Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор

Глава 7 Репутационный ущерб

Тихий скрип перьевой ручки о бумагу заполнял пустоту секретного класса. Мара склонилась над своей тетрадью с домашней работой по алхимии. Профессор Прайс сказал, что больше не будет принимать её работы, если не сможет их прочитать, так что она продолжала методично выводить буквы, несмотря на затёкшие пальцы.

Мара устала, ей было скучно и неловко от долгого молчания. Она отложила ручку, потянулась, посмотрела на Веспериса, задумчиво читавшего книгу по истории.

Он сидел на диване, откинувшись на мягкую спинку, одной рукой держал раскрытую книгу, а второй привычно поигрывал с серебряным фамильным кольцом. Его длинные пальцы перелистывали страницы с небрежной элегантностью. Его серые глаза бегали по строкам.

Мара вдруг поняла, что не может отвести от него взгляд. От точёных черт его лица, от острых скул, белёсых ресниц… Конечно, ей и раньше было очевидно, что он красив, но эта красота была какой-то холодной, и как будто не предназначенной для неё. Он был как колье из драгоценных камней за стеклянной витриной: смотри сколько хочешь, но ты никогда не сможешь им обладать.

В этих чертах она искала хоть какой-то намёк на то, сколько времени у него осталось. Как должен выглядеть человек, в котором тикает смертельный механизм? Как должно проявляться проклятие, которое день за днём укорачивает жизнь? Станут ли его руки дрожать? Станет ли кожа серой, как у больных лихорадкой? Будет ли боль, о которой он не скажет?

Но Весперис сидел напротив, с той же невозмутимой грацией, что и всегда. Он и раньше не выглядел особенно здоровым — слишком худой, слишком бледный, с кожей, тонкой, как папиросная бумага. Её могли бы смутить синие венки, проступающие у висков, но она знала: они были всегда.

Будет ли хоть какое-то предзнаменование? Или однажды его просто… не станет?

Весперис вдруг поднял взгляд от книги, и его серые глаза на мгновение встретились с её.

— Тебя бабушка не учила, что пялиться на людей неприлично? — лениво поинтересовался он, тут же отводя взгляд.

Мара смущённо улыбнулась и пересела к нему на диван. Весперис отложил книгу и на мгновение замер, словно обдумывал что-то важное. Но прежде чем он успел заговорить, она тихо спросила:

— Как ты себя чувствуешь?

Весперис нахмурился и пожал плечами:

— Как всегда.

— Это хорошо или плохо?

Он шумно вздохнул.

— Я знаю о чём ты, — его голос сквозил недовольством. — Но я в порядке настолько, насколько это вообще возможно. У меня ничего не болит, я… Я в порядке. Правда.

Мара ещё какое-то время вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, действительно ли он говорит правду. Но Весперис либо был искренен, либо умел очень хорошо врать.

— Ладно… — сдалась Мара. — Я помню: «делать вид, будто никакого проклятия нет».

Весперис удовлетворённо кивнул, но снова взглянул на неё серьёзно, даже немного напряжённо.

— Я тут подумал… — начал он. — Я ведь так и не поблагодарил тебя.

— За что? — растерянно спросила Мара.

— За то, что спасла мне жизнь тогда. В гроте.

Воспоминания хлынули на неё волной — мрак подземного озера, ледяная вода, мокрая, тяжёлая, липнущая к коже одежда, неподвижное тело Веспериса… Она вспоминала, как отчаянно умоляла его вздохнуть снова.

— Я не совсем понял, что произошло, — продолжил Весперис задумчиво. — Ты… вдохнула воздух в мои лёгкие?

Мара вспыхнула до корней волос.

— Ну… да, — пробормотала она, опустив взгляд.

Весперис чуть приподнял бровь, явно замечая её смущение.

— Никогда не слышал о таком способе, — признался он после небольшой паузы. — Но он, очевидно, сработал. Где ты этому научилась?

Мара сглотнула и заставила себя успокоиться. Она опустила взгляд и принять водить пальцами вдоль узора из золотистых драконов на обивке.

— Пару лет назад… — начала она медленно. — Я гуляла вдоль реки и увидела, как маленький мальчик упал в воду. Он барахтался, пытался плыть, но течение было слишком сильным. И тут какой-то юноша бросился за ним, вытащил на берег… и начал делать что-то странное.

Весперис слушал её, не перебивая, лишь внимательно смотрел.

— Он сначала надавливал мальчику на грудь, но тот не дышал. — Мара нахмурилась, вспоминая ту сцену. — И тогда юноша… приложил свой рот к его рту и начал вдыхать.

— И что было дальше?

— Сначала толпа возмутилась. Люди начали шептаться, что это какое-то колдовство или что он просто сумасшедший. Но тогда он крикнул, что он врач и знает, что делает.

Она сделала паузу, восстанавливая события в памяти.

— Через несколько повторений мальчик вдруг закашлялся и задышал. Все ахнули, откуда-то появилась его мама, а юноша… просто встал, улыбнулся и ушёл, как будто ничего особенного не произошло.

Весперис молча обдумывал услышанное, затем, словно вспомнив что-то, залез в карман пиджака, извлёк оттуда маленькую шоколадку и протянул Маре.

— Это тебе, — негромко сказал он. — За то, что спасла меня.

Мара удивлённо посмотрела на него, а затем перевела взгляд на шоколадку.

— Боюсь, одной шоколадкой тебе не отделаться, — проворчала она, разглядывая обёртку.

— Никакой шоколадкой невозможно компенсировать жертву, которую ты тогда принесла.

Мара недоумённо нахмурилась.

— О какой жертве ты говоришь? — спросила она с лёгким беспокойством.

Весперис вдруг приобрёл то выражение лица, которое всегда сбивало её с толку — на грани насмешки и абсолютной серьёзности.

— Скажем так… Ты провела довольно неортодоксальную реанимацию. В процессе которой, возможно, понесла… репутационный ущерб.

Мара ошеломлённо моргнула.

— Репутационный ущерб?

— Именно. — Мор кивнул. — Дело в том, что твои действия… технически квалифицируются как… ну… поцелуй.

Она замерла, пытаясь осознать услышанное.

— Ты ведь вдохнула воздух в мои лёгкие, так?

— Да… — медленно кивнула она, чувствуя, как её лицо снова начинает пылать.

— И для этого… ты приложила свои губы к моим, верно?

Мара не выдержала и закрыла горящее лицо руками.

— Технически… — продолжал Весперис абсолютно серьёзно. — Это был твой первый поцелуй, если я правильно помню наш недавний разговор.

— Но… это же не считается! — простонала она сквозь сомкнутые ладони. — Я тогда вообще ни о чём таком не думала!

Он был непреклонен.

— Возможно. Но факт остаётся фактом: первый поцелуй состоялся. И я не уверен, что это можно исправить.

— Весперис Мор! — выдохнула она, поражённая его невозмутимостью.

Он всё так же спокойно смотрел на неё, но в его глазах плясали задорные огоньки.

— Прости. Мне просто кажется, что мы должны были прояснить этот момент. Ведь это… важное событие в твоей жизни.

Вдруг она отняла руки от лица, подалась вперёд и прищурилась.

— Постой-ка… — её губы растянулись в хитрой усмешке. — Для тебя это тоже был первый поцелуй!

— Эм… Ну, да… — осторожно ответил Весперис. — Но я был без сознания, если ты не забыла.

— Вот именно! — Она победоносно вскинула подбородок. — Значит, это я украла твой первый поцелуй! С кем бы ты ни поцеловался в будущем, я всегда буду первой!

Он ошеломлённо моргнул, всё ещё не до конца понимая, что только что произошло.

Мара же поднялась на коленях, упёрла руки в бока и закричала во весь голос:

— Я украла первый поцелуй Веспериса Мора!

Весперис, посмеиваясь закрыл уши руками.

— Боже, ты такая громкая!

— Хотя… — пробормотала Мара, опускаясь обратно, — эта мысль бы грела меня, если бы пришлось целоваться с Диланом.

Она осеклась, поняв, что сболтнула лишнего, и сделала вид, что её очень интересует узор из драконов на подлокотнике.

— Ты хочешь сказать… — медленно проговорил Мор. — … что предпочла бы думать, что это был я, а не Дилан?

Мара молчала, ковыряя шов.

— Предпочла бы думать, что это был я, а не самый красивый парень школы? — не унимался Весперис.

Она, не поднимая головы, встала и наскоро запихнула тетради и учебники в рюкзак.

— Я тут вспомнила, что у меня есть кое-какие дела, — пробормотала она, набрасывая его на плечо.

— Эй, мы не договорили! — в голосе Веспериса слышался нескрываемый триумф.

Так и не глядя на него, Мара направилась к выходу.

— Мара Сейр!

— Пока! Увидимся!

Что происходит?

Мара лежала в своей постели, наглухо задёрнув балдахин, и не могла заснуть уже которую ночь. На соседней кровати хихикали и шептались о чём-то Фей и Беатрис. А её не переставал мучить один и тот же вопрос:

«Что происходит?»

Ей ведь это не кажется. Нет, совершенно точно не кажется. Внимание, которое она получала от Веспериса выходило за рамки их привычных отношений. Он стал иначе смотреть на неё, иначе касаться — даже в мелочах, неуловимых, почти случайных. И каждый такой взгляд, каждый жест отзывался в ней странным, тревожным теплом. И ей это… нравилось?

Мара с досадой перевернулась на другой бок. В голове было так шумно, что мысли звучали громче голосов её подруг.

Но как же… Как это было возможно?

Во-первых, ей долгое время казалось, что она сама Весперису вообще-то совсем не нравится. Что он просто терпит её из-за Дамиана. Что он смирился с тем, что их теперь трое, но никогда не был в восторге от этой идеи.

А теперь? Теперь он приносил ей шоколадки, помогал с домашними заданиями, подолгу держал её за руку, не отводил взгляд, даже когда это становилось почти невыносимо. И от этого у неё внутри всё сжималось.

А во-вторых…

Мара шумно вздохнула и зажмурилась.

Если быть честной — по-настоящему честной — она знала это давно. Просто не хотела признаваться. Но летом, оставшись одна, закрывшись в своей комнате, она поняла.

Она скучала по Дамиану. Не только по их общим разговорам, не только по их тренировкам или перепалкам — по нему. По его запаху, по его смеху, по тому, как он всегда умел поддержать её, даже когда у него самого не оставалось сил. По его небрежной доброте, по тому, как он внимательно слушал, даже когда делал вид, что не слушает. По тому, как он смотрел на неё, когда думал, что она не видит.

Дамиан был с ней с самого начала. Он защищал её, шутил, спасал, знал, что сказать, и когда промолчать. В прошлом году, до того, как случился Ноксиан, она чувствовала, что между ними есть… что-то. Что-то кроме дружбы и общих тёмных секретов, что-то кроме магии крови, что-то гораздо большее.

Мара не знала, что собиралась с этим делать.

Она старалась не думать об этом. В конце-концов, им всем сейчас было не до того. Она обязательно разберётся с этим позже. Сейчас самое важное — спасти Веспериса.

Перед закрытыми глазами снова всплыл его образ. Его тонкие черты лица, высокая линия скул, лёгкая тень под глазами, которая почему-то только подчёркивала красоту, его улыбка только правым уголком рта, его тихий смех, от которого у неё каждый чёртов раз щемило в груди.

Дьявол, да что с ней такое?

Ведь и Дамиан не шёл у неё из головы. Его веснушки, лукавые искорки в его тёмных глазах, его неиссякаемый огонь и его горячие руки. Он был таким тёплым. Настоящим. Горячим — во всех смыслах этого слова.

Мара спрятала голову под подушку.

Нет, это просто невозможно. Этого не может быть. Только не с ней. Она бы не удивилась, если бы узнала, что у Дилана Айра сразу две пассии. Или у Лилиан Грэй. В конце концов, они были красивые, уверенные в себе, всегда знали, чего хотят от жизни и как этого добиться. Они были такими с детства — воспитаны, обучены и отполированы до блеска, как фамильное серебро. Но она… Она же просто… просто Мара. Самая обычная Мара. Мара, которая, ещё полтора года назад собиралась впервые поцеловаться только под венцом. И у этой самой обычной Мары не выходило из головы воспоминание о том, как она заснула на груди Веспериса, и как Дамиан обнимал её колени. И о том, как правильно она себя чувствовала — как будто так и должно было быть. Как будто она наконец-то оказалась на своём месте. Но разве это может быть правильным?