В пустоте о героизме забывают

Глава 24

Кельурн устало потер глаза и вновь до боли вгляделся в темное зеркало воды. Шлем, который при первом движение раскрылся на множество мелких элементов, собрался воедино. Вновь заныли уши: несмотря на все усилия видящих механизмы создать броню, удобную для этого чувствительного и важного органа, долгое ношение все равно неизменно вызывало дискомфорт.

Раздался всплеск, и рожденный огнем, что на его языке звучало, как «чо`ни», резко вскинул оружие. Тяжелая вязкая тишина прерывалась только звуком небольших волн, которые продолжали мерно накатывать на почерневшую и изъеденную рытвинами металлическую поверхность. Вода скапливалась в ямах и трещинах, чье количество с каждым боем только возрастало.

«Трусливые крысы», — Раздраженно оскалился Кельурн.

Противно заныл сломанный клык: в прошлом бою случайный шип пробил металл брони. Регенерация уже почти стянула края раны на верхней губе, но зубам требовалось гораздо больше времени на восстановление. Хорошо, что хотя бы шлем удалось починить: на транспорте Храма Огня присутствовало все необходимое оборудование.

Чо`ни вообще повезло, если так можно выразиться: в отличие от соседей по гексам, переносу подверглось не гражданское судно, а корабль с тренировочным отрядом аколитов и обслуживающим персоналом. В результате и без того очевидное превосходство рожденных огнем превратилось в подавляющее.

Они довольно быстро освоились с правилами Чистилища, а возможность развивать благословение путем убийства и вовсе привела их в восторг. Чо`ни первыми захватили Спуск. Если кто и мог покорить этот мир, то только они.

На вершине ритуального суффа вспыхнула плазменная корона, и Кельурн совершил стремительный выпад в воду. Хлопнул взрыв, зашипел раскаленный пар, древко дернулось в руках. Отработанным движением чо`ни выбросил на поверхность остатки змееобразной твари с пучком глаз на гибких стебельках, и стряхнул прилипшие ошметки.

— Никому не скрыться от воина Храма, — произнес он, наблюдая, как подергиваются белесой пленкой зрачки шпиона.

В какой момент обычная задача по добыче ресурсов и рабов из очередного упавшего обломка пошла наперекосяк? Пожалуй, все началось с поломки дрона. Техника вообще не слишком хорошо переносила условия Чистилища. Даже изделия, вышедшие из мир-кузни. Из-за этого враг подобрался незаметно и подловил их в самый уязвимый момент — на взлете.

Кельурн видел запись того, как два несуразных существа подплыли верхом на третьем и выстрелили чем-то вроде кислотных шаров. Только у полного идиота могли остаться сомнения в злонамеренной чужой воле: при всей хитрости и жестокости, обитатели Чистилища оставались обычными животными. Даже те, кто получил благословение чтения мыслей, использовали его, как обычные зубы и когти. Здесь же чувствовался полноценный разум.

Врагу удалось повредить транспорт Храма, но если он надеялся получить легкую добычу, то рожденные огнем его разочаровали.

Первое нападение произошло трое суток спустя. Из воды сплошным потоком повалили мелкие существа с черной шкурой. Они двигались столь плотно, что сливались в одно огромное многоногое чудовище. Только изогнутые хвосты с костяными жалами угрожающе покачивались над их рядами.

Впрочем, если враг надеялся ошеломить воинов Храма, смутить их сердца пугающей картиной, то просчитался. Заработали две уцелевшие турели транспорта, сея смерть и опустошения. Демонстрируя доблесть, самые нетерпеливые аколиты вступили в ближний бой с теми, кому удалось прорваться. Кельурн стоял рядом с братьями. Ритуальный суфф смертоносным жалом мелькал в его руках.

В тот раз никто не получил даже легкой раны. Несколько царапин на доспехах — вот и весь результат глупой атаки.

На следующий день все повторилось с легкими отличием: теперь твари не пытались подавить массой, а наступали рассредоточено, чтобы свести эффективность огня турелей к минимуму. В результате большее количество уродливой грязи прорывалось к доблестным рядам воинов Храма, но конечный итог остался прежний: бездарная гибель. Поначалу.

Когда по связи прозвучал первый крик боли, Кельурн только поморщился: кто-то сильно облажался. Затем в нескольких шагах от него мертвая тварь вздулась и лопнула, выпуская мутно-желтое облако. Воззвав к Огню, воин Храма ускорился и успел отпрянуть назад. К сожалению, его брат недостаточно тренировался — кислота немного зацепила доспех. Металл мгновенно поплыл, и по связи раздался негромкий стон.

— Это ловушка! Не вступать в ближний бой! Отсечь противника! — прозвучала команда от ведущего битву.

Кельурн привычно повернул древко и ухватился за выскочившую рукоять. В глубине суффа вспыхнул плазменный заряд. Миг — и вся первая линия утонула в пламени.

— Щиты!

Кельурн вновь повернул древко, убирая рукоять, активировал красную полупрозрачную плоскость и точным выпадом прикончил выскочившую тварь. По бокам пронеслись плазменные заряды, порождая новый вал огня, взрывов и смерти.

Кельурн зорко следил, чтобы никто не проскользнул к его братьям: сейчас он был их щитом. Следующее облако кислоты он принял на плоскость. Когда ее начало разъедать, воин просто выключил и включил щит: магнитное поле втянуло металл в контейнер, а все лишнее осталось снаружи. При этом он ни на миг не прекращал истребление тварей, которым повезло преодолеть полосу смерти.

После боя, когда его братья шутливо мерились количеством истребленного мяса, Кельурн ощутил гнетущее предчувствие. Огонь внутри говорил: все только начинается.

На следующий день атака повторилась, но в рядах врага появились новые твари, стреляющие шипами. Казалось бы, такая мелочь, но порождения греха быстро научились ловить момент с выключением щита и пользоваться рикошетами. К тому же, никто не отменял ошибок. Все же аколит — это низшее звание в иерархии Храма. Появились серьезные раны.

Ночью несколько тварей попытались незаметно подобраться к транспорту и повредить местоположение турелей. Их заметили и уничтожили еще на подходе, но рожденные огнем понесли первую невозвратную потерю: вылетевший из темноты шип неудачно пробил лицевой щиток и через глаз вошел прямо в мозг.

С каждым разом интенсивность атак и их изощренность нарастала. Враг словно использовал их, чтобы учиться. Он адаптировался к каждому их действию, брал на вооружение удачные ходы и отбрасывал те, что показывали слабые результаты.

При этом массовость каждой волны придерживалась на плюс-минус одном уровне. Кельурн с легким холодком осознал, что враг пытается подобрать максимально эффективное сочетание. Он мог бы подождать день, чтобы выставить удвоенное количество мяса, но его цель лежала дальше, чем простая победа. Оставаясь в безопасности, повелитель плоти выковывал ключ к тактике рожденных огнем.

Многие его братья высказывались в духе, что способности врага просто не позволяют контролировать больше мяса. Их слова звучали очень привлекательно, но Скрижаль Огня гласила: «Самообман есть грех. Прими правду с широко открытыми глазами. Словно ветер, она раздует первородную искру». Кельурну не зря пророчили скорый ранг полноценного служителя.

Количество потерь нарастало. В ходе очередной атаки врагу удалось добраться до одной из турелей, забрасывая кислотные бомбы, как живые снаряды. Мастер механизмов утверждал, что сумеет ее восстановить, когда они вернуться на базу, но в текущих условиях это невозможно.

Несмотря на происходящее, в рядах рожденных огнем царила ровная и спокойная атмосфера. Они знали, что если не вернуться на базу в течение двух десятидневок, к ним отправят подмогу. В любом случае, стоять до последнего — у них в крови.

Но не всем нравилась мысль получить такой урон чести. Они изо всех сил искали достойный выход из ловушки. Кельурн относился к их числу. Взращенный во имя войны, он не желал становиться ступенькой на чужом пути к силе. Рожденный огнем сокрушит любую преграду!

Очередная атака закончилась поражением. Если говорить точнее, то истреблением отправленного отряда. На этот раз удалось прикончить троих экзотов и ранить вдвое больше. Впрочем, окончательно вывести из строя биотика могла только смерть: остальные уже через день-другой вернуться в строй.

Развернутая промышленность набирала обороты. Сборщики биомассы в сопровождении охраны бороздили окрестностности. Малая населенность болота в этом плане играла только в плюс. В гнездах зрели сотни новых химер. Завтра Кирилл впервые собирался задействовать летающих юнитов, вооружив кислотными бомбами. Даже странно, что эта идея не пришла ему раньше.

Справедливости ради, он не предполагал, что чо`ни продержатся так долго, но экзоты продемонстрировали впечатляющее мастерство и организованность. Даже когда он атаковал со спины, они просто сменили построение и продолжили отбивать с той же пугающей эффективностью.

Изначально Кирилл собирался завалить своих врагов мясом, но первые несколько дней наглядно показали, что в текущем виде идея нежизнеспособна: он просто не сможет произвести достаточного количества химер, чтобы вымотать этих монстров. Требовался определенный уровень эффективности, чтобы тактика начала работать.

Так появился кусаки, живые бомбы, метатели, шипохвосты, плеваки и остальные. Тактика от тупого навала эволюционировала до упорядоченной внутренной структуры, правильному соотношению юнитов, обходным маневрам и диверсиям. Кирилл понимал, что несколько увлекся оттачиванием тактики мясного штурма, но просто не мог остановиться.

Своих ключевых химер он держал в резерве и использовал только простейшие организмы, заточенные, как правило, всего на одну-две функции. Он мог клепать их буквально сотнями из любой органики. В каком-то смысле все вместе они и являлись тем совершенным организмом, который он пытался создать изначально. Пока только в начале своего пути, но перспектива уже завораживала.

— Как прошел ваш день сегодня, Повелитель? — с участием поинтересовалась Раздор.

— Три на шесть, — сообщил Кирилл и с удовольствием потянулся, разминая затекшие мышцы.

— Как замечательно, — обрадовалась виртИн. Парень мог поклясться, что видит прекрасную счастливую улыбку. — На два раненых больше, чем в прошлый раз. Если хорошенько постараетесь, у вас обязательно получиться вырезать их всех.

— Приятно слышать. Твоя идея с плеваками, которые выглядят, как кусаки, отлично себя показала, — сделал ответный комплимент Кирилл.

— Я счастлива оказаться вам полезной, Повелитель, — буквально пропела Раздор.

— У тебя необычайно развитая для виртуального интеллекта фантазии в направлении убийства, — заметил парень.

— Вы совсем засмущали эту скромную прислужницу.

Кирилл поморщился: его мир сжался до крохотного человеческого восприятия. В последнее время он заметил, что ему все сложнее ассоциировать себя со своим телом. Все чаще оно воспринималось, как досадная и раздражающая помеха. Это состояние ощутимо усугубилось, когда количество глаз возросло до сотен. Не говоря уже об остальных чувствах. Такое должно пугать нормального человека, но почему-то ничего внутри Кирилла не протестовало против такой постановки вопроса. И только разум констатировал проблему.

Так появилось «Время человеческого тела»: минимум на два часа в день Кирилл практически насильно собирал разум воедино и пытался жить, как обычно. Заниматься любыми делами с отсутствующей рукой оказалось той еще морокой. А ведь парень, имея в распоряжении десятки свободных конечностей, даже как-то подзабыл об этом нюансе. Как и о планах на создание симбиота. Теперь они вернули актуальность.

После еды Кирилл принялся за самое успокаивающее занятие: разработку универсального стыковочного модуля. Типичная задача, работать над которой можно бесконечно, встраивая и совмещая все новые и новые стандарты, пока не упрешься в стену. Своеобразный Кубик Рубика в инженерном исполнении. И любимый тест Амо Си, одного из преподавателей академии, по которому он судил о способностях того или иного студента: чем дальше ушел, тем талантливее.

Пока рекордом Кирилла оставалось семь совмещенных стандартов, но с ростом дара увеличивались и когнитивные функции. Несмотря на гражданский ТиАй, он чувствовал, что сможет больше и найдет правильное решение, чтобы преодолеть старую планку.

Остро вспыхнуло чувство опасности. Цельный разум разогнал мышление до сумасшедшей скорости, буквально превратив время в кисель. С полным осознанием ситуации Кирилл смотрел, как внутренняя часть корпуса спасательной капсулы накаляется до оранжевого свечения, пузырится, течет, испаряется. В возникшую прореху проникла струя ослепительного пламени. Словно пасть дикого зверя, она стремительно раскрывалась и устремлялась прямо к человеку.

Волосы на голове трещат, скручиваются и обугливаются от дикого жара, хотя кожа все еще ощущает легкую прохладу: сигнал от нервов просто не успел достигнуть мозга. О чем говорить, если с момента тревоги человеческое тело даже моргнуть не успело.

Кусок раскаленного металла летит прямо в лицо. Невероятно жутко наблюдать, как к твоему глаза приближается какая-то острая штуковина. Буквально видеть, как она входит в твой зрачок, и не иметь возможности на ни что повлиять. Кирилл сполна насладился этим чувством.

Следом надвигался сокрушительный вал ослепительного огня. В последний момент между человеком и пламенем возник черный силуэт. А затем мир для Кирилла обернулся океаном боли. Он просто утонул в этом невероятно объемном чувстве. Оно имело запах — горелого тела. Звук — пробирающую до глубины грохочущую вибрацию. Цвет — невыносимую белизну с каплями оранжевого и красного. Его даже можно было потрогать — твердая и давящая масса, собранная из мельчайших лезвий.

С минимальной паузой Кельурн выпустил по укрытию врага повторный плазменный заряд. Если повелитель плоти рассчитывал, что глупая маскировка хоть кого-то обманет, то фатально просчитался: программное обеспечение разведывательного дрона раскусило его самодеятельность на раз-два.

Мастеру механизмов пришлось потрудиться, чтобы реанимировать крыло до прибытия спасательного отряда — он не спал несколько дней. Лучшие операторы отряда раз за разом поднимали птичку в воздух, чтобы вычислить местоположение врага. Обычно с высоты легко отследить объект, который перемещается под водой, но только не в местных условиях. По счастью, враг проявил удивительную беспечность, и атаковал с того же направления, с которого приходил.

После обнаружения базы врага не осталось никаких сомнений, что они имеют дело с повелителем плоти: сотни хищных тварей зрели внутри черных коконов, а огромные слизни бесконечным потоком доставляли ресурсы, чтобы породить новый выводок.

Враг проявил осторожность и разместил гнездо в стороне от своего укрытия. Ему просто не повезло с оппонентом: рожденные огнем — лучшие воины в галактике. Местность кишела наблюдателями, так что братьям Кельурна пришлось изрядно потрудиться, чтобы позволить ему подобраться незамеченным.

Результат того стоил: один стремительный укол в сердце врага поставил точку в затянувшемся противостоянии. Наблюдая за реакцией тварей, которые корчились и извивались от боли, Кельурн мог констатировать, что цель успешно поражена. Для верности он выстрелил в третий раз. Грохнул взрыв.

— Отличная работа. Можно возвращаться, — раздался голос брата Маурье.

— Что-то не так, — не согласился Кельурн.

Когда погибал повелитель плоти, все его проклятые творения отправлялись следом. Первоначальная агония полностью соответствовала правильной реакции, однако затем они просто затихли. Воин Храма мог поклясться, что чувствует жизнь в их телах. Тогда почему не атакуют?

Внутри бушующего пламени появился темный силуэт. Слегка покачиваясь, он медленно двигался вперед. Первой из стены огня вынырнула нога, покрытая серой потрескавшейся кожей.