В пустоте о героизме забывают

Глава 17

Помимо воли Кирилл ощутил, как внутренности сжимаются от страха.

«Спокойно. Это все только у меня в голове», — он попытался вернуть правильный настрой, но помогло так себе: несмотря на все усилия, нащупать чужую силу никак не удавалось.

При таком условии существует ли вообще разница между иллюзией и реальностью? Если Кирилл погибнет в своем воображение, что произойдет с его настоящим телом? Почему-то казалось: ничего хорошего.

— Умри. Угасни. Сдайся. Сдохни. Иссохни.

И все же Котов продолжал сохранять здравомыслие. Он четко осознавал, что если бы тварь могла его прикончить, она бы уже это сделала. Однако сердце все еще бьется в груди, а мысли — снуют в голове. Следовательно, не так уж она всесильна, как пытается показаться. В этой иллюзии существовали какие-то правила. Жаль, никто не торопится о них рассказывать, и все карты оставались у врага на руках. Но выход есть — его только нужно найти.

— Разорву, — призрак с лицом Мари устремился к последней тени.

Поток энергии устремился по связи, ледяной рекой вливаясь в тело химеры. Пусть эффективность такой подпитки сильно уступает тому, что получала Хель, но и назвать ее незначительной язык не поворачивался. Тонкие девичьи руки потянулись к чешуйчатой голове. Навстречу им мелькнули клинки. Кирилл направил к костяным лезвиям собственную силу. Полыхнула черная вспышка.

С нечеловеческим визгом призрак отпрянула назад: ее руки до плечей покрывала ледяная корка. Химера бросилась вперед и нанесла по ним удар мощной лапой. Конечности разлетелись сверкающим крошевом. Из раззявленного рта призрака ударило сегментированное нечто с когтем на острие. Тень изогнулась, словно жидкая тьма. От силы удара песок поднялся волной. Из которой вырвались костяные клинки, и перечеркнули серую фигуру в платье.

— Больно! — оглушительно ударил вопль.

По линии разрезов стремительно нарастала ледяная корка. Дезориентированная криком тень отшатнулась назад. Обретающая плотность прямо на глазах тонкая ручка пробила шею химеры и сдавила что-то внутри. Вторая — перехватила занесенный клинок и, не обращая внимания на нарастающий лед, вырвала его вместе с лапкой. Кирилл попытался сохранить жизнь химеры, активировав регенерацию и на ходу перекраивая часть органов, но кисть призрака выстрелила во все стороны длинными шипами, превращая внутренности в фарш. Связь оборвалась.

Человеческое тело издало тяжелый вздох и продолжило руководить действиями миньонов, в то время как большая часть внимания зависла в абстрактном пространстве, одновременно пребывая во всех своих творениях и нигде конкретно.

Чем дольше Кирилл размышлял, тем более странным ему казалось все произошедшее. Призрак? Серьезно? Но факт оставался фактом: связь пропала. Химеры мертвы. И все же он сомневался, что их убило нечто столь эфемерное. Он скорее склонялся к версии с хищником, который прикрывался каким-то видом иллюзии. Тот же боевой камуфляж спецподразделений работал на вполне физических принципах и мог бы вытворить что-то близкое.

Но даже вполне логичное объяснение не помогло побороть сомнения до конца. Границы реальности начинали размываться. Что является истиной? Мог ли Кирилл доверять хоть чему-то? Настоящий ужас происходящего все отчетливей вырисовывался в его голове. С каждым разом телепат все тоньше воздействовал на человеческое сознание — где гарантия, что у этой твари наконец не получилось подобрать правильный ключик? Котов старался об этом не думать, но упрямые мысли все равно время от времени сворачивали в запретную сторону.

Его размышления прервал голос:

— Тебе не спрятаться, Кирилл! — Призрачная фигура выплыла из-за каменных колонн, не прекращая вещать: — Выходи и умри! Ты чувствуешь, что виноват. Я не должна была умереть! Стеф не должны была умереть! Это все твоя вина! — Однако подплывать ближе тень не торопилась, держась на безопасном отдалении. — Я ей сразу говорила, что не стоит с тобой связываться! Дурак! Бесполезный идиот!

Словно дух мщения, Мари кружила вокруг капсулы, не переставая выплескивать всю боль и ненависть. С внутренней дрожью Кирилл находил все больше сходства между призраком и настоящей девочкой. Мог ли псионик как-то использовать смерть Мари, чтобы создать подобное существо? В сети каких только баек об одаренности не гуляло, в том числе и о телепатах. В таком случае многие вещи вставали по местам, а главное — реальность восстанавливала четкие правила.

Эта теория выглядела настолько соблазнительно, что Кирилл едва ей не поддался. Но первые появления и исчезновения Мари явно демонстрировали: он пытается выдать желаемое за действительное. Ложь выглядела удобно, но обманывать самого себя — глупость.

И все же призрак не торопился приближаться. Почему? Без фактора неожиданности опасалась нападать на теней во главе с Хель? Но зачем тогда выдала себя глупыми воплями? Это же попросту тупо. Парень едва с ума не сходил, пытаясь просчитать все возможные варианты. Ему приходилось подвергать сомнению буквально каждый шаг своих рассуждений, при этом не переставая действовать, исходя из действительности.

Хель восприняла появление призрака, как личное оскорбление, и только воля Кирилла удерживала ее от того, чтобы броситься на раздражающий фактор. Благодаря связи, она уже знала, как погибли ее сестры, и жажда реванша буквально переполняла поджарое тело. При виде врага оживились даже меланхоличные завры.

И только миньоны игнорировали происходящее, продолжая заниматься своими делами: они уже добрались до разгонных модулей и потихоньку занимались их извлечением. Работу подручных по-прежнему координировало человеческое тело. Кирилл боялся загадывать наперед, но такими темпами весь ремонт мог уложиться в какие-то сутки-другие.

По его команде завры присели к земле и немного наклонились, обеспечивая наведение всем телом. Мышцы, похожие на цветочные бутоны, пришли в движение, скручиваясь в тугие клубки. С хлюпающим хлопком пропитанные биотической энергией комки зеленой слизи устремились вверх, чтобы упасть примерно в области местонахождения призрака.

Кирилл не возлагал особых надежд на результативности, но, к его удивлению, снаряды приземлились в относительной близости от девичьей фигуры и щедро расплескались в стороны. Кислота мгновенно вступила в реакцию с песком и вскипела, шипя и разбрасывая капли, что отчетливо выделялось в тепловом зрении. Вот они-то и коснулись призрака. Особого вреда не причинили: только частицы энергии оставили россыпь ледяных пятен.

— Тварь! Мало одной моей смерти, хочешь повторить?! Не дождешься! Я сама тебя прикончу! — завопила призрак, чье лицо стремительно утрачивало человеческие черты, превращаясь в хищную маску.

Затем серая фигура взлетела вверх, развернулась и нырнула в песок. Одна из теней немедленно подскочила к Кириллу, и распалась лужей слизи, в которую упал Обжора. Парень до последнего пытался избежать такого исхода, но Мари не оставила ему выбора.

Подстегнутый силой целителя мицелий начал сетью разрастаться на небольшой глубине. Призрак разорвала несколько нитей, не обращая внимания на холодные ожоги, и попыталась схватить человека за ноги. Тонкие руки не добрались до ботинок комбинезона считанных сантиметров: густая сеть белесых нитей остановила их в последний момент. Энергия целителя позволяла мицелию взаимодействовать с призрачной плотью, прорастая вглубь десятками гифов и неся следом волны губительного холода.

Мари попыталась ударить конечностью с когтем, но подскочившая Хель вытолкнула человеческое тело из-под удара, увернулась сама, и вцепилась пастью в один из сегментов. Сквозь клыки заструились ледяные потоки биотики, промораживая лапу насквозь. С громким треском она лопнула под давлением сотнями осколков. Обжора пустил нити вниз по пойманным рукам, но нащупал только песок: тварь сбросила их, как ящерица — хвост.

Тут же, поднимая фонтан песка, новый удар последовал с другой стороны. Обжора не мог остановить что-то столь быстрое, но успел предупредить. К счастью, Хель хватило реакции, чтобы защитить человеческое тело своего творца. Но тварь не сдалась, и когти продолжили упорно пытаться пронзить цель, вылетая с разных сторон на огромной скорости. Крупные частицы песка быстро опадали, но мелкая пыль кружила в воздухе, постепенно затягивая пространство.

И все-таки химеры оказались немного быстрее. Они на доли мгновения опережали призрака, вытаскивая хозяина из-под удара, а Хель почти каждый раз успевала наносить ответные раны с помощью биотики. Сложно сказать, доставляло ли это хоть какое-то неудобство напавшей твари, но хищные инстинкты требовали свое.

И Кирилл не видел повода сдерживать свою защитницу. Напротив, он концентрировал все больше энергии в клыках и когтях, благодаря чему лед распространялся еще быстрее. Температура тела подскочила до тридцати восьми градусов. Не имея никакой возможности охладиться, Кирилл чувствовал себя слабым и уязвимым. В который раз человеческое тело его ограничило. Сознание, парящее над полем боя, только усиливало это ощущение.

Жонглируя потоками энергии и химерами, Котов раз за раз вытаскивал сердце всей системы из-под удара. Если бы не притупленные в таком состоянии эмоции, он бы вполне мог потерять самообладание: некоторые удары не доставали до кожи какие-то крохи. Танец на краю лезвия — такое сравнение приходило на ум.

Кирилл уже успел привыкнуть, что находится в стороне от схватки и ничем особо не рискует: ресурсами и временем разве что. И сейчас, когда его самая уязвимая часть оказалось под ударом, страх стал силен, как никогда.

Эти кошки-мышки продолжались довольно долго, но в какой-то момент призрак отступила и выплыла из песка на небольшом отдалении. Ее лицо окончательно превратилось в гротескное нечто, а глаза горели холодным белым светом.

— Мразь! Умри, как мужчина! — завопила она.

В ответ завры перешагнули своими столбообразными ногами, и вновь выстрелили. Снаряды отправились к цели, но даже на беглый взгляд удача первого раза не повторилась, и зеленые комки разлетелись слишком широко. Однако призрак не стала рисковать и взмыла в воздух, выбрав свободную траекторию. Ее рот неестественно широко распахнулся, доставая подбородком до солнечного сплетения.

Оглушительный визг обрушился на округу. Низкочастотный акустический импульс оказался такой силы, что влиял даже на внутренние органы, особенно легкие и внутреннее ухо. Воздействие парализовало, дезориентировало и причиняло невыносимую боль всем, кроме самого призрака… и Кирилла, который в состоянии контроля воспринимал любые ощущения, как чистую информацию.

Хотя его человеческому телу доставалось в полной мере. И если внутренние повреждения у своих творений парень мог исцелить и в какой-то мере предотвратить, укрепляя биотикой, то сердце всей системы оставалось максимально уязвимым. Микротравмы последовательно накапливались, угрожая перерасти в нечто большее. И на этот раз химеры не могли защитить своего создателя.

Обычный звук имел все шансы закончить то, что не удалось ни взрыву космического лайнера, ни инопланетным тварям. Завры вновь выстрелили, но призрак легко уклонилась, не переставая кричать ни на секунду. Человеческое тело не выдержало и упало на колени. Пальцы погрузились в серый песок.

«Он не двигается, — внезапно осознал парень. — Я чувствую вибрацию пальцами, частицы вокруг них дрожат. Но если посмотреть дальше: поверхность полностью спокойна. Это же невозможно».

Мысли засновали в новом направлении, кирпичик за кирпичиком выстраивая новую теорию происходящего. И хотя никак не получилось нащупать паутину чужой силы, не осталось никаких сомнений: вокруг иллюзия. В какой момент он угодил в ее тенета? Когда не сумел снять воздействие, и призрак Мари превратился в реальность? Или раньше? Намного раньше. Почему исчезли следы падения капсулы? Конечно, на этой планете всего можно ожидать, но не слишком много странностей на кубический сантиметр пространства?

Шаг за шагом его заставляли самого объяснять происходящее: сначала показали максимально топорную сцену в спасательной капсуле, которая распалась от первого движения; затем появился образ Мари, концентрируя внимание на себе, а не на нереальности происходящего; с каждой ступенью ему демонстрировали, что враг «учится», становится все «тоньше» в своих методах.

Но что, если вокруг изначально не существовало ничего настоящего? Что, если максимально простая серая равнина, погруженная во тьму, создана исключительно потому, что такой образ проще поддерживать? А события в капсуле? Несмотря на свою насыщенность, визуально они тоже не отличались сложностью. Что, если весь смысл происходящего в том, чтобы заставить человека поверить в его реальность? Что, если этот мир существует только у него в голове?

Острая вспышка боли пронзила сознание даже в состоянии контроля. Человеческое тело уже находилось на краю гибели: микротравмы переросли в серьезное внутреннее кровотечение, счет пошел на минуты. Даже предполагая, что вокруг сплошная ложь, Кирилл не знал, как из нее выбраться. Могло ли случиться так, что он зашел по этой дороге слишком далеко и уже не успеет вернуться?

Разум настойчиво пытался найти решение. Как выбраться из иллюзии, если одного понимания недостаточно? На чем все держится? Где та подпорка, которую нужно выдернуть, чтобы весь конструкт рухнул?

«А в этом что-то есть», — внезапно появилась идея.

Завры тяжело развернулись и выстрелили, но их целью стал не призрак, а серые колонны. Только один из зеленых шаров достиг цели — кислота зашипела, проедая камень. Тем не менее, обстрел только набирал силу. В среднем, каждый второй снаряд находил мишень.

«Если я прав, то все происходящее — плод моего собственного воображения. Телепат только корректирует курс происходящего, а мозг сам дорисовывает события так, чтобы придать им максимальную достоверность. Однако у самообмана тоже существует предел. Состояние контроля позволяет взглянуть на картинку сразу с множества точек зрения, и во время сложных и насыщенных событий иллюзия начинает рассыпаться. Глаза и чувства человека говорят: песок вибрирует. Но восприятие химер утверждает: он спокоен. Чтобы разрушить иллюзию, необходимо перенасытить мир деталями, — размышлял Кирилл. — Ну, или я ошибаюсь и просто сдохну под обвалом»

В представлении Котова колонны существовали для того, чтобы поддерживать тяжесть потолка и не дать ему рухнуть. Следовательно, их разрушение приведет к обвалу. Если мир вокруг действительно иллюзия — это обязано сработать.

Словно откликаясь на его мысли, раздался громкий треск. Колонны, до которых завры пока не добрались, не выдержали возросшей нагрузки и начали разрушаться. С потолка посыпались первые камешки. К сожалению, тепловое зрение химер давало скудную и невнятную картинку. Вот рухнул целый пласт породы, но для Кирилла он выглядел, как бесформенное светлое пятно.

Руки поднял сигнальный пистолет, и выпустил в сторону обвала осветительную ракету. Разгоняя тьму, красный огонек взмыл вверх и ярко вспыхнул, медленно планируя вниз. Такого освещения уже хватило, чтобы заработало ночное зрение химер, но миньон на этом не остановился, используя осветительные снаряды. Тонны земли и камней продолжали множеством потоков рушиться на серый песок.

В какой-то момент детали начали теряться. Цвета сливались в общую массу, одновременно обретая неестественно четкие границы между друг другом. Мир как будто стал более плоским и схематичным. И все же, иллюзия не торопилась рассыпаться. Не хватало какого-то финального толчка… Если выбранный способ вообще мог сработать.

Впрочем, отступать уже поздно: кровотечение привело к закономерному результату и сердце человека могло остановиться в любой момент. Пан или пропал — иного не дано.

Впрочем, Кирилл предполагал что-то подобное. И потому миньоны уже успели подключить топливную ячейку к рабочему разгонному блоку, который сняли чуть ранее, и теперь устанавливали его в нужное положение.

Вообще, ионный двигатель не взрывается, так как масса рабочего тела в камере слишком мала. Что касается топлива, то оно хоть и горит, но реакция не слишком быстрая. По-настоящему взрывоопасна ячейка, в которой оно хранится под сильным давлением.

В общем, вызвать детонацию двигателя не так-то просто, но если собрать все правильно, то… И Кирилл знал как.

Один из миньон замкнул контакты. Самодельная конструкция вспыхнула зеленым светом и с постоянно возрастающей скоростью устремилась вверх, пока не врезалась в скальную породу. Удар ускорил реакцию внутри, ячейка лопнула, и под потолком вспыхнул ослепительный огненный шар, освещая все на сотни метров.