В пустоте о героизме забывают

Глава 14

Сила детонации подбросила внушительную массу грунта в воздух. Грохот взрыва болезненно ударил по чувствительному слуху Тени, по окрестностям хлестнула ударная волна. Вместе с облаком земли в воздухе вырвались клубы черного дыма с едва заметными всполохами пламени. Видимость сократилась до пары метров.

Результат взрыва выглядела довольно внушительно, но Кирилл хорошо понимал, что это наоборот демонстрировало тот факт, что большая часть энергии ушла вверх.

Тем не менее, Степашка получил команду на выдвижение, и толстый жгут мицелия устремился вперед. Для этой битвы Кирилл выбрал новую тактику: вместо широкого фронта он атаковал относительно узким веретеном, компенсируя таким образом свое отставание в возможностях управления даром.

Практически не встретив сопротивления, удар прошил внешнее кольцо и углубился на вражескую территорию. Примерно на середине пути к вражескому средоточию появились первые очаги сопротивления: все больше пропитанных энергией корней пытались сплести непроходимую стену, чтобы остановить продвижение Степашки. Однако выбранная человеком тактика наглядно демонстрировала свои преимущества: Кирилл буквально прогрызал чужую силу за счет концентрации всей своей воли в единое острие, и химера устремлялась в образованную прореху.

В результате вся выстроенная линия обороны в виде массы корней оставалась где-то позади. Да, энергия перетекала практически мгновенно, но живым организмам все равно требовалось время — Степашка успевал преодолеть несколько метров, прежде чем встречал очередную преграду. Которую вновь прорывал и продвигался еще немного вперед.

До средоточия осталось совсем немного, когда три толстых корнях ударили ему навстречу. Под землей вскипела ожесточенная схватка: нити мицелия раскалывали плотные покровные ткани и прорастали внутрь; растение в ответ выделяло секрет, который буквально сжигал тончайшие гифы. Что касается энергии, то на этом участке они практически нивелировали друг друга, и ход сражения определяли чисто биологические механизмы. Используя накопленные резервы, Степашка подтягивал все больше питательных веществ. Его вел всепоглощающий голод. И постепенно он пожирал своего врага, тысячами нитей прорастая вглубь.

В этот момент активизировалась одна из пройденных линий обороны и сдавила веретено мицелия со всех сторон, очевидно преследуя цель отрезать атакующее острие от ресурсов. Кирилл почувствовал короткий укол досады: происходящее ожидаемо, но могло бы начаться и позже. Пришлось выделить часть внимания и на эту область, что означало ощутимо возросшую нагрузку на тело.

Миньоны дисциплинированные меняли мокрые тряпки на холодные, но пришло время для следующего этапа. Человеческая рука продемонстрировала два пальца. В лапах миньонов захрустели гипотермические пакеты, и охлаждение усилилось.

Однако Лютик все равно уловил правильную тактику. Все больше корней вонзалось в атакующее веретено, постепенно переводя битву в широкомасштабное столкновение, где Кирилл очевидно уступал растительному организму. При этом Степашка, ведомый бесконечным голодом, продолжал продавливать вязкую оборону и подбирался все ближе к средоточию. Судьба всего сражения определялась тем, что произойдет раньше: гифы вонзятся до сердца врага, или все же Лютик сумеет обрубить атакующий выступ.

Противник давил с неумолимостью гидравлического пресса. Несмотря на только что пущенные в ход гипотермические пакеты, пришлось использовать заготовленный козырь: намороженный в холодильнике Шона лед. Миньоны кололи его ножами и через тряпки прикладывали в голове.

Это помогло немного стабилизировать ситуацию, однако Кирилл все равно чувствовал себя канатоходцем, балансирующим над пропастью: Лютик прогрызал его оборону то в одном, то в другом месте и только чудом удавалось удерживать потери в рамках сантиметров. Парень отчетливо понимал, что счет идет на секунды, и любая ошибка поставит крест на всем плане. И все же он упорно продолжал стоять, подвергая тело запредельным нагрузкам: нити мицелия почти добрались до ядра врага, им остались считанные сантиметры.

Положение застыло в хрупком равновесии.

Внезапно сила Лютика ослабила давление, утратила стройность и монолитность. Воспользовавшись моментом, Степашка впился в сладкую сердцевину средоточия. Растения способны испытывать боль? В любом случае, происходящее больше всего напоминало агонию. Мощные и лихорадочные всплески ледяными волнами расходились в стороны, превращая деревья, цветы и даже корни в лужи слизи.

Кириллу показалось, что он слышит довольно урчание, с которым Степашка пожирал своего врага. Человеческое тело выгнулось, опираясь на пятки и лопатки, и закричало. Пульсация средоточия в груди стремительно набирала силу и скорость. Дикая смесь боли и наслаждения впилась прямо в сознание — не помогало и смещение по связи. Она находила его везде.

Парень полностью потерялся в своих ощущениях. Перед мысленным взором вновь замелькали невероятно яркие и детальные картины. Теперь он видел больше. Знакомые ткани и органы объединялись в сложные системы, подчиненные выполнению конкретных целей. Энергия текла по ним, придавая невероятную эффективность и красоту. Биение жизни восхищало. Оно находило причудливые и необычные пути, которые не уступали, а в чем-то и превосходили технологические методы. Этот поток поглотил человека и унес за собой.

Кирилл открыл глаза. В голове царила абсолютная пустота. Тело испытывало отголоски удовольствия. Не хотелось даже думать, не говоря уже о чем-то большем. Парня переполняло довольство миром в целом и собой — в целом. Почему-то до зубовного скрежета захотелось выпить чашечку крепкого кофе. Пришлось принимать сидячее положение.

С некоторым удивлением Котов увидел, что лежит в центре узора из нескольких концентрических кругов ледяных наростов, острые вершины которых направлены наружу. К счастью, они не могли похвастаться размерами и ломались о металл, не сумев повредить ничего важного. Почувствовав его пробуждение, из шлюза высунулись мордочки миньонов. По связи Кирилл почувствовал исходящую от них смесь беспокойства и опаски, а в глаза бросились многочисленные мелкие раны.

К счастью, серьезно никто из них не пострадал. Энергия отозвалась непривычно легко, хлынув широкой рекой. Раны миньонов заросли за пару секунд, однако мир перед глазами покачнулся, к горлу подкатил неприятный комок, сбилось дыхание, словно парень заработал мгновенный тепловой удар: чем больше силы, тем выше становилась нагрузка на тело. Пассивного усиления от роста дара не хватило, чтобы компенсировать разницу. Очевидно, тенденция сохранится и в будущем.

Мысленно придавив широкую реку до небольшого ручейка, Кирилл справился с моментом слабости. Зато он почувствовал, что помимо миньонов еще кое-кто активно тянет из него силу, и скользнул по соответствующей связи. К этому моменту Степашка уже сожрал все, что осталось от Лютика и вполне успешно расползался по лесу, превращая его в отличные декорации к фильму ужасов.

Пропала вся энергетически насыщенная плоть, которая и являлась одной из главных целей всей операции! Ненасытный проглот не оставил без своего внимания ни одного участка.

«Да ты не Степашка! — мысленно воскликнул парень. — Ты настоящая свинья!»

Естественно, гриб никак не отреагировал на его стенания, продолжая неторопливо расползаться во все стороны. И только прямая команда остановила бесконтрольное продвижение. Более внимательное изучение подтвердило, что операция по добыче материалов для создания более совершенных химер провалилась полностью: на участке практически в квадратный километр не осталось ничего живого, кроме заполнившего все и вся мицелия.

Подводя финальные итоги произошедшего, Кирилл заметил, что такому опасному созданию, каким, без сомнения, являлся Степашка, совершенно не подходило легкомысленно выбранное имя. При каждом произнесении оно коробило что-то внутри. Что ж, парень умел признавать свои ошибки: идея оказалась не самая удачная. Правильное имя пришло само по себе.

«Будешь Обжорой», — мысленно сообщил химере Котов.

Та приняла новую информацию индифферентно, как и следовало ожидать от гриба. Что касается Тени, то она предусмотрительно не стала проверять Обжору на умение распознавать союзников — перед накатывающей волной белых нитей отошла сама дальше в лес и сестер отвела.

Что стало той соломинкой, которая переломила ход сражения? Чтобы выяснить, пришлось обратиться к единственному, кто мог пролить свет на произошедшее — Тени. Забавно: Тень, проливающая свет. Но не Степа… Обжоре же вопросы задавать. Он вообще разговорчивостью не отличается. А вот хищница вполне способна поведать с помощью образов о том, что случилось.

С некоторым трудом Кириллу удалось восстановить ход событий. Пока он и Лютик полностью погрузились в свою битву, Тень проскочила внешнее и среднее кольцо обороны, которые практически никак на нее не отреагировали — вялые попытки уколоть жгутиками не в счет — и спрыгнула в воронку, образовавшуюся после взрыва. Цветы на поляне, изрядно поврежденные и щедро присыпанные землей, не смогли ей помешать, а при первых признаках сладкого яда химера просто задержала дыхание. Ей пришлось немного поработать лапами, чтобы подобраться к средоточию, но разрыхленная земля легко поддавалась усилиям. А затем Тень глубоко вонзила свои клинки прямо в сердце врага.

Окажись реакция Лютика хоть немного более скоординированной, тут бы и пришел конец отважной хищнице. К счастью, первый всплеск вышел скорее инстинктивный, и потери ограничились лапками с клинками, которые распались темной слизью. Второго шанса Обжора Лютику уже не дал. Во время агонии Тень выбралась наружу каким-то чудом: все вокруг распадалось слизью, уцелевшие цветы хаотично дергали жгутиками, лианы молотили по земле.

«За такое и медаль за храбрость можно выдать, — подумал Кирилл, выслушав рассказ до конца. — Если бы она у меня была, конечно».

За неимением наград, парень направил по связи волны восхищения и одобрения, от которых Тень натуральным образом балдела, высунув язык, прикрыв глаза и издавая что-то вроде тракторного тарахтения. Хотелось как-то наградить проявившую инициативу химеру.

«Если подумать, то как-то не совсем правильно, что твое имя и наименование вида совпадает. Что думаешь?» — мысленно поинтересовался Кирилл.

К сожалению, Тень не слишком поняла суть вопроса. По связи донеслось что-то вроде вежливого недоумения. Кажется, химера пока не осознавала ценность личного имени. Что ж, тем лучше.

«Нарекаю тебя Хель»

Несмотря на потерю необходимых материалов, в целом Кирилл оценивал миссии, как успешную. Его силы выросли практически вдвое, благодаря чему удалось разглядеть новые шаблоны. В том числе и технологии, если их так можно назвать, для производства энергетически насыщенной биомассы низкого качества.

Как инженер, Котов привык оперировать точными цифрами и цепочками, но его новая сила больше концентрировалась на образах и ощущениях. Уровень сырья большей частью определялся «на глаз» по интуитивной шкале. К примеру, качество биомассы зависело от удельной энергетической емкости и проводимости. Чем выше этот показатель, тем дальше созданная из нее ткань могла выйти за поставленные природой рамки. Работало это свойство как в пассивном режиме, так и в активном.

Именно первый вариант делал ее обязательной частью для некоторых существ. Чтобы не ходить далеко за примером: все неудачи Кирилла при создании гигантских насекомых с легкостью решало активное применение энергетически насыщенной биомассы. Мышцы выдавали бы необходимое усилие, а хитин приобрел нужную прочность. Про себя парень решил называть ее просто биомассой второго поколения.

Первым делом Котов отправил разлагающий импульс к Обжоре: слишком опасным существом тот вышел, чтобы оставлять его без присмотра. Благодаря связи парень обнаружил больше десятка раскиданных очагов заражения, которые неторопливо захватывали новые территории. Заметно возросший дар даже позволил найти и уничтожить рассеянные споры.

Только убедившись, что Обжора под полным контролем, Кирилл приступил к самому интересному: выращиванию нового организма. Впервые ему достался уже готовый шаблон. Существо больше всего напоминало бублик пульсирующей плоти, покрытый паутиной сосудов и тонкой черной кожей. Дышало оно с помощью микроскопических мембран и воздушных мешков, весьма отдаленно напоминавших легкие, а все необходимые для жизни вещества получило из биомассы.

По сути, химера представляла из себя замкнутую трубу желудка, а все остальное предназначалось исключительно для его обслуживания. Внутри вырабатывался особый катализатор, который сложным образом взаимодействовал с веществом и провоцировал его переход в новое энергетическое состояние. Биомасса второго поколения просачивалась через мембраны и попадала в резервуар, который выглядел, как прозрачный пузырь с тонкой сеткой сосудов.

Все это действие потребяляло такое количество силы, что до убийства Лютика Кирилл его бы и не осилил. Естественно, это мгновенно сказалось на самочувствии. К счастью, рост дара улучшил и этот аспект: теперь ретранслятором выступал не только мозг, но и все тело целиком. Этот факт позволил распределить нагрузку, а встроенные в комбинезон датчики через ТиАй наглядно показали состояние: температура организма стабилизировалась в районе тридцати семи целых и одной десятой градусов Цельсия.

Кирилл почувствовал, как его начинает легонько потряхивать. Не самая высокая плата за ценный ресурс, но это если забыть о деталях. Биомассы второго поколения требовалось много. В идеале, ею стоило бы заменить весь объем обычной. Однако «в час по чайной ложке» — идеально описывало итоговый выхлоп процесса. Потребовались бы месяцы, чтобы перегнать даже то количество биомассы, что уже имелось в наличии. Таким образом, второе поколение осталось уделом ключевых органов и тканей.

Добыча ресурсов путем убийства вновь выглядела гораздо привлекательней мирного развития. Сколько питательного бульона могло бы получиться из того же Лютика? Сложно оценить точно, но даже если взять процентов десять от массы, выходило не меньше трех месяцев работы реактора. Конечно, такой результат обеспечивала специфика силы целителя — с обычного биотика выхлоп ожидался поскромней — однако изнутри все равно неприятно царапали упущенные возможности.

В любом случае, появление реактора позволило закладывать по две новые тени в день. Правда, пришлось пойти на очередной компромисс и максимально оптимизировать их строение. Если у оригинала содержание тканей второго поколения достигало практически пятидесяти процентов, то новые химера могли похвастаться результатом в районе десяти. В результате они ощутимо не дотягивали до Хель, но и назвать их беспомощными жертвами язык уже не поворачивался.

Так же Кирилл решил добавить своей карманной армии огневой мощи. Тени хорошо подходили на роль разведки, но в бою могли полагаться только на прямое столкновение, что далеко не всегда оправдано. Конечно, вряд ли им придется штурмовать грамотно выстроенную линию обороны, но возможность лучше иметь, чем потом кусать локти от досады и изобретать что-то малоэффективное на коленке.

Да с тем же Лютиком тактическое разнообразие пришлось весьма к месту. Да, на тот момент возможность ее добавить отсутствовала, но ведь в будущем Кирилл не застрахован от повторения ситуации.

Среди новых шаблонов попадалось много интересных вариантов. Парню показался весьма перспективным орган, способный вырабатывать концентрированную кислоту. На него он и решил опереться. Правда, пришлось изрядно помучиться с окончательном конструкцией. Особенно много проблем возникло с дистанцией. Изначальное расстояние, которые могли выдать плевательные мышцы, составило примерно двадцать метром, что совершенно не устраивало Кирилла.

А так конструирование продолжало давать нагрузку именно на мозги, за один подход решить поставленную задачу не получилось. Можно было бы оставить выработку биомассы второго поколения, и таким способом существенно увеличить доступное время, однако Котову совершенно не хотелось этого делать. В конце концов, он никуда не торопился и решил подойти к созданию новой единицы более скрупулезно.

В результате появилось довольно массивное существо на четырех столбообразных лапах. Плотная зеленая кожа с толстыми шестиугольными пластинами на уязвимых местах стала разумным компромиссом между защищенностью и мобильностью. Первый вариант плавательных мышц Кирилл поместил в пасть, которая представляла из себя ороговевший клюв. Они обладали достаточной силой, чтобы выплеснуть кислоту относительно широкой струей на расстояние до тридцати метров. Чтобы высвободить полезное пространство, Кирилл встроил их в пищеварительную систему, и для этого поместил в пасть новой единицы вытягивающийся хоботок с присоской: созданию предстояло питаться исключительно жидкой, уже практически переваренной, пищей.

Над вторым органом пришлось поработать. Собственно, на него и ушло больше всего времени. В результате получилось некое подобие цветочного бутона, целиком состоявшего из мышц. Разместить его получилось на спине. Изначально жидкая кислота в нем концентрировалось до состояния плотной слизи, и вот такие комки получилось забрасывать уже на дистанцию до пятисот метров. Получилась настоящая живая артиллерия!

Главным недостатком оказалось невысокое количество снарядов: всего двенадцать выстрелов на нос. С другой стороны, какое еще орудие могло самостоятельно восстанавливать боеприпасы? В этом смысле биология смотрелась выгодней технологий. Чтобы развить это качество до максимума, Кирилл добавил своей артиллерии неплохой исцеляющий фактор. Осталось только придумать название.