Водяной

Глава 21. Все части головоломки

— Начнём с того, что произошло много-много лет назад… С Татьяны.

— Не надо, — угрюмо ответил он и красноречиво снял пистолет с предохранителя. Это был здоровенный АПС, пистолет Стечкина.

— Это важно и это реальность, которая оказывает влияние на всех и на всё. Если не вдаваться в детали, это гражданин Морковский Олег Васильевич, так же известный в специфических кругах как Шарпей, убил и изнасиловал Татьяну, чем, кстати, проклял эту землю.

— Он ублюдок, — глаза Котлярова сделались злыми как у бешеной собаки.

— А я не стану спорить, Виктор Сергеевич. Так и есть. Он вообще много чего в жизни… Но дело не в этом. Полиция искала, чем он связан с Краснодарским краем и этой его частью… А он оказался связан нераскрытым преступлением, он не местный, не учился тут, не работал, он тут человека убил.

— И не ответил за неё, до сих пор не ответил, — мрачно прокомментировал Котляров. — А откуда ты всё это знаешь?

— Я умный. Буквально. Я умный и у меня было достаточно много частей головоломки, чтобы её в конце концов собрать. Так вот, Шарпей совершил преступление и даже ушёл от ответа, на тот момент. За счёт того, что его настоящего имени и данных не знали даже его дружки. Вообще ничего, кроме его татуировки, которую он, кстати, сильно обесцветил перед тем, как начать строить политическую карьеру. Дальше я не знаю точно, но предположу, а Вы меня поправите, если ошибусь.

— Валяй, — Котляров открыл консервы, тушёнку и принялся без аппетита их жевать.

— Вы увидели его по телевизору, крупным планом и пусть он потолстел, облысел и так далее, эта бледная татуировка, мелькнувшая в кадре, эта змейка заставила Вас вспомнить и узнать.

— А я никогда и не забывал, парень.

— Прав я или нет?

— Прав, так и было. Репортаж про него показывали.

— А как это связано с сектантами? Простите, эту часть истории я не разгадал. Они как-то поучаствовали?

— Фанатики-то? Да, у меня был кабинет в корпусе АБК, пожалуй, только его я и успел расчистить. Я пересматривал в сотый раз ролик и всё, что удалось вытащить из Интернета про Морковского, а это было не особенно много. И тут ко мне пришёл Кронос. Ну, главарь секты. Он не в первый раз пришел. Достал меня. Все выпрашивал корпус под свою шайку-лейку. И увидел, чем я занимаюсь.

— И?

— А он его узнал, сказал, что может найти на него выходы, телефон и всё такое. Но запросил за это, чтобы я сдал его религиозной общине в аренду завод за десять тысяч рублей в месяц. Втирал про космос и благотворительность. А мне, сам понимаешь, когда я убийцу нащупал, когда узнал, что он типа политик, по разным странам ездит… Я в первый момент хотел просто подкараулить его где-нибудь в Москве, но… Кронос сказал, что за ним стоят очень опасные люди. И плевать бы я хотел на их силу и власть, но его, как правило, физически охраняют. Не так-то легко добраться до него. Помощь секты мне понадобилась, а до восстановления завода… Мне стало наплевать. Месть захлестнула!

— И Вы совершили с ними сделку. Досье на Шарпея против аренды?

— Да. Вообще-то Кронос мне ценную информацию в зубах принёс, оказалось, что этот ублюдок собирается баллотироваться в депутаты тут у нас в Краснодаре. Мне оставалось только ждать.

— И для начала Вы пропали с радаров. Заставили всех считать, что Вы исчезли? — скорее утвердительно сказал я.

Котляров кивнул.

— Не так и трудно, я же одиночка по жизни. Ну да, деловых партнёров я по некоторым обязательствам подвёл, но ничего критичного. Машины стоят, бурьяном зарастают, слух пустил, что в Доминикану уехал с концами, на Карибы.

— А сами жили тут, в башне?

— Не всё время, но да. А что, отсюда всё видно.

— А потом Вы позвонили ему и сказали, что знаете, что он убийца и что у Вас есть доказательства. Что продадите их журналистам, чтобы похоронить его карьеру. Шантажировали его, вернее, заставили поверить, что Вы просто шантажист.

— Сам догадался? — спросил Котляров, убирая банку с консервами и осторожно укладываясь на своё ложе.

— Ну да, что бы ещё заставило его приехать одного и без охраны? Только зачищение личных «хвостов». Старые грехи. Он не хотел, чтобы хоть кто-то знал, чтобы кто-то имел на него компромат, поэтому поехал решать проблему один. Он приехал на адрес, а там Вы.

— Да, я у того заброшенного дома ожидал, возле которого и назначил встречу. Не ожидал, что он сразу стрелять начнёт. Ну, почти сразу. Я едва его спросил, помнит ли он её, сожалеет ли он?

— Он выстрелил?

— Да, разговаривать не стал. Выстрелил и попал. Но я в ПВ служил. Даже получив пулю, я выстрелил в ответ И попал… Не понимаю, как он выжил, я же попал в сердце

— Ну, я подозреваю что Шарпей приехал в бронежилете.

Котрялов чертыхнулся:

— Козёл винтокрылый! Надо было в голову бить. А я в сердце… И где он сейчас? Небось в больничке для богатеньких?

— Нет, он пропал.

— О, как! Пропал? Сбежал?

— Нет, не сбежал.

— А что думает полиция?

— Берите выше. ФСБ. Они не знают, кто второй стрелок. Это хороший факт. Плохой факт в том, что они считают, что это второй стрелок его похитил и ищут обоих. А это значит, что рано или поздно они прочешут мелким решетом и территорию завода. Сектанты не знают, что Вы тут?

— Нет, не знают. Я тут в засаде давно сижу. Не все месяцы, но давно.

— Хорошо, но это Вас не спасёт. ФСБ Вас найдёт. И станут трясти, куда Вы дели Шарпея. Ну и посадят, это же покушение на предумышленное убийство.

— Да и чёрт с ним! Ну посадят, ну сгнию… Жаль только, что он не подох, а это… То, что я тут — совсем не по плану, почтальон.

— Меня Вадим зовут.

— Да как скажешь. Я должен был огородами, огородами и к Чапаеву, то есть, по просёлочным дорогам на колхозных Жигулях и в Волгоградскую область, есть у меня там хорошее место. А он меня ранил… Подлец! Причём, живучий подлец.

Он горько усмехнулся.

— Сделка, — сказал я.

— Чего? Ты меня хочешь шантажировать? — нахмурился Котляров. Пистолет снова показался из-под одеяла.

— О нет, я не шантажист, скорее, наоборот. Я предлагаю Вам сделку, о который Вы бы мечтали сами, — сказал я. — Вы хотите отомстить. Шарпею нынешнему и прошлому. Я дам Вам эту месть. Более того, я отведу от Вас все подозрения. Ваше имя вообще нигде не будет фигурировать. Вы просто… пропавший без вести человек. Который однажды вернется, но никак не поучаствовал. Искать Вас тоже не будут, потому что второй стрелок найдётся.

— Эээээ…. Что?

— Второй стрелок, тот, кто стрелял в Шарпея, это я!

Он смотрел на меня с недоверием:

— Погоди. Ну, возьмёшь ты на себя, а… А что по мести?

— О, да. Я сделаю так, что Шарпей признается в убийстве Татьяны. Это важно для Вас. Грубо говоря это то, что называлось «правильно» и словом «правда».

— Там мог срок давности пройти, его отпустят. Но это не точно.

— Не будет его никто отпускать, да это и не важно. Когда начнут копать, там и другие факты всплывут. Полной мести это не даст. Однако она будет, скорая и жестокая.

— Пока не пойму, о чём ты?

— Шарпей стал финансистом криминальных группировок. Как только он попадёт в руки ФСБ, это рисует на его голове мишень, как потенциального информатора. Большое количество людей будут стараться его убить, причём как можно быстрее.

— Если он так ценен, его будут охранять.

— Очень увлекательная игра, предать всех своих друзей-бандитов… И считать дни, которые ты проживёшь до тех пор, пока кто-то из киллеров сможет тебя достать. Такая ему останется судьба. Долго он не проживёт.

— Не уверен. А о каких суммах идёт речь, Вадим? Что он там финансировал и отмывал?

— Миллиарды долларов. За такие деньги ему не спрятаться нигде в этом мире.

Улыбка Котлярова на бледном его лице сделалась хищной.

— И что характерно, ни Вы, ни я не будем в этом виноваты, — продолжил говорить я. — Он просто получит то, что заслужил.

— А как ты заставишь его признаться? Ты знаешь, он крепкий орешек и не особенно пугливый.

— Никаких попыток его психологически расколоть или заставить… Только чистый бессовестный гипноз. У меня есть под рукой мощнейший гипнотизёр. В теории он мог бы его заставить признаться хоть в убийстве Джона Кеннеди, а тут… Два по цене одного, и гипноз, и преступление его настоящее.

— Так, стоп. А цена? Какая цена у такой щедрой помощи, почтальон? Тебе вообще какое дело?

— Очень простая цена и она огромная. Вы отдадите мне кирпичный завод. Полностью. Со всей землей, акциями, сектантами, со всеми руинами.

Он нахмурился:

— Зачем он тебе, приятель? Это же просто груда мёртвого кирпича. Она была тут больше двадцати лет.

— Это уже мои проблемы, — сказал я. — Но есть то, что поможет Вам пойти на сделку. Частью сделки будет моё обязательство. Я клянусь Вам, что однажды этот завод снова заработает. Не могу обещать, что это произойдёт быстро, но Вы это увидите и достаточно скоро. Я знаю, что Вы не столько хотели владеть заводом, сколько чтобы он вообще работал. Дышал, жил, действовал, перестал быть трупом самого себя.

Котляров кивнул:

— Ты чертовски прав. После мести, а давай называть вещи своими именами, это именно месть, мне плевать на законность и правосудие, мне нужна месть… Вторая моя мечта, чтобы этот простой завод снова заработал. Для этого и рвал жилы.

Он замолчал. Так бывает, когда у человека кончаются слова. Но главное, что это моё обещание, его, кажется, зацепило. Его мечта. Он посмотрел на меня, и в его глазах промелькнула искра надежды.

— Но как? Как простой почтальон с дредами сможет запустить целый завод? На это нужны миллиарды. Нужны связи.

— Сказал же, это уже мои проблемы. И это будет небыстро. Это вопрос не пяти минут. Но я это сделаю. Сделка?

Он молчал долго. Думал. Взвешивал. С одной стороны, месть и свобода. С другой, мечта всей его жизни, отданная в руки странного, непонятного парня, который умеет появляться из ниоткуда и знает слишком много.

Наконец, он с трудом, кряхтя от боли, поднялся на ноги. Опёрся о стену.

— Не знаю как, но ты каким-то образом спас мне жизнь, — сказал он. — Хотя я так и не понял. Наверное, уже за это я должен тебе. Чёрт с тобой, почтальон. Я согласен.

Он подошёл к стопке книг, вытащил из-под неё толстую папку.

— Здесь всё, — он протянул ее мне. — Договор купли-продажи акций, уставные документы, реестры и так далее. Там печать. Теперь ты хозяин. Но учти, регистрация всего этого — дело долгое и сложное.

— И это тоже мои проблемы, — я взял папку. — Мне нужно было только Ваше согласие. Это важнее всего.

Он помолчал, а потом взял с кровати пистолет и протянул его мне, рукояткой вперёд.

— Наверное, тебе ствол тоже нужен. Умеешь пользоваться?

— Да, я в армии… Короче, умею и отпечатки сотру.

Я взял пистолет. Стечкин. Тяжёлый, тёплый. Я вытащил обойму, проверил патронник. А потом, достав из кармана носовой платок, тщательно, методично стёр с него все отпечатки пальцев. Свои. И его. Засунул в сумку почтальона.

— У Вас тут есть Интернет?

— Да, оплачен на полтора года вперёд.

— Следите за ситуацией, она мелькнёт в новостях.

Котляров смотрел на меня, и я видел в его глазах смесь страха, уважения и полного непонимания. Он заключил со мной сделку и не понимал, ангел я или дьявол.

Водяной я, но в его системе координат не было водяных.

Спустя несколько часов я сидел за столом в своём пропахшем жареной картошкой доме, а передо мной лежала целая стопка бумаг, пахнущих пылью и чужой жизнью.

Устав, свидетельства, выписки, договоры купли-продажи акций, передаточные распоряжения. Все с подписью Котлярова. На бумаге, по законам и регистрациям, он всё ещё был хозяином. А я — никем.

Просто почтальоном, который нашёл в заброшенной башне раненого отшельника и о чём-то там с ним на словах договорившийся. Чтобы эта мёртвая бумага ожила, превратилась в реальную власть, нужно было пройти через горнило человеческой бюрократии. Нотариусы, реестродержатели, налоговые, юристы… Это заняло бы недели, если не месяцы. А у меня не было и нескольких дней.

Нужно было идти другим путем. Магия, мать её!

Я посмотрел на часы. Полночь. Достал из кармана телефон. Но я не стал открывать список контактов. Я набрал номер, которого не было в телефонной книге. Одиннадцать цифр, которые не были просто цифрами. Это был ключ, заклинание, зов.

Гудки пошли не сразу. Сначала в трубке зашуршал ветер, послышался треск сухих веток и отдалённый, тоскливый вой. А потом трубку сняли.

— Слушаю, — раздался в ухе голос, древний, как сам лес и весьма недовольный. Если бы голос мог иметь запах, он бы пах старым медведем, хвоей, озоном после грозы и влажной землёй.

— Берендей? Это Водяной.

— Водник, — проворчал голос. В нём не было ни радости, ни удивления. Только бесконечная усталость того, кто видел, как рождаются и умирают звёзды. — Тебе чего не спится в ночь глухую… Или ты не в московском часовом поясе, а?

— В Краснодарском крае я.

— Ну, чего тебе? Я занят. У меня тут на участке белки очередную гражданскую войну затеяли, делят ореховые запасы. Приходится выступать арбитром.

— Ты прости, что так поздно дёргаю. У меня дело. Срочное. И платное.

— Все твои дела срочные и платные, — вздохнул Берендей. — Когда ты уже поймешь, что лучшая магия — это хороший юрист и пачка наличных? Говори, чего хотел?

— Мне нужно сменить собственника и генерального директора в одном ЗАО. Прямо сейчас.

В трубке на несколько секунд повисла тишина, нарушаемая только треском веток.

— Водник, ну ты издеваешься или где? — наконец произнёс Берендей. — Ты там в своём уме? Нотариус тебе нужен. Реестродержатель обыкновенный. Госпошлину заплатил и всё покатилось. Это стоит копейки и занимает дней десять от силы. На кой чёрт тебе для этого я?

— У меня нет десяти дней, Берендей. У меня нет вообще запаса времени. Мне нужно, чтобы в ЕГРЮЛ лиц утром стояла моя фамилия.

Снова молчание. Я слышал, как он тяжело дышит.

— Пять миллионов, — наконец сказал он. — И не спорь. За срочность и за то, что своей шкурой перед инквизиторами рискую. А лучше топай к юристам, я тебе пару адресов по Краснодару скину.

— Хорошо. Пять миллионов. Я согласен.

— Диктуй большими буквами, — деловито проворчал Берендей.

Я продиктовал ему ИНН и ОГРН «Колдухинского кирпичного завода», полное имя Котлярова Виктора Сергеевича и свои паспортные данные.

— Жди, — бросил он.

Я положил телефон на стол, оставаясь на линии и уставился на документы. Прошла минута. Вторая. Ничего не происходило. Я уже начал думать, что старый колдун просто издевается надо мной. Но потом… это случилось.

Появилось ещё несколько листов, они просто скопировались из старых. Чернила на части бумаг дрогнули. Буквы фамилии «Котляров» на приказе о назначении директора поплыли, извиваясь, как чёрные змеи, и начали перестраиваться. К-У-П-А-Л-О-В. Моя фамилия. То же самое произошло и в реестре, в других документах. Подпись Котлярова осталась, но как прошлое. По документам он продал мне акции две недели назад за восемьсот тысяч в Краснодаре. Буквально неделю назад, то есть ещё до приезда в Колдухин, я был новым владельцем заброшенного завода. Это было жутко и завораживающе одновременно. Магия, вторгающаяся в самый сердце мира людей, в их бюрократию. Я почувствовал лёгкий укол в пространстве, как будто невидимая игла проткнула реальность, изменила её и тут же исчезла.

Телефон ожил:

— Ты там?

— Да, Асень Греднёвич, всё прошло.

— Ладно. Жду оплату. И не звони мне ближайший век.

— Погоди, — я схватился за трубку. — Вопросик один есть.

— Ну, что тебе ещё? Консультация платная, стоит миллион… Но если по макшейдерскому вопросу, то четыре тысячи сто рублей.

— Нет, такое ты и сам рад будешь подсказать.

— С чего это?

— Мне нужны названия компаний кланов оборотней, кто связан с иностранными капиталами и откровенным криминалом.

Берендей заворчал.

— С чего ты решил, что я…

— С того, что я их задницы прикрою, а через них и остальное двоедушевское сообщество. Смекаешь?

— Тоже мне, Джек Воробей. Ну, слушай, холдинг «СеверЛесСтрой». Лес, девелопмент. Контора «Волчий Камень», иронично, правда… С немцами связаны. «Фенрир-Инвест» работают по Скандинавии и, внезапно, по Кюрасао. Такие, как ты описал, только этим есть, что терять.

— Принял. Спасибо, Берендей.

— «Спасибом» ипотеку от Сбербанка не закроешь. Знаешь, какие ставки конские сейчас? Вот-вот. А тут ещё Собянин… В общем, жду оплату.

Я повесил трубку. Теперь у меня был список. Я подошёл к озеру. Приказал воде, и мой чёрный чемоданчик плавно поднялся со дна и лёг на берег.

Я принёс его домой, снова вскрыл с помощью магии и всё так же, не зная кода. Деньги меня больше не интересовали. Я начал перебирать папки. Десятки, сотни листов компромата. И я искал. Искал знакомые названия.

«СеверЛесСтрой». Есть. Целая папка. Много-много цифр, что бы они ни значили. «Волчий Камень». Тоже есть. И чего я не удивлён? «Фенрир-Инвест». Сидят на голландских кредитах. Якобы. А на самом деле голландские фирмы тоже принадлежат им. А ещё они финансируют частную военную компанию, которая работала в Африке. Ну, это у нас приветствуется по линии волонтёрство.

Я аккуратно изъял эти листы из общего дела. Это будет моими личными козырными тузами в игре, которую я ещё разыграю, если меня в том шторме, который я сейчас вызову, не смоет.

Оборотни — существа прагматичные. Они ценят силу, власть, кровь и деньги. И они очень не любят, когда кто-то суёт нос в их семейные дела. А вот тех, кто их прикрывает… Не сказать, чтобы любят, но бывают благородны.

Я снова спрятал чемоданчик на дне озера, оставив у себя лишь несколько самых важных бумаг, которые тоже спрятал, но внутри межкомнатной двери.

Папку с документами на завод положил в стол. Как ни странно, она секретной не была.

Теперь я был не просто почтальоном. Два в одном. Вообще-то у меня бизнес свой, а почтальон я так, для души.