Трехглавый змей: Проклятие семьи Мор

Глава 31 Третий контакт

— В прошлый раз вы сказали… Если система знаний подавляет… — Мара запнулась, подбирая слова. — если вся эта структура, вся магическая наука, построенная на канонах и формулах, подавляет… что-то, что было изначально у каждого… то можно ли это вернуть?

Ллиурэн тяжело вздохнула.

— Я пришла к этой мысли слишком поздно, дитя, — произнесла она. — Когда мои руки уже дрожали над письмом, а глаза потеряли ясность. Я надеялась, что это сделает кто-то другой.

Она улыбнулась, но в этой улыбке читалось горькое сожаление.

— Я думала, что это будет Аэллард. Он был юн, талантлив, смел. Я надеялась, он пойдёт дальше, откроет дверь шире. Вернёт эфир людям. Но…

Ллиурэн покачала головой.

— Он испугался. Или, быть может, слишком возгордился собой. Он считал, что нельзя открывать доступ к эфиру «кому попало». Что лишь немногие достойны такой власти. Он говорил, что знания об эфире нужно запереть. Спрятать. И лишь те, кто пройдут… испытания, смогут дотянуться до неё.

Мара тряхнула головой, прогоняя воспоминания о тьме подземного сада, о сотканных из тени волках, об их когтях на её коже, о пауках и о Вейлоре Торне.

— Так вы не знаете? — едва слышно спросила она. — Можно ли вернуть способность управлять эфиром?

Ллиурэн долго молчала.

— Нет. — Она посмотрела на Мару с печальной, почти материнской мягкостью. — Не знаю. А может… это и не нужно. Знания сами по себе дают силу. Но эфирный заклинатель с научными знания об устройстве мира стал бы… всемогущим.

Мара нахмурилась. Это именно то, о чём писал Аэллард.

— Хорошо, если такая сила окажется в надёжных руках, — продолжила Ллиурэн. — А если нет?

Мара колебалась, потом всё-таки заговорила:

— Я видела его. Не во сне. И… не только во сне. Я видела воспоминания Аэлларда.

Ллиурэн кивнула.

— Как маги с доминантой воды отпечатываются в воде, так и эфирные заклинатели отпечатываются в эфире, — сказала она. — Но эта связь гораздо сложнее. На сколько мне известно, ни у кого из нас так и не получилось научиться контролировать это.

Мара снова замялась и покосилась на Дамиана.

Ллиурэн терпеливо ждала.

Было ещё кое-что, о чём Мара должна была рассказать, но она боялась всё испортить. Что если Ллиурэн не станет с ней больше разговаривать если узнает правду? В то же время, это могло быть критически важным.

Дамиан еле заметно кивнул.

Мара набрала воздуха в грудь:

— Эти испытания, о которых говорил Аэллард… Он так всё и сделал. Создал Башни, и запер все знания об эфире. И у каждой Башни было испытание.

Ллиурэн подняла брови, но не перебивала. Мара нервно заломила руки.

— Я прошла эти испытания, чтобы достать информацию.

— Все? — глухо спросила она.

— Все.

На какое-то время повисла тишина. Ллиурэн молчала. Мара не могла прочесть на её лице ни единой эмоции, и решила рассказать всё, раз уж начала:

— В последней башне… была капсула. Эфир, который Аэллард забрал у других магов. Кажется, он экспериментировал над тем, чтобы сделать из обычного мага эфирного заклинателя. Со мной там был другой человек. Он хотел забрать и мой эфир, но что-то произошло… и я поглотила его сама. Весь.

С каждым словом лицо Ллиурэн становилось всё мрачнее.

— Ты не так проста, как хочешь казаться, Мара, — сказала она тихо. — Я вижу в тебе свет. Аэллард верил только в силу. Он создавал свои Башни для тех, кто умён, расчётлив, бесстрастен. Жесток.

— Но я не такая!

— А ты уверена? Только такой мог пройти все Башни. Только такой мог поглотить эфир и подчинить его себе.

Мара похолодела.

— Что со мной будет?

Ллиурэн не отвечала. Мара обменялась обеспокоенным взглядом с Весперисом.

— Я не знаю, — наконец сказала она. — Никто в истории такого не совершал. Возможно, ты теперь самый сильный эфирный заклинатель, из всех, кто жил. Возможно — самый опасный. Может быть, тебе доступны манипуляции, о которых мы даже не догадывались. Или не изменилось ничего. Только ты сможешь это узнать.

Её образ потускнел, вода снова стала гладкой.

Каждый разговор с Ллиурэн кое-что прояснял, но на месте одного решённого вопроса появлялся десяток новых. Казалось, что за каждую крупицу знания приходилось платить разрастанием собственного невежества. Ответы открывали двери не в понимание, а в бесконечные коридоры новых «почему».

Мара шла по пути Аэлларда, чтобы понять, что значит быть эфирным заклинателем. Но в конце осталась лишь с новым вопросом: что делать, если ты случайно стал чем-то, чего не существовало раньше.

И осталась с ним один на один. Ответа на это не было ни у кого на целом свете. Ни в настоящем. Ни в прошлом.

Они ещё долго сидели, не поднимая глаз друг на друга.

— Вы… не боитесь меня? — наконец спросила Мара.

— Нет, — незамедлительно ответил Весперис.

— Немного, — одновременно с ним произнёс Дамиан.

Они переглянулись.

Под тяжёлым взглядом Мары Дамиан заёрзал на стуле.

— Ты, Весперис, просто не видел её в бою, — начал он, пытаясь говорить спокойно. — А я видел. И там, в Башне… Она рассказала, как разрушила всё Хранилище и убила Ардониса.

— Я же не нарочно! — вскрикнула Мара.

— Вот именно, — мрачно ответил Дамиан. — Представь, что бы ты могла сделать нарочно.

Мара снова опустила взгляд на свои руки.

Она старалась думать над этим как можно меньше, но что она теперь такое?

Весперис перегнулся через стол и коснулся её запястья.

— Ты — это ты, — сказал он серьёзно. — Не важно, что за сила в твоих руках — она тебя не определяет. Это ты определяешь её.

— Не уверена, — пробормотала Мара, хотя его слова всё же вселяли немного уверенности.

— Думаешь, Ллиурэн права? — тихо спросил Дамиан. — И получается, что Аэллард тоже был прав? Эфирную магию нельзя возвращать?

Мара не ответила. Она поставила локти на стол и соединила пальцы перед собой. Мысли жужжали, как пчёлы в запертом улье.

— С одной стороны… — задумчиво протянул Весперис. — Если бы эфир был доступен всем… можно было бы излечивать неизлечимые болезни, озеленить пустыни…

— А с другой… — мрачно подхватил Дамиан, — что будет, если кто-то вроде Кая Ардониса получит доступ к разуму других? Если каждая обида, каждый страх станет оружием?

Мара молчала.

— В тебе я не сомневаюсь, Мара, — вдруг сказал Весперис. — Но я не хотел бы, чтобы такая сила оказалась у кого-то другого. Раньше маги строили крепости из воздуха. Сейчас — из камня магией земли. Мы ничего не потеряли. Всё просто стало… иначе.

Он помолчал и добавил:

— Может, это действительно не плохо.

— Но если ты захочешь проверить… — произнёс Дамиан, не мигая глядя на Мару. — Я хочу попробовать.

Мара долго смотрела в его глаза в ответ. В них горела жажда знаний, и что-то ещё. Что-то, что её по-настоящему пугало.

Эта мысль сформировалась в её голове быстрее, чем она успела её осознать:

«Дамиану нельзя давать такую силу.»

«А тебе можно?» тут же возмутился другой голос. «Ты получила её случайно и думаешь, что можешь решать, кто её достоин, а кто нет? Тогда ты ничем не лучше Аэлларда.»

Мара тряхнула головой.

— Профессор Рэнсом был прав, — сказала она. — Я не должна была в это лезть, не разобравшись что к чему. И больше я эту ошибку не повторю.

Дамиан откинулся на спинку стула.

— Хорошо, — он не смог скрыть разочарования в голосе. — Тогда сначала разберёмся.

Он перевёл взгляд на Веспериса:

— Ты разве не хотел бы быть эфирным заклинателем?

— Нет, — ответил тот без раздумий. — Я хотел бы просто жить долгую, скучную, размеренную жизнь. И больше ничего.

Мара устало закрыла лицо руками. Неужели это ей решать, вернётся ли волшебникам эфирная магия?