Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор

Глава 38 Абердрайг

Когда Мара и Весперис добрались до усадьбы Дьюаров в Абердрайге — одном из пригородов столицы Мердинас, уже почти стемнело. В окнах старинного, но опрятного трёхэтажного каменного дома горел свет. Выложенную плиткой дорожку к двери освещали уличные фонарики, утопавшие в густой зелени живой изгороди. Воздух был наполнен ароматами цветов, которые смешивались с прохладой вечернего тумана.

Чем ближе они подходили к крыльцу, тем больше Мара нервничала. Весперис слышал её учащённое сердцебиение и чувствовал, как потеет её ладошка в его руке. Перед самой дверью он легонько потянул её назад, призывая повернутся к нему.

— Я не видела их девять лет, — пояснила Мара севшим от волнения голосом. — Я даже не уверена, что помню как они выглядят, Весперис. И я не знаю, как они меня примут, и тем более как примут тебя. Что, если…

Весперис поставил чемодан на землю и взял её обеими руками за плечи.

— Мара, — сказал он серьёзно. — Оставь это мне. Я тебе обещаю, они не посмеют меня не пустить или выгнать. Я знаю, как общаться с такими людьми. Расслабься и позволь мне воспользоваться своим происхождением.

Мара закрыла глаза, тяжело вздохнула и кивнула. Весперис погладил её по плечам, и они снова развернулись к двери. Собравшись с силами, Мара несколько раз ударила в дверной молоток.

За дверью послышалась возня, зазвенели замки и недовольный женский голос:

— Зачем ты стучишь, разве я не выслала тебе ключи?..

Дверь отворилась, и из-за неё показалась молодая женщина. Весперис мог безошибочно определить, что она — не урождённая Дьюар. У неё были тёмные, почти чёрные глаза, которые в сочетании со светлыми волосами придавали ей слегка инопланетный вид. От матери Мара унаследовала миниатюрный хрупкий стан, аккуратный нос и маленький кукольный рот.

Взгляд женщины переместился с дочери на её спутника, и лёгкое раздражение тут же слетело с её лица.

— Кто твой друг, дорогая? — заискивающе спросила она, хотя, конечно, узнала его.

— Весперис Мор, мадам. — Весперис поклонился и поцеловал её протянутую руку. — Прошу меня простить за спонтанный визит. Надеюсь, я не доставлю вам неудобств.

— Эванжелин Дьюар. — Женщина слегка присела в реверансе. — Что вы, никаких неудобств! Мы всегда рады гостям из столь уважаемой семьи.

Она открыла дверь шире и посторонилась, пропуская Веспериса и Мару внутрь.

Холл усадьбы был украшен старинными гобеленами и портретами членов семьи Дьюар. Эванжелин подозвала горничную и распорядилась накрыть на стол и приготовить гостевую спальню. Весперис не противился, и изо всех сил делал вид, что именно так к нему и следует относиться.

— Кто там? — раздался из гостиной резкий строгий голос.

— Дорогой, у нас гости! — Миссис Дьюар слегка подтолкнула их вперёд.

Мара и Весперис прошли в указанном направлении и попали в просторную гостиную, обставленную антикварной мебелью. У стены потрескивал камин, а у камина в кресле, закинув ногу на ногу и погрузившись в чтение, сидел мистер Дьюар. Бросив короткий взгляд поверх страниц «Стихийного вестника», он тут же отложил газету и поднялся, заполнив собой всё пространство.

На него Мара была похожа гораздо больше: слегка вьющиеся волосы цвета воронова крыла, янтарные глаза и выразительные брови, разлетающиеся к вискам.

Высокий, с суровым лицом и властным взглядом, он оценивающе глядел на Веспериса.

— Мистер Мор, — учтиво произнёс он, в несколько шагов преодолевая разделявшее их расстояние и протягивая руку для рукопожатия. — Аврелий Дьюар. В этом доме всегда рады представителям вашего рода.

— Взаимно, мистер Дьюар, — так же учтиво ответил Весперис, пожимая его руку.

Он вернулся в кресло и жестом пригласил гостя присесть на диван.

Мара села рядом, сохраняя благопристойную дистанцию. От Веспериса не могло скрыться, что она до сих пор не проронила ни слова.

— Мара, почему ты не предупредила? — Мистер Дьюар старался сделать свой голос как можно более беззаботным, но от Веспериса не ускользнул сквозящий в нём упрёк.

— Это моя вина, сэр, — ответил он вместо неё. — Я принял решение незадолго до того, как мы прибыли.

— Что ж… А что привело вас сюда?

— Ваша дочь, сэр, — ни секунды не раздумывая выпалил Мор.

Хозяин дома удивлённо поднял бровь, Мара покосилась на Веспериса. Они так и не обсудили легенду, почему именно ему необходимо провести каникулы у неё. Весперис говорил только: «Предоставь это мне».

— Мы с Марой сблизились за эти два года, — продолжал он, хотя чувствовал на себе её буравящий взгляд. — И я подумал, что мы могли бы стать отличной партией. А для этого надо узнать друг друга получше вне школы.

Сложно было сказать, кто удивился больше — мистер Дьюар, или его дочь.

Мара воспринимала их разговоры о браке как болтовню ради веселья. Но прямо сейчас Весперис почти буквально просил её руки у её отца.

Мистер Дьюар внимательно посмотрел на Веспериса, затем перевёл взгляд на Мару. Его суровое лицо выражало недоверие и настороженность, но в то же время в его глазах мелькнула искра заинтересованности.

— Что ж, мистер Мор, — медленно произнёс он. — Если это ваше желание, я готов рассмотреть ваше предложение.

Мара почувствовала, как внутри у неё всё похолодело. Хотя она была почти уверена, что это всего лишь уловка Веспериса, но ни он, ни её отец даже не спросили её собственного мнения на этот счёт.

Она беспомощно обернулась на мать, стоявшую в дверях. Эванжелин, всё это время наблюдавшая за разговором, тоже выглядела удивлённой, но её лицо озарила лёгкая улыбка.

— В таком случае, — сказал мистер Дьюар и хлопнул в ладоши, из-за чего Мара вздрогнула, — давайте обсудим всё это за ужином. Я уверен, что у нас будет много времени для того, чтобы лучше узнать друг друга.

Оперевшись на колени, он встал, и вслед за женой покинул гостиную.

— Что ты делаешь? — зашипела Мара, хватая Веспериса, собравшегося было проследовать за ними, за локоть.

— Импровизирую, — шепнул он в ответ.

— Как ты потом собираешься из этого выкручиваться?

— Я не собираюсь выкручиваться. — Весперис беззаботно улыбнулся.

— В каком смысле?

— Ты выйдешь за меня?

Мара растерянно моргнула. Как это произошло? Как они дошли до такого? И что делать дальше?

— Ты же это не всерьёз?..

Весперис нахмурился.

— Конечно, всерьёз. Подожди, ты всё это время думала, что я шутил? — в его голосе послышалась горечь и обида.

Мара потупила взгляд. Лицо Веспериса исказилось.

— Ладно, забудь…

— Нет, подожди!

Он двинулся к выходу из комнаты, но Мара снова остановила его, преградив ему путь и положив руку на грудь.

— Я не отказываюсь, просто я… Я не знаю. Мне нужно время. Весперис? Пожалуйста!

Весперис отчаянно пытался справиться с бушевавшей внутри него бурей и взять себя в руки. Он чувствовал себя полным дураком, ему хотелось провалиться сквозь землю. Как он мог подумать, что она принимает его слова всерьёз?

Но деваться было некуда. Предложение было сделано, и она сказала… что подумает? Он видел, какими глазами она на него смотрит, слышал мольбу и слёзы в её голосе, и чувствовал, как её пальцы сжимают его рубашку. Весперис глубоко вздохнул.

— Конечно, сколько угодно.

Мара шмыгнула носом. Её волнение не угасало, и Весперис вдруг понял, что натворил. Она говорила, конечно, но только теперь до него по-настоящему дошло: она оказалась в родительском доме впервые с тех пор, как её выгнали девять лет назад. Она умирала от переживаний, а он ещё и добавил новых.

Весперис окончательно смягчился.

— Прости меня, я выбрал неподходящее время и место, — ласково сказал он, стараясь добавить в свой голос как можно больше тепла, и поцеловал её в лоб.

Мара на секунду закрыла глаза, наслаждаясь коротким моментом близости. При родителях она не могла ни прикоснуться к нему, ни взять за руку, ни даже находиться так близко, как она привыкла.

— Пойдём, — скрепя сердце проговорила она. — Пока нас не хватились.

За ужином Аврелий время от времени поглядывал на Веспериса с изучающим интересом.

Наконец, он поставил бокал и, словно между прочим, проронил:

— Я слышал, что твой отец открыл собственную аптеку. Производство и распространение лекарств требует качественного стекла. А Дьюары, как ты наверняка знаешь, производят лучшее стекло в Британии. Думаю, мы могли бы заключить сотрудничество на взаимовыгодных условиях.

Мара чуть не поперхнулась, а Весперис, выдержав паузу, ровно ответил:

— Так и есть. Насколько мне известно, у отца пока нет постоянных поставщиков стекла. Уверен, он будет несказанно рад такому предложению.

Мара краем глаза посмотрела на Веспериса. Чуть напряжённый, но безупречно вежливый и собранный наследник Мор, умеющий вести переговоры, и заодно разыгрывающий какую-то странную, не до конца понятную ей партию.

Мистер Дьюар поднял бокал и победоносно возвестил:

— В таком случае за наш драгоценный союз, — сказал он, взглянув на Веспериса. — Не могу поверить, что наша непутёвая дочь наконец-то сделала что-то стоящее.

Мара напряглась, ковыряясь вилкой в тарелке. Изо всех сил она старалась сохранить невозмутимый вид.

Её отец продолжал:

— Ты знаешь, Весперис, наша Мара всегда была неуправляемой. Мы столько лет пытались её вразумить, но безуспешно.

Эванжелин сдержанно улыбнулась и добавила:

— Казалось, что она никогда не будет следовать традициям и уважать нашу семью.

Чувствуя, как внутри закипает злость, Мара изобразила подобие улыбки. Поливать её грязью при гостях было любимым развлечением её родителей. Теперь эти воспоминания вспыхивали в её памяти одно ярче другого. Обычно она сначала делала вид, что ей тоже весело. Но когда все расслаблялись, она начинала язвить в ответ, за что потом отбывала наказание в своей комнате несколько дней. Но эти дни она проводила, смакуя вид их перекошенных от злости лиц.

В другой ситуации, если бы идея выдать её замуж за Мора принадлежала мистеру и миссис Дьюар, Мара бы высказала всё, что она думает о помешанных на чистоте стихий волшебников, и про семейку Моров в частности, не упустив возможности отпустить несколько шуток о их близкородственных связях. И ещё, пожалуй, опрокинула бы на суженого тарелку.

Но теперь ей оставалось только глупо улыбаться, до боли сжав зубы, и думать о том, как ловко она обвела вокруг пальца своих родителей. Ведь Весперис был не тем, за кого они его принимали.

— Я надеюсь, что ты сумеешь её вразумить. — Наставлял Веспериса мистер Дьюар. — Она нуждается в крепкой руке, которая направит её на правильный путь.

Мара стиснула вилку так сильно, что побелели костяшки пальцев. Она покосилась на Веспериса, которому хватало выдержки сохранять хладнокровие.

— Мы с Марой хорошо ладим, — спокойно ответил он, ловко маневрируя между словами, чтобы не вызвать подозрений. — Она удивительная девушка с ярким характером. Это то, что мне в ней нравится.

Эванжелин сдержанно кивнула:

— Надеюсь, что ты сможешь сделать из неё достойную жену и сохранить наш союз. Мы всегда желали ей лучшего, несмотря на все её выходки.

У Мары перед глазами потемнело от гнева. Её терпению пришёл конец, и она уже было открыла рот, чтобы извергнуть из него самую ядовитую колкость в ответ, но рука Веспериса нащупала и сжала её колено. Её гнев моментально улетучился. Неожиданно для себя, она почувствовала совершенно неуместное возбуждение.

Теперь все её силы уходили на то, чтобы не дать своим щекам загореться. Она украдкой посмотрела на Веспериса. Он что-то говорил, его лицо сохраняло совершенно невозмутимое выражение.

Ужин продолжался, Весперису удалось перевести разговор в нейтральное русло обсуждения учёбы. Казалось, что люди могли быть сколько угодно разными, но всех объединяли тёплые чувства к академии Эльфеннау. И даже мистер Дьюар перестал быть таким угрожающим, мечтательно откинувшись на стуле и пустившись в рассказ о собственных студенческих временах.

После ужина Аврелий пригласил Веспериса в кабинет, чтобы поговорить о «мужских вещах», а Мара отправилась в свою комнату.

Как только она закрыла за собой дверь, её снова захлестнули воспоминания. В родительском доме всегда было непросто, и она частенько оставалась запертой в этой комнате «в наказание». Но она только делала вид, что страдала от этого. На самом деле, время, которое она проводила тут наедине сама с собой, с книгами, с куклами, с альбомами для рисунков, было лучшим временем за недолгие восемь лет. Эта комната с громоздкой мебелью из тёмного дерева, с кроватью с балдахином и мрачноватыми обоями никогда не была темницей — она была убежищем.

Её вещи были заботливо распакованы и разложены горничной. Мара помылась, переоделась в уютную мягкую пижаму и села в кровати, не забираясь под одеяло. Она ждала.

Она слышала, как её мать, не пожелав спокойной ночи, отправилась спать. Чуть позже её отец проводил Веспериса до соседней гостевой спальни. Они ещё какое-то время о чём-то оживлённо разговаривали, прежде чем попрощаться.

Свет в коридоре погас. Вскоре голоса в родительской опочивальне смолкли. Дом погрузился в тишину. Она ждала.

Прошёл, наверное, ещё час, когда дверь её спальни наконец тихонько отворилась. Мара с огромным облегчением выдохнула и подвинулась, услышав, как Весперис запирает дверь на замок.

— А твой отец вроде интересный человек, — прошептал он, забираясь к ней на кровать.

Мара невесело ухмыльнулась, обнимая его наконец за талию и прижимаясь к его груди.

— Шучу, он ужасен. — Весперис обнял её в ответ и принялся поглаживать по волосам.

— О боже! — захныкала Мара. — Я не знаю, как пережить даже неделю со своими родителями. Пока что это худшее лето в моей жизни.

— Ну-ну, — успокаивающе шептал он. — Нужно просто немножко потерпеть, и уже через пару недель мы будем загорать на заднем дворе какой-нибудь халупы в глуши, которую найдёт для нас Дамиан. Ты хорошо держалась сегодня.

— Шутишь? — Она приподняла голову, хотя в темноте всё равно не видела его лица. — Это ты держался хорошо! Просто потрясающе! Как тебе это удаётся?

— Ну, во-первых, я привык к вещам похуже, сама знаешь. А во-вторых, оказывается, подобное гораздо легче выносить, когда это не твои родители.

— Я так рада, что ты поехал со мной, — прошептала Мара, снова прижимаясь к нему. — Ты не представляешь, насколько я лучше себя чувствую, когда ты рядом.

— Я тоже рад, — он чуть повернул голову, чтобы зарыться лицом в её волосы, пахнущие чёрной смородиной. — Как ты себя чувствуешь здесь?

— Я бы ещё столько же не возвращалась.

Какое-то время они молчали. В этой комнате, в этой кровати с балдахином, за которым маленькая Мара пряталась от всего мира, в руках Веспериса она чувствовала себя словно на островке покоя и безопасности среди бушующего вокруг шторма.

— Не уходи, пожалуйста, — тихо попросила она. — Мы поставим будильник, чтобы ты мог вернуться к себе до того, как все проснуться.

Весперис колебался. Риск быть пойманным в постели незамужней юной девушки — совсем не то же самое, что зажиматься по углам Эльфеннау. От такого скандала было бы за всю жизнь не отмыться ни ему, ни ей. Но он и сам не хотел уходить, не хотел оставлять её одну.

Он обнял её крепче.

— Не уйду.