Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор

Глава 20 Под звездами

Наутро Мара проснулась с каким-то странным ощущением. Словно за ночь мир чуть-чуть повернулся, и теперь стоял под другим углом. Ощущение было не тревожным, но настойчивым — что-то изменилось.

Она вылезла из-под одеяла и вышла в общую комнату. Дамиана не было. Вместо него только записка на самом видном месте:

'Я учусь на своих ошибках, и оставляю записку.

Со мной всё в порядке, мне нужно отлучиться по делам.

Приходи в шесть вечера на крышу.

Твой Дамиан.'

Мара нахмурилась и перечитала записку ещё несколько раз.

Искать его было бессмысленно. Он мог быть где угодно: в Арфордридже, в Кан Афон, в доме Вейлора Торна… Оставалось только смириться с тем, что целый день придётся провести без него.

Но вскоре ей повезло: в библиотеке она столкнулась с Эллис Риддл которая, похоже, решила полностью пожертвовать зимними каникулами ради исследований.

— О, ты как раз вовремя! — воскликнула Эллис, завидев Мару. — Помнишь теорию о памяти воды? Забудь. Я наткнулась на нечто куда более любопытное. Хочешь послушать?

Мара кивнула — и вскоре увязла в разговорах с Эллис, не заметив, как пролетают часы.

Оказалось, что Эллис обнаружила малоизвестные труды о том, что магия у женщин работает иначе, чем у мужчин. Что женская интуиция — не поэтический образ, а реальный проводник магического восприятия.

— Если это подтвердится, — горячо говорила Эллис, — мы сможем развить совершенно иной подход к обучению. Не через усилие, а через отклик. Через настройку. Через чувствование. Понимаешь?

Мара слушала, затаив дыхание. Это звучало так близко тому, что она иногда чувствовала сама, но никогда не умела сформулировать.

Они так увлеклись, что забыли про время.

— Шесть… — Мара вскочила, взглянув на часы. — Чёрт, без пяти! Эллис, я должна бежать!

— На свидание? — с интересом прищурилась та.

— Почти, — пробормотала Мара, уже выбегая за дверь. — Только не спрашивай!

Преодолев последнюю ступеньку лестницы, ведущей на крышу, Мара тяжело привалилась к периллам и старалась как можно незаметнее отдышаться. Дамиан был уже там — стоял к ней спиной, в одной рубашке, облокотившись на парапет и глядя на звёздное небо. Услышав шаги, он обернулся, его лицо просияло.

— Я рад, что ты пришла, — сказал он, делая шаг на встречу.

— Конечно пришла, ты же меня позвал, — ответила Мара.

— У меня для тебя кое-что есть.

— Ух ты, подарок?

— Да, — Дамиан достал из кармана небольшую бархатную коробочку и протянул её ей.

— Но Рождество только завтра, — Мара с подозрением посмотрела на него.

— Не переживай, я не оставлю тебя без рождественского подарка. — поспешил ответить он и немного замялся. — Я хотел извиниться за то, что я устроил в секретном классе, но не смог найти слова. Поэтому вот, надеюсь это хоть как-то поможет загладить мою вину.

Мара приняла коробочку у него из рук и осторожно открыла. На чёрной бархатной подушечке лежала подвеска — серебряный дракончик с крохотными красными камнями вместо глаз, зацепившийся хвостом за тонкую, как паутинка, серебряную цепочку. Глазки-камушки поблёскивали в звёздном свете.

— Она очень красивая, Дамиан! — восторженно выдохнула она. — Это правда мне?

— Тебе, — Дамиан улыбался. — Ты позволишь?

Он взял подвеску в руки и поднял её вверх, давая понять, что хочет надеть её сам. Мара кивнула, возможно, излишне энергично, развернулась спиной и убрала волосы, придерживая их рукой на затылке. Дамиан застегнул замочек и задержался руками на её шее, пройдясь по небольшому участку открытой кожи к плечам. От его тёплого прикосновения по её позвоночнику побежали мурашки.

— Я должен сказать ещё кое-что, на счёт событий в гроте.

«О нет, только не это снова…»

Мара тяжело вздохнула и хотела повернуться, но его руки мягко удерживали её.

— Да, я знаю, мы вроде договорились не поднимать эту тему, но я должен это сказать.

Он склонился прямо к уху, от чего ей вдруг стало тяжело дышать.

— Я должен быть честен с тобой и с собой. Я видел, как ты сражаешься со своими самыми сокровенными страхами. Я видел тебя после схватки с Ардонисом. Я видел, чего тебе стоила та пробирка. И всё это было зря. Из-за Ноксиана. Я видел, как ты умираешь от яда в том пирожном. Из-за Ноксиана. Так что я не сожалею. Я убил бы его снова. Я убил бы кого угодно ради тебя.

Мара перестала дышать совсем. Она не знала, что обжигало её больше: его слова, или его дыхание на её шее. Это было так неправильно, его слова были такими неправильными, тогда почему же они нравились ей так сильно?

Мара развернулась в его руках, встала на цыпочки, обхватила ладонями его лицо и поцеловала, а он поцеловал её в ответ. И это не было похоже ни на что, что она до этого испытывала в жизни. Это было как пожар — бешеное, ревущее пламя, которое поглощало всё на своём пути, которое нельзя остановить или потушить, от которого нельзя убежать или спрятаться, оставалось только сдаться и дать ему поглотить и себя тоже, и гореть в этом пламени было самым чистым и бесконечным счастьем.

Он обнимал её так сильно, что было почти больно, но она хотела, чтобы он обнял сильнее. Так сильно, чтобы треснули кости. Мара скользнула руками вниз, взялась за его галстук и потянула на себя, заставляя его хоть немного наклониться, потому что она устала стоять на носочках. Не отпуская галстук, она попятилась увлекая его за собой, пока не упёрлась спиной в стену трансформаторной будки. Правой рукой он придержал её затылок, чтобы она не ударилась головой. Этой же рукой он заправил выбившуюся прядь волос за ухо.

С огромным усилием над собой Мара разорвала поцелуй, Дамиан прислонился лбом к её лбу. В его глазах была смесь хаоса, огня и чего-то, что она не могла разобрать. Его грудь тяжело вздымалась.

— Ты перед Весперисом тоже так извиняться будешь? — пошутила она, не зная что ещё сказать.

Дамиан издал нервный смешок, а потом и вовсе разразился хохотом.

— Знаешь, — сказал он, утирая выступившие от смеха слёзы. — Я влюбился в тебя сразу же, как увидел, когда ты вошла в Общий Зал. И сразу понял, что в тебе есть что-то особенное. Я был так рад, когда тебя определили в Дом Дракона, ведь это значило, что мне не придётся выслеживать тебя по всей академии.

— А ты собирался меня выслеживать? — хихикнула Мара.

— О да, ещё как! Я успел построить грандиозный план, пока ты стояла в очереди к Хранителям Стихий.

Ей показалось, что Дамиан испытывал огромное облегчение от того, что смог наконец это сказать. Она никогда раньше не видела его таким счастливым — он как будто светился изнутри и улыбался совершенно по-ребячески.

— И с тех пор ты нравилась мне всё больше и больше, хотя каждый раз казалось, что дальше уже некуда. И, честно говоря, это пугает меня до чёртиков.

— Да, меня тоже… — она подняла руку и погладила его по щеке. Дамиан прижался к её ладони, на секунду прикрыв глаза.

— Это всё происходит на самом деле? Это по-настоящему? — он перехватил её руку и прижал к груди. Через тонкую ткань рубашки она чувствовала его жар и биение сердца.

— Похоже на то, — Мара положила обе ладони ему на грудь.

Он наклонился ближе и прошептал:

— Ты украла мой поцелуй, я хотел сделать это первым.

И он поцеловал её снова, более спокойно, но не менее горячо. Мара растворялась в его объятиях, словно сахарок в чае, и перестала понимать, где заканчивается она, и где начинается он. Казалось, что не существует ничего, кроме них и звёзд над их головами. Казалось, что всё время мира принадлежит только им.

Хотелось застыть в этот моменте навечно, но Дамиан похоже утратил концентрацию на согревающих чарах. Мара почувствовала, как его пробрала дрожь.

— Пойдём поищем место потеплее, — шепнула она, беря его за руку.

— Я хотел, чтобы всё было красиво, — ответил он, словно извиняясь. — Что может быть романтичнее звёздного неба?

— Ничего! — Она тянула его за собой на лестницу. — Ничего, кроме камина и пледа!

Но чем ниже они спускались, чем громче под ногами стучали деревянные ступени, тем сильнее приятное волнение вытеснялось чем-то другим.

Внизу их ждала пустая общая комната Дома Дракона. И мысль об этом — о том, что там никого нет, что никто не войдёт внезапно, не помешает, — вдруг начала давить на неё. Словно она собиралась сама себя запереть в клетке с тигром.

Дамиан перехватил инициативу и теперь шёл впереди, не отпуская её руки. Только держал он её не так, как раньше — не «по-дружески», плотно переплетая пальцы с её пальцами.

«Это не тигр», — сказала себе Мара. — «Это Дамиан. Мой Дамиан. Он никогда не причинит мне вред.»

Когда они сели на диван напротив камина, она старалась вести себя спокойно. Не выдать, как быстро стучит сердце. Чтобы ненароком не обидеть его.

А на самом деле ей было страшно — не от него, а от себя самой. От того, как легко всё это стало для неё настоящим.

— Иди сюда, — тихо выдохнул он.

Прежде чем она успела сказать хоть слово, он придвинулся ближе. Его рука мягко коснулась её щеки. Дамиан наклонился, замер на полпути, давая ей возможность отстранится. Но она не сделала этого.

Это было совсем не похоже на поцелуй на крыше. На этот раз он действовал осторожно, почти робко, пробовал её, пытался понять, где её пределы. Его губы касались её медленно и нежно, согревая, а не обжигая, как в прошлый раз. Но в этой мягкости была всё та же сила, всё то же напряжение, буря, которую он теперь старался обуздать.

Мара расслабилась. Первую секунду она ещё могла думать, но потом всё расплылось. Вся её нервозность рассыпалась, растворившись в его губах. Она коснулась его лица, скользя по скулам кончиками пальцев.

Он мягко погладил её по щеке, другой рукой опустился к её плечу, сжав ткань свитера. Этот лёгкий жест заставил её на миг крепче зажмурить глаза, её сердце забилось ещё быстрее. Она хотела сказать что-то, остановиться, но вместо этого обняла его за шею, притягивая ближе.

Дамиан ответил мгновенно, но не спешил терять контроль. Он чуть отклонился, на долю секунды остановившись. Его дыхание, прерывающееся и тяжёлое, коснулось её кожи. И тогда он снова наклонился, чтобы углубить поцелуй, но всё ещё осторожно, медленно. Он был пугающе хорош в этом балансе — настолько чувственный, что Мара не смогла бы, да и не захотела бы этому сопротивляться.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он немного отстранился, оставив свои пальцы у неё на шее. Его глаза встретились с её, а в уголках губ таилась такая улыбка, которая одновременно утешала и дразнила.

— Скажи что-нибудь, — прошептал он, нарушая почти хрупкую тишину между ними.

Мара закрыла глаза на мгновение, чтобы хоть как-то собраться с мыслями.

— Если это ещё одно извинение за секретный класс, — сказала она хрипло, — то я готова выслушать его ещё раз. Или… ещё несколько раз.

Дамиан рассмеялся, его пальцы привычно убрали её выбившуюся прядь за ухо.

Они целовались ещё долго. Медленно, неспешно и внимательно изучая друг друга, словно компенсируя всё то время, когда они оба этого хотели, но не решались.

Наконец отстранившись, Мара положила голову на его грудь и крепко обхватила за талию. Он обнял её за плечи и прижался щекой к макушке.

Мара вздохнула. Ей хотелось говорить, хотелось снять с души тяжесть, которая копилась внутри, но всё казалось слишком хрупким сейчас.

Однако она не могла молчать. Это просто было не в её природе.

— Наверное, мы должны это обсудить, — пробормотала она смущённо, чуть виновато, не отрываясь от его груди.

Дамиан замер на секунду. Затем выдохнул, проводя рукой по её плечу.

— Нет, — тихо ответил он. Его голос прозвучал одновременно заботливо и устало. — Мара, пожалуйста. Не сегодня. Не сейчас.

Она приподнялась, чтобы посмотреть на его лицо. Её взгляд был полон вопросов, а в его — только мягкая, нежная решимость.

— Почему? — спросила она. — Мы же не можем просто… забыть?

Дамиан провёл рукой по её волосам.

— Это слишком сложно, Сейр, — сказал он, опуская глаза. — Слишком запутанно. Ты это понимаешь, и я тоже.

Мара тяжело вздохнула. Она знала, о чём он говорит. Они оба это знали.

— Тогда что мы делаем сейчас? — тихо спросила она, глядя на него почти с отчаянием.

Он смотрел на неё так долго, что она начала нервничать. В его глаза было столько всего — тепло, нежность, жгучая привязанность.

— Мы откладываем это, — сказал он наконец. — Хоть на пару дней. Забываем обо всём остальном. Прошлое, будущее, проклятия, эфир, всё. Просто… мы. Сейчас. Ты и я.

Она моргнула, его слова неожиданно глубоко проникли в неё, а голос — с этим бесконечным терпением и пониманием — обволакивал, как мягкое одеяло. Ей было больно, до щемящей тоски больно. Больно от того, что он предлагал, и от того, что она знала: это не может длиться вечно.

— Думаешь, это так просто? — спросила она, почти шепотом.

— Нет, — признал он, грустно улыбнувшись. — Это совсем не просто. Но мы можем хотя бы попробовать. Я не могу… и не хочу об этом думать. Я хочу просто быть с тобой, хотя бы недолго.

Мара смотрела на него, чувствуя, как её собственная напряжённость начинает растворяться. Она понимала, что он предлагает. Не выход, не решение, но паузу, о которой оба так отчаянно мечтали.

— Ладно, — тихо произнесла она. — Только на пару дней.

Его улыбка стала шире, теплее, словно её согласие было самым важным подарком.

— Только на пару дней, — повторил он, обнимая её снова и прижимая ближе. Она вернула голову на его грудь, закрывая глаза, чтобы этот момент мог продлиться чуть-чуть дольше.