов подземного города. Это было предупреждением наследникам Новой Швабии, что во льдах Антарктиды они не одни. Бараки с узниками раскрыли автоматические двери. Столовые, ангары, гаражи, оранжереи с теплицами, подводные верфи для строительства субмарин — все подверглось кибератаке. Ангары с дисколетами Шаубергера перестали выходить на связь. Нарушение инфраструктуры целого подземного города грозило обернуться полной катастрофой. Хронологически это выглядело так:

В 15:08:24 — получен сигнал.

В 15:08:25 — на 180 градусов повернуты кресла.

В 15:08:26 — обесточена операторская связи. Все техники и специалисты, дежурная смена из двадцати двух человек — на полу.

В 15:08:30 — почти все цеха, лаборатории, технические помещения подверглись электромагнитному импульсу. Остановлен ядерный реактор, питающий Новую Швабию.

И в 15:09:14 — всеобщая паника.

Затем вдруг все возобновилось с новой подачей энергии. В 15:09:48 — заработал реактор. Далее все шло по цепочке. Один за другим включались генераторы подачи энергии. Загудели шахты вентиляций. Операторы поднялись с пола, отделавшись кратковременным онемением. Все вернулось на круги своя.

Барону фон Риттену доложили о сигнале. Расшифровав его, операторы были вынуждены признать гибель двух научных групп экспедиции.

— Ханна Райч тоже погибла? — еще не отойдя от шока электромагнитной атаки, полюбопытствовал он. — И мой заместитель, полковник Штраус?

Пройдет еще несколько секунд, прежде чем все обитатели Новой Швабии осознают: эта атака была показательной. Им продемонстрировали возможность их истребления, в случае, если последуют другие экспедиции в запретную зону.

Зато, теперь каждый житель подземного города знал:

Они не одни в Антарктиде. Есть кто-то еще…