Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор

Глава 21 Завтрак, цветы и Вейлор Торн

За полгода вины, самокопаний и самоуничижения Дамиана Мара забыла, как легко ей было с ним раньше. Как они были похожи, как понимали друг друга с полуслова, как шутили и смеялись, и как разговаривали до поздней ночи, потеряв счёт времени. И теперь казалось, что к ней вернулся тот старый Дамиан. Не идеальный, не безгрешный, но живой — настоящий. Тот, в кого она влюбилась раньше, чем успела это осознать.

Прошлой ночью они долго прощались перед тем, как пойти спать. С большим трудом для себя Мара отказалась от заманчивого предложения переночевать в спальне мальчиков. «Я клянусь, твоей чести ничего не угрожает!» — умолял Дамиан. «Не нужно ложится со мной в одну кровать. Пожалуйста, я не хочу расставаться с тобой ни на секунду!» «Я не сомневаюсь в твоём благородстве, Дамиан,» — она мягко высвобождалась из его рук и готовила тактическое отступление в женскую спальню. «Но, боюсь, я не могу гарантировать безопасность твоей чести».

Несмотря на то, что уснуть удалось с трудом, Мара проснулась свежая и в прекрасном настроении.

Она продолжала носить школьную форму даже на каникулах, сменив только рубашку на мягкий свитер. Ведь в школьной форме были брюки. Поскольку её отрезали от магического мира в восемь лет, Мара была приятно удивлена, когда увидела, что в Эльфеннау девочкам можно носить брюки. В обычном мире всё ещё неодобрительно косились в сторону женщин в брюках, а о том, чтобы ввести их в школьную форму, не было и речи.

Дамиан уже ждал её в общей комнате, которая обросла рождественскими гирляндами, украшениями, носками с подарками и омелой. В центре, уперевшись верхушкой в сводчатый потолок красовалась гигантская ёлка.

Дамиан сидел за маленьким круглым столиком, накрытым к завтраку, и со скучающим видом поправлял стоящие в вазе свежие розы.

Завидев Мару, он просиял, вскочил, перекинул через локоть салфетку и отодвинул для неё стул.

— Завтрак подан, мадемуазель, — он слегка поклонился, пока она ошарашено садилась за стол.

— Откуда цветы? — поинтересовалась Мара, наклоняясь и вдыхая аромат роз.

— Ты знаешь, при помощи своего обаяния, я могу получить всё, что захочу, — Дамиан мягко забрал у неё из рук чайник, и наполнил чашку сам. — Я взял их из сада титанов.

На этот раз он отнял у неё булочку и ложку, которой она намазывала варенье.

— Спасибо. Может, ты меня ещё и с ложечки покормишь? — Мара тут же пожалела о сказанном, глядя, как в глазах Дамиана загорелся нездоровый огонёк.

Его стремление делать всё за неё было милым, но по какой-то причине немного раздражало. Мара воспользовалась тем, что его руки были заняты, и принялась намазывать масло на его хлеб.

Поменяв её булочку на свой бутерброд, Дамиан вдруг стал серьёзнее.

— Я почти не спал этой ночью. Думал.

Мару обеспокоил его тон.

— О чём? — настороженно поинтересовалась она.

— Я понял, что так и не спросил тебя… как ты переживаешь то, что убила Вейлора Торна.

Мара растерялась.

— Это… — она замялась, опуская взгляд. — Немного неожиданно. Завтрак, цветы, и… Вейлор Торн?

— Прости, — он виновато улыбнулся. — Тебе это, должно быть, не давало покоя. А я даже не спросил.

Мара отложила булочку, сцепила пальцы в замок и немного подумала, прежде чем заговорить:

— Это вышло… само собой. Я видела, что он собирается убить тебя. Я видела, как он пытал тебя до этого. Я знала, что он не остановится. Он бы сделал это и глазом не моргнул.

Она подняла глаза.

— Но я не хотела его убивать. Я просто хотела, чтобы он…

— … остановился, — тихо закончил Дамиан.

Мара кивнула. Перед её глазами вспыхнуло воспоминание. Его руки, до боли сжимающие её запястья. Его голос, срывающийся на крик:

«Я не хотел! Я клянусь, я не хотел! Я хотел, чтобы он остановился! Только остановился!»

Мара глубоко вдохнула.

— Ты спрашиваешь, жалею ли я об этом? Я… не знаю. Это сложно. Я чувствую вес этого поступка. Я понимаю, что отняла жизнь. Что это уже никогда не исправить. Но… Я не могла позволить ему убить тебя. Так что… нет. Я не сожалею. Я…

Она запнулась, понимая, что собирается точь-в-точь повторить слова Дамиана, но договорила:

— Я бы убила его снова. Я бы убила кого угодно ради тебя.

Дамиан кивнул. В его глазах было тепло и что-то, похожее на облегчение.

— Ты даже не представляешь… насколько я был неправ, отталкивая тебя. — Его голос стал хриплым. — Я думал, что защищаю тебя. Что делаю тебе лучше. Но теперь понимаю, что единственный человек, который мог меня по-настоящему понять — это ты. Ты лучше всех знаешь, как я себя чувствую. Потому что ты… была там же. Ты знаешь, каково это…

Он потянулся через стол и взял её за руку.

— Прости меня. За всё. За то, как я вёл себя. За то, что говорил. За то, что заставил тебя плакать. Я действительно думал только о себе, о том, как мне плохо. Я забыл, что я в этом больше не один.

Мара не мигая смотрела в его глаза.

— Не смей больше так делать. Никогда. Не смей… бросать меня.

В её голосе не было угрозы. Только голая уязвимость. Дамиан крепче сжал её руку.

— Обещаю, — тихо сказал он и поцеловал её пальцы.

И этот поцелуй действительно был не таким, как в прошлый раз. Не таким, как когда он говорил, что ему слишком хорошо с ней, или что он не может обрекать её на себя. Этот поцелуй был полон надежд и обещаний.

— Спасибо, — прошептал он. — За то, что ты есть. За то, что терпишь все мои выходки. За то, что не отказалась от меня, даже когда я сам пытался тебя оттолкнуть. За то, что не сдаёшься. За то, что я… не один.

Мару переполняло счастье. Дамиан вернулся — её Дамиан. Тёплый, пылающий так же горячо и ярко как прежде, и даже больше. И ей больше не нужно притворяться, что они просто друзья. По крайней мере, не сейчас, не здесь.

Он принёс для неё цветы и тёрся щекой о её руку, как кот. Это было по-настоящему. И она чувствовала, как осколки внутри неё снова собираются воедино, как что-то внутри неё снова становится целым, правильным.

Нехотя она забрала ладонь и потянулась за ложкой, пока чай не остыл совсем. Металл стукнулся о дно сахарницы.

— Сахар закончился, — пробормотала она, заглянув внутрь.

— Сейчас принесу! — тут же вскочил Дамиан, но не успел сделать и шага, как Мара поймала его за запястье.

— Подожди. Я хочу попробовать кое-что.

Он остановился, приподняв бровь и опустился обратно.

Мара вытянула руку над сахарницей, сосредоточилась. В воздухе что-то дрогнуло. Кулачок вспыхнул мягким пурпурным светом и из него в фарфор с шелестом посыпался мелкий сахарный песок.

— Ты… — Дамиан замер, заворожённо наблюдая. — Ты только что стала самой большой угрозой бизнесу моей семьи.

Мара хмыкнула.

— Тогда мне лучше сразу перейти к производству золота.

— Смотри, не обрушь экономику страны, Сейр, — серьёзно кивнул он и обмакнул палец в сахар. Посмотрел на него, как сомелье на вино, и отправил в рот.

— Хм. Не свекольный. И не тростниковый. Нечто… совершенно особенное. Значит, ты снова можешь управлять эфиром? — спросил он уже серьёзнее, чуть тише.

Мара кивнула.

— Я вдруг почувствовала… уверенность. Почву под ногами. Как будто… я снова знаю, кто я. Что я могу.

Дамиан смотрел на неё как в первый раз. С восхищением. С трепетом.

— Уверен, дело в моих чудодейственных поцелуях. Мне стоило поцеловать тебя ещё в ту секунду, когда выяснилось, что ты эфирная заклинательница. Представь, мы бы уже к этому моменту захватили полмира. А может, и весь.

Мара рассмеялась — легко, по-настоящему, как давно уже не смеялась.

Отдышавшись, она посмотрела на него, вытирая уголки глаз.

— Я скучала по тебе.

Он улыбнулся.

— Я тоже скучал, Сейр.

После завтрака Дамиан велел Маре одеться для улицы и обещал какой-то сюрприз. Она ворчала, что ей не нравятся сюрпризы, для которых нужно покидать академию зимой, но он был непреклонен.

Он повёл её за пределы территории, и через пару минут они оказались у небольшого озера, полностью скованному льдом.

Дамиан скинул с плеча сумку, которую нёс собой, и достал из неё две пары коньков.

— Дамиан, я не умею… — упавшим голосом начала Мара. Кажется, она испортила его планы…

— Я тебя научу, в этом нет ничего сложного, — он сел на ствол давно повалившегося дерева и стал расшнуровывать ботинки.

Мара села рядом, с опаской взяла один из коньков и покрутила в руках:

— Так странно, это же ботинок с ножом. Никогда об этом не задумывался? Постой, это мой размер. Откуда ты знаешь мой размер ноги?

— Всё просто, он написан на подошве твоей обуви. — Зашнуровав свои коньки, Дамиан опустился перед ней на колени.

— Я сама могу! — запротестовала Мара.

— Правильная шнуровка очень важна. — Он мягко отстранил её руки и взялся за шнурки. — Я не могу доверить это дилетанту.

Ей оставалось только подчиниться и придержать носки, чтобы он не стащил их вместе с ботинками. Мара почувствовала, как загорелись её щёки, когда он одной рукой взял её лодыжку, а второй аккуратно надел конёк.

— Когда ты катался в последний раз? — спросила она, наблюдая, как его пальцы ловко справляются с креплениями шнуровки.

— Пару лет назад, вроде бы, когда тебя ещё не было.

Мара кивнула, но внутри будто что-то хрустнуло.

Когда тебя ещё не было.

Он не имел в виду ничего плохого. Просто отметил факт — ровно, как мог бы сказать: «Когда в Эльфеннау ещё не было электричества». Но слова застряли в её голове и начали расползаться, как распоротый шов.

Она появилась поздно. Ворвалась в их дуэт, в их язык полупрозрачных намёков и многослойных шуток. И теперь вдруг снова почувствовала, что она была неустойчивой частью в их с Весперисом устоявшейся конструкции.

— Готово! — Крякнув, Дамиан поднялся и подал Маре руку.

Она встала, покачнувшись на тонких лезвиях.

Вместе они поковыляли к озеру, но у самой кромки озера Мара остановилась.

— Вдруг лёд треснет?

— Не треснет. — Дамиан наклонился и положил руку на холодную, припорошенную снегом поверхность, усиливая прочность. — Теперь точно.

— Мне страшно, — беспомощно захныкала Мара.

— Не бойся. Я тебя держу и не отпущу. — Он повернулся к ней лицом, взял за обе руки и потянул за собой на лёд. — Отталкивайся сначала левой, потом правой.

Мара пыталась делать как от говорит, отчаянно цепляясь за его руки. Всё тело тряслось от напряжения. Он не мог сдержать смеха, глядя на её перекошенное от сосредоточенности лицо, но продолжал подбадривать: «Левой, правой, левой… Молодец! У тебя получается!».

Через несколько неловких шагов, она почувствовала, что скользит!

— Кажется, и правда получается! Как ты вообще едешь задом наперёд?

— Ну давай теперь сама!

— НЕЕЕТ! Не отпускай! Не смей меня отпускать! — Мара визжала, как маленькая девочка, вцепившись в него ещё сильнее.

Дамиан смеялся, ведя её за собой.

— Я не вижу, куда мы едем. Стой, давай возьмёмся по-другому.

— Ты не сказал, как тормозить!

Дамиан остановился, и Мара налетела на него. Он замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, но не смог, и оба полетели вниз. Они приземлились на лёд в хаотичной куче рук и ног. Дамиан оказался под ней, его руки инстинктивно обхватили её, чтобы смягчить падение.

— Ты цел? — Мара потянулась ощупывать его затылок на случай, если он ударился об головой.

— Кажется да… Ай, локти! — Он поморщился. — А ты?

— Извини. — Она и правда упёрлась в него локтями и поменяла положение. — Я упала на мягкое.

Они не спешили подниматься. Мара чувствовала, как его грудь вздымается под ней в такт дыханию.

Дамиан же завороженно смотрел на неё, его глаза бегали по лицу. Он был так близко, что она чувствовала его дыхание на своей щеке.

— Ты такая красивая, — прошептал он, поднимая руку и нежно заправляя её волосы за ухо.

Мара расплылась в улыбке.

— Ты тоже.

— Правда?

— Правда. — Немного помедлив, она поцеловала его слегка пересохшие от ветра губы.

Дамиан ответил на поцелуй бережно, почти трепетно. Он был невероятно тёплый среди этого мороза, льда и снега.

И он недовольно заворчал, когда Мара отстранилась.

— Извини, — виновато улыбнулась она. — У меня руки затекли.

— Пора подниматься, пока мы не расплавили лёд. — Взгляд Дамиана был немного пьяным.

— Я не знаю, как встать.

Дамиан подался назад, ловко вскочил и протянул ей руку.

— Встань сначала на колени, вот так, — руководил он. — Теперь держись за меня и становись на зубцы… и поднимайся! Оп!

Мара снова чуть не потеряла равновесие, но он поймал её и поставил на ноги.

— Видишь, даже упасть совсем не страшно.

— О, падение было лучшей частью!

Они добрались до берега без происшествий, и с огромным облегчением Мара вернулась в свои ботинки. «Люди и правда недостаточно ценят каждое мгновение, когда они твёрдо стоят на ногах,» — подумала она.

Они шагали обратно к академии неспешно, почти лениво, взявшись за руки и оставляя на снегу две дорожки следов.

— Ну что, — наконец спросил Дамиан, повернувшись к ней с хитрым прищуром. — Тебе понравилось?

Мара пожала плечами.

— Было весело… — призналась она. — Но на коньки я больше не встану. Никогда.

Он рассмеялся.

— А жаль. Ты была прекрасна. Особенно в момент падения. Такой грации Эльфеннау ещё не видел.

Она ткнула его локтем в бок, и он только шире улыбнулся. Но тут она замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась.

— Что такое? — спросил он.

Мара не ответила. Только смотрела вперёд, сквозь деревья.

Дамиан проследил за её взглядом — и понял.

Чёрное пятно между стволами. Та самая поляна. То самое дерево. Даже снег обходил её стороной. Земля была угольной, мёртвой. Воздух здесь не пах соснами — только пеплом.

Мара выдохнула и медленно произнесла:

— Я хочу кое-что попробовать.

— Ты уверена?

Она кивнула.

— Да.

Они свернули с тропы и направились в сторону выжженного круга. Каждый шаг давался ей с трудом. Она помнила, как всё началось. Помнила, как умирала эта поляна.

На мгновение остановившись у границы чёрной земли, она с трудом шагнула вперёд. Почему-то ей казалось, что она провалится в эту черноту, как в болото.

Сухой хруст выжженной травы под её ногами был похож на треск тонкого льда. Но Дамиан бесстрашно ступал за ней, и крепко держал за руку.

Подойдя к обугленной, изломанной коряге, оставшейся от дерева, Мара глубоко вдохнула. Она протянула руки, осторожно положила ладони на неровную, хрупкую поверхность и закрыла глаза.

Дамиан подошёл вплотную, и аккуратно убрал её волосы за спину. Его рука легла на её плечо.

— Ты можешь всё, — прошептал он ей на ухо, и от его голоса внутри что-то дрогнуло.

Привычное лёгкое покалывание от эфирной магии превратилось в мощный поток, который хлынул в неё, как вода в разбитую плотину. Не поток — буря. Мощная, кипящая, почти безудержная.

Мара не открывала глаз. Она сосредоточилась, направляя этот поток в дерево, чувствуя, как оно вспыхивает изнутри. Горелая кора под её пальцами разрасталась, наполняясь теплом и жизнью.

Мара сделала шаг назад и открыла глаза.

Дерево стояло перед ней — высокое, гладкое, светлое. Ни трещины, ни тени прошлой болезни. Молодое, гибкое, мощное. На ветвях пробивались нежно-зелёные почки. А внизу, у самых корней, распустилась свежая, сочная трава.

Мара не верила своим глазам. У неё закружилась голова — от счастья, от облегчения, от магии, которая всё ещё пульсировала в кончиках пальцев.

Она медленно повернулась к Дамиану, улыбаясь, сияя, как никогда прежде.

— Получилось, — прошептала она.

Дамиан смотрел на неё, как на чудо. Настоящее, живое чудо. Его взгляд был полон благоговения — но в следующую секунду в нём мелькнула тень тревоги.

— У тебя кровь… Мара!

Она не успела даже удивиться. Головокружение усиливалось, перед глазами потемнело. Мир зашатался, покачнулся… и исчез.

— … Дурак! Дурак! О чём я только думал⁈…

Голос Дамиана доносился как будто из колодца. Мара попробовала пошевелиться, но ничего не получилось.

— … Пожалуйста, пожалуйста проснись! Или не надо… Нет, отдыхай столько, сколько тебе нужно…

Голос стал чётче. Через закрытые глаза пробивался свет. Она поморщилась и, кажется, издала какой-то звук.

— Господи боже! Ты очнулась?

Маре удалось разлепить глаза, и она увидела перед собой бледное, как смерть, лицо Дамиана. Она лежала на мягком диване перед камином в общей комнате Дома Дракона, окруженная разномастными подушками и укутанная в плед.

Мара поднялась на локтях, прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь восстановить события.

— Как я сюда попала?

— Я тебя принёс. Что последнее ты помнишь?

— Я помню как мы были у дерева, и потом… Сколько сейчас времени?

— Мы пропустили обед. — Он с обеспокоенным лицом потрогал её лоб. — Ты меня до смерти напугала. Вообще ни на что не реагировала. Прости, это я виноват, я не должен был…

— Нет, Дамиан, ты не виноват. Я и сама не знала — со мной раньше такого не было. Наверное, я просто перестаралась.

Дамиан замялся, прежде чем сказать:

— Мара… ты понимаешь, что ты сделала?

Она посмотрела на него вопросительно.

— Ты не просто исцелила дерево. Оно было мёртвым, Мара.

Дамиан опустился на колени рядом и взял её ладонь в свои руки.

— Ты его… воскресила.

Он смотрел на неё не мигая, но совсем не так, как на льду. Не как на подругу или девушку, а как на нечто большее. Как на чудо. Как на божество.

Мара отвела взгляд.

— Это как-то само собой получилось… — смущённо пробормотала она. — Я даже не знаю, смогу ли я это повторить… Перестань смотреть на меня так!

— Как?

— Как будто я ангел или что-то вроде того…

Дамиан поцеловал её руку.

— Но ты и есть ангел. Ты — чудо, Мара Сейр. Как ты себя чувствуешь?

— Вообще-то… — Её живот громко заурчал. — Я ужасно голодная.

— Мы как раз успеваем на рождественский ужин. Или хочешь, я принесу его сюда?

— Нет, я не хочу пропустить рождественский ужин!

Мара спустила ноги на пол и, держась за Дамиана встала.

— Ты уверена?

— Да, уже всё хорошо.

В Общем Зале был накрыт один стол на всех, и он ломился от угощений. Эллис Риддл помахала им, и они сели рядом с ней.

— Где вы сегодня пропадали, ребята? — Спросила Эллис, накладывая в тарелку запечённую картошку

— Мне целый день нездоровилось, — уклончиво ответила Мара, вытягивая шею, чтобы рассмотреть все блюда. Пахло так вкусно, что хотелось попробовать всё, и ничего не пропустить.

— А, поэтому Дамиан собирал для тебя завтрак?

— Да, он очень хороший друг. — Мара покосилась на Дамиана, который вдруг увлёкся узором на салфетках. — Но сейчас мне уже гораздо лучше.

— Тогда попробуй эти острые крылышки — они вылечат любую болезнь! Если, конечно, тебе не с животом плохо.

Больше они не разговаривали, так как рты были заняты поглощением невероятно вкусных лакомств — сегодня повара определённо превзошли сами себя.

Оторваться от тарелок их заставил только директор Дьюар. Он поднялся со своего места и постучал по бокалу, привлекая всеобщее внимание. Все затихли и смотрели на него, ожидая поздравительной речи.

— Ну… — он кашлянул. — Уважаемый преподавательский состав, дорогие ученики… С Рождеством!

Больше ничего не придумав, он отсалютовал бокалом, отпил и сел обратно.

— С Рождеством! — вторили все остальные.

Мара перегнулась через стол, стараясь чокнуться со всеми, даже с директором. Ей показалось, что он даже слегка улыбнулся.

С трудом передвигаясь после плотного ужина, драконы распрощались с Эллис на лестнице. Она направилась в подземелья, а они поднялись на второй этаж.

— Сегодня ты точно должна остаться со мной, — мурлыкал Дамиан у двери в спальни. — Вдруг тебе снова станет плохо, и никого не будет рядом?

— Спокойной ночи, Дамиан. — Мара лениво поцеловала его в щёку на прощанье и отправилась спать в свою кровать.