Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор

Глава 35 Родительская любовь

Мара с трудом открыла глаза. Веки всё ещё были тяжелые, тело отказывалось отзываться на команды. Сфокусировав взгляд, она поняла, что за окнами уже почти стемнело. Крохотную палату освещал тусклый оранжевый свет ламп. Рядом с кроватью, на которой она лежала, в кресле для посетителей, уронив голову на грудь, сидел Дамиан, и, кажется, дремал. В её голове постепенно стали всплывать последние события. Мара рывком села.

— Что с Весперисом? — взволнованно спросила она осипшим голосом и закашлялась.

Дамиан, вздрогнув, проснулся и тут же подскочил с кресла, поднося к её губам стакан воды с прикроватной тумбочки.

— С ним всё хорошо, всё прекрасно! — ответил он, помогая Маре немного попить и мягко укладывая её обратно на подушки. — Не вставай, тебе пока нельзя.

— Почему ты тогда здесь, а не с ним? — Она недоумённо нахмурилась.

Дамиан с нежностью погладил её по щеке, пододвинул кресло ближе, опустился в него и взял её руку в свою.

— Поверь мне, он выглядит гораздо лучше, чем ты. — Он тепло, но с тревогой улыбнулся.

— Что произошло?

Дамиан вздохнул.

— Всё было в точности, как в тот раз с деревом, или даже хуже. Весперис был в ужасе, а я сразу побежал за врачом. Тебя осмотрели и сказали, что это сильнейшее магическое истощение, но они не смогли определить, из-за чего оно. Поэтому предположили, что ты просто переволновалась.

— Ты не сказал?

— Конечно нет, — Дамиан смотрел на Мару со снисходительной улыбкой, как будто объяснял очевидные вещи ребёнку. — Ты только что вылечила неизлечимый недуг. Если бы об этом хоть кто-то узнал, к тебе бы сбежалась вся больница. Никто не должен знать.

Мара ненадолго замолчала, глядя на свои ладони. Потом тихо спросила:

— Я правда… излечила его?

— Да, — сразу ответил Дамиан. — Доктор обследовал его уже несколько раз. Ни единого следа. Он абсолютно здоров. И сам Весперис не устаёт это повторять. Он знает, как это проклятие чувствуется изнутри. Теперь его больше нет.

Мара снова посмотрела на него, прищурилась.

— И это не вызвало… вопросов? Проклятие, которое столетиями убивало потомков Кирейна Кроина, внезапно просто… исчезло? Это никого не насторожило?

В лице Дамиана промелькнуло беспокойство. Он отвёл взгляд и выдохнул.

— Вроде бы мне удалось заговорить врачу зубы. Сказал, что, может быть, оно с годами ослабло. Что это был последний всплеск — сильный, но уже не смертельный. Я не уверен, что он до конца мне поверил, но… он вроде бы принял это. Записал в карточку, что пациент вышел в ремиссию.

Раздался тихий стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, заглянул Весперис. Он был в больничной пижаме и всё ещё бледный от потери крови, но выглядел, кажется, здоровее, чем когда-либо.

— Ты очнулась, — сказал он, его лицо просияло. — Дамиан, можно тебя на секунду?

Дамиан поцеловал её руку и вышел за Весперисом в коридор.

Дверь была закрыта, но Мара всё равно слышала их голоса.

— Ты знал, что так будет? — в голосе Веспериса дрожал с трудом скрываемый гнев.

— Такое случалось только один раз.

— Ты знал, что такое возможно, и всё равно позволил ей сделать это?

— Позволил? — Дамиан издал смешок. — Мы сейчас точно о Маре Дьюар говорим? Это было её решение.

— А ты думаешь она бы отказалась, даже если бы это стоило ей жизни?

— Но ведь всё обошлось…

— Обошлось? — голос Веспериса чуть не сорвался на крик. — Врач сказал, что она была на волосок от смерти!

— Слушай, я… — Дамиан звучал растерянно и виновато. — Я правда не думал, что всё так серьезно. Это выглядело как переутомление.

— У неё пошла кровь из носа, и она потеряла сознание на несколько часов! Переутомление так не выглядит!

Дамиан молчал. Мара слышала, как Весперис нервно расхаживает взад-вперёд.

— Почему ты мне не рассказал?

— Я не думал, что это так важно.

— А я думаю, что ты не хотел, чтобы я помешал тебе рисковать её жизнью.

— Весперис, я… — растерянность сменилась отчаянием. — Я правда не знал, что рискую её жизнью! Если бы я знал…

— Дамиан, правда в том, что ты знал. Ты знал, и всё равно пошёл на это.

— Мне нужно было дать тебе умереть? — теперь и Дамиан почти кричал. — Даже если всё так, как ты говоришь, то риск оправдался!

— А если бы нет?

Какое-то время они оба молчали.

— Что ты от меня хочешь? — устало спросил Дамиан. — Чтобы я делал выбор между лучшим другом и любовью всей моей жизни? Во-первых, это не мой выбор, а её. А во-вторых, мне не нужно этого делать. Ты здоров, и Мара будет в порядке. Весперис, всё хорошо.

— Я сам не знаю, чего от тебя хочу, — ответил Весперис после продолжительной паузы. Он, наконец, перестал расхаживать туда-сюда. — Наверное, я просто испугался. Если бы… если бы… я не знаю, как бы я жил с этим дальше. На какое-то время мне правда показалось, что она…

— Она гораздо крепче, чем кажется, поверь мне.

— А я боюсь, что она не такая крепкая, как кажется тебе…

— Иди, а я добуду нам что-нибудь поесть.

Прошло ещё какое-то время после того, как шаги Дамиана стихли, и Весперис наконец зашёл в палату к Маре.

Он сел рядом, наклонился, поставил локти на край кровати и закрыл руками лицо.

— Это было моё решение, Весперис, — сказала она, отнимая одну его ладонь и беря в свою.

Он тяжело вздохнул, понимая, что Мара слышала весь разговор.

— Он не оставил тебе выбора.

— Я бы всё равно это сделала, даже если бы он не просил, или просил этого не делать, угрожал или запрещал. Или что ты сделал бы на его месте? Запер бы меня на ключ до тех пор, пока не умер?

— Я не знаю. — Лицо Веспериса исказилось от боли, которую ему причиняли её слова. — Я просто зол, что вы не предупредили меня о последствиях.

— Ты драматизируешь. — Мара склонила голову на бок. — Со мной всё в порядке, я просто отключилась ненадолго.

— Ты не «просто отключилась», — его голос дрожал. — Я слышал, как твоё сердце перестало биться на несколько секунд.

— Ну перестало, подумаешь…

— Нет. — Он сжал её руку. — Я не могу тебя потерять.

— Так это правда? — спросила она после короткой паузы, вглядываясь в его лицо. — Ты… ты здоров?

— Я здоров, — ответил он твёрдо, не оставляя ни малейшего сомнения. — Я всю жизнь прожил с этим проклятием. Я знаю, как оно ощущается.

Мара закрыла глаза и выдохнула. Она всё ещё не могла поверить, что это по-настоящему.

Вдруг она поняла, что всё это время, начиная с конца прошлого года, всё это время он был рядом и поддерживал её даже тогда, когда она сама не знала, что ей нужна помощь. И это на самом деле был не тот холодный, саркастичный, замкнутый Весперис Мор, с которым она познакомилась за столом Дома Дракона в свой первый школьный день. Её Весперис был чутким, нежным и внимательным.

Чувства Мары к нему отличались от тех, которые она испытывала к Дамиану, и это сбивало с толку. Эти чувства были такими спокойными и размеренными, как морской прибой, что она не заметила, как он врос в неё и пустил корни. И Мара поняла это только теперь, когда осознала, что не может больше представить жизнь без него. Что она готова была умереть, если бы это спасло его. И что если бы она попыталась вырвать его из себя, то истекла бы кровью до смерти.

Мара смотрела на Веспериса, на этот раз полностью отдавая себе отчёт в том, что не может отвести от него взгляд. Его брови были чуть нахмурены, лицо уставшим, но совершенно здоровым. Он всё ещё выглядел потрясённым событиями, обрушившимися на него за этот длинный день, и рассеянно поглаживал её руку, погрузившись в свои мысли.

Мара придвинулась поближе и повернулась на бок к нему лицом, беря его ладонь во вторую руку тоже. Несколько раз набирая в грудь воздуха, но останавливаясь в последний момент, в конце концов она решилась:

— Я тоже тебя люблю, — её голос всё ещё был слабым, и это прозвучало как-то по-детски смущённо. — Извини, что так долго.

Весперис моргнул, его лицо разгладилось, и он счастливо улыбнулся. Мара протянула руку, касаясь его щеки, и он прижался к её ладони, закрыв глаза.

— Я знаю.

В дверь постучали. Весперис выпрямился и слегка помрачнел.

— Есть кое-кто, кто хочет с тобой поговорить.

Мара нахмурилась, с лёгким недоумением следя за тем, как он встаёт и поворачивает ручку.

Первым вошёл высокий мужчина в тёмно-синем костюме. Белые, почти серебряные волосы — точь-в-точь, как у Веспериса, только линия роста слегка отступила на висках. Он был похож на Веспериса так сильно, насколько вообще могут быть похожи разные люди.

Следом вошла женщина. Такая же высокая, такая же хрупкая. Серые волосы зачесаны в низкий узел. Глаза цвета ледяного серебра, мгновенно и безошибочно знакомые.

Они оба держались сдержанно, но Мара видела, как в их позах дрожит нетерпение.

— Мама, папа, — тихо сказал Весперис, — это Мара. Мара Дьюар. Мара… это мои родители, Декстер и Нерис Мор.

Она хотела было приподняться, но не успела. Декстер Мор вдруг шагнул вперёд и крепко обнял её с такой невероятной, душераздирающей искренностью, будто она была его дочерью. Будто это с неё только что сняли неотвратимое проклятие.

— Я знаю, что это ты, — прошептал он, всё ещё держа её за плечи. — Весперис мало говорит, но я понял, что ты особенная. Я не знаю, как ты это сделала… Ты спасла моего сына. Что бы ты ни отдала — я верну это тебе. Верну в десятикратном размере. Клянусь.

Мара сглотнула. Она пыталась ответить, но ком в горле мешал говорить. Она не ожидала… не заслуживала… Она даже не знала, как реагировать. Совсем не таким она представляла себе Декстера Мора.

— Мне… ничего не нужно, — слабо ответила она.

Декстер кивнул.

— Наша семья навсегда в долгу перед тобой.

Он отступил в сторону, уступая место жене.

Нерис подошла молча. Она не могла говорить, но её глаза… её глаза говорили всё. В них был и страх, и благодарность, и что-то почти материнское. Она обняла Мару так же крепко, всей собой.

— Мальчик мой…

Мара обернулась и увидела, как Декстер Мор заключает Веспериса в объятия.

— Неужели это правда… — прошептал он, уткнувшись в плечо сына. — Я так счастлив… я так счастлив…

Принимая объятия отца с опаской, Весперис выглядел не менее потрясённым, чем она. Мара поймала его недоумённый, растерянный взгляд.

Судя по всему, он и сам никогда раньше не видел отца таким.

По его рассказам Декстер Мор был человеком цели, а не чувств. Он был не менее одержим снятием проклятия, чем Дамиан. Но, видимо, за всей этой одержимостью отец так и не увидел самого Веспериса. Не как задачу, не как носителя фамилии, а как человека. Мальчика. Сына.

До сегодняшнего дня.

Весперис не отстранялся. Он просто стоял в объятиях отца — почти испуганный, почти беззащитный.

Нерис коснулась её щеки, погладила Мару чуть-чуть неловко, но очень бережно, и поцеловала её в лоб.

Затем встала, выпрямившись с достоинством, и обняла сына. Весперис тихо выдохнул и закрыл глаза, опуская подбородок ей на плечо.

Декстер снова повернулся к Маре. Теперь его взгляд стал более собранным, голос спокойным, но всё ещё наполненным теплом.

— Врач сказал, что и тебе, и Весперису лучше остаться здесь на ночь. На случай… — он слегка запнулся, — если что-то пойдёт не так. Мы с Нерис и Дамианом переночуем в отеле рядом. Утром вы сможете вернуться в академию. Если захотите.

Когда за всеми тремя закрылась дверь, Мара осталась в тишине. Всё было настолько чуждым, непохожим на то, как она представляла себе встречу с семьёй Веспериса, и в то же время настолько… правильным. В её груди пульсировало теплом эхо чужого, но искреннего счастья.

В палате было темно. Только уличные фонари отбрасывали на потолок тусклый прямоугольный контур окна.

Мара лежала, уставившись в этот контур, и не могла уснуть. То ли оттого, что и так провалялась полдня без сознания, то ли потому что слишком многое случилось, и её разум никак не мог поверить, что из тысяч сценариев, где Весперис умирает, она попала в единственный, где всё закончилось хорошо.

Дверь её палаты тихонько скрипнула. Свет из коридора вырезал из тьмы силуэт. Высокий, тонкий, знакомый.

— Не спишь? — шепнул Весперис.

— Нет, — отозвалась Мара, и её сердце почему-то вдруг забилось чаще.

Он прикрыл за собой дверь, и в темноте снова остались только они двое и слабый контур окна на потолке.

Мара приподнялась, облокачиваясь спиной на подушки, подтянула одеяло, а Весперис присел на край её кровати.

— Извини за моих родителей, — сказал Весперис, немного помедлив.

— Что? — не поняла Мара. — За что ты извиняешься? Они были довольно милыми…

— Вот именно, — он провёл рукой по волосам. — Они никогда раньше не были «милыми». Теперь ты, наверное, думаешь, что я просто избалованный мальчишка, который жаловался на таких хороших маму с папой…

Мара тихо рассмеялась.

— Нет, я так не думаю. Во-первых, я знаю, как по-разному люди могут вести себя. А во-вторых… — она замолчала, вспоминая прикосновение холодных, трясущихся от эмоций пальцев Нерис, и взгляд Декстера, полный такой любви, которую Весперис, казалось, даже не знал. — Во-вторых, я думаю, что они действительно счастливы. Может, теперь что-то изменится в ваших отношениях.

— Счастливы, это точно… — Весперис усмехнулся и покачал головой. — Они просто в восторге от тебя. Папенька мне уже все уши успел прожужжать. Мара Дьюар — колдунья с огненной доминантой, из древней и уважаемой семьи, верная и преданная подруга, умная, способная, ещё и очень красивая…

Мара почувствовала, как загораются её щёки и уши.

— Отец сказал, что если я не женюсь на тебе, то я не только идиот, но ещё и бессовестный неблагодарный подлец.

Она опустила глаза и принялась перебирать шов на одеяле.

— Ты ничего мне не должен, Весперис, — промямлила она, хотя и не смогла скрыть улыбку расплывшуюся по её лицу от его слов.

— Конечно должен, — отвечал он серьёзно. — Я должен тебе всю свою жизнь, Мара. Тем более после того, как…

Весперис помотал головой и подвинулся ближе.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, опершись рукой о матрас по другую сторону от её ног.

Мара усмехнулась.

— Со мной всё хорошо. А ты?

— Шутишь? — усмехнулся он в ответ. — Я жив. По-настоящему. Благодаря тебе.

Он наклонился и поцеловал её. Осторожно, почти благоговейно.

Мара закрыла глаза. Ей больше не нужно думать, что это последний поцелуй. Не нужно больше запоминать каждое его прикосновение, каждое ощущение, вкус его губ и запах его кожи. Он будет теперь с ней всегда. Всегда.

— Останься, — прошептала она.

— Я и не думал уходить, — так же тихо ответил он.

— Что за безобразие вы тут устроили⁈ — прогремел возмущённый голос сразу за грохотом распахнувшейся двери.

Мара вжалась в подушку, в панике натягивая одеяло до самого лба. Весперис вскочил с кровати, чуть не опрокинув тумбочку.

— Эм… — Он беспомощно оглянулся по сторонам. — Доброе утро, доктор Морвин.

Доктор Ридан Морвин — высокий, жилистый мужчина с серебряной прядью в тёмных волосах и проницательным взглядом, именем которого Мара вчера так и не успела поинтересоваться, глядел на них как громовержец.

— Доброе утро? — повторил он, едва сдерживая себя. — Мистер Мор, мисс Дьюар… У вас одиночные палаты, оплаченные вашими уважаемыми родителями. Вас двоих разделяет двадцать шагов. Неужели этого показалось недостаточно?

— Я… хотел убедиться, что она в порядке, — ответил Весперис, стараясь держаться спокойно, хоть и пунцовел на глазах.

— И вы решили… лечь рядом⁈ — в голосе Морвина слышался гнев, потрясение и почти отчаянное разочарование.

— Это было глупо, — признал Весперис, сделав несмелый шаг вперёд. — Я беру всю ответственность на себя. Надеюсь, вам не придётся… вызывать моих родителей.

Мара зажмурилась, желая провалиться сквозь пол. Она могла бы притвориться спящей или даже мёртвой, но уши пылали слишком сильно.

Доктор не сразу ответил. Его взгляд метался между юношей и девушкой. Он шумно выдохнул.

— Вам повезло, — проговорил он наконец сквозь зубы, — что всё, что происходит в стенах госпиталя, подпадает под врачебную тайну.

— Мы вам обязаны, — Весперис склонил голову с безупречной вежливостью. — И я непременно подберу достойный способ выразить признательность за ваше… благородное молчание.

Мара выглянула из-под одеяла. Он что, только что намекнул на взятку?..

Морвин сделал шаг в сторону и продолжал сверлить Веспериса глазами, намекая, что тому пора бы вернуться в свою палату.

Весперис бросил на Мару короткий извиняющийся взгляд, и поспешно вышел.

Доктор Морвин закрыл за ним дверь, всё ещё покачивая головой. Он снял со спинки кровати тонкую папку с картой Мары и, не поднимая глаз, спокойно, почти устало произнёс:

— Может, вы объясните, мисс Дьюар, что именно произошло вчера. Когда я вошёл в палату, вы были без сознания, с признаками тяжёлого магического истощения, а мистер Мор — полностью излечен от проклятия, которое считалось неизлечимым.

Мара опустила взгляд, пытаясь представить хоть один правдоподобный сценарий, где эти два события не связаны.

— Я… я просто перенервничала… — пробормотала она, с трудом подбирая слова. — А Весперис… я не знаю, может, это проклятие было не таким уж… неизлечимым?

— Мисс Дьюар, — сказал доктор Морвин с резкой холодной вежливостью, — я наблюдаю за Весперисом Мором почти с рождения. Я консультировался с лучшими целителями, с заклинателями и ритуалистами. Мы испробовали всё до последней капли знания, которым располагает наша медицина.

Мара нервно сглотнула, понимая, что случайно поставила под сомнение его профессионализм, и не нашлась, что ответить.

Доктор сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Его голос смягчился.

— Если вы нашли какой-то древний ритуал. Если вы… принесли какую-то жертву, вы должны сказать мне сейчас. Потому что в этом случае вы мой новый пациент. Не Весперис. Вы.

Мара замешкалась. Изображать неведение становилось всё сложнее, и она сосредоточилась на той части правды, которую могла произнести вслух.

— Клянусь, я не проводила никаких ритуалов. И не приносила никаких жертв, — тихо сказала она. — Я правда не знаю, что произошло.

Доктор ещё некоторое время смотрел на неё пристально. Затем опустил взгляд в карточку, пролистал пару страниц, и устало пробормотал:

— Что ж… видимо, придётся записать, что древнейшее проклятие было снято силой любви.

Мара прикусила губу. А что, если он продолжит задавать вопросы? Что, если расскажет кому-то?

И тут её осенило.

— Знаете, доктор… — она слегка наклонила голову и сделала вид, что просто рассуждает вслух. — Быть может, Дамиан прав? Быть может, проклятие утратило свою силу?

Мара почувствовала, как убеждение тоненькой ниточкой тянется от её сознания к нему. Оно скользило легко, без нажима, как делала она уже много раз: чтобы получить скидку в лавке или разжалобить преподавателя на полбалла.

Но сейчас всё было иначе.

В глазах доктора Морвина вдруг вспыхнуло нечто.

— Это ведь ты поглотила эфир Аэлларда? — спросил он, почти не разжимая губ.

Мара онемела. По спине пробежал холодок. Он смотрел на неё пристально, с пугающей ясностью.

Откуда он знает?

— Простите… что вы сказали? — севшим голосом переспросила она.

Доктор поправил очки, лицо его снова стало непроницаемым.

— Я сказал: ты быстро восстановила силы. Я рад, — ровно произнёс он и добавил: — Отдыхай.

Он развернулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Мара осталась одна в гулкой тишине палаты, с бешено колотящимся сердцем.

Ей не послышалось.